Радуга тяготения

Как оказалось, Томас Пинчон очень легкий для рецензий автор, ведь всё, что нужно сделать - это написать: "Вау, мне ничего непонятно, прощайте. Прощайте, люди, мой разум и прочие осьминоги" Это самое простое, правильное, но когда мы довольны простыми путями? Вот-вот, вперед в путешествие по лоботомичной радуге.

А вы замечали, что ваши перемещения по городу подвластны распределению Пуассона? Вот, только вряд ли, эти перемещения сопровождают Фау-2, а Слотропа сопровождают. Кстати, о нем, Слотроп - главный герой? Хм, да, пожалуй среди полутысячи персонажей, он - центральный. Хотя, размышляя, можно прийти к выводу, что по глобальности воздействия, главный герой - это Григорий. Просто Григорий, без определения его видовой принадлежности.

Какие темы рассматриваются в романе? Это можно охарактеризовать одной фразой всеми известной девочки:

Конспирология, заговоры, иллюминаты, странный секс, наркотики, немного Фау-2, уничтожение мира, распределение Пуассона и его связь с сексуальными похождениями одного героя. И никакой линейности. Это вам не какой-то роман, где есть начало, сюжет, перестрелки, хорошенькая девушка и хэппи-энд. Хотя хэппи-энд как раз здесь есть, только "здесь" для этой книги лучше не употреблять. Здесь, там, после этого, ничего этого не существует на самом деле и всё сливается в едином потоке даже не событий, а каких-то действий героев. А суть в чем? В отсутствии этой самой сути. Про радугу хочется сказать, как про роман-конструктор или кубик Рубика, который ты поворачиваешь и видишь разные вещи. Не существует единой интерпретации, да что там, не существует и сотни интерпретаций, хоть немного схожих между собой.

После первых десятков страниц я хотел применять ментальную защиту Чубакки и отказаться от чтения, возможно (читай, наверняка), это было бы отличным решением, но... Радуга стала для меня тем произведением, как бы это сказать правильно... Когда я читал Улисса [закадровый смех] когда я просматривал страницы Улисса, я знал, к этой книге я еще вернусь. К чему это я? Ах да, Томас Пинчон, вызов принят.
Жаль, что мы не бессмертные мыслящие лампочки.

Прелебаналь не упустил ничего, прошерстил всякий кадр, включая вырезанные, ища последние завалящие крохи символизма, проштудировал изматывающие биографии всех, кто участвовал в съемках, статистов, рабочих, техников… даже интервью с приверженцами Культа Кинг-Конга, каковые, дабы получить право на членство, должны посмотреть фильм по меньшей мере сотню раз и подготовиться к 8-часовым вступительным экзаменам… (Т.Пинчон)

Sometimes a rectangle is just a rectangle—or maybe a censor's mark. (E.Kennebeck)

Руки-ноги дэнс, голова бом-бом бам
Мои мозги похожи на кусок бабл-гам ("Ленинград")

Да закругляйтесь, наконец, с этим чертовым инструктажем, пока не кончилась война. (Д.Хеллер)

– Вот-вот, думал, что это цитирование никогда не закончится, только отвлекает от мысли о ней. Вы, кстати, как? Обмозговали идею? Я предлагаю ракету. Чтобы, значит, она сразу на раскачке взлетела, а потом как, бац, и долбанула читателя прямо в темечко. Если – не в маковку, то хотя бы по касательной. Ну, а в промежутке уже будем ориентироваться на местности.
– Джойса кто-нибудь читал? Никто. Засада. Вот – ты, прочитаешь Джойса и…хотя не надо, я читал Хеллера, он больше в тему.
– А почему, спстнно, не надо Джойса?! Если вставить потоки, тогда, вообще, никто ни о чем не догадается, еще добавим что-нибудь про синусоиду и «дождь нарастает мокрым крещендо» да и спишем все на Набокова, пусть будет уловка.
– Ей-богу, не знаю, ребят, вы какие-то незатейливые, чтение не должно быть пассивным. Надо мотивировать Ж читателя к действию, есть же библиотеки – вот они семи-восьмидесятники попали, без интернета-то копать, кто такой Вальтер Ратенау – пусть энциклопедию откроют, а уж звезд пинапа (как и перламутровые пуговицы) все и так знают.

Дальше...

