Большая грудь, широкий зад

С творчеством Мо Яня хотела познакомиться давно, и тут на глаза попала книга с таким необычным и интригующим названием. А тут еще и Нобелевская премия у писателя есть. В общем, начала читать с воодушевлением. А что произошло дальше, расскажу чуть ниже )

Настоящее имя Мо Яня — Гуань Мое. Оно означает «творец своей кармы». Можно сказать, писатель всю жизнь только и делал, что творил биографию собственными руками, преодолевая всевозможные препятствия.

Что касается самого романа, то он, как бы это мягче выразить, странный. Он непривычный, непонятный, но в то же время это исторический роман. Он охватывает историю Китая с 1900 по 1990 гг. В центре истории мать, ее восемь дочерей и сын. Так как имена очень специфичные, читается сложно. Что касается сисек, то тема раскрыта на 200 процентов. Главный герой, как мужик, абсолютно никакой. Я всегда подозревала, что в Китае они все со странностями, но чтобы писать такое... это прям чересчур для меня. И мне непонятны столь высокие рейтинги книги. Возможно, это мое субъективное мнение и роман для меня не раскрылся.

В заключении, хотела бы сказать, что бывает и хуже, конечно, но рекомендовать его кому-то я вряд ли буду. Если, вдруг, решу дать автору еще один шанс, то больше из любопытства, а не потому что ему дали Нобелевку.

Книга почему то напомнила наш «Тихий дон»: там на фоне любви Григория и Аксиньи
разворачиваются самые страшные события нашей страны, здесь фоном является история одной
китайской семьи в довоенное и послевоенное время. Читать трудновато: во первых, тут свою то
историю толком не знаешь, а там китайцы друг с другом, не поймёшь, кто «за наших», а кто нет; а
во вторых – трудны к восприятию китайские имена, не почитаешь пару дней и уже не помнишь,
кто есть кто ☺…
Тяжело было читать начало, когда описывались параллельно роды ослицы и женщины, причем
для хозяев дома ослица была важнее. Интересный был момент, когда ветеринар отказался от
скрещивания каких то животных по приказу комиссара ( привет Булгакову) ☺☺ Сильно бесит
главный герой- абсолютно безвольная личность, который до 7 лет питался только молоком
матери, отнимая у нее последние силы. Мать отдала ему все свои силы, но мужчины из него так и
не вышло. Он с женщиной то переспал, когда она уже умерла… Через всю книгу проходит его
любовь к женским грудям, но к чему эта аналогия, я не понял. Очень тяжело читать про казни,
пытки… Все как у нас, может даже хуже. Много крови, иногда читаешь как книгу ужасов. Жалко
мать героя, которой приходилось продавать ребенка, чтобы прокормить остальных, ей
подбрасывали внуков…
Рецензию пишу по прошествии 4 месяцев после прочтения, поэтому эмоции уже улеглись.
К прочтению рекомендую.
В конце пару цитат из книги.

«Привлечённые еле слышным запахом, семеро девочек семьи Шангуань — Лайди (Ждём
Братика), Чжаоди (Зовём Братика), Линди (Приводим Братика), Сянди (Думаем о Братике), Паньди
(Надеемся на Братика), Няньди (Хотим Братика) и Цюди (Просим Братика)» - ☺☺ по крайней мере
понятно, что братик по китайским – Ди.

«Овладеешь грудью — овладеешь женщиной» — тихо плыло в воздухе. «Овладеешь женщиной —
овладеешь миром». И какой следовал вывод? — «Овладеешь грудью — овладеешь миром».»

