Волшебная гора

Прежде чем начать читать сама, прочла на эту книгу много противоречивых отзывов. Одни в восторге пишут «какая глубина, какая философская мысль», другие — «что за тягомотина». Я прочла часть книги и сдалась — действительно, тягомотина. Как редактор, я ценю легкость в письме, а не трехсложные, в узел завязанные предложения с кучей придаточных. Не понимаю тех, кто говорит, что наслаждался каждым словом романа и «этим прекрасным языком» — я терпела, а не наслаждалась.

Читать бросила не только из-за языка. Повествование разворачивается ну очень неторопливо и мне примерно понятно было, что там дальше будет. Ну да, герой останется в горном санатории явно дольше, чем планировал. Ну да, скорее всего у него произойдет какой-то переворот в сознании и он сильно изменится. Вот так заранее все видеть мне, как читателю, неинтересно.

Вернемся к языку изложения. Манн пишет настолько неспешно и с таким количеством отступлений, что это меня убивало. Книга издана в 1924 году — понятно, что за целый век стиль писателей стал вообще другим. Возможно, на момент издания книги считалось, что «Волшебная гора» написана невероятно увлекательно.

Нейроны, выращенные в герметичной пробирке, в отсутствии внешних раздражителей, через какое-то время начинают активный электрохимический обмен сигналами. В этой пробирке рождается таинственный новый мир, со своими законами, чаяниями, радостями и разочарованиями. Такой же герметичный мир воссоздал в своем романе Томас Манн. Благобразный молодой инженер-судостроитель Ганс Касторп приезжает в туберкулезный альпийский санаторий Давос, чтобы навестить своего больного кузена, и погостить там 2-3 недели. Подобно легендарному герою Тангейзеру, он остается в этом герметическом снежном шаре на долгие годы. Понятие времени пропадает, и уже невозможно определить разницу между 5 днями и 5 месяцами. Консервированные нейроны сходятся, влюбляются, ссорятся, вступают в коалиции и возносятся к вершинам человеческого духа - чтобы в конце концов умереть или (в редких случаях) уехать. Мелкие происшествия принимают циклопические масштабы, а глубокомысленные филосовские диспуты напоминают мышиную возню с нулевой суммой. Как в миниатюрном макете в интернациональном санатории воспроизводится духовный и политический мир предвоенной Европы. Пока в один момент хрупкий стеклянный шар не разбивается под ударом внешних сил. Прекрасная книга для неспешного вдумчивого чтения на несколько месяцев.

Автор проник куда то очень глубоко или высоко, там где не надо что то  куму то доказывать, молодой человек загруженний идеями как делать карьеру , как не посрамить великий род, едет просто навестить своего родственника в туберкулезный санаторий , думая что пробудит в гостях не больше недели, но обстоятельства решают подкорректировать планы молодого человека и в итоги все переходит в другую плоскость , в которой человек уже ни куда не спешит , ему уже ни чего не надо с прошлой жизни , он уже ни куда не поступает его уже не терзает вопрос  с какой профессией связать свою жизнь , он видит то что ни когда не видел , он видит на сколько временна его жизнь, что те люди с которыми он еще вчера мило общался , планировал о каких то. путешествиях , сегодня их просто нет , и все что с ними было связано уходит в одну ночь, палату убирают и от предыдущего хозяина ни чего не остается, вот был человек и его нет , книга в прямом смысле трансцендентная  и это факт , автор взял такие мазки , после которых на картине мы видим , то что  не всегда можно различить в повседневной гонке за чем то или за кем то,  вообще многие  культуры называли это по разному , не цепляться к мирскому , не гоняться за чем то навязанным обществом , одним словом пелена , призма , какая то пленка которую не каждый и срывает на протяжении всей жизни , вот так живет с идеей которую ему внушили и все и ирония в том что осуществив желаемое такой человек не становиться счастлив , не проходит к смыслу а наоборот от чего то важного отходит , в книге автор гениально подходит к вопросу , что есть вообще жизнь ,  не бег за рекламным постером , не пометку в паспорте семейное положение и вообще иметь вес в обществе , а что то очень тонкое и неуловимое ,  пансионат заметьте для персон с высшего общества , то к которому очень многие стремятся, сама идея заменяет сам смысл ,  в эту ловушку как правило попадают  у кого денег нет , те у которых они есть , понимают ,  купить можно все , но не обстоятельства  , если ближе к теме , то книга однозначно расширят сознание.