– Я и сам за сложность и пэчворк в искусстве: отрезы по психологии, архитектуре, химии, экономике, истории, музыке просто сшить парафразами, цитатами, выключками, офигенными научными терминами, и пришпилить это все виртуозным языком. А чтобы переводчикам было не скучно – дать героям говорящие имена. Первого я уже придумал – Франсиско Паскудосси. А дальше пусть фантазируют. Сейчас гляну, как это правильно называется. Ага, нашел – научная фантастика. Типа, да.
– 1. За научную составляющую пусть отвечает ВШП (вариативная школьная программа):
a) знал б) не знал с) думаешь, что знал и забыл d) не знал, а делаешь вид, что знаешь e) не знал и пофиг f) знал и молодец j) знал и всех своим знанием достал h) достал себя тем, что знал и забыл i) а вот и пригодилось семейство сложноцветных

• за фантастику и полеты – Павлов и собаки.

Нельзя такие книги разыгрывать в "дайте две", нельзя писать на них рецензии, потому что это предусмотрено правилами игры, но раз уж подписалась - надо выполнять обязательства. Не судите строго те, кому книга понравилась, мои три звездочки - это мои ощущения, ничего личного. Наверное, для "Радуги тяготения" я слишком обычная.
Немного ощущений:
Очень много в романе рассуждений об абсолютном нуле, таком, как я поняла медитативном состоянии, когда ты созерцаешь и ни одной мысли в голове. Подозреваю, что стиль автора, его манера жонглировать словами как раз и служит для того, чтобы читатели к этому нулю пришли). Серьезно! Читаю-читаю, стараюсь вникать в текст, что, кстати, очень тяжело мне дается, и вдруг ловлю себя на том что я и не здесь вовсе и мыслями своими куда-то утекла. А то и вовсе засыпаю.
Если честно, много чего вообще не поняла. Первая часть тянулась для меня бесконечно, вторая и третья по-живее пошли, четвертая опять еле-еле, нескончаемо. Забавно было следить за похождениями Ленитропа и его ...кхм... активного придатка.
Немного спойлеров для затравки, даже я бы сказала анонсов: тут и путешествие по канализации в наркотической грезе, и игра с выпивкой "Принц", взломавшая систему, сбитый тортом самолет, битва с захватчиками в костюме свиньи, встреча с Микки Руни (при этом Ленитроп в костюме Ракетмена и с саквояжем шмали). Ну и вот много такого на грани абсурда, но клевого. Местами это не книга, а мюзикл: все поют, кружатся, даже лабораторные мыши.
Но! Можно-можно я как мальчик в сказке Андерсена про голого короля, робко так, писклявым голосом скажу: "Это ж порно!" Блиин! Садо-мазо-мазо-садо, потом гомосексуализм, педофилия(ну как-то это у меня в "недопустимом" в литературе, по-этому и Лолиту читать не буду), есть описание оргии, а еще я реально чуть не сблевнула, когда читала про чувака-копроеда и уринопоглотителя бррр, пришлось пролистать эти странички. Много-много наркоманского еще.
Читала радугу больше месяца, читалось тяжело, она меня измучала, если бы не "дайте две", скорее всего, бросила бы. Но теперь, так, для себя, знаю, да я крута - дочитала.

Ребята и девчата (всем добра), я кое-что понял!
Бог - это бананы. Вот читал я Пинчона, а там целое множество букв посвящено бананам. Бананы описываются так сладко и сочно, что после этих абзацев хочется жить. Жить, радоваться, любить.
Этого хочет и социалист (наверное), и Иисус, и Дух. Все они хотят бананов (аллергию, конечно, никто не отменял).
Так почему бы и нам не измерять глубину жизни в бананах (всë по Франку и Тиллиху)?
Бог - это имманентное; Бог - это трансцендентное; Бог - это диалектика. Тьфу!
Иисус понятно всем говорил, что Бог - это радость, отец, любовь. А мы же всë это растеряли.
Текут ли у вас слюни от имманентного? А от трансцендентного? Лично у меня нет.
Бог - это бананы, прочувствуйте:

Вот это я понимаю богословие! Живое и насыщенное вкусом. С таким подходом люди не только нас поймут, но и сами захотят поесть бананов. А там, где действуют радость и счастье (и любовь), там уже и до Бога недалеко.

По мотивам "Радуги тяготения" (Т. Пинчон).
P.S. Тайная вечера с бананами, фото в цвете.

