4 3 2 1

Толстовский размер, толстовский масштаб, толстовская стилистика. «Война и мир» (ныне то и другое идет в смешанном виде, не разберешь, где кончается одно и начинается другое) положенная на мотив «Детства», «Отрочества», «Юности». При этом диалектика души выведена на первый план, а на втором все остальное – убийство Кеннеди, Вьетнам, борьба за гражданские права, студенческие волнения. Все это пропущено, как писали раньше в учебниках, сквозь опыт художественных исканий XX века. Наверное, так можно было бы представить книгу обычному читателю.

Ссылка на Толстого кажется избитой, но автор не стесняется признаваться ему в любви, да и вязкость безразмерных порой предложений до боли знакома.

1.

Первое в познании – не всегда первое в бытии.

Но как ни крути, «4321» - хроника послевоенной американской истории. Ближе к концу в сюжетной линии Фергусона № 1 хроникальное повествование идет открытым текстом. Впрочем, хроника, может быть слишком узко. Весь роман в параллельных вселенных Арчи Фергусона звучит один и тот же тезис «мир как газета», нашинковано все подряд – тут передовица, главное, но люди читают и ради другого: спорт, светская хроника, раздел культура. Несмотря на тяжеловесность стиля, есть ощущение, что Остер стремится к сути газетности, как таковой, – соответствие миру, ежедневный постоянно обновляемый хаос жизни. Но газета не только новости – это еще и история, краткие побеги в прошлое, запаздывание, сохранение вчерашнего дня в сегодняшнем в виде откликов и переживаний. Этот временной дисбаланс в романе присутствует. Синхрония четырех жизней Арчи Фергусона имеет относительный характер. Мы как в газетном тексте, узнавая новое о происходящем, возвращаемся к предыстории событий.

Большая история пожирает маленькую. Так происходит в так называемые судьбоносные периоды. Подобная закономерность, соблюдается и в романе Остера. Место семейных разборок, размеренного быта и подробного смакования впечатлений беззубых в историческом плане 50-х сменяют бурные 60-е. Мелкие подробности, развернутые описания повседневности умирают в вихрях студенческих волнений, которые впрочем, порой также описываются с изматывающей дотошностью. Политика, нелюбимая героем, пожирает все, убивает творчество, и, таким образом, самого героя. Да что там героя, весь мир.

2.

Правильнее было бы определить «4321» как роман творчества. Очевидна традиционная по нынешним временам перекличка с литературными текстами. Кто хочет, может поискать и много чего накопает, но я, простите уж, не охотник, и поэтому прохожу мимо этих скучных для меня забав стороной: никогда не любил кроссворды. В конечном счете, что-нибудь на что-нибудь, естественно, похоже, мы так много написали за века, что даже специально это вкладывать в текст необязательно, вырвется, пролезет само, надо только дать волю, отпустить себя. Самоцитаты также неизбежны, как и формат «Жизнь Арчи Фергусона, рассказанная им самим».

А так перед нами опять «портрет художника в юности». Старый как мир рассказ о том, как он взрослеет и чем питается, дорастая постепенно до осознания своего призвания, первых шагов по дороге.

Во всех четырех вариантах судьбы Арчи Фергусона, присутствует исследование почвы, из которой произрастает «поэзия». Возможно, оно во многом автобиографично. Но по сути это неважно.

Важнее развернутый на весь роман писательский мастер-класс, набор базовых истин, без которых трудно состояться писателю.

Состязательность, игра, музыкальность, интерес к миру через интерес к слову и чужим мыслям - общеобязательные компоненты. Взятые вместе они сообщают все, что нужно хорошему автору. Способности, трудолюбие, эмоциональность – о них тоже не следует забывать. Классический совет от писателя: газета – друг, она же враг. Кто забывает о первом, превращается в бабочку-однодневку, кто не понимает второго – рано сходит с творческой дистанции.

Из четырех Фергусонов путь до своей первой книжки проходят лишь двое. Но лишь один из них, тот, в ком не угасает интерес к миру и кто упорно идет своей дорогой, а не впрыгивает на услужливую подножку дружбы, любви и болезненных отношений (янагихара до добра не доводит), дорастает до второй третьей и еще Бог знает какой.

«Сочетать странное со знакомым…, наблюдать мир столь же внимательно как это делает самый преданный реалист, однако при этом вырабатывать способ видеть мир через иную слегка искаженную линзу». Это не просто слова, вся книга - осуществление данного принципа на практике.

3.

