Похититель Трупов

Дано: мальчик, не особо любящий читать, но упорно приучаемый к этому матерью-ехидной. Ну, конечно, мать подсовывает иногда разумное-доброе-вечное, приучает к мировой культуре - но понимает, что победа нынче не за мировой культурой, а за PSP :)
Поэтому старается подсовывать что-нибудь не такое вечное, но хотя бы занимательное, потому что главная цель - внушить ребенку, что чтение может приносить удовольствие.
Любит детективы, но Энид Блайтон прочел, Конан-Дойля (рассказы, конечно) освоил, а остальные относительно детские детективы уже не вызывают такого восторга.
Наблюдается непереносимость фэнтези (читал "Хроники Нарнии", но на середине второй повести бросил и попросил больше такого не предлагать :)
Сейчас стал интересоваться чем-то таким страшненьким: прямо настоящие триллеры рановато - трусит, но побояться немного хочется. Ну и, недолго думая, любящая мать предложила "Доктора Джекила и мистера Хайда". Чего размениваться - читай, сынок, классику! ;) А что, хорошая вещь: недлинная, захватывающая, в меру сложно написанная.
Так я, собственно, о чем: прочел, не отрываясь, за вечер, отказавшись от ужина (а это святое)! Что и требовалось доказать: хорошая книжка протопчет путь к сердцу каждого читателя, даже, гхм, неподоготовленного.
Спасибо Роберту, Льюису и Стивенсону! ;))

Неожиданно скучная морализаторская страшилка. Плоть от плоти викторианства. Грех и порок предсказуемо отвратительны, хотя так и не понятно, в чём конкретно они заключаются. Ну правильно, если уж нескромные ножки мебели нужно прятать под чехлами, то как тут быть с «развратом». Подозреваю, что прегрешения несчастного доктора Джекилла сводились преимущественно к чревоугодию, употреблению алкоголя и встречам с женщинами - такое себе по нынешним меркам (доктор не женат, почему бы и нет). Но строжайшая викторианская мораль не делает послаблений - либо читай богословские трактаты и умерщвляй плоть джином, либо расхаживай по театрам и наслаждайся тонкими французскими винами. Какой прочный фундамент для внутреннего конфликта! Двойственность души, мечущейся между сдержанностью Джекилла и буйностью Хайда, как будто показана неплохо, разве что формат слишком мал для глубокого исследования. Но образу Хайда явно не хватает объёма - нам просто предлагается поверить в то, что он отвратителен сам по себе, как отвратителен любой порок.

И, конечно, свою отрицательную роль в этом случае сыграло знание сюжета: восприятие мог бы скрасить интерес к дальнейшим событиям, но, увы. Что же, это ещё одно напоминание о том, что всё нужно делать вовремя, в том числе и читать книги. С точки зрения, культурного человека прочитать, разумеется, стоило, но как читатель я скорее разочарована.

Занятная история, в которую автору удалось вместить, несмотря на её небольшой объём, немало философских размышлений. Начало повествования напомнило мне роман  Кормака Маккарти — Дорога . Оба произведения начинаются с одной и той же сцены: по дороге идут двое: у Маккарти это отец и сын, у Джека Лондона — дед и внук. Причиной произошедшего апокалипсиса стали разные события, но последствия во многом схожи:

Но тут есть один существенный нюанс: время написания. Джек Лондон написал "Алую чуму" в 1912 году, а роман Кормака Маккарти был опубликован в 2006 году.

Между этими двумя произведениями — история человечества длиною почти в сто лет, но нет ничего удивительного, что постапокалиптическое будущее представлялось обоим писателям (и не только им) малоутешительным и мрачным. Наверное, все мы подсознательно понимаем, что мир, переживший  глобальную катастрофу — будь то природный катаклизм или вспышка "красной смерти", или ещё что пострашнее — неизбежно обречён на откат в варварство. Так что в случае чего человечество будет отброшено далеко назад, и этого нельзя не понимать.