Ура, я читаю второго Пинчона за два месяца. Тоже нашла событие. Ну, каждому свой повод для радости, я к этому автору подкрадывалась четыре года, за которые уйму книг перечитать успела, хороших и разных, были среди них и архисложные философские трактаты и книжки на английском, французском, испанском, немецком, и,  страшно выговорить - шведском и датском. И ни в одном случае не делала столько подходов, не испытывала такого трепета, как перед "Радугой гравитации" . Может быть потому, что самонадеянно пыталась браться за эту книгу, будучи совершенно не готовой к восприятию постмодерна и она всякий раз ввергала меня в такой ступор, что еле ноги уносила.

При этом со всем остальным,  чем тут хвастаю, заранее шла, как на подвиг долготерпения, а от Пинчона отчего то ждала, что вот продавлю сейчас плёнку поверхностного натяжения и окунусь в историю, а прорвать все не получалось и как понимать этого  странного Пирата Прентиса в этом неясном времени-месте с его непостижимой любовью к бананам во всяких невообразимых гастрономических сочетаниях - не могла определиться.

Человек, минимально знакомый с романом, поймёт, что стопорилась на первой главе. Так и было, дальше самого начала в пору первого знакомства не продвинулась. Но, как это чаще всего бывает с невеждами, сделала для себя вывод, что не я худа, а книга, отступилась  и... Не перестала хотеть понять её. Постепенно это стало родом идефикса: А не пора ли попытаться снова? - спрашивала себя, - Нет нет, ещё не сейчас, -  отвечала трусливо. А потом решила, что если читать Gravity's, то непременно в оригинале  - не обидно будет, если опять не пойму, зато когда ужо осилю, то такое большое дело будет сделано, за которое стану немыслимо себе уважать.

И оригинальный вариант давно залит был в читалку, а я все тянула время, все опасалась, пока в Gwendy`s Button Box Кинга не наткнулась на персонажа, который читал роман (дело происходит в 1973) и труба пропела, пора. Памятуя о сложности, положила себе читать небольшими фрагментами, разделиив на весь февраль, так то я быстро читаю (опять хвастаюсь) и Кинговых Sleeping Beauty's, например, о семисот двадцати страницах,  в неделю одолела. И я не взяла в качестве поддержки перевод Максима Немцова, рассудив, что нечестно будет нырять в него  то и дело, да и соблазна слишком много окажется.

В общем, отправилась в это путешествие и сначала было не просто непонятно, а Совершенно Ничего Непонятно. Нелинейное действие, обилие персонажей,   чем  то таким странным занятых, туалетные шутки, которых я не в состоянии постичь, чего стоит один эпизод с командой коричневых футболистов, к середине которого с дрожью омерзения понимаешь, что речь иноскательно ведётся об отправлении героем естественной нужды. А потом смеёшься над собой, а ты чего ждала, единорогов, катающих прекрасных дам?

А потом эта песенка про Кеноша-Кид и тебя подхватывает отвязный ритм повествования, Радуга пронизанна ритмами чарльстонов, фокстротов, частушечных куплетов, блюза и свинга, но это ожидаемая музыка, а вот когда сталкиваешься впервые с внутренней рифмой Пинчона, с целыми кусками сложно ритмически организованной рифмованной прозы, удивительно мелодичной, то эффект сродни культурному шоку. Это невероятно красиво, даже когда знаешь, что львиная доля смысла останется за пределами твоего понимания (Томас Пинчон мастер многозначного словесного эквилибра), но даже оставаясь до конца нерасшифрованной, красота этого текста сжимает сердце, как музыка поющей марсианской ветви из какого нибудь Видоизмененного углерода.

И ты счастлива своей авантюрой, у тебя есть что то такое, чего ни у кого нет, уникальное и только твоё. Жаль, что ни с кем не поделишься, но счастье, что добыла "в моей душе лежит сокровище и ключ поручен только мне". А они продолжают куражиться там в книге, стебаться над жизнью и смертью и в какофонии шуток ниже пояса, вдруг звучит пронзительная нота и тебе удаётся её уловить, и это бьёт наотмашь. Прентис и Скорпия, Джулия И Роджер, Слотроп и Кати, Пенелопа и призрак её отца в его кресле (волоски вдоль позвоночника дыбом).

А помнишь, как Слотроп вывалился, замотанный в пурпурную штору, как в тогу, на лужайку, где достопочтенное общество играло в крокет и как полковник ответил на невысказанный вопрос одной из дам : Ок, а это Слотроп в каком то пурпурном дерьме. Это было смешно. А Пеклер и Илси, такая невыносимая нежность, такая запретная любовь, столько Набоковской Лолиты. И потом, когда её увезли, и потом, когда он  пытался забыть о ней, и потом, когда узнал, что попала в лагерь (Дебора, так назывался?),  и добился разрешения на поиски её среди этих частью мёртвых, частью умирающих, истощенных до последней степени людей. И он снимает свое кольцо, чтобы надеть его на палец какой-то женщины, так же, как все там утратившей сходство с человеческим существом - возможно это поможет ей выжить в пересыльных пунктах, А Илси уже не спасти, не найти. Плачешь.

А Слотроп и Бьянка - отчего то передёргиваешься брезгливо. А жёлтые ботинки Слотропа - хмыкаешь, вот выпендрежник. А: Почему никто не сообщил мне, отец,  что президент Рузвельт уже год, как умер? - больно за него. Но самая моя большая любовь, это Чичерин и тюркский алфавит. Ах, что за дивная история! Я на своём читательском веку столько развесистой клюквы съела от англоязычных авторов, пишущих о советских реалиях. И добро бы вроде неряхи Меттьюза с его Red Sparrow, но и такой по всему серьёзный автор, как Дэвид Митчелл иной раз жуткие ляпы допускает, с The Bone Clock не знала в части России, плакать или смеяться. У Пинчона все на месте и памятный с детства казахский алфавит с его графическим изображением фрикативных, взрывных, горловых звуков, адаптированных к кириллице, и акын Джабаев со своей песней, ах моё филологическое сердце казахстанской уроженки сомлело, преисполнившись горячей благодарности. Вот и все. Люблю эту книгу. Ах  да, сегодня для игры выпало читать написанный через сорок лет"Край навылет" Пинчона.

Об авторе. То́мас Ра́гглз Пи́нчон-мла́дший (англ. Thomas Ruggles Pynchon, Jr., р. 1937) — американский писатель, один из основоположников «школы чёрного юмора», ведущий представитель постмодернистской литературы второй половины XX века. Обладатель Фолкнеровской премии за лучший дебют (1963), лауреат Национальной книжной премии (1973).

Сведения с обложки. На «Радугу тяготения» Томаса Пинчона можно навесить сколько угодно ярлыков, и ни один не прояснит, что такое этот роман на самом деле.

Жанр. Постмодернистский роман, написан в 1973 году, 768с.

Дальше...

«Применительно к Пинчону постмодернизм означает прежде всего отказ от однозначных объяснений, линейных трактовок и позиции всезнающего автора. Это и неудивительно: если уж взялся бороться с Системой, то классическую форму романа тоже приходится атаковать. Игры с культурными аллюзиями здесь второстепенны и не так уж и веселы: «Радуга тяготения» довольно мрачный роман, хотя в нем хватает буффонады и черного юмора». «Афиша».

Обложка книги.

Сюжет. Пересказать сюжет в этом случае вещь сложная. Чтобы ориентироваться в нём нужно хорошо знать политическую и общественную обстановку в США и мире в 60-е гг. Поскольку для граждан СССР эти знания были недоступны, то остаётся только гадать, кто есть кто из персонажей и о чём, вообще, идёт речь. Господин Кузнецов сделал путеводитель (см. ссылку в конце поста) по «Радуге». Кто прочитал роман, тому путеводитель будет интересен.

Теперь, сюжет.
1944 – 1945 гг. вторая мировая война идёт к завершению. Но немцы пока ещё обстреливают Англию ракетами ФАУ-2. Весь ужас в том, что ракета сверхзвуковая и англичане сначала слышат взрыв снаряда, а потом звук его приближения. Это обстоятельство сильно влияет на психику горожан, и некоторые из них теряют рассудок. Таких больных направляют в больницу «Белое явление». Здесь также работают экстрасенсы, пытающиеся предсказывать прилёт ракет.

В одном из английских военных подразделений в качестве командированного из США работает Эния Ленитроп (25 лет). Ленитроп «страдает» от излишней сексуальной озабоченности, удовлетворением которой он занимается регулярно в различных районах Лондона. В своём кабинете Эния повесил карту Лондона и на ней помечает места своих сексутех. Представитель английской разведки установил, что помеченные на карте места удивительным образом совпадают с местами падения в ближайшем будущем ракет. Этот феномен решили изучить в «Белом явлении» и пришли к выводу, что связь есть, и для предотвращения обстрелов Ленитропа необходимо удалить из Англии. Всех сотрудников отдела, где работал Эния, отправляют на отдых во Францию, где фашистов уже нет, в санаторий с казино «Герман Геринг».

Здесь Ленитроп начинает подозревать, что против него организован заговор. Близкий друг, приехавший с ним, выдаёт цель, что Ленитропа должны убить, т.к. его «свойства» могут сильно навредить в любой точке Земли. Эния бежит в Ниццу, и с этого момента начинается его одиссея по Европе. Ленитроп не может понять причин преследования, т.к. их не знает никто, и, скитаясь по европейским странам, непонятным образом определяет цель скитания — это найти район Германии, где идёт разработка и испытание ракеты, способной нести ядерный заряд. Это место параллельно ищут англичане, русские и американцы, которые в романе носят наименование Они, т.е. власть.

Есть ещё две сюжетных линии, которые почти не связаны с основной. Первая рассказывает о передвижном немецком отряде, осуществляющем обстрел Лондона с территории Норвегии, и являющаяся гомосексуальной. Вторая — о выдающемся учёном-химике (ракетное топливо), у которого, чтобы он не сбежал в США, поместили в концлагерь жену и дочь. Жену он больше не увидел, а дочь привозили раз в год с двенадцатилетнего возраста для кратковременного общения. Учёный подозревал, что ему каждый раз привозят другую, но очень похожую девочку. Цель этих девочек — довести «папочку» до инцеста. Что и произошло.

Впечатление. «Лирическая сторона» проявляется в 768-страничном романе где-то на ¼ части объёма. Поскольку как в биографии Пинчона, так и в романе много места уделено наркотикам, остальная часть — это (на мой взгляд) полубредовые рассуждения. Все они целенаправлены на противостояние античеловеческой власти, которая после войны ещё больше усилилась в Европе.

Вот пример авторского стиля.

Поскольку мне модернизм нравится, то читать было интересно. А интерес был один: насколько бредовым будет изложение, как далеко уведут автора видения его раздражённой фантазии и будет в них хоть какой-то смысл. А когда смысла мало, то безопаснее объявить роман гениальным, чтобы не опростоволоситься.

Ещё один пример.

И в таком духе все 768 страниц. Правда, есть много порнографических и гротескных сцен, в которых Ленитроп (и не только он) представлен в самом нелепом виде: голым, в костюме ракетмена, в костюме свиньи и т.п. Некоторые сцены очень комичны и смешны. В конце концов автор бросил своего героя на произвол читательской фантазии, а я закрыл последнюю страницу. Ещё один «Улисс» осилен.

Путеводитель по "Радуге".

С чего же начать? Наверное, с послания тем кто думает читать или не читать эту книгу: если вы человек с богатым воображением, прямолинейный или тонкой душевной организацией, или просто не любите мат, бдсм, инцест, издевательство над птицами, животными, картофелем, едой, одеждой, не любите книги про войну, бессмысленную жестокость, то читайте осторожней. Для меня первый звоночек прозвенел, когда автор на целый абзац описывал состав всего того, чем героя вытошнило в унитаз, и звоночек не переставал звенеть всю сцену на следующие пару страниц, когда герой нырнул в этот же унитаз и поплыл по канализации. К микрочастицам кала на ресницах героя у меня в голоае уже звучали огромные колокола: "Ох не мой это жанр!!"
Очень много грязь, всевозможных выделений человеческих тел, параноидпльно-шизофреничных мыслей, все вместе вгоняет в депрессию. Сюжет прерывается, обрывается, продолжается, а в пробелах будто оказываешься в сумасшедшем доме, хотя... И до пробелов тоже такое ощущение. Но некая линейность все же есть: герои движутся к некой конечной точке Х. Будет ли там что-ьто или нет никто не знает, но остановиться нельзя - герои марионетки в руках невидимых и многочисленных аббревиатур. Все один эксперимент или много параллельных экспериментов, а может сон и все сейчас проснутся. Порой в дело вступают научные данные, история, политика. И тут главное не поддаться общей волне: автор мешает реальное с малоизвестным, и кто знает, сколько из этих казалось бы реальных имен и географических названий на самом деле были. Оказалось., что в данном случае отделять зерно истины от плевел у меня не получалось, все же плевла здесь необычные, а прямо таки покрытые выделениями человеческой жизнедеятельности.
Хуже всего для меня оказался язык произведения. Во-первых это куча мата, постоянно мат, мат и мат. Во-вторых это постоянные "грит", "пжалста", "есессно" и прочие, и ладно бы это было в речи героев, тогда можно было бы считать, что так передается их характер, но эти слова даже в авторской речи присутствуют. В-третьих есть просто ошибки, как я их вижу, немного но все же. И последнее это спорные моменты, их как и ошибок напрямую я заметила всего два раза, но зависла, пытаясь понять опечатка это или какая-то идея автора. Например, "Средизимнее море"...
Если описать книгу одним словом, то она смачная, здесь все описывается со вкусом, цветом, ароматом, звуками, будь то оргия, завтрак из бананов, кто-то рыгнул, или поедание конфет, потоиу как даже это простое действо можно превратить в подобие драже Берти Бобс и от конфет заслезятся глаза, рот занемеет как от анестезии, в горле разгорится пожар, а нос заложит, еще мармеладку ?

Знаете, меня всегда раздражали дурацкие вопросы, типа, какую бы книгу вы взяли бы на необитаемый остров. Ну как, как можно ответить на такой вопрос?! По идее, интереснее всего было бы взять книгу еще непрочитанную, чтобы обеспечить себя свежими впечатлениями, но при этом нужно быть уверенным что книга понравится и ее захочется потом перечитывать. Теперь, благодаря Пинчону, я знаю, что отвечать на эти раздражающие своей нелогичностью вопросы. Встречайте, "Радуга тяготения" - идеальная книга для необитаемого острова. Впрочем, давайте по порядку.
Начинала я читать "Радугу" на русском и уже через несколько страниц мой мозг свернулся в трубочку и покинул меня, раздавленный неподъемными словесными конструкциями. Если бы, я читала книгу по собственной инициативе, а не в рамках игры, на этом, боюсь, всё бы и закончилось. Но выбора не было, и я, чтоб хоть как-то прояснить смысл прочитанного, полезла в оригинал. И не смогла оторваться. Оказалось, что язык у Пинчона невероятно ритмичный, порой даже музыкальный, и читается все это легко и непринужденно. От громоздких неуклюжих конструкций перевода ни следа. Я ни в коей мере не хочу умалить заслуги переводчика, просто книга - одна из тех, что в переводе теряют слишком много.
Она, конечно, беспримерно усложнена. Сотни персонажей, запутанные сюжетные линии, большое количество пересечений, незаметных сперва сюжетных связок - композиция, выстроенная Пинчоном поражает. Запомнить все мелькающее в этой грандиозной круговерти событий абсолютно нереально. Я, признаюсь, читатель довольно ленивый и специально ничего не запоминала, не записывала и читала "влёт". Что зацепилось, то запомнилось. И такой метод себя полностью оправдал. Конечно, я упустила несколько сюжетных зацепок и прошла мимо каких-то сюжетных связок (пинчонВики мне потом открыла глаза на некоторые не очевидные вещи, а сколько всего еще осталось "за кадром", боюсь представить). Но потеряла ли я в удовольствии от чтения? Отнюдь. Вот для чего мне Пинчон на необитаемом острове: это книга, в которой словно сотни книг. И, с первого раза, это все многообразие не уловить, иначе утонешь в этом потоке персонажей и сюжетных ответвлений.
Отдельно, нужно сказать о напичканности "Радуги" различными аллюзиями и отсылками. Я не тешу себя надеждой, что мне удалось понять хотя бы десятую часть из того что там встречается. Время от времени, я заглядывала в постраничные комментарии, для того чтобы в очередной раз понять как много я упускаю и с легкой душой продолжала читать дальше, надеясь только на свой кругозор. Плотность этих скрытых смыслов на квадратный сантиметр текста у Пинчона настолько высока, что все охватить все равно не удастся, как ни старайся, к тому же как в любом хорошем произведении, часть смыслов рождается прямо при чтении, резонируя с опытом читающего.
Можно было бы много еще чего сказать. Например, попытаться пересказать сюжет (попытка, заранее обреченная на провал) или рассказать об ужасных мерзостях, которые автор не жалея нежных читателей разбросал по всей книге.

Но самое главное, что нужно знать о "Радуге", человеку, который собирается ее прочесть: роман Пинчона - это просто книга. Хорошая, но не какая-то там МегаКнига, которую читать могут только люди с двумя высшими (одно из которых филологическое) или после которой настанет просветление (и откроются тайны мироздания). Просто хорошая книга, достаточно специфическая, с обилием откровенных сцен и полным набором мерзостей, но, при этом, умная, насыщенная, запутанная и сумасшедшая. Кто-то будет плеваться, кто-то станет пинчонитом (да-да, есть специальное слово для этого вида безумия), а кто-то останется равнодушным. И единственный способ узнать понравится ли вам эта книга - начать читать.