Золотой храм

На мой взгляд, ничего лучшего не написано в литературе о влиянии Прекрасного на душу Человека. Прекрасное, столь сильно, внушительно и напролом, или, нет, медленно, вдумчиво, неспешно входит в душу Человека, нащупывает ее струны, ранит, закабаляет или все, не так, но именно влияние Прекрасного имеет очень сильное давление на душу. Прекрасное может взрастить душу, может раздавить, может проглотить, может…. У Прекрасного много вариантов. Мы в плену у Прекрасного… И этот плен тоже Прекрасен. Ведь мы же - люди, умеющие чувствовать, мечтать, воображать и любить.

Представляете?

Юкио Мисима- человек из породы нарциссов, умеющий видеть красоту.
Мисима - хладнокровный и в то же время коварный литературный искуситель. Он создает жесткие ситуации, атакующие Прекрасное, которые шокируют и заставляют сопротивляться, а он продолжает атаковать нас и терпеливо выжидает. Устоим ли? Он умеет ждать. Или нет, ждем, наверное, мы, читатели, какое шоковое продолжение ожидает нас. И оно всегда наготове.

Подросток увидел творение, с красотой которого не могло сравниться ничто на Земле. Вот она, причина, по которой он стал поджигателем! Парадокс, но какой!
Красота только для себя! Вокруг столь много людей. Которые недостойны Красоты, которые не замечают Красоты и, более того, пытаются ее обидеть.

Золотой Храм был сожжен.

Но Красота жива. В воспоминаниях, в душах, в любви.

А что, тот послушник. Наверное, жив, но умер.

Чувственно, откровенно и проникновенно. А еще красиво, красиво по-особенному.
Наш герой - мальчик заика, не особо красив внешне, не особо общителен. Самые напрашивающиеся слова - странный и забитый. Однако, это лишь на первый взгляд. Да, наш герой очень необычен, эта книга его настоящие откровения. Но в течение книги он раскрывается для читателя и становится по-своему близким и родным. Сначала мы видим мальчика, который начинает открывать себя и мир. Потом это юноша, который учится недалеко от Золотого Храма в университете и хочет стать священником, как отец. Но, разумеется, помимо учебы и религии (которой в книге совсем нет), мысли юноши занимает множество разных вопросов, которые и встают на первый план.
Но это книга не только про нашего героя. Сквозь глаза нашего героя автор заставляет читателя задуматься о прекрасном. О значении красоты и прекрасного в этом мире, о том, что же делает внешний облик вещей, как внешнее соотносится с душой человка, и как некоторые сильные образы могут преследовать всю жизнь.

Эта книга произвела на меня меньшее впечатление чем "Исповедь маски" того же автора. Здесь не хватало силы. Произведение очень похожи между собой, но "Золотой храм" такое тихий и скромный в сравнении с буйной и яркой Маской.
Из минусов могу отметить лишь то, что местами становилось нудновато. Здесь нет особо сильного сюжета - это скорее формат воспоминаний/истории жизни, поэтому внимание к книге иногда ускользало и некоторые отдельные сцены не вызывали особого интереса.
В остальном книга очень хороша. Она красиво написана, слог очень плавный и мягкий, ты как будто плывешь по течению книги и герой уносит тебя в свой мир, в свои мысли. Книга полностью раскрывается уже после ее прочтения, когда все кусочки складываются воедино.
Это мое второе знакомство с Юкио Мисимой и я уже начинаю видеть определенные черты в его произведениях, а точнее замечать, что они ну очень похожи. Думаю, что его книги не стоит читать подряд, а лучше смаковать подольше, иначе теряется их прелесть.

Чуть сладковатый запах тления и мрачная, чарующая красота причудливо сплелись в одно целое в этом романе Мисимы. Нервная, безумная любовь человека к такому, казалось бы, абстрактному понятию прекрасного, жизнь, потраченная на ее бесконечный поиск – все это бесконечно далекая ментальность, которую сложно понять и принять европейцу. Но вся эта жестокая прямота и смертельная нежность гипнотизируют, и не поддаться очарованию книги сложно.

Этакое «Тварь ли я дрожащая…» на японский лад. Западная культура больше направлена извне, на людей, окружающих человека, а материальный мир воспринимается больше как фон или источник средств для достижения своих целей. Неудивительно, что тот же Раскольников для своего рода самоутверждения выбрал одушевленный объект. Восточная же культура больше склонна к созерцанию, важно не столько показать другим себя, сколько заглянуть внутрь. Поэтому Мидзогути очарован возможностью разрушить что-то более конечное, чем просто человеческая жизнь.

