Петербург

Это – шикарно. Да. Абсолютно. И я не учусь на филологическом. Я даже не знаю, что здесь писать. (Училка по русскому сказала, что у меня – скудность речи.)
А вот у Белого – нет. Что за текст, люди, что это за текст! Не текст – песня. Я, надо сказать, не очень пространные описания жалую, но здесь – да-да, здесь я прямо тащилась от них. За жаргон извиняюсь, скудность речи. Даёт вот о себе знать. С плоскостями, правда, был затык (плоскость – параллелограмм), я понимаю, символизм и все дела, но плохо у меня с геометрией, что поделаешь. И с астрономией – не очень. Сатурн – немного мимо, филологи – не ругайте. А вот про дождик, улицы, подъезды и проч. – это да, это хорошо. Ну, не суть.
Написано так, будто я в этом Петербурге образца 1905 года, представляете, побывала. А я вообще там не бывала, но Петербург люблю - так сказать, заочно. А сюжет-то! Вот это сюжет – интригу держит до последней главы. Закручен – как яйцо (куриное, ку-ри-но-е). Своеобразная такая смесь Достоевского с Булгаковым («Белая гвардия» - оттуда что-то). В общем – вещь. На любителя, конечно, но я – любитель.

Совершенно невозможно читать книгу в метро, на бегу. Да и аудиовариант книги вряд ли принесёт удовольствие. И лучше не читать её в рамках ограниченных по времени мобов и лайвлибовских игр.

От книги можно получить настоящий кайф, если наслаждаться ей понемногу - три-пять страниц в день. Это несмотря на та, что события в книге развиваются быстро, и даже стремительно. Да и пишет Белый вовсе не о романтике приключений, а о предреволюционной столице: заговоры, провокаторы, бомбы, убийства, страхи, ненависть, отцеубийство, предатели:

Белый мастерски владеет языком. Иногда при первом прочтении путаешься в какой-то фразе, совершенно не улавливая её смысл - однако, мгновенно попадаешь под гипноз и поэзию слов. Стоит перечитать и понимаешь - как же это гениально!

Дальше...

Не каждый писатель может сказать так много одной фразой. Белый одним словом может создать образ.
Например, в глагол "танцевать" уложился весь Цукатов.

Великолепно!

Сенатор Аблеухов - это канцеляризмы, против которых так выступала Н.Галь в книге "Живое и мёртвое". Но канцеляризмы здесь так кстати! Аблеухов не "решает заточить карандаш",. а

Портрет Аблеухова дополняют не только "канцелярские краски", но и линии.

Слова, которым в русском языке "положено" быть наречиями, вдруг рвут все рамки правил грамматики и начинают жить независимо от языковых законов, и слово "вдруг" вдруг становится самым что ни на есть существенным существительным, а значит, действующим лицом.

Меня настолько очаровал язык и стиль Белого, что и отзыв получился больше о палитре и красках, которыми написана "картина", а не о содержании.
Чтобы увидеть и оценить по-настоящему изображение ( сюжет), пожалуй, стоит отойти на расстояние. Расстояние, равное пяти-шести месяцам. И перечитать книгу.
Что-то подсказывает мне, что увижу много того, чего не увиделось и не прочиталось с первого раза: упущенные детали, намёки, символы, недомолвки.
И тогда, возможно, добавлю несколько слов к рецензии.

  Конструкция романа определила характер (читай - ритм) его осмысления, динамику получаемых впечатлений. В первый момент ты несколько огорошен, реалии вековой давности выбивают почву из-под ног: все эти господа, пролётки, "ресторанчики", "кофей"... Затем вдруг обнаруживаешь за мерцанием деталей завязку сюжета. Но что это? Едва ты успеваешь заметить в пятне света персонажа, запирающего дверь на ключ, свет исчезает, чтобы возникнуть в другом месте, обрисовав двух других персонажей и передаваемый из рук в руки узелок. Ты напрягаешь взгляд, но картинка снова изменилась, и некая особа разглядывает визитку с черепом и костями на ней...
  Читатель напряжён, атмосфера накаляется, будет гроза.
  Между тем действие движется вперёд, пятна света растут, все герои вдруг оказываются знакомы друг с другом, пространство романа ширится. И вот - бал. О, бал! Куда уж до тебя булгаковскому. Здесь не будет огня, скелетов, маньяков и отравителей - всё будет буднично и банально: косые взгляды, перешёптывания, секреты, "зараза догадок", маски, записки и единственным символом ужаса происходящего - кроваво-красное домино нашего героя. Бал - момент переходный, момент надлома сознания, дальше повествование бежит, и ты вдруг обнаруживаешь местом действия весь город. Какие там пятна света, перед тобой панорама Петербурга: из темноты появляется зеленоватый туман, тёмные парадные, бушующие на улицах забастовки.
Это потусторонний город, город-призрак, путающий, околдовывающий. Петербург Достоевского где-то совсем рядом, в той же системе координат, и не со страниц ли "Двойника" сошли незнакомцы, пугающие наших героев?
  Ты ещё успеваешь заметить, как мастерски Белый преподносит сны, бред, помешательство героев, сводя их до простых и понятных физических представлений, а роман уже окончен, гроза разразилась.
  Можно долго говорить об отсылках и символах в романе, но на этот счёт написано немало работ, и мне вряд ли есть что добавить.
  Мастерству Белого - мой поклон.