Это действенно волшебная гора, и книга о ней в особенности волшебная. Текст это гибкая и длинная ветвь, один абзац словно пеший путь от берега к центру острова. Безумно интересные столкновения мыслей и насыщенные темы о времени и смерти заполняют пейзаж санатория. При прочтении этой книги моя душа успокаивается и я чувствую себя как дома, и одновременно тоскую о том что не могу физически оказаться там, дышать прохладными горным воздухом и измерять температуру три раза в день, писать окоченевшей рукой письмо близким, пить чай среди таких же, тихо ожидающих решения судьбы но при этом разных людей начала XX  века. Знать бы где сейчас останавливается поезд, едущий через хвойные леса к горам, в которых отдается хриплый кровавый кашель из лёгких того кто дождался своего часа, не смотря на совсем иное ощущение времени там, наверху.

Увесистая книга, к прочтению которой нужно подходить осознанно, нельзя просто проходя мимо книжной полки выцепить её с мыслью:" а возьму-ка почитать вечерком".  Тут предполагается медленное вдумчивое чтение небольшими порциями.
Сюжет книги такой же статичный, как и его герои. Произведение это глубоко философское, герои, постоянно рассуждают, спорят на совершенно разнообразные темы. Это и либерализм, гуманизм, консерватизм, война и мир, церковь, время и вечность, космос в каждой клетке в каждом организме, анатомия, биология, болезни.... Ух, чего, там только не поднимают...
У нас с этой книгой началось всё далеко не с любви))). Я взяла как раз эту книгу как кота из мешка, даже не посмотрев к какому жанру она принадлежит. Я хотела чего-то лёгкого и не готова была к философскому трактату.  Но это произведение меня победила, и я понимаю, что я буду его перечитывать, но уже свой экземпляр и с карандашом и самоклеющимися закладками)))

Моё восхождение на Волшебную гору завершилось в один заход. Я не буду озвучивать количество времени, которое ушло у меня на её прочтение, так как время здесь величина относительная.

Поднимайтесь и вы и располагайтесь. Отдых и лечение в швейцарском санатории «Берггоф» совсем не каторга и не рудники. Здесь, наверху можете ни о чём не беспокоиться, до вашего приезда комнату хорошо обработали H2CO после ранее лежавшего в ней moribundus'а, который не так давно вполне закономерно совершил уход, exitus. Шляпу можете снять и забыть о ней вовсе.
Хорошо ли вы спали, господа? Утром вас ждёт первый завтрак. После первого завтрака следует также освоить технику заворачивания в одеяло и, откинувшись на не слишком покатую, но и не слишком пологую спинку шезлонга, полежать на свежем воздухе до обильного второго завтрака. Вам холодно? Это всё дух равнины, но вы привыкнете, мы же не зябнем. Быть пациентом, знаете, тоже своего рода искусство. Ведь что может быть естественней, как после первого лежания на воздухе сесть за обильный второй завтрак, вслед за которым с самоочевидностью напрашивается прогулка вниз, к «курорту». В обед вы с великой долей вероятности встретите женщину, которую возможно сразу и не заметите, но вас начнёт охватывать жар, а сердце ваше забьётся чаще. Измерьте температуру. Она явно выше нормы! И действительно, почему бы вам не остаться здесь на месяцок-другой так, словно у вас лёгкий tuberculosis pulmonum.

Кто бы мог подумать, что повседневность санаторного лечения можно закрутить в сюжет с множеством разночтений. Что же такое Волшебная гора? Европа, её социальный и культурный срез сферические в вакууме в канун Первой мировой? Грот Венеры, где когда-то в объятьях богини забывался Тангейзер? Инфернальное место вне времени, где есть свои демоны, явившие истинные лики в Вальпургиеву ночь (Сатана, Лилит, Уриан)? Человеческое подсознание, находящееся между эросом и танатосом? Но всё это совершенно не важно. Как и не важно то, кем является Ганс Касторп и другие персонажи.

Важно время. И Томас Манн эту важность демонстрирует через отказ от его подсчёта. Первая глава рассказывает лишь об одном дне, о первом дне пребывания Ганса Касторпа в санатории. В ней для персонажа время течёт определённо, по законам «равнины». Нам кажется, что повествование далее будет относительно равномерным, но не тут-то было. В оставшиеся шесть глав умещаются уже семь лет, однако «равнина» всё равно заявит свои права на «трудное дитя жизни».

Мои любимые моменты в книге возникают во второй её половине. Это комичное посещение санатория дядей Ганса Касторпа, завершившееся побегом. Это «сон смешного человека», в котором Гансу Касторпу раскрывается собственная философия, он находит свою позицию в споре Сеттембрини и Нафты. И это откровенные разговоры с мадам Шоша и Пеперкорном, в ходе которых персонаж Ганса Касторпа применяет усвоенный во сне урок на практике.

Для понимания многих деталей мне всё же не хватает культурного багажа и внимательности, поэтому в дальнейшем я с удовольствием прослушаю разборы данного романа филологами и перечитаю его когда-нибудь снова, предприняв очередную попытку препарировать его душу.

К прочтению рекомендую тем, кого не пугает объём, размеренное повествование и обилие философских рассуждений.

Я поняла это, когда очнулась спустя 4 дня на последней странице, не веря в то, что она так быстро закончилась. Думаю, дело в том, что это довольно своеобразная книга, она далеко не каждому читателю покажется интересной. Особенно скучной и тяжёлой она покажется тем, кто предпочитает динамичное повествование и активных, деятельных персонажей.

"Волшебная гора" повествует о жизни бывшего студента-инженера, который перед поступлением на практику в судостроительной верфи приезжает в санаторий, чтобы проведать своего кузена, и остаётся там на целых 7 лет. В этом санатории он влюбляется, обзаводится друзьями, соперниками, бросает вызов силам природы, много спит, много ест и курит (это с влажными-то очажками в лёгких, ага), но всего больше наблюдает за своими соседями, размышляет о суетности и бренности бытия, о долге и болезни, о природе времени и бесконечности вселенной, о жизни и смерти. В книге просто огромное количество философско-религиозных диалогов и монологов, понять суть которых можно, если вы жёстко упарываетесь по Канту, Фоме Аквинскому, Ницше, Гуссерлю, Бергсону, теории относительности Эйнштейна, психоанализу, алхимии и политико-экономической теме. Впрочем, они здесь не главное, поэтому не стоит отчаиваться и откладывать - или тем более закрывать - книгу только по этой причине.

"Волшебная гора" - интеллектуальный роман, первый или один из первых, родоначальник жанра. События, описываемые в нём, как и тягучие, ни к чему не обязывающие и ни на что не влияющие словопрения двух резонеров, Сеттембрини и Нафты, всего лишь фон, оттеняющий характеры и социально-политические воззрения интеллектуальной прослойки общества в период нарастания духовного и экономического кризиса перед Первой мировой войной.

Главный герой, "трудное дитя нашей жизни", невзрачен и обыден. Его задача - не оттягивать на себя внимание читателя, ставя в центр повествования судьбу отдельного индивида, а служить собирательным образом целого поколения молодых людей, придавленных грузом ответственности и смутными тревогами о будущем, своём и своей страны. Спасаясь от туманных перспектив, от необходимости оправдывать чужие ожидания, делать выбор и справляться с его последствиями, Ганс и "заболевает" так охотно, едва распробовав все прелести спокойной и сытой жизни в безвременье, где часы отдыха незаметно тают между приемами пищи, где не смотрят в календари, не носят шляпы, не читают утренних газет и смотрят свысока на суетных обывателей "низины".

Собственно, чем закончится 3-недельный визит Ганса, я поняла, едва он озвучил мысль, что плата за проживание в санатории вполне приемлемая и покрывается доходом с наследственной ренты. В конце концов, не об этом ли самом мечтают многие из нас: заработать небольшой пассивный доход и жить в свое удовольствие в каком-нибудь тихом, спокойном месте, наслаждаясь простыми удовольствиями и незатейливыми развлечениями?

Во мне лично душевное состояние Ганса отозвалось полным пониманием и сочувствием. Это человек-созерцатель, противящийся тому, чтобы занимать определенную сторону и с готовностью принимающий аргументы, которые отстаивают противоположные точки зрения. Он подавлен житейскими трудностями и заранее перед ними пасует. Ганс инертен, флегматичен, невосприимчив к яростным проповедям Нафты и Сеттембрини, его ничего не трогает, ничто не воспламеняет, даже ревность к любимой женщине, которая подарила ему единственную ночь любви затем только, чтобы уехать на несколько лет и вернуться с другим мужчиной. Ганс восхищается мингером Пепперкорном, этим воплощённым Дионисом, вместо того, чтобы воспринимать его как соперника. Как мне кажется, именно по той причине, что сам он лишён той же яркой индивидуальности и страсти к удовольствиям, умению чувствовать всей полнотой души и получать наслаждение от жизни.

Ганса бросает от медицины к ботанике, потом к психоанализу, потом к подвижничеству, а затем к горнолыжному спорту и следом - к музыкальным граммпластинкам. Он ищет себя и так и не находит, потому что точно знает только то, чем не хочет заниматься. А это - практически всё, за что Ганс хватается в попытке выкарабкаться из герметической реторты, в которой он крепко застрял.

Персонажи, скрашивающие досуг Ганса, просто изумительны: и гофрат Беренс, и Кроковский, и Сеттембрини, и Нафта, и Пепперкорн, и даже Штериха (моя любимица). Это второй аспект, благодаря которому я прочла книгу как на духу. Каждый из них достоин отдельного жизнеописания. Пожалуй, только честный Иоахим среди всех выделяется своим прямодушием и преданностью своему призванию - но он и единственный, кто по-настоящему стремится спуститься вниз и окунуться в водоворот жизни. Остальные всецело отданы культу болезни, смерти и пассивной созерцательности. Даже такое страшное и сильное чувство, как любовь, в этом месте заражено вирусом молчаливой обречённости, она поверхностна и скоротечна. Всё, о чем заботятся обитатели санатория, и в этом прослеживается четкая аллегория на всё европейское общество конца 19 века - это утоление сиюминутного голода и удовольствия, они жадны до наслаждений, упиваются житейскими радостями так, словно каждый день последний. В их стерильном, рафинированном манямирке неприлично упоминать голод, войны, смерть, страдания, нужду и насилие - до поры до времени, пока отголоски надвигающейся бури не докатываются и до ворот Берггофа.

Ганс Касторп так и не находит пути к жизни. Жизнь сама ломает стену, которую Ганс воздвиг между собой и ею, и выволакивает его наружу. Я не до конца осмыслила концовку, каким образом Ганс, тот самый Ганс, который называл себя трусливым недомужчиной, человеком, лишенным страстности и честолюбия, так и не обретший духовных идеалов, достойных того, чтобы умереть за них, пришел вдруг к мысли, что ему следует отправиться на войну. Этот момент автор как-то довольно смазанно подал, возможно, по причине того, что это не имело большого значения для раскрытия замысла. Как бы там ни было, Ганс служил лишь проводником в мир "Волшебной горы", где само время теряется в череде однообразных, размеренно текущих, праздных дней и ночей.

В общем, меня очаровала эта книга, атмосфера декаданса, сказочный, глазированный мир Берггофа с его удивительными и трогательными персонажами, чахнущими на прозрачном воздухе в своей высокогорной теплице, пока мир трясет и лихорадит в преддверии глобальной катастрофы. Книга станет испытанием для вас, если вы не сумеете прочувствовать её настроение, если в вас не отзовётся эта чарующая, томная и слегка нервическая атмосфера упадка и разложения, состояние инертного ступора, интеллектуального и духовного паралича, вынуждающего зарыть голову в песок и отказаться от чтения утренних газет в ожидании, когда гроза пройдет стороной.