В сравнении с общим количеством людей, умеющих держать в руках перо, нобелевских лауреатов в области литературы не так-то и много, поэтому каждый из них достоин особенно пристального внимания. Мало известный до некоторого времени за пределами своего государства писатель Мо Янь даже в этом славном ряду сумел отличиться, поскольку за всю историю вручения премии стал всего-навсего вторым китайцем, который ее удостоился. Любой вдумчивый читатель согласится, что решение нобелевского комитета вполне оправдано и, более того, необходимо: в своей книге с пугающим названием «Большая грудь, широкий зад» Мо Янь расстилает огромное эпическое полотно китайской истории со множеством ворсинок человеческих жизней и фактически доводит стремящееся в вечность повествование до толстовского онтологизма.
Шоковая терапия начинается прямо с обложки, с которой на читателя с обнаженным бесстыдством смотрит именно то, что заявлено в названии. Впрочем, это только первый удар: на протяжении всего романа автор беззастенчиво использует читателя в качестве боксерской груши, нанося ему все новые и новые «увечья». Остаться целым и невредимым не удастся никому, даже железным дровосекам со стажем, - настолько натуралистичное и ожесточенное предстоит чтение.
Действительно, натурализма в книге хоть отбавляй, достаточно будет вспомнить, что вся первая глава посвящена детальному описанию процесса родов, в результате которых главная героиня Шангуань Лу производит на свет долгожданного сына Цзиньтуна и его недолгожданную слепую сестренку Юйнюй. Одновременно с этим в сарае рожает ослица, и взоры многочисленной семьи с гораздо большим вниманием устремлены на нее - Лу приходится справляться самой. Муж роженицы в этот же день в буквальном смысле лишается головы и не успевает увидеть наследника, так навсегда и оставшись «отцом» семерых разновозрастных девочек, не приложившим к зачатию ни одной из них ни руки, ни чего-либо еще... Читатель с первой же страницы врезается лбом в необъяснимую и необъятную галлюцинаторную реальность и не успевает залечить шишку, поскольку действие нарастает лабиринтообразно и крайне динамично. Дальнейшее повествование — это подробное описание мытарств огромнодетной семьи, оставшейся без кормильца и постоянно прирастающей приемышами, в переплетении с основными кровавыми вехами китайской истории XX века, которая европейскому читателю знакома весьма относительно. Девочки растут и хорошеют в условиях иностранной интервенции, противостояния националистов и коммунистов, Японо-Китайской и Второй мировой войн, возвышения Мао и глобальных экономических реформ. Они влюбляются в партизанских командиров, коллаборационистов и политкомиссаров, оказываясь по разные стороны баррикад, теряя рассудок, плодонося, как деревья, сбегая вслед за мужьями в подполье и стряхивая своих орущих младенцев на утомленные плечи матери, у которой, пожалуй, только и есть, что широкий зад да большая грудь, в которой, кстати, никогда не кончается молоко. Многочисленная семья Шангуань Лу становится своеобразной проекцией на всю страну, правда в отличие от самопожираемого государства, тысячами уничтожающего своих детей, ее дом приобретает свойства ковчега, на борту которого прекрасно уживаются сын врага народа, дочь предателя и вполне благополучный Цзиньтун, символ вырождающейся интеллигенции, которому даже позволено ходить в школу.
Повествование, кстати, ведется от лица Цзиньтуна, но, несмотря на то, что фактически он главенствует, главным его считать нельзя. Ведущая роль в книге, конечно, отводится матери, хотя автор зачастую и не удосуживается словесно обосновать ее чувства и страдания. Ее живучесть во имя других и безразличие к собственной судьбе читатель сам должен назвать любовью, которая подобно красному гаоляну прорастает сквозь кашу измолотых человеческих судеб и тел. Безусловно, до конца книги дотягивают далеко не каждый из семьи Шангуань: Мо Янь безжалостно убивает даже малых детей, придумывая для них разнообразные и порой весьма изощренные кончины, и, тем не менее, по гамбургскому счету, смерть не берет верх — по крайней мере, в этом романе, по крайней мере, в образах единственного родного сына Шангуань Лу, который с грехом пополам, через тюрьму и срам доживает до последней страницы и его пассионарного сводного племянника Сыма Ляна, который даже становится преуспевающим бизнесменом.
В книге самым неповторимым и волшебным образом сочетаются предельный натурализм и магический реализм, что позволяет сравнивать роман Мо Яня и с эпическими повествованиями Толстого, и с ироническими экспериментами Рабле, и с саговостью Маркеса в «Ста годах одиночества». Фантастические мотивы аккуратно втиснуты в общую ткань повествования, как нечто само собой разумеющееся. Читатель, постепенно привыкающий к особой манере Мо Яня, не удивляется ни тому, что Шангуань Лу вынашивала Цзиньтуна 11 месяцев вместо положенных 9, ни тому, что после рождения мальчик примерно до семи лет питался исключительно материнским молоком, а потом до конца жизни испытывал болезненное пристрастие к женской груди. Не хватает только дождя, который бы поливал «китайский Макондо» четыре года одиннадцать месяцев и два дня...
В романе читатель знакомится с огромным количеством персонажей разной степени порочности, и в первые минуты обилие трудно произносимых и трудно запоминаемых китайских имен существенно портит настроение. Впрочем, для простоты восприятия на одной из первых страниц приведен полный список членов семьи Шангуань и тех, кто в разное время и под разными предлогами был в нее вхож. При чтении первых глав эта памятка просто незаменима, а потом уже не нужна, поскольку все буквосочетания прекрасно впечатываются в память.
В целом, книга обязательна к прочтению, хотя и не предназначена для слабонервных, ужинающих и детей. На обложке не случайно поместили уютную надпись «18+»: в романе порой в весьма неприглядном ключе описано множество постельных сцен, кроме того, на читателя с первых страниц обрушивается бесконечный вал насилия, крови и смертей. Берегите своих детей и не давайте им эту книгу в руки, ну а себя не берегите, ибо это того стоит.

Я всегда считала, что азиатская литература - это совсем не мое. Что ж, Мо Янь это мое мнение опроверг. Книга написана очень красивым и легким языком, читается очень гладко и очень быстро. Какой-то восточной поэтики, сложных метафор, неторопливости, созерцательности здесь совсем нет. Напротив, книга очень ярко повествовательна (даже в сюрреалистических снах и видениях) и очень понятна для тех, кто привык к западной литературе.

В целом же "Большая грудь, широкий зад" - это эпос о китайском народе, проходящий через Гражданскую войну, становление КНР и "культурную революцию". Наверное, если бы Шолохов жил в Китае, он бы написал "Тихий Дон" почти так же. Разве только акценты были бы другими, и психоделики было бы поменьше. Начинается роман как легкий стеб - и над мужчинами семейства Шангуань, и над китайским укладом в целом. Но вот продолжение уже совсем не веселое - когда автор доходит до начала войны, уже становится физически тяжело читать. Так же тяжело было читать и обо всех убитых и погибших, хотя их судьба и была прописана в начале романа (кстати, с определенными неточностями - не знаю, не повезло ли мне с изданием или такова была задумка автора). Как и в подлинном эпосе, здесь нет плохих и хороших персонажей - глобальный выбор каждого из героев и их противостояние можно объяснить и можно понять - очень сложно выбирать, например, между правотой Сыма Ку и правотой Лу Лижэня.

Но красной нитью сквозь роман проходит тема семьи и тема женщины. Способствует этому центральный образ - образ Матери, прошедшей через все лишения и горести ради своих детей и растившей пятнадцать детей. Пусть дети часто не слушали мать - но в случае беды у них всегда был оплот, куда можно было вернуться, та скала, которая всегда была неизменной и и твердой. Девочки - достойные дочери Матери. Они в свой черед смогли принять непростые решения и, если бы жизнь сложилась иначе, тоже бы превратились в таких же железобетонных женщин.

Мужчины в романе женщинам явно уступают, даже несмотря на то, что дочери и выбрали для себя весьма видных и интересных мужчин. Квинтэссенция этого - сам главный герой Цзиньтун, олицетворение инфантилизма и, как указывает автор в предисловии, "современной китайской интеллигенции". Сама природа его пристрастия - женская грудь - означает невозможность выйти из дома и начать вести собственную самостоятельную жизнь (что смогли сделать девочки). Вот и с уходом матери жизнь его зашла в полнейший тупик.

Таким образом Мо Янь - мужчина - подспудно намекает, что остается только надежда на женщин. Надеюсь, что глобально он оказался все-таки неправ.

Эпоха великих перемен не обошла Китай стороной, и всю половину прошлого века не было китайцам покоя. Поднебесную лихорадило, пожалуй, не меньше, чем нашу страну.

Восстание Ихэтуаней, Синьхайская революция, распад империи Цинь, гражданская война между Гоминьданом и Коммунистической партией, японо-китайская война и японская оккупация, возобновление междоусобицы – конфликтов на китайской земле было столько, что за полвека едва наберётся один спокойный год. Не было покоя и потом, когда утвердилась власть компартии и Мао Цзэдуна, проведших такие компании, как «Большой скачок» и «Культурная революция», унёсшие жизни многих миллионов людей.

Именно этот период и взялся изучить китайский писатель Мо Янь, нобелевский лауреат, почетный доктор филологии гонконгского университета. Настоящее имя писателя – Гуа́нь Мое́, а «Мо Янь» - это псевдоним, который в переводе с китайского означает «молчи». Возможно, это знак того, что автор не склонен болтать попусту и ничего не говорит зря. Если так, то знак вполне соответствует истине. «Большая грудь, широкий зад» - роман многословный, но каждое слово в нём на своём месте, каждое тщательно выверено и имеет своё значение.

Мо Янь выбрал необычный способ описания событий. Повествование вращается вокруг Шангуань Лу, героической матери девяти детей, прожившей долгую и тяжёлую жизнь. Рассказчиком и наблюдателем выступает Цзиньтун, единственный и долгожданный сын Шангуань Лу, имеющий психический изъян – патологическое пристрастие к женской груди и чрезвычайно слабый характер.

Без долгих предисловий Мо Янь знакомит нас с главными действующим лицами: Шангуань Лу и её сын – центральные фигуры, её близкие родственники, восемь дочерей, их мужья и дети, некоторые приближенные лица. О каждом следует короткий рассказ, завершающийся обстоятельствами смерти. Да, из множества персонажей немногие дожили окончания «культурной революции», кто-то погиб от рук японцев, кто-то – от рук своих же, кого-то сгубили неудачные обстоятельства, но даже у тех, кто выжил, судьба сложилась трагично.

Мо Янь рассказывает о множестве факторов, которые осложняли жизнь китайского народа. Например, древняя традиция, согласно которым мальчики ценились больше девочек и из-за которых женщина только тогда становится уважаемой, когда рожает сына. Эта традиция вынуждает несчастную Шангуань Лу рожать раз за разом в надежде на наследника – от разных отцов, потому что её собственный муж бесплоден, и вообще не состоятелен как личность. Эта же традиция привела к сильному гендерному дисбалансу в современном Китае.

Ещё один чудовищный обычай – бинтование ног. Причудливые представления китайцев о красоте привели к неисчислимым страданиям миллионов девочек, которых с юных лет обрекали на муки обладания «лотосами» - маленькими скрюченными ножками. Шангуань Лу и её старшая дочь стали одними из последних жертв этой страшной традиции.

О войнах уже было сказано выше, отметим только, что обилие дочерей позволило Шангуань Лу стать тещёй для представителей самых разных группировок и политических сил. Это также имело свои последствия, потому как противостояния на китайкой земле были настолько яростными, что победители часто без жалости расправлялись с побеждёнными. А несчастная мать теряла дочерей, зятев и внуков.

Мо Янь говорил, что китайской нации для обновления нужны «широкие бедра и большие груди». Он высоко оценивал естественные силы, заложенные в человеке природой, которые, как он полагал, тысячелетиями подавлялись конфуцианством. Он считал либидо мощнейшим жизненным стимулом, и его роман весь пронизан любовной энергией, в которой персонажи находят источник сил. Китайская нация расцвела, как видно теперь, спустя десятилетия, но какой же высокой ценой дался этот расцвет!

Эта книга о мудрой и плодовитой, как сама земля, женщине, которая, несмотря на все тяготы, находит в себе силы жить дальше, что бы ни случилось. Говорят, пока жив – надейся, но нужна поистине титаническая воля, чтобы перенести всё то, что выпало на долю Шангуань Лу, урождённой Сюаньэр.

Эта книга воспевает подвиг материнства, когда женщина, не задумываясь, делает всё, чтобы сохранить жизнь своим – да и не только своим – детям.

Эта книга обо всех матерях Китая, что денно и нощно проливали слёзы, пока гибли их дочери и сыновья – а возможностей погибнуть в те тревожные времена было предостаточно.

Эта книга о тех, кто, несмотря на жестокость окружающих и общественное разложение, сумел превратить свою жизнь в образец каждодневного личного героизма, и тем самым дал возможность выжить другим.

Эта книга о той, ближе которой нет ни у кого из нас. О Великой Матери.

Итак главный герой с непроизносимым именем потому я буду звать его ШЦ родился в семье дам.То есть реально у мальчонки какое то нереальное количество сестер и других особей пола вокруг.Это особенно удобно когда у тебя фиксация на сиськах(простите)
молочке из них и прочем что символизирует вторичный половой признак женщины .
Он конечно же как единственный мальчик в семье ребенок самый любимый,конечно же не лишенный гениальности,ведь он помнит себя и события вокруг с практически выхода из маминого живота.
Вообще опять таки очень похоже на историю Нимфоманки Триера.И вообще мне кажется вполне можно было бы снять про эту него кино.Медленное с вставками падение вниз,к самым низам,но в отличии от героини Триера наш герой просто упал,не продолжил и не попытался иначе а просто вообще упал и не поднялся.

Параллельно мы узнаем о силе женщин Китая и матерях взращивающих поколение.
О глупых детях и сиротах,о рецидивистах и других полу-полностью-криминальных деятелей.

Описывать их не имеет смысла,да и лично я запуталась в бесконечных переплетениях родственных связей(каюсь я иногда даже не понимала о мужчине или женщине идет речь(если про грудь не упомянули)

Мы видим кучу жестокости в стиле в принципе китайских фильмов кровь-кишки вот это вот все,реализм на гране сюрреализма.
Я узнала немного нового из истории Китая и так сказать погрузилась в атмосферу этого периода,это пожалуй лучшее что я вынесу из этой книги.

Язык произведения для меня оказался не посильным,я читала литературу японии и китая,но не настолько сумбурно перескакивающую с места на место,с имени к имени и тд и тп.
Относительно приятный язык автора для меня был испорчен тем что он такой скачущий и куча непонятных событий и имен.
В общем после прочтения я чувствую себя как бы немного изнасилованной данным произведением потому что оно похоже на кино но при этом не кино,и не похоже на хорошее кино,а похоже на кино с монтажером и режиссером которые много пьют и от того невозможно уследить за ходом мысли и имеют фиксацию на женской груди.

В этой книге столько минусов, что я не знаю с чего начать.
Во-первых, книга написана от лица мальчика( простите, я никогда не запомню имена, особенно, когда непонятных мне имен, так много в этой книге!). Однако, повествование начинается, когда мама только рожает его, что по меньшей мере странно.
Во-вторых, первые месяцы мальчика и грудь - "голубочки мои" будут мне сниться долго...Ну скажите как мальчик может рассказывать обо всем, когда ему и года нет? Он действительно всё это помнит или это авторский прием? Не понятно и не воспринимается.
В-третьих, вначале дано описание действующих лиц, как в пьесе, мы сразу узнаем, кто кого любил, кто сочетался браком, и как они закончат свой жизненный путь. Не будет удивительным для вас, что почти все герои книги умирают и в основном насильственной смертью? Таким образом, уже нигде не на что надеяться - мы сразу всё про всех знаем.
В-четвертых, все основные лица как-то быстренько пропадают\умирают\рожают\влюбляются\женятся, что я не успевала запомнить, кто с кем, куда, когда и зачем. Кроме вожделения грудей главного героя, нам слабо понятно мысли и поступки всех остальных - они идут фоном, как и все события. Мы не знаем, не понимаем, просто наблюдаем, и в это наблюдение вмешиваются тыковки....
В-пятых, чем так уникальна эта книга? Она такая долгая и нудная...но война - пролетела незаметно, дальнейшее становление власти шло долго и мучительно - странно когда на одно событие автор тратил несколько десятков страниц ( казнь Сяма Ку, мужа второй жены в общем, не уверена я, что правильно запомнила имя), а в каких-то местах с началом новой книги или главы ты понимаешь что прошло несколько лет. Эта жизнь ничем не отличается от того, что испытывали другие страны\люди ов время и после войны. Только странными для нас названиями.
А еще, читая предисловие, я узнала, что автор считает Цзиньтуна - собирательным образом китайца. И как мне стало страшно. Не самостоятельный, зависимый, с психическими отклонениями вроде даже и не совсем мужчина, видевший столько смертей, бессмысленных и безобразных, галлюцинирующий ( ни разу ни о приятных вещах) лелеемый и покореженный жизнью и семьей.... Очень страшно.

Не смог пройти мимо этого произведения, отложив на конец года, к праздникам. Автор в нём, как и в других своих книгах, использует свой излюбленный приём замены сюжетной линии предметом, которым здесь является женская грудь. Вокруг этого вращается жизнь одной семьи, исторические события, психология, характеры. Мать семейства из восьми дочерей и сына пережила гражданскую войну, интервенцию, красный террор. Хоть она и родила всех своих детей не от своего мужа, никто из них в люди не выбился, но автор сделал её святой. Ну, такое пережив, наверное в рай и попадают.