Сюжет. Повесть переносит нас сначала в 2073 год, а затем возвращает к точке отсчёта — в 2013 год. Сидя у костра в окружении своих внуков, родившихся уже спустя много лет после эпидемии, старик вспоминает о том, как люди жили шестьдесят лет назад, до того, как в 2013 году на землю пришла Алая Смерть. Лишь немногим тогда посчастливилось (спорное утверждение!) избежать заражения: по прикидкам старика, выжили примерно 350–400 человек. Со временем они образовали несколько племён и научились приспосабливаться к новым условиям. Оставшиеся в живых нравственно деградировали, и их трудно в этом винить. Когда перед человеком встаёт вопрос элементарного выживания, ему не до церемоний. На первый план выходят основные инстинкты: самосохранения, продолжения рода и так далее.

В речи старика то и дело проскальзывают непонятные его внукам слова: деньги, деликатес, майонез и многие другие. Теперешнее поколение, пишет автор, говорит по-другому — "односложными словами и короткими, рублеными фразами — скорее бессмысленная тарабарщина, нежели язык".

Возможно, рассуждает старик, через несколько сотен поколений их далёкие потомки постепенно заселят Землю:

Но что толку, тут же восклицает он:

Да уж, прогноз неутешительный: человечество выживет, но есть ли в этом смысл?

***************

Удивительный факт: слова старика (читай: Джека Лондона) о численности населения Земли оказались почти пророческими:

Джек Лондон ошибся, но ненамного. В 2010 году численность населения Земли достигла семи миллиардов человек. А в 1912 году, когда он писал свою повесть, число жителей Земли не превышало двух миллиардов.

А ещё здесь встречается одно любопытное и вместе с тем печальное наблюдение, которое напомнило мне многочисленные новостные материалы о всплеске насилия в США (мародёрство, разбои и массовые погромы) во время пандемии коронавируса:

Неожиданно, но мне очень понравилось повествование. Я не люблю жанр апокалипсиса, но здесь мне понравилось все! В небольшой повести автору удалось создать ярких, не похожих друг на друга живых персонажей. Процессу вымирания, изменениям протекающим из-за него в обществе тоже веришь. И пусть технологические моменты Лондон предсказать не смог, но остальное ему, имхо, удалось. Поразительные изменения, протекающим в человеческом обществе после мировой катастрофы. Сменилось всего два поколения, а мир скатился к первобытной жизни. Есть люди поумнее, которые слушают и пытаются хоть как-то воспользоваться знаниями прошлого, а есть те, кто начинает верить в проклятье, сглазы, а шаманы (ах, простите, здесь доктора) постепенно становятся во главе "религиозных" культов (хотя до культа и формирования полноценной системы верований в книге дело не дошло).
Страшно и в это можно поверить.

Сказать, что я удивлена, это ничего не сказать. Для меня Джек Лондон ну никак не ассоциировался с жанром апокалиптической фантастики!
После эпидемии в живых от всего человечества осталась горстка людей. Один старик, который помнит , на своё горе, как всё было в прошлом. И мальчишки, которые ничего не знают, а помнить не могут, зато лучше старика приспособились к настоящему.
Предшественником этого произведения считают творчество Эдгара По, а последователями Стивена Кинга с его "Противостоянием" и Камю с "Чумой".
Актуальная тема по нынешним временам. О прошлой жизни узнаем из страшного рассказа старика. Как началась эпидемия, о хаосе и беспорядках, охвативших человечество, и об агонии всего цивилизованного мира. Всегда страшно, когда описывают такие события, и всегда абстрактно жалко людей. Чем больше ты о них знаешь, тем сильнее будут твои эмоции. Мне не хватило эмоциональности повествования, полного погружения в ужас происходящего.
Человечество откатилось в своём развитии к первобытно-общинному строю. Опять начинает жить маленькими семьями - общинами. Занимаются охотой и земледелием, всё более и более забывая те достижения, которые имело на момент начала эпидемии.
Почему именно Джеймс Смит имел иммунитет от этой чумы, он и сам не знал, и мы теперь уже не узнаем. Но он выжил! Один из всего состава химического факультета. Скупое изложение тех страшных событий не даёт нам возможность привыкнуть к кому-нибудь, привязаться и полюбить кого-либо из героев этой повести.
Больше всего писателя волнует сделанный вывод о цикличности такого развития, о бессмысленности развития, если в определенный момент происходит сброс всего и путь человечества начинается с самого начала.