его часто сравнивают с "улиссом", но на мой взгляд, белый проигрывает джойсу. в принципе, личность автора маячит и рябит в глазах и там, и там, но в "петербурге" всё это в разы более навязчиво - особенно если имеешь представление о биографии автора. очевидно, что все эти мистические эоны - не столько дань атмосфере времени (что безусловно так), сколько желание автора лишний раз доложить общественности о своих личных астральных переживаниях.
язык, особенно поначалу, - восхитительный. но снова уступает "улиссу", потому что всё произведение написано в одном стилевом решении, что а) надоедает и б) вызывает ощущение непродуманности этого самого стиля - то ли он не выдержан в должной концентрации, то ли автор наоборот "пережал". но поначалу - прекрасно. самое в нём прекрасное, наверно - опора на повторы фраз. казалось бы, сложно уже удивить повторами, но вот нет. ритм получается удивительный.
что же касается сюжета и атмосферы - ну, приятно, конечно, ещё раз окунуться в мир достоевского, однако аутентичные сюжеты всё же достойнее сделаны.
в общем, не знаю, произведения ремизова и вагинова мне кажутся более достойными таких восхищённых криков и такого детального изучения.
а русского джойса у нас всё равно не было и нет.

пара самых забавных цитат:

"Мировое пространство", - перебил его Александр Иванович, - "порой меня докучает, отчаянно докучает".

"Александр Иванович почувствовал снова прилив ерунды".

"... чувствую, как у меня пробуждается интерес к кругу нашего чтения; вот засяду, знаете, дома, буду пить бром и читать Апокалипсис".

"правду сказать, - мозговые извилины только пыжились; мыслей в них не было".

Хотелось бы добавить немного предыстории. Филологический факультет - клад для тех, кто воспринимает книгу не только как сюжет с картонными героями. И обучаясь в МГУ, преподавательница Наталья Зиновьевна Кольцова на первом семинаре открывает в моем сознании мир 20-го века и модернизма.

Да, "Петербург" - тяжелый, но при этом монументальный труд. Да, поток сознания настолько путает читателя в сетях грязного "паршивого" города, что к концу романа я проснулась ото сна, где видела парадис, как проснулся Дудкин после галлюцинаций. Я осталась в полном восторге.

До знакомства с Андреем Белым я знала о нём только то, что он считается ярким представителем модерна (хотя тут я бы ещё усомнилась). Начала знакомство с его другими произведениями, но именно «Петербург» произвёл на меня сильное впечатление. Во время чтения словно оказываешься в коконе из звуков, смыслов и какого-то тумана.

В центре сюжета - семья Аблеуховых: отец и сын. Их взаимоотношения, а также целая «гора» второстепенных персонажей, меня не особенно впечатлили. Конфликты на тему «отцов и детей», нравственности, мировоззрения  всё это показалось довольно типичным, хотя твист с «неудачей» Николая меня действительно удивил. Но в целом, привычные мотивы.

Зато больше всего мне понравился сам Петербург - таинственный, манящий, полный скрытых смыслов. Осенняя атмосфера добавляла роману множество дполнительных поинтов. И вообще, он показался мне скорее книгой о городе: о том, что в нём происходит, как он меняется в преддверии новых времён, политических режимов и человеческих судеб. Эта коллекция жизней внутри текста наполнила вымышленный Петербург новыми смыслами.

С удовольствием продолжу изучение творчества Белого (Бугаева) и надеюсь снова ощутить ту же магию в его следующих произведениях.

Очень яркий поток сознания и есть, что порассматривать. Вся книга как богатая коллекция иррационального, шлейф снов, фантазий, описаний реальности как чего-то фантасмагорического. В результате в целом простой сюжет превращается в нечто, существующее на грани воспаленного температурой восприятия. 