Открытие овладевает сознанием Мидзогути, стирая все остальные события его жизни. И вот он приводит свою идею в жизнь, но что же дальше? Ответа нет. Все потому, что его призрачный идеал - вовсе не похож на золотого феникса с крыши храма, после огня останется только пепел и пустота. Ведь сколько бы людей не стремились к этому, невозможно поработить красоту, уничтожив ее. Зато очень просто уничтожить себя.

Сколько раз, обладая заветным предметом, мы старались сохранить его своей собственностью навеки. Сколько раз, встречая по-настоящему дорогих сердцу людей, мы покрепче обнимаем их в собственных объятиях, практически раздавив своей нежностью. Так уж устроен человек. Основанный на реальном случае роман (храм Кинкакудзи в Киото действительно был сожжён молодым монахом 25 ноября 1950 года), кажется, сам стал воплощением жизненного идеала своего автора. Подобно стремлению к всепоглощающей разрушительной силе Золотого храма, Юкио Мисима преклонялся идеалу преданности и смерти. Многие из исследователей его творчества отмечают, что в этом и был весь смысл его жизни, его творческих стремлений и идеалов. И тот неудачный ноябрьский бунт 1970 года – ровно полвека назад, положивший конец жизни Мисимы, был заведомо обречён. Это хорошо понимал и сам писатель. Зато, каков конец – смерть от древнего традиционного обряда харакири! Как жил, так и умер – с режиссировав всё до конца.

В этом романе переплелось многое: имперские надежды предвоенной Японии и крах идеалов страны в послевоенные годы; величие и сила религиозного духа и его моральное разложение (вспомнить хотя бы постоянные плотские увлечения настоятеля Досэна); душевное и моральное уродство Касиваги и величие, несломленный дух Цурукава – друзей «демона» и «ангела» нашего героя; всепоглощающая съедающая ненависть и пусть и совсем призрачные – надежды на покаяние. Добавьте сюда постоянные интимные игры послушника Мидзогути с девушками – сперва как «призраки» прошлого, затем – лишь развлечение, простое средство развеять скуку, поиграв чужими душами и надеждами.

Роман, в целом, очень противоречивый и дискуссионный, как и само творчество Ю. Мисимы. Можно по-разному относиться к герою, его отношениям к окружающим, и к финальному апогею – поджогу молодым монахом одного из символов средневековой Японии – храму Кинкакудзи (Золотой храм) в древней столице Киото. Даже сама святыня – воплощение противоречивое. Величественный и очень красивый снаружи, на самом деле он был обманчив, стал порождением зла, околдовывал своими чарами и наполнял душу ядом.

Сам герой, подобен храму. Попав под пьянящую магию его величия, Мидзогути теряет себя. Он уже не знает, кто есть на самом деле. Ему нравится расстраивать свою мать, не забыв ей давние обиды, заронять сомнение и негодование в души других, быть одиноким и непонятым (благо собственное заикание этому только способствует), наконец – предаваться дурманящим и пожирающим душу поступкам. Медленно и уверенно сводящим его к трагической развязке. И вот Храм и сама жизнь молодого послушника – уже неразрывно связаны друг с другом.

Одни увидят в этом порождение поверженного разума героя, другие – обвинят в непонимании окружающих, третьи скажут, что просто виновата эпоха и обстоятельства. А может, и вовсе правы четвёртые?

Несмотря на всю противоречивость, роман читается на удивление легко. Он определённо напомнил мне творчество другого японского классика – Харуки Мураками. Тот же тон и внутренняя глубина, символизм и загадочность, постоянный секс как средство ухода от реальности, даже сама атмосфера. Вот откуда он черпал вдохновение для своего творчества.

Японцы вообще весьма специфичные ребятки. Сколько бы я не пыталась познакомиться и вникнуть в их культуру, все же до сих пор часто им с ошеломительным успехом удается вдребезги разбить мою психику. Литература «Made in Japan» бывает либо завораживающей годнотой и вообще полный дзен, либо откровенным тошнотворным трешаком. К большому сожалению, роман чаще пребывал на шизофренической стороне Луны. Несмотря на очень приятный язык повествования, благодаря которому читать было сплошным удовольствием, сюжет подкачал, ну, лично для меня. По сути, в моих глазах роман выглядел пособием по правильном топтании проституток, уроками пикапа от инвалида-альфонса и вечными поисками где бы потрахаться на стороне.

Тут то и начинается полный бэд трип. Если кто-то или что-то навязчиво преследует тебя в течении какого-то долгого периода времени, мешая жить и заползая под кожу, то рано или поздно крыша улетит и тебе в голову будет стучаться лишь одна идея - «уничтожить».
В общем, задумка хорошая, а исполнение не очень пришлось по душе. Не уверена, стоит ли дальше продолжать знакомство с Мисимой, ибо пока сплошные фэйлы.

«Золотой храм» Юкио Мисимы — роман-исследование конфликта между человеком и идеалом абсолютной красоты, оставляющим глубокий и болезненный след в душе героя. Красота в этом романе не только вдохновляет, но и подавляет, превращаясь в тёмную и самозацикленную, разрушительную силу.

Главный герой, молодой послушник Мидзогути, с детства страдает от комплекса неполноценности. Физический дефект (заикание) вызывает у него социальную отчуждённость и внутреннюю пустоту. Его восприятие собственной ущербности постепенно перерастает в глубокое моральное разложение: «Вы все лучше меня, но у меня есть преимущество — понимание абсолютной красоты, а, через неё, и понимание остальных людей». Мидзогути искренне верит в свои суперспособности.

Стремясь компенсировать внутреннюю пустоту, Мидзогути становится одержим абсолютной красотой Золотого храма, что в конечном итоге превращается в мучительную ловушку. Герой готов на всё ради ощущения причастности к великому — даже если его надо при этом уничтожить, даже если оно само несёт разрушение и зло.

В отличие от большинства людей с комплексом неполноценности, Мидзогути не сравнивает себя с окружающими, а противопоставляет себя абстрактному идеалу — красоте храма, что само по себе парадоксально. Зачем сравнивать себя с тем, чего никогда не превзойдешь? Зачем обрекать себя на гарантированные муки? Храм — символ его абсолютного отчуждения не только от общества, но и от себя; неспособности найти внутреннюю опору через мир людей; выбор глубокой внутренней изоляции, которая порождает застой, гниение, трупные яды.

Мисима виртуозно раскрывает психологизм героя, показывая его абсолютный эгоцентризм и неспособность воспринимать мир иначе, чем через призму собственного «Я». Даже красота храма становится для него не ценностью, а всего лишь инструментом (суперспособностью), с помощью которого он пытается утвердить собственную исключительность и превосходство.

Мидзогути с детства склонен к мелким подлостям и зависти, которые оказывают решающее влияние на формирование его личности. Вместо того чтобы развиваться и заслуживать уважение, он предпочитает унижать, поносить и разрушать других. Череда мелких и крупных моральных падений приводят героя к необратимому финалу.

Разрушение храма становится трагическим и закономерным. Этот акт — последняя попытка героя освободиться от разрушительного влияния абсолютной красоты, восстановить контроль над собственной жизнью и вырваться из замкнутого круга эгоцентризма и саморазрушения. «Если не я, то он!»

«Золотой храм» — роман, который раскрывает свою глубину постепенно, требуя вдумчивого прочтения и размышлений. Определенно заслуживает того, чтобы к нему возвращаться снова и снова, открывая для себя новые слои смыслов и идей.

5/5

Противоречивое впечатление от знакомства с автором. Видимо надо прочитать что-то еще чтоб определиться. Морально-нравственный и этический эксгибиционизм мало интересен, впрочем как и любой другой. Зацикленность на себе, болезненная мнительность, отчаянная потребность в одобрении и принятии, высокомерие и бессилие - но все это уже давно рассказанная история, и гораздо талантливее и пронзительнее. В творчестве японских писателей часто бывает много физиологизма, но какого-то по-японски вычурно-стыдливого (как-то ухитряются совмещать), а тут по-европейски открыто, выворачивая и тыча в лицо... не понравилось. Искала тонкий психологизм.... не удалось... претензия рассказчика на знатока душ, самомнение не основанное ни на чем.

Вершина Прекрасного – Вершина Пустоты
Кажется, все романы Юкио Мисимы отражают его жизнь, как зеркало, а все его поступки и действия в жизни реальной, странные и даже неслыханные, - являются литературой. Роман любого другого писателя о сенсационном событии можно было бы считать примером конъюнктурной литературы, эксплуатирующей известную тему. Но не в случае Мисимы. Писатель словно увидел в буддийском послушнике, решившем в 1950 году сжечь Золотой храм, своего двойника, и написал книгу о… себе?

Длинный и многословный роман «Золотой храм» задаёт всего один вопрос «Что не так с Мидзогути?» В чём причина его поступка? Физический недостаток, родители, подавляемая гомосексуальность, месть настоятелю, личная теория («прекрасное совершенно когда оно уничтожено»), поражение Японии во Второй мировой войне? Ни одно из перечисленного, всё вместе, нечто иное? Исчерпывающего ответа не будет, наверное, и невозможно дать логическое объяснение иррациональному поступку. Поэтому «Золотой храм» напоминает коан – загадку для читателя, без отгадки. Единственное, что убедительно доказал автор – деяние Мидзогути было осознанным и тщательно подготовленным поступком, это не порыв и не результат временного помешательства. Но в этом контексте парадоксально само существование романа-исповеди: перед кем отчитывается Мидзогути, кому он объясняет свои мотивы – а это именно объяснение, причём ретроспективное, после деяния.

Образ Мидзогути как «интеллектуального чудовища», а равно и его деяние, сами по себе не уникальны: кого во второй половине 20-ого века удивишь духом нигилизма и анархическим индивидуализмом, - но есть у Мидзогути одна особенность, отличающая его от антигероев европейской литературы: отсутствие чувства юмора и самоиронии. В этом смысле можно предположить, что «Золотой храм» является одним из самых читаемых произведений японской литературы в мире, поскольку соответствует стереотипу иностранцев о «серьёзном» стремлении японцев к трагедии.

«Никто из людей не в состоянии меня понять», многократно повторяет главный герой. Но в действительности за этими словами скрывается нечто иное: Мидзогути совсем не хочет быть понятым. Когда в финале романа отец Дзэнкай ненароком разоблачит сущность героя - «К чему мне заглядывать в твою душу? Все написано у тебя на лице», - станет ясно, почему: понимать – нечего. Мидзогути обыкновенная посредственность. Даже не ничтожество, как Касиваги. И тот факт, что герой «знает себе цену», вовсе эту «цену» не повышает: осознанная заурядность не перестаёт оставаться заурядностью. Но услышать нелицеприятную истину о себе от постороннего человека для высокомерного Мидзогути невыносимо.

Пустоту требовалось чем-то наполнить. Можно ли наполнить её, уничтожив красивейший храм, – вопрос открытый: «Золотой храм» - роман о причинах, а не о последствиях.

К собственному удивлению «Золотой храм» я прочитала за один присест. Не могла остановиться. По большому счету произведение представляет собой непрерывный поток сознания. А значит, любой перерыв таит в себе опасность потерять нить рассуждений автора.

Несколько дней после прочтения я задумчиво смотрела на обложку и решительно не знала, что писать в рецензии. Я не знаю до сих пор.

Для меня «Золотой храм» - история мотылька, летящего на пламя. С той только разницей, что мотылек способен погасить очаровавший его огонь навсегда Прекрасное, которое постепенно гипнотизирует и поглощает Мидзогути без остатка – одно из тех проявлений Красоты, которые человек не в силах перенести. Добавьте сюда непреодолимую тягу героя к неизбежности и поэзии Танатоса, и финал романа становится очевиден. Впрочем, он предсказуем с самого начала. Прекрасное мешает Мидзогути найти точки соприкосновения с реальностью и он решается на Деяние, которое по сути своей элемент шокотерапии. Вот только Прекрасное бестелесно и не перестанет существовать в сознании героя, так что его попытки убежать от него лишены смысла.

Могу сказать, что прочувствовала это произведение и не могу не признать, что многие мысли автора посещали и мою замороченную голову. Только вот я не доросла сотворить из всего этого роман)

Роман в первую очередь глубоко психологический, так что сопровождающая его статья о скандальной жизни автора меня не удивила. Впрочем здесь также немало философии, которая с начала времен шествует рука об руку с психологией.

ИТОГО: Я чувствовала себя хирургом, который препарирует мозг автора – не самое приятное ощущение в жизни. Хотя авторскую концепцию и видение мира нахожу интересной и думаю познакомиться и с другими его произведениями… в длительной перспективе.

P.S. Япония, такая Япония…

Японская литература (как и искусство Японии в целом) является для меня настолько отстранненым, словно покрытым защитным стеклом, разбить которое раньше мне не хватало смелости, либо желания.

Мой путь начался с Исигуро "Не отпускай меня", а теперь продолжил свое путешествие работой Юкио Мисима "Золотой Храм". Но перейдём ближе к самому произведению.

"Золотой Храм" с первых страниц вызвалу меня отклик, так как слог автора можно сравнить с рекой, когда она находится в спокойствии и сильное течение её не тревожит. Вот и сам Мисима (и разумеется не менее прекрасноый переводчик) строит свою мысль столь плавно, что хочется окунуться в историю, вжиться в неё.

Удивительным является и то, что практически на каждой странице мы встречаем упоминание Золотого Храма, что создаёт ощущение его вечного присутствия в мыслях не только главного героя, но и в мыслях читающего. Я словно сама наблюдала издалека за переменами Храма, которые непрерывно связаны с переменами внутри Мидзогути.

Что же касается героев на страницах книги,то здесь я испытывала всю неоднозначность японской литературы. Я одновременно любила и ненавидела главного героя, а в каких-то моментах мое отвращение к нему не знало пределов. Для меня данный факт является скорее плюсом, так как любая эмоция для меня во время чтения это показатель сильного произведения. Ведь куда хуже, если читатель не испытывает никаких ощущений во время погружения в историю.