Роман Джека Лондона вряд ли можно назвать полноценной научной фантастикой или постапокалиптическим романом, но его попытка порассуждать о возможном будущем человечества вполне заслуживает уважения. Как и во многих других его работах, здесь внимание уделяется человеку, оказавшемуся в тяжёлой жизненной ситуации, и не просто тяжёлой, но граничащей со смертью. Писатель столкнул человечество со стихией, которой невозможно управлять: алая чума, однажды проникнув в американские города, начинает свой разрушительный поход по всему миру. Поражённый ей человек умирает в считанные минуты и от него практически не остаётся следа. Не случайно Лондон выбрал для этой болезни слово «чума» по аналогии с чёрной смертью, так безжалостно сократившей население Земли в XIV веке. Он даёт понять масштабы происшествия и тем обозначивает трагедию тех, кому удалось каким-то чудом выжить. А таковых совсем мало. И среди них престарелый Гренсер, который когда-то был профессором литературы в университете по имени Джеймс Говард Смит. И кучка других взрослых и детей с примитивными именами вроде Заячьей Губы или Хоу-Хоу. Многие из них родились и выросли уже в мире после алой чумы, поэтому ничего не знают о богатом наследии прошлого, которое теперь безвозвратно утеряно... всё что осталось от него — это воспоминания Гренсера, которыми он и пытается поделиться со своими спутниками.

“What a gabble the old geezer makes," Hare-Lip remarked

– И чего он все бормочет, этот старикашка! – заметил Заячья Губа... (перевод Злобина)

А Гренсер в свою очередь жалуется,

When I was a boy, we did not laugh at our elders; we respected them.

– Когда я был мальчиком, мы не смеялись над старшими, мы почитали их (перевод Злобина)

О чём же этот мрачный роман, проникнутый тленом и безысходностью? Он, конечно, о том, как люди теряют человеческое лицо в попытке выжить в экстремальных условиях, как они скатываются к варварским привычкам и лишаются не только характеристик образованного человека, но даже элементарно своих имён.

Но, мне кажется, это так же роман о том, как разные поколения людей не прислушиваются друг к другу. Молодежь отказывается узнать о прошлом, богатом научными открытиями и произведениями искусства, а старшее поколение не может смириться с положением дел в настоящем и не даёт шанса будущему.

Никакой связи между ними нет, никакого диалога. Они просто сосуществуют вместе, просто пытаются выжить, просто плывут по течению жизни.

«Если бы молодость знала, если бы старость могла»...

После окончания чтения осталось навязчивое ощущение незаконченности, недосказанности и незаполненной пустоты. Такой Джек Лондон мне не понравился, если быть уж совсем честной. В этом вычеркнутом мире, который он создал, есть место лишь сожалениям и тоске по лучшим временам, которые либо остались в далёком прошлом, либо маячат где-то невероятно далеко в будущем. Но это не точно...

Небольшая повесть о том, какими страшными могут быть болезни. Повесть написана в 1912 году, а описывает тогдашнее будущее - 2070-е годы. Герои - старик и несколько мальчишек. Старик рассказывает своим внукам, что же произошло в далеком 2013 году, когда все резко изменилось. Когда пришла алая чума. По сравнению с этой болезнью, коронавирус - это вообще не болезнь. Страшно, грустно. Немного забавно было читать о том, как Лондон представлял себе мир 2013-го года. Но в целом, не так уж и ошибался. Да, не дирижабли, а самолеты. Но в целом похоже. Еще, как по мне, уж чересчур быстро оставшееся в живых общество пришло в упадок. Спустя всего пару поколений дети уже не умеют читать, но зато по настоящему умеют охотиться, стали быстры и сильны. Мне кажется это сильно быстро. Эволюция происходила веками, деградация тоже медленный процесс. В веке информационных технологий взрослые выжившие не могли сразу перестроиться и не начать учить детей читать и думать, да хотя бы говорить. В книге же дети общаются отрывочными фразами, которые совсем не напоминают правильный английский.

Раньше я считал, что современные популярные литературные жанры – детектив и хоррор в XIX веке только зарождались. И даже называл это так: протодетектив и протохоррор. С годами я поменял своё мнение. Я пришёл к выводу, что литературные детектив и хоррор в позапрошлом столетии исследовали абсолютно другие явления (и были сформировавшимися полноценными жанрами). А именно – природу зла в человеке и его, зла, проявления. Уже со второй четверти прошлого века писателей этого жанра стали интересовать совсем другие вещи: механика преступления, формы зла и их проявления, психология преступника и сыщика. Мне ближе позапрошловековые (какое прекрасное прилагательное!) стандарты этих, в общем-то, прекрасных литературных жанров. Частично, отголоски такой прозы XIX века я нахожу в некоторых произведениях Патриции Хайсмит и Стивена Кинга. Я не умаляю значимости современных писателей этих жанров, есть среди них потрясающие художники, просто пишут они о другом. А история мистера Генри (о, ещё один Генри Стивенсона, и тоже злодей, правда, поневоле) меня потрясла именно проникновением за границы, разделяющие доброе и злое в одном отдельно взятом докторе.

Сюжет крайне прост и важно в книге совсем другое. В Лондоне начинают происходить бессмысленные и страшные события, связанные с одним сомнительным типом, личность которого довольно быстро устанавливают. Это – мистер Хайд, который у всех его видевших вызывает чувство омерзения, настолько, что свидетели его толком и описать не могут. А есть ещё учёный – Божий одуванчик, доктор Генри Джекил, который составляет завещание в пользу злодея. Мистер Аттерсон, адвокат и друг доктора Джекила, принимает близко к сердцу происходящее и пытается разобраться. Всё заканчивается непонятной смертью доктора Джекила, после чего Аттерсон получает объясняющее всё письмо доктора. Именно в письме и находится самое интересное, вы уже знаете, ну…,мало ли… –

Мистер Хайд на суперзлодея тянет-то так себе, дохлячок – всего-то хамил всем подряд, наступил на упавшую девочку (это мерзко, но куда ему до злодеев современной литературы) и забил до смерти одного политика – и всё. Но при этом мистер Хайд воспринимается именно так как было задумано гением Стивенсоном – как абсолютный злодей.

Персонажи. Стивенсон в данном случае, мне кажется, особо не парился. Обычные персонажи, люди как люди, Стивенсон поставил на зеро – на добро как зло и выиграл, 1 к 35. Доктор – эдакий Айболит, мистер Хайд – отморозок обыкновенный (не знаю как на латыни), Аттерсон – любопытный статист. Остальные просто мимо проходили. Интересно, что мистер Хайд в повести – человек тщедушный и много меньше доктора Джекила, соответственно и одежда доктора Джекила на Хайде висит. А во всех экранизациях, включая комедии, что я видел (3-5, уже точно не помню) мистер Хайд эдакая горилла и метаморфозы доктора во всех фильмах одинаковы – седина чернеет, руки растут. Книжный Хайд более цельный, Стивенсон сделал его коротышкой абсолютно осознанно, что вы делаете, режиссёры?

Стивенсон меня потряс однозначно и я ещё многое хочу у него почитать. Вот интересно, что в прозе Стивенсона и Мопассана я нашёл пересечения и достаточно много, как и в биографиях – оба жили приблизительно в одно время, оба умерли приблизительно в одном возрасте, оба страдали от тяжёлой болезни и умерли в мучениях. Наверное пересечения в прозе вызваны биографическими пересечениями…, ну или это просто моя болезненная фантазия, но сравнивать их творчество крайне интересно – писали они крайне похоже, но чуть ли не о прямо противоположном и интересовало их разное.

Повествователя зовут Габриэль Джон Аттерсон. Именно этот человек решил наблюдать за дверью, за которой творится неладное. Он подозревает, что доктору Джекилу нужна помощь, потому что на него оказывает пагубное воздействие некий гражданин по фамилии Хайд. Аттерсон хочет во всём разобраться, и чем дальше в лес, как известно, тем больше дров.
Я не знаю, почему эту небольшую книгу называют готическим романом. У меня язык не повернётся так её назвать. Это скорее научно-фантастическая повесть. На некоторых сайтах её приписывают отделу ужасов и мистики, но я не увидела ни того, ни другого. Складывается впечатление, что редакторы даже не читают книги, которые по долгу службы обязаны классифицировать.
Роман увидел свет в январе 1886 года и для того времени произвёл фурор, но к нашему дню появились и более увлекательные произведения в этом жанре, поэтому больше трёх баллов поставить не могу.