Лихорадочный и мистический Петербург на фоне событий первой русской революции, очень динамично, живо, на нерве. Мне не хватило эмоциональной вовлеченности, не погрузилась в главную интригу, но то, как прописаны герои, их действия, события - завораживает, увлекает. 

Среди русских авторов отметила его для себя. 

Прочитав первые главы две, думала, что назову «Петербург» эдакой версией «Улисса» для начинающих: в обоих случаях мастера слова долго-предолго выпендриваются ради выпендрёжа, но у Белого есть сюжет, причём сюжет понятный без чтения комментариев, с драмой и мелодрамой, всё как полагается. Казалось бы, он должен читаться легче.

Однако же где-то на середине поняла, что нет, «Улисс», при всех своих куда более мудрёных витиеватостях, читался проще, бодрее. Потому что Джойс принял совершенно верное решение менять стиль от главы к главе. Благодаря этому, даже если тебе не очень нравится подача одной главы, с нетерпением ждёшь следующую, ведь там тебя ждёт что-то новое, и старое не успевает надоесть. А в «Петербурге» сначала восторгаешься тем, как Белый расписывает совершенно будничные жесты, явления, разговоры, потом его приёмы приедаются, начинаешь уставать от них и от повторов, в итоге и вовсе раздражаешься: когда уже разрешится тема с тикающей бомбой, сколько можно расписывать, кто там в ответ на какой простой вопрос провалился в какие необъятности!

Как по мне, если бы книга была раза в два короче, она бы не вызвала ничего, кроме восторга. Герои существуют в пространстве, где осознаётся бесконечное её движение в каждый момент времени и в каждой доступной их осознанию части жизни. Движется, действует, влияет и ощущает влияние всё, даже такой синоним неподвижности, как атлант на здании, и совершенно лишённые души отблески.

В общем-то, удивительно, что по итогу натурально сошёл с ума только один из персонажей, а остальные отделались нервными срывами. Рехнёшься тут, постоянно осознавая взлёты, кружения, падения частиц вокруг, хранящееся в памятниках время, уходящие в бесконечность пространства и те формы и мгновения, на которые они дробятся. Или сумасшедшие на самом деле те, кто всего этого не замечают?

Так что и революционная тематика тут, по сути, вписана в тему бесконечного хаотичного движения, которое нельзя остановить, можно лишь ускорить или замедлить. И 1905 год становится той самой бомбой, которую сами завели и сами же оставили лежать.

В общем и целом хотя написано, безусловно, прекрасно, к концу я уже так устала, что концовку приняла так же равнодушно, как автор её написал. Мне кажется, это одно из тех произведений, которые интереснее анализировать, чем читать.

• «Ты позвал меня… Ну - и вот я…» Енфраншиш само теперь пришло за душой.
  
  Потусторонний мир Петербурга очень похож на потусторонний мир Москвы, только более сырой, более мокрый и промозглый, как горький тротуар.
  
  Геров романа, статского советника Аполлона Аполлоновича Аблеухова, его сына Николая, странных жителей острова - Дудкина, удивительного Липпанченко, Лихутиных, всех преследует город, всех поглощает, уничтожает.
  
  Каждый как будто и есть город, расширяется, умножается, виснет в математической бесконечности, в абсурде, как в бездоказательной лемме.
  
  Белый рисует нам Петербург почти в стихах, но стихи эти не в ритме, а в музыке, в звуках, в образах, как
  
  

Ещё одна страница нашей истории - 1905 г.
Митинги, заговоры, Учреждение, бомба - это всё есть в книге.
И Петербург- унылый, настороженный, готовый к переменам. Что интересно, не все географические объекты названы своими именами (Невский проспект, Английская набережная), для некоторых автором приготовления только описания (например, Михайловский замок).
Ни один из героев книги не располагает к себе, но в данном случае это и не требуется.
В центре повествования - семья высокопоставленного лица, которой даётся призрачный шанс повернуть время вспять на 2,5 года, но главная интрига ещё сохраняется и приходится гадать, что же будет дальше.
Члены семьи в целом не вызывают симпатии, но иногда их всё же становится жалко.
Тем интереснее конец книги, когда всё встаёт на свои места. По-другому и быть не могло.
Для меня стиль повествования немного тяжеловато, хотя А. Белый порой даёт некоторые поблажки.
Интересны вставки из отрывков творений А.С. Пушкина.