«4321» - попытка взглянуть на мир с точки зрения вечности, в которой все возможно. Дело здесь не в давно известном «а что если?», не в попытке поиграть фантазией, позабавив читателя причудливостью перемен в ветвящихся возможных мирах. Перед нами не вариации Арчи Фергусона. Перед нами и есть единственный и неповторимый Арчи Фергусон.

Конечно, Остер подкидывает читателю ключ к ответу на недоуменный вопрос «зачем нужно было так сложно?» в одном из эпизодов, когда речь заходит об альтернативах и гипотетическом знании о том, что стоит за каждой из них. Но дело вряд ли сводится к простому желанию предоставить полную информацию о последствиях. Хотя роман можно прочитать и в этом морализаторском ключе: среди предлагаемых жизненных выборов и обстоятельств лишь один является для человека творческого предпочтительным.

И все же речь не об этом.

Мир - это парадигма, а не только один из открывающихся нам вариантов. Поэтому объективно-историческая канва, обогащенная четырьмя субъективными реальностями, оказывается более полноценной картиной действительности, чем традиционная усеченная.

Есть два царства: видимое и невидимое. Последнее больше. Если это очевидно маленькому Арчи, то отчего бы с данной истиной в подробностях не ознакомиться и остальным?

4.

Книга, конечно, же автобиографична. Хотя бы потому, что иных в литературе и не бывает. Но в основном потому, что авторской биографией становится не то что с ним приключилось в паспортной жизни, а то, что вошло в плоть и кровь, стало предметом размышлений и памяти, тем, что заставляет высказаться и сделать это так, а не иначе. Любая книга для писателя – путь к познанию себя и мира. Можно выпячивать то одно, то другое, можно старательно прятать это в псевдообъективном тоне повествования, но такова суть творчества.

Бесконечные муки самопознания и постижения окружающего в той или иной степени сопряжены со стремлением разобраться: где константы, а где переменные.

В какой-то мере «4321» можно считать исследованием случайного. «Мир переполнен: все может случиться» – еще одна цитата-ключик, которую подбрасывает своим читателям автор.

Здесь братья проворовались, а тут нет. Вот папин магазин сгорел, а здесь прогорел, там же и вовсе расцвел, трансформировался в торговую сеть. Что-то будет? Какова роль случайности?

Велика.

Линии одностороннего человеческого существования, в котором может быть только так, а не иначе вроде бы разбегаются далеко. Но вечно неуловимое Я остается постоянным во всех мирах и проявляет себя в неизменном ближнем круге вещей и явлений: мать, Эми, семья, спорт, музыка, газета, литература.

Ты все равно пройдешь свою дорогу. А то, что она окажется длинной или короткой, прямой или извилистой – дело десятое. Вести тебя по ней будет судьбоносный случай.

Жизнь в романе представляется избыточно густой и перенасыщенной. Трудно с этим не согласиться и не сказать в сердцах: писать такие книги нельзя. Потому что их приходится не читать, в них приходится жить.

Я устала читать эту книгу. Почти на 1000 страницах мелким шрифтом автор рассказал нам историю 4-х Фергусонов, которых на самом деле один. Интригует? Вот и меня заинтриговало.
Структура книги достаточно сложная. Второстепенных персонажей - всевозможных друзей и родственников героя - очень много. И помимо того, что приходится удерживать в голове основные сюжетные линии, так ещё необходимо запоминать и их, ведь есть герои, которые встречаются только в одной параллельной истории из четырёх. Наверно, чтобы не потеряться в книге, надо вести конспект.
Стиль написания интересен. Здесь встречается мало диалогов, предложения длинные, и честное слово, некоторые абзацы читались по диагонали. Очень много внимания уделяется тому, что слушал и смотрел герой.
А ещё перед читателем раскрывается объёмный кусок истории Америки пятидесятых-шестидесятых годов. И если вам интересен этот период, то можно познакомится с книгой. А можно и не.
Должно быть, автор хотел показать, что в нашей жизни очень многое зависит от того, каким путем мы пойдём, какой выбор сделаем. А ещё он таким своеобразным образом раскрывает свою биографию.
На каком этапе чтения мне стало совершенно не интересно, что же дальше произойдёт у героя. Я закрыла книгу, жалею о потраченном времени и хочу её выбросить в окно.

Потрясающий роман, гениально переведенный. О переводе нужно сказать сразу, потому что есть опасение, заговорившись, забыть о благодарности человеку, которому мы обязаны счастьем читать его. Земной поклон Максиму Немцову. Он всегда хорош, но здесь хорош эталонно.

Кто не задумывался, как сложилась бы жизнь, не случись в ней каких-то событий? Остался в живых тот из родителей, кто умер. Семья не распалась (распалась, как вариант). Не заболеть в детстве, не получить травмы. Не переехать в другой город или страну (переехать). Да мало ли их, ключевых моментов. Не сесть в ту машину. Не сказать тех слов (сказать правильные слова). Не..., ну хватит, это можно продолжать до бесконечности.

Занятно, что в литературе, где такого рода развилки отметились созданием целого жанра альтернативной истории, сколько-нибудь вразумительного сценария: так было бы, сверни герой направо, так налево, так пойди он прямо – встречать не приходилось, кроме грустного рассказа О.Генри «Дороги судьбы». Американец Пол Остер сделал это первым, почти на восьмом десятке подарил миру книгу, в которой можно следовать за линиями не двух, и даже не трех – четырех альтернативных судеб героя.

Роман так и называется «4321» и я влюбилась в него с восторгом абсолютного узнавания, о котором говорит Стивен Кинг; мгновенной набоковской дрожью вдоль позвоночника; и собственным психосоматическим комплексом симптомов, характеризующих эйфорию ранней влюбленности: плакала, смеялась, томительно плавилась восковой свечкой. А когда повествование перевалило за середину, к наслаждению примешалась горечь скорой разлуки. Блин-блин, как я буду жить без Фергюсона? Но я без него уже и не буду, он со мной, во мне, во всех четырех своих ипостасях.

Итак мальчик Арчи, единственный сын Розы и Станли Фергюсонов, рожденный под знаком Рыб. это важно, Остер, давший своему персонажу датой рождения третье марта сорок седьмого года - месяцем старше него, солнечный Водолей (интеллектуальность, снобизм, первопроходчество, склонность к рискованным экспериментам на материале собственного тела, высокомерная холодность). Автор сделал героя не то, чтобы противоположностью себе – между соседними знаками бывает много общего, но ощутимо иным, с превосходящей возможные пределы потребностью в признании и любви (Венера, планета любви и социализации, экзальтирует в Рыбах). А еще Рыбы – естественный дом тайных связей и тайных врагов. Они не всегда могут объяснить причины своих поступков (символ знака, две рыбы, плывущие в разные стороны). У них особые отношения с Богом, самый религиозный из знаков, дающий два противоположных полюса: истовость адепта и богоборчество. И совершенно особые отношения с матерью, человек с сильными Рыбами скажет либо: «Моя мама была волшебницей», либо «Матери у меня не было».

Это лирическое отступление – не отступление вовсе. Героям по-настоящему хороших книг можно выстраивать гороскоп, противоречий в характере и обстоятельствах не обнаружишь. Для Арчи я строила: Рыбы с первым домом в Близнецах (удвоенная двойственность, склонность к изложению своих мыслей на письме), Ураном на асценденте и Луной в Раке (сильная эмоциональная связь с матерью). Иллюстрацией точного попадания в архетип послужит первый рассказ Фергюсона "Душевные шнурки", где героями пара башмаков. Всякому знаку соответствует определенная часть тела, Рыбам ступни.

Однако к роману, к той невыносимо притягательной для любящего чтение, составляющей, какую век постмодерна уныло эксплуатирует написанием бесчисленного множества опусов, герои которых читают, пишут, продают. крадут, разыскивают, подвергаются воздействию, коллекционируют, гибнут и спасаются посредством книг. Львиная доля такого рода книжных историй хлам, но, по закону симпатии, обретает читателя и даже резонанс. В "4321" предельно просто и изящно. Беременность матери протекает тяжело, чтобы выносить ребенка, ей предписывают отказаться от двигательной активности - спокойствие, только спокойствие. Активная Роза собирается было приуныть, но сестра Милдред объясняет ей, что напротив, той сказочно повезло, она на пороге самого удивительного приключения своей жизни - эти девять месяцев Роза будет сидеть дома и читать принесенные Милдред книги.

Ни до. ни после беременности мать Фергюсона не была замечена в библиофильских пристрастиях, она художник, выражающий отношение к миру посредством фотокамеры (что также способствует добыванию хлеба насущного). Но медленный яд книгочейства войдет в плоть и кровь Арчи за девять месяцев, сделает его восприимчивым к зову Книги, когда придет срок.

А для того, кто решит последовать за ним, это будет невероятным читательским приключением, где набившее оскомину "судьба семьи в судьбе страны" обретет новую актуальность, но не заслонит того уникального, что есть в отдельном человеке. в каждом из тех, кем герой, я, ты могли бы стать, если бы...

Название, конечно, своеобразное. Я думала, что оно произносится как "Четыре тысячи триста двадцать один", но по ходу повествования понимаешь, что название стоило писать текстом, как "Четыре. Три. Два. Один". Четыре жизни одного человека, развивающиеся параллельно.

Будет очень коротенькое вступление, общее для четырех вариаций начала жизни, о знакомстве отца и матери Фергюссона. Мать его, Роза, потеряла своего возлюбленного Давида, первую великую любовь, - его застрелили на Второй мировой войне. Через год после этого подруга уговорила ее пойти на свидание вслепую с будущим мужем, который своей любовью к ней сумел склонить Розу к браку. Роза страстно мечтает о ребенке, но три беременности заканчиваются выкидышем на третьем месяце, и только с четвертого раза новый доктор, заставивший ее осесть дома с самого начала и до конца беременности, помогает ей выносить и родить здорового ребенка - ее единственного сына Стенли/Арчи. Вот тут-то его жизни и начинают разделяться на 4 части. Это не принципиально разные судьбы, нет. Это один мальчик одних родителей, только в моментах, когда жизнь преподносит ему испытания, мы видим не один вариант выбора, а целых 4. Так, например, один малыш Фергюсон (его чаще называют по фамилии) потеряет отца, второй - дядю. В каком-то варианте будет сказочное богатство, в другом - разорение и т.п.

Само повествование разделят на семь условных частей:

1. Раннее детство от момента осознания себя мальчиком до начальной школы. 2. Детство, начальная школа. Первое "выбывание" одного из Фергюсонов. Как только я поняла, каким образом выстроено повествование, первым же вопросом, пришедшим в мою голову, стала смерть - все ли герои доживут до последних глав, и если кто-то погибнет, то как это скажется на визуальной части книги. Стало очевидно, что доживут не все, а визуально это будет просто пустой страницей с порядковым номером личности. 3. Средняя школа и период предпубертата-начала пубертата. 4. Старшая школа, выбор колледжа и первые планы по планированию пути во взрослой жизни. Где-то между 4.2 и 4.3 проходит ровно серединка книги. Удивлена такой точности. 5. Первый курс колледжа и первые шаги по превращению своих планов в жизнь. 6. Временной период старших курсов института. 7. Вступление во взрослую, независимую жизнь.

Я искренне болела за парня, потерявшего отца. Он мне казался самым интересным и перспективным героем (не в плане того, что он достигнет успеха, а просто такое событие, я считала, сделает его интересной личностью). На втором месте богач, которому я предсказываю полный декаданс, завершив только первую часть книги (впереди еще 800 страниц). Менее всего мне были интересны первый Фергюсон, одержимый бейсболом, в котором я ничерта не понимаю, и пространные многостраничные пересказы матчей, которые они СМОТРЕЛИ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ я тупо пролистывала, как и рассуждения о командах. И так же мне был мало интересен второй "неуклюжий" персонаж.

Ко всем Фергюсонам реально прикипаешь душой. Волнуешься за них, переживаешь с ними неудачи... Злишься, когда они творят откровенную дичь. Потерю одной из линий я переживала как лично свою. В общем, герой раскрыт ОЧЕНЬ хорошо. Ну, было бы удивительно, будь всё иначе при таких-то объемах...

Я кайфанула от объема. Понимаю, что это очень субъективный параметр, вообще не имеющий отношения к качественности книги, но увидев толстенный роман я не прошла мимо)) От содержания кайфа было меньше - я многое читала по диагонали. Все эти пространные рассуждения о бейсболе и иных видах спорта, политике (какие-то локальные события, потрясшие паренька, но непонятные мне, типа разрыва фугасной бомбы, которое он обдумывал три листа), телевизионных шоу, его мыслей о том, какой нудный отец у отчима, "шутливые" диалоги с другом по мотивам не то книги, не то фильма, и многое-многое другое. Как бы объем конечно позволяет, но при том, что в голове надо стараться удержать 4 линии сюжета одновременно, переизбытка подробностей хочется порой избежать.

Меня неудержимо тянуло к этой книге - я читала каждую свободную минутку, но понемногу. Книги мне хватило на неделю Практически по 1/7 в день. От пресыщенного избытками деталей повествования довольно быстро устаешь. Но если захватит часть сюжета, то пролетает моментально. Вторая часть прочлась явно быстрее первой. Но там уже я "гнала", чтобы узнать, кто ж из четырех "выиграет гонку на выбывание" и умрет последним.

И конец стал разочарованием. ТЫСЯЧА страниц, пресыщенных деталями, посвящены первым 22-25 годам персонажа, и книга на этом оборвется, при том, что герой не умер. Вы серьезно?! Мы в курсе цвета его трусов в три года и длины усов в 13 (я утрирую), но просто быстро свернем повествование на том моменте, когда герой наконец-то сформировался. Я большего разочарования от книги не испытывала ну оооооочень давно.

Читати цей роман- наче бігти марафон. Потрібна залізна воля , не аби яка целеспрямованість. Той, що звик "бігати подумками", будуть незадоволені. Навіщо так довго? А й справді! Чим долати таку "цеглину" можна необтяжних пару-трійку романчиків . Не напружуючись перед святами.
Чесно кажучи- не пожалів аж ніяк. І не тому, що зараз США для моєї сімї майже рідна країна. Навпаки, знизив кількість зірочок за чрезмірну картину сучасної історії, за перелік імен, які гучні для пересічного американця , а нам зовсім невідомі.
Не рекомендую читати тим, кого бісить опис нетрадиційних стосунків. Вже не кажу про використання ненормативної лексики. Дошколям, почувши одне з таких слів, пам'ятаю, бігав вулицею та вигукував його всім, хто проходив повз. Поки ледь не отримав ляща від сусіда. Отаким "смачним" теє слово мені здавалося. Автора ніби теж "пре" від них, ще й утворює нові.
П.Б. Остер- король дрібниць. Ці дрібниці розростаються до величезної картини небезпечного світу.
Цікавий головний герой. Він теж вибіг на дистанцію. Фінішу не видно, шлях петляє, ризик чималий, але він знає: рух- то життя. Не відступиться.
Написаний роман чудово. У деяких моментах- геніально. Було моторошно, коли автор попереджував: герої вже не побачаться. Бо один з них через два дні помре.
Потужна ідея: не гаяти час на сварки з тими, кого любите. Краще скажіть привітне слово. Нехай згадають вас таким, якщо ( борони боже чи Природа)не повернетесь . Отака оптимістична історія на Новий рік...

2 марта 1947 года на свет появляется Арчи Фергусон, еврейский мальчик, чей дед, Исаак Резников, приехал в Америку в первый день двадцатого века. С момента рождения его жизнь идет в четырех разных направлениях, обусловленных выбором других людей. Казалось бы, события, мало влияющие на самого Арчи, как, например, выигрыш или проигрыш его дяди Лью на ставках, срабатывают как костяшки домино и одно за одним разводят четыре изначально параллельные жизни Арчи Фергусона. Он встречает одних и тех же людей, но в разных контекстах, отчего и смотрит на них по-разному. Он влюбляется в одну и ту же девушку, но ее взаимность зависит от условий встречи, которые в свою очередь проистекают из всего, что было до.

Общее в жизнях четырех Арчи - это писательство. Темы и форма разные, но каждый Арчи пишет. А еще читает, смотрит фильмы и слушает музыку. Пол Остер приводит внушительный список произведений, который путеводной нитью ведет Арчи Фергусонов. Например, один из Арчи читает Генри Торо и мысли Арчи о нем очень близки мне:

И еще куча других отсылок и пасхалок, цитат и рассуждений на тему, в которые очень приятно проваливаться и сравнивать со своими мыслями.

Кроме культурного контекста, Пол Остер пишет грандиозную историческую канву. 4321 - не просто история одного мальчика и перипетий судеб, но это история поколения. Кеннеди, коммунистические шпионы, беспорядки на почве расовой неприязни, война во Вьетнаме, Менсон - круговорот лиц и событий, к которым ты не можешь остаться равнодушным. Они затягивают Арчи и каждого, кто оказывается поблизости. О многих событий страшно читать и думать о том, как они повлияли на неокрепшие умы.

Это было потрясающе. Несмотря на объем и тяжелые темы, я читала роман взахлеб и не могла оторваться. Со мной не часто такое бывает, но я провалилась в него с головой. У меня нет никаких вопросов или претензий к автору, зато очень много их к издательству. Такое количество опечаток я не видела ни разу ни в одной книге - не те буквы в словах, не те цифры в датах, отсутствующие запятые, несогласованные словосочетания. Появляется вопрос, а работали ли над книгой те редакторы и корректор, которые указаны в выходных данных? Переводчик, на мой взгляд, пытался не сохранить стиль автора, а показать свою уникальность: дословный перевод идиом, индеанка и новостийный там, где в оригинале обычные Indian и news, Манхаттан, Колумбус, Эмили Диккенсон, ставшая Эмилией, и Джеймс Болдуин, названный Джемсом Бальдвином (из-за чего я долго не могла его найти). И самое обидное - полное отсутствие сносок и комