Страсти по Лейбовицу

Несомненно, роман заставляет задуматься о многом, это произведение, обязательное для прочтения человеком, размышляющим над судьбой цивилизации, её движущими силами. В то же время, несмотря на такое начало, я оценил книгу лишь на три звезды, а этому причина в том, что кроме проблем, поднимаемых в книге и идей, в ней озвученных, ей - книге - не мешало бы быть более удачно скомпонованной и поданной читателю. Роман безумно уныл и скучен, ему не хватает динамики и сюжетной организованности, читателю приходится прилагать усилия, чтобы не потерять нить происходящего. Автор же делает для этого всё возможное, как можно усерднее затрудняя читателю его миссию - раз героям приходится так тяжело, почему тебе - читателю - должно быть легко, так, видимо, он рассуждал, когда работал над книгой.

То, что "Лейбовицу" дали премию "Хьюго" легко объясняется годом её вручения - 1960-й - во всю бушует холодная война, Советский Союз вырывается вперед по количеству ракет, американцы строят семейные бомбоубежища, скандал с У-2, до Берлинского и Карибского кризисов - рукой подать. На этом фоне книга апокалиптического содержания, в которой описывались ужасы и последствия атомной войны, оказывалась в какой-то степени конъюнктурной. Поэтому её художественные недостатки отошли на второй план.

Но не сама возможная ядерная катастрофа исследуется в романе, а способы её преодоления. Миллер понимает, что в случае катаклизма человечество окажется отброшенным в интеллектуальном отношении далеко назад, и это объяснимо теми задачами, которые придется решать выжившим - выживать дальше. Поэтому все достижения цивилизации окажутся забытыми, и человечеству придется пройти основные этапы своей истории по новому, чтобы снова достичь утерянного.

Но автор романа, а вместе с ним незримо присутствующий главный герой - Лейбовиц - уверены, что наука резко деградирует, но вот религия снова обретет невиданную мощь. Значит, единственный способ сохранить знания и передать их тем поколениям, которые смогут ими воспользоваться, это - сакрализовать их. Для этого потребуется довольно крепкий, с хорошей организационной структурой, религиозный институт. Ничего лучше католического образца еврею Лейбовицу не было известно, и тогда он основывает новое учение, встраивая его в католическую структуру.

Роман состоит из трёх, как-бы не связанных друг с другом частей, но по сути, они все связаны фигурой Лейбовица, и той великой трагедией, которая ждала его замысел. У ученого- демиурга ничего не получилось - круг замкнулся, когда человечество смогло воспользоваться сохраненными знаниями, оно снова применило их "по назначению", тем самым поставив под вопрос сам смысл собственного существования. Символичны в конце книги стервятники, которые "унаследуют сей мир".

Поэтому главный вопрос, который остается после прочтения этой мрачной и атмосферной книги - а достойно ли человечество спасения, стоит ли ему возрождаться? Благо, что взгляд Миллера на эту проблему - не единственный.

Ох как долго я шла к этой книге, когда решила её почитать - почти год. И не зря я опасалась начать, будто чувствовала, что дело пойдёт туго. Не могу сказать, что написано плохо или сложно для понимания, читать было бы вполне интересно и легко, если бы не:

• малая динамика
• общая безысходность
• львиная доля околоцерковных разговоров в объеме книги

Этот роман, к величайшему моему сожалению, как выяснилось, - единственное крупное произведение американского фантаста Уолтера Майкла Миллера-младшего, более известного как автор многочисленных коротких рассказов, однако именно «Страсти по Лейбовицу» (под таким названием роман издавался в нашей стране ранее, и, как мне кажется, оно тоже прекрасно отражает его суть – страстей тут хватает) был высоко оценён читателями и критиками. В 1961 году он был признан лучшим фантастическим романом года и удостоен премии «Хьюго».

Книга очень понравилась, даже несмотря на тот факт, что я не сильна в религиоведении (а религии здесь очень много) – все истины, пропагандируемые её героями, предельно понятны, точки зрения обоснованы, а стремление эти самые точки зрения отстаивать до последнего, не может не вызывать уважения.

Итак – в середине ХХ века люди, приобретшие власть над энергией атома, после некоторого количества времени «бряцания» перед потенциальными противниками атомным оружием, всё же рискнули его применить, вследствие чего получили полномасштабный ядерный конфликт, уничтоживший большую часть населения планеты и стёрший с лица земли все государства, и правые, и виноватые. Пепел вместо процветавших городов, радиация, породившая уродов и мутантов, крайняя скудость источников пищи и воды привели к тому, что человечество оказалось отброшенным в развитии на тысячи лет назад, и лишь Церковь (в данном случае Римско-католическая) нашла в себе силы попытаться сохранить крохи наследия предков. С риском для жизни монахи нескольких орденов разыскивают уцелевшие обрывки информации - книги и документы, сохраняют их в тайных местах, а также заучивают наизусть, чтобы хоть когда – нибудь, хоть через много сотен лет, иметь возможность передать её поумневшим потомкам. Мало кто ценит эти старания – неграмотным дикарям не нужны реликвии прошлого, им бы пожрать да полезным чем-нибудь разжиться, вроде кусочка золота или крепких сандалий, оттого и гибнут безоружные монахи сотнями, но своего занятия не оставляют.

Главный «герой» этого романа – отнюдь не человек, а боевая единица Церкви – аббатство Лейбовица, получившее своё имя в честь обычного механика с одной из многочисленных военных баз США, чудом уцелевшего в ядерной мясорубке и ставшего одним из первых хранителей памяти предков, позже зверски убитого отупевшими выжившими во время одной из своих экспедиций, а впоследствии канонизированного в качестве святого. Именно в стенах этого аббатства и происходят описываемые события, отстоящие друг от друга на сотни и даже тысячи лет.

В книге три части, каждая из которых происходит в разных временных промежутках – около сотни лет после катастрофы, несколько столетий после неё, и, наконец, спустя почти два тысячелетия от Огненного Потопа. При таком раскладе естественно, что герои в каждой из частей разные, но всё же они объединены: местом действия; Вечным Евреем, безуспешно ждущим Второго Пришествия, и фигурирующим в каждой из частей; а ещё грифами, и спустя тысячелетия терпеливо ожидающих возможности окормиться на человеческих останках. Ибо человечество не учится на своих ошибках и снова и снова наступает на одни и те же грабли…

Подытожу – это трагичная и безнадёжная история с недвусмысленным печальным финалом, практически лишённая экшна, зато наполненная, несмотря на свою общую трагичность, массой забавных эпизодов (чувству юмора автора можно только позавидовать). Чтение непростое, но берущее за душу. Тем читателям, кто любит подолгу размышлять над прочитанным, искренне рекомендую – тем для размышлений и споров тут множество. Лично я в восторге.

Когда в результате специальной военной операции человечества против человечности были уничтожены ядерными взрывами все основные города, в конечном итоге одна страна не победила другую, один народ не победил другой, зато знание было побеждено невежеством и тупой агрессией, библиотеки и университеты были разрушены, ученые и учителя повешены, но были и те, кто выжил. Опять, как в средние века, знания стали аккумулироваться в монастырях, и ждать, пока светская наука вновь разовьется и однажды вновь приведет к тому, чтобы в очередной раз человечество было уничтожено в ядерной войне. Сколько не изобретай электрическую лампочку, все равно рано или поздно найдется тот, кто бросит в нее камень. И тут мы приходим к интересной мировоззренческой проблеме: что губительнее – знание или невежество? Когда-то в залитом кровью «по самый верхний» палеолите человечество в жесточайших родоплеменных войнах отстояло свое право быть «венцом природы», и вот спустя более миллиона лет однажды какому-то правителю его собственный личный венец начинает казаться тесноватым, и он жмет кнопку ядерного чемоданчика. Следствие это прогресса науки или оскала звериного невежества, которое несет каждый индивидуум в самом себе? Я не буду отвечать на этот вопрос.

Когда в какой-то стране не остается совести, чести и достоинства, некому бросить клич: «I don't need no walls around me», а того, кто поет «Я не знаю зачем и кому это нужно» забрасывает тухлыми помидорами толпа, вполне возможна ситуация, когда ракеты покинут свои шахты и подводные лодки под аплодисменты. И тогда, в той самой бывшей стране, наш выживший в постапокалиптической пустыне потомок встретиться с вечным жидом, и имя его будет не Агасфер, а Лазарь. Тот самый Лазарь, которого воскресил Христос, чтобы он мог бродить по земле и записывать в свою книжечку людей, которые одобряют насилие против человечности. В Откровении Иоанна Богослова говорится, что на великом суде открыты будут книги, одна из них книга жизни, но другая (об этом апостол не упоминает) будет вот эта самая книжечка Лазаря, и те, кого в ней нет, попадут в рай, а остальные не будут достойны даже чистилища. Ибо зачем нужен Ад, если там не будет сторонников войны? Так вот, Лазарь и наш потомок встретятся, и Лазарь скажет: «Собственное уничтожение – оно не связано со знанием или невежеством, это скорее вопрос этики и пагубного желания власти». И мы, пока на нас не падают ядерные бомбы, можем, конечно, иметь свои собственные взгляды и убеждения, и быть не согласны с этим тезисом. А дальше все равно будет поздно.

В трех частях книги автор через монастырскую жизнь нам показывает срез многовековой истории человечества от одной ядерной войны до другой, с мифическим чудовищем по имени «радиация», со священными чертежами Лейбовица, с изъеденной червями статуей святого, с людьми прошедшими длинный путь от дикости естественной и наивной до дикости высокоцивилизованной. И мы, как читатели, приветствуем хранителей знания из монастыря, но так и не можем им простить страданий безвинного ребенка, которого аббат, обрекает на самые мучительные страдания, не допуская эвтаназии. В небо взлетает космический корабль, и увозит с собой будущее человечества, но вот только, зная какие люди по природе своей, очевидно, что однажды в этом будущем случится новый ядерный апокалипсис.

Когда-то я, уставший от лжи и полуправды, несущихся со всех сторон, и даже, как говорил великий сумасшедший Фрэнки, по последней моде – сверху, желал ядерной бомбы, но личной, только для меня, я вообще индивидуалист, а может в чем-то и эгоист. И вот сегодня, когда количество лжи стало невыносимым, а надпись «Миру – мир» сбрасывают с крыши, я несмотря на то, что атеист, готов молиться святому Лейбовицу и использовать в рецензии христианские метафоры, лишь бы человечество перестало глядеть в небо на крест или инверсионный след бомбардировщика, а поглядело бы в самих себя, и не увидело бы там врагов. И я больше не хочу ядерного взрыва даже индивидуального, я объявляю свой дом (на двор или город даже не замахиваюсь) безъядерной зоной.

"Наука и религия".
Был в советское время такой журнал, вернее он и сейчас издаётся, но уже не нацелен на (цитирую) разоблачение и критику религиозной идеологии.
Этот журнал и роман Миллера практически ровесники, но насколько же различны их подходы к сопоставлению науки и религии.
Религия – враг науки.
Религия – хранитель науки.

Итак, свершилось.
Призрак ядерной катастрофы, витавший над миром на рубеже 50-х и 60- годов прошлого века, обрел плоть и кровь и шарахнул – таки атомной дубинкой по её же создателям.
Цивилизация – вещь хрупкая, и человечество стремительно скатилось в средневековье, если не сказать, что в каменный век. Причем скатывалось осознанно, целенаправленно уничтожая былые знания и самих их носителей – виновников катастрофы.
Но обломки былого величия остались где-то под ногами.
И появился монашеский орден, целью которого стол поиск и сохранение этих обломков в надежде, что когда-нибудь кому-нибудь они понадобятся. Что придет Возрождение.
Монашеский орден имени святого (нет, не святого и ещё даже не блаженного, но всему свое время) Лейбовица.
Всю книгу меня сопровождала надежда, что автор всё-таки расскажет о нем побольше, но нет, не свершилось.
Похоже, это был рядовой инженер - электронщик, случайно выживший после ядерной войны, всё и всех в ней потерявший и ушедший в религию.
В служение Богу и великой цели – найти и сохранить.

И цель в конечном была достигнута.
Человечество вышло на новый круг.
И даже ушло дальше тех рубежей, что были покорены в конце 50-х годов 20-го века.
Они изобрели компьютер и видеосвязь.
Полетел в космос их Гагарин, высадился на Луну их Армстронг.
Они полетели к звездам и основали колонии на других планетах.
А еще они заново изобрели своего Люцифера - атомную бомбу.
И Карибский кризис у них закончился новым апокалипсисом.
Вот уж воистину - ни у Бога и у Нечистого нет чувства юмора.
Святой Лейбовиц, ты этого хотел?

И почему фантастов так волнует двухголовость? Чуть речь зайдет о радиации и мутациях, жди в книге аналога Джо-Джима Грегори из Пасынков Вселенной . Вот и Миллер не удержался.

"Страсти по Лейбовицу" - неплохая постапокалиптика, получившая в 1960 году, во времена активного ядерного противостояния сверхдержав, премию Хьюго. Миллер писал грустную притчу о безнадежности, о том, что люди всегда разрушают все своими же руками. Это у него получилось.

В литературном плане роман сшит из трех расширенных рассказов, первый из которых прекрасен и самодостаточен, а второй и третий просто хороши. Если бы автор ограничился первой частью, слава романа была бы больше - настолько удачной она является.

Вот эта первая часть - это явный прообраз будущего Почтальона Брина, только в роли объединяющей силы, вновь вызывающей к жизни цивилизацию, выступает не почтовая служба, а католическая церковь. Сцены работы скриптория будто сошли со страниц Имени розы , та же тщательность прорисовки и проработки образов монахов.

Незатейливая на первый взгляд история обнаружения оригинальных документов основателя обители инженера Лейбовица, потерявшего жену после обмена ударами баллистическими ракетами и посвятившего себя сохранению крупиц знаний в обрушившемся мире. Прошло уже 600 лет, и все эти кальки с чертежами деталей машин XX века для монахов - просто бессмысленные реликвии, которые они перерисовывают с буквицами и миниатюрами на полях. Первая часть романа рассказывает о том, как эта находка позволяет аббату сдвинуть с мертвой точки канонизацию основателя обители, хорошо иллюстрируя вневременной характер человеческой бюрократии.

А дальше автор попытался поиграть в азимовскую психоисторию из серии про Основание/Академию, широкими мазками набросав приблизительную картину нового взлета человеческой цивилизации после взаимного ядерного уничтожения. И тут стало заметно скучнее.

И невероятно забавно, что на "Хьюго" за 1960 год номинировался также Крестовый поход в небеса Пола Андерсона, также пытающийся совместить космос со средневековыми мотивами. Если бы не одновременность публикации, я был бы уверен, что Андерсон пародирует финальную часть "Страстей по Лейбовицу", с такой иронией он проходится по священникам в космосе.

Прошло шестьсот лет после ядерной войны, уничтожившей цивилизацию и большую часть человечества. Немногие выжившие приняли доктрину Упрощения, согласно которой образование и наука стали вне закона, книги сжигались, все артефакты минувшей эпохи уничтожались. Очаги цивилизации, как в Темные Века, теперь сохраняются лишь в немногих монастырях, где монахи и послушники берегут книги (делясь на книгобандистов, которые ищут книги по всему миру и свозят их в монастыри, и запоминателей, которые заучивают эти тексты наизусть), собирают документы и пытаются по мере сил сохранить знание.

Роман поделен на три части, между каждой из которых проходит шестьсот лет эволюции. В первой части, Да будет человек, читатель знакомится с миром, монастырем где-то в пустыне на юго-западе бывших США и его обитателями, и наблюдает за процессом канонизации основателя монастыря, Исаака Эдуарда Лейбовица, бывшего военного, в то время как вокруг орудуют банды кочевников, называющих себя "папскими детьми". Во второй, Да будет свет, монахи приводят в действие динамо-машину, в то время как большие города воюют между собой, а правители враждуют с церковью (ну чисто Новое время). В третьей, Да будет воля твоя, человечество уже вернулось технологически в двадцатый век, идет освоение космоса, но мир вновь поделен на два лагеря и на планету вновь обрушивается ядерный апокалипсис. Под развалинами монастыря монах пытается причастить двухголовую торговку помидорами, но та в ответ лишь благословляет его. Горстка монахов успевает прыгнуть в звездолет и улететь на другую планету с печально сказанным напоследок "так проходит мир".

Автор уповает на цикличность истории и показывает, что в самые темные времена лишь вера в бога помогает человечеству не сгинуть, а как только жизнь становится чуть лучше, светские и религиозные власти вступают в конфликт по разным вопросам, когда же научный взгляд становится доминирующим, человек забывает о боге, что ведет к новому витку апокалипсиса. Автор поднимает также болезненные темы эвтаназии (нужно ли жить и мучиться, если можно быстро уйти из жизни и обрести покой), искусства, власти, войн, развития и его пределов. И живя сейчас, в очередной переломный момент истории, осознаешь это очень остро, и думаешь, где та грань, при переходе которой мир обрушится в огненный ад, где выжившие позавидуют мертвым.

Не понравилось. При прочтении книги не сошлись мои ожидания и реальность. Так что, наверно, надо было перед прочтением отзывы что ли почитать? Меня подкупило обещание постапокалиптического мира. И вот, ожидание ядерного (пост)апокалипсиса, выживания, мутантов и монстров… а по факту история монашеского ордена и много, очень много цитат на латинском.

В книге три части, которые разделяет около шестисот лет. Первая часть знакомит нас с самим орденом Лейбовица, названного так в честь ученого, который после Огненного Потопа (ядерной войны) стал монахом. Основная задача ордена – собирать и сохранять Реликвии прошлого, любые документы до-Потопного времени. Да, мир скатился в этакое Средневековье, и монахи совершенно не понимают, что именно написано или изображено на том или ином документе, но рискуют жизнью, чтобы сохранить их. Первую часть, местами хоть и забавную, хотелось назвать «Злоключения брата Фрэнсиса».

Затем, согласно цикличности, наука вновь начала развиваться. Стали появляться ученые-миряне, которых заинтересовали Реликвии монахов, и которые смогли их понять и использовать. Пришел прогресс, и вновь вернулись электричество, машины, видеосвязь, а затем и колонизация далеких планет.

Автор рассуждает на тему религии и науки. Всегда ли религия – враг науки? Монахи ордена Лейбовица, духовные люди оказались хранителями науки. Всегда ли знания используются во вред? Ведь то, что может лечить и спасать жизни людей, легко может эту жизнь уничтожить. Стоило ли тогда сохранять все эти знания, если спустя столетия колесо вновь повернулось, и все пришло к тому же финалу?

Меня заинтересовал момент в последней части книги, где встает вопрос о том, можно ли разрешать эвтаназию, если человек смертельно болен? Религия называет это грехом, ведь это – самоубийство. А в случае матери и дочери, еще и убийство ребенка. Они постоянно испытывают боль от облучения радиацией, и все равно умрут, только медленно и очень болезненно. Молитвы не принесут им облегчения, а ребенок так и вообще этого не понимает. Человек сам решает, жить ему или умереть, все зависимости от наличия или отсутствия Бога. Тем более, что у аббата нет такого права, приказывать им жить и страдать (хотя он и думал противоположное).

Судя по году написания, автор писал этот роман в годы Холодной войны, что не могло не отразиться на нем, как и его участи во Второй мировой. Может эту книгу стоит считать этаким предупреждением того, что ждет человечество в будущем, чтобы не наступать на взрывоопасные грабли раз за разом? Потому что следующий раз может оказаться последним?

После «Песни Бернадетте» рука сама потянулась за «Гимном Лейбовицу». Неуклюжая параллель напрашивается: оба писателя в ходе Второй Мировой пережили certain traumatic experiences, и Франц Верфель поклялся в случае благополучного исхода посвятить очередной свой роман той, чьего заступничества испросил — католической святой Бернадетте Субиру; Миллер же принес клятву из чувства вины, а не благодарности (то, за что винил себя писатель — обязательная строчка в любой его биографии), — и посвятил роман... Исааку Эдварду Лейбовицу. Католическому святому.

Мне больше по нраву изощренная фантастика, которую можно припечатать «ньювейвовой», «визионерской» и пр., чем та, к которой никакие эпитеты, кроме «старой доброй», не пристают. Но вот «Гимн Лейбовицу», который, очевидно, из этой второй категории, я люблю бесконечно. С его милым юмором, сменяющимся нервическим пафосом, телегами о кесаревом и божьем, и точнейшим диагнозом, поставленным — с размахом, свойственным как фантастике, так и религии — всему человечеству. Причем диагноз этот в глаза не бросается, поскольку озвучивает его уже агонизирующий персонаж — не очень, само собой, вразумительно. Можно и не разглядеть на фоне громких слов о том, что цивилизации, подобно Фениксу, будут сжигать себя, покуда одни зубы не останутся. Умирающему аббату всё предстанет в ином свете, потому он и прохрипит: «им... хоть бы и распятыми быть, лишь бы не в одиночку... лишь бы рядом кто-то... кровью истекал... »

Миллер без соплей прощается с каждым героем, оставляя в новой главе весточку о нем уже как о легенде, полузабытом имени, фольклорном персонаже (вместе с тем, имеется на редкость неизбитая вариация на тему персонажа, с которым, как известно, не так-то просто распрощаться). Каждая из трёх эпох «Гимна Лейбовицу» прислушивается к эху предыдущей, и неизменно слышит в нем предсказание будущего. Светлого, — такого светлого, что выжжет силуэты на стенах. Сложно все-таки похвалить этот роман, в котором столько же от исповеди, сколько и от пророчества, не декламируя с откинутой головой (даже с учетом того, что пророчество, кажется, просрочено, и современники жаждут коллективно помереть в один день от какого-нибудь «квантового перехода», а не активно самоубиться). У Лема традиционно получилось, но nie bez spoilerów — так что читать или после, или вместо.

Сегодня, когда опасность ядерной войны стала как никогда реальна, читать такую книгу просто страшно. Страшно вглядываться в небо, предчувствуя заполоняющие горизонт вспышки и мерную поступь «Люцифера» - ядерного гриба, как герои книги. Страшно делать запасы и прикидывать, в какое бомбоубежище ты успеешь добежать, если гул сирен перекроет детский смех и мирные голоса города. Страшно прикидывать, что лучше – быстрая смерть от взрыва или короткое мучительное прозябание под радиоактивными дождями. И заодно – хватит ли тебе смелости ускорить умирание близкого или воли не сдаваться самому, вынося ношу страданий.

Очень страшно.

Читать такую книгу очень тяжело. Вся наша культура мыслит себя от войны до войны; наши учебники мало говорят о мирных днях, помечая историю вехами сражений; наши самые выдающиеся произведения говорят о днях битв; наши праздники – дни поминовения. С детства мы привыкли задаваться вопросом – насколько мы готовы к новой войне.

Не готовы.

Но нас научат.

Всегда есть те, кто точно знает, что мы должны чувствовать, что должны думать, кого ненавидеть, против кого дружить.

Единственный способ не поддаваться этому неумолчному влиянию, вечному прессингу отретушированных новостей, постоянной накрутке пропаганды, который предлагает Уолтер Миллер – добровольное отшельничество. В пучине политических дрязг, в которых невзирая на уровень развития цивилизации – будь она сброшена с пьедестала технологического развития в средневековую отсталость постапокалипсиса или раскрутила свой личный маховик времени до межзвездных путешествий – погрязают и Церковь, и правители держав, и дипломаты, и даже ученые, единственные, кто сохраняет ясность мыслей и знания об утраченном рае – монахи, удалившиеся в отдаленную обитель.

кстати, правителей в моем издании перевели как «принцев». Несомненно, что правильным термином должны быть «князья». Ибо: «Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон» (Ин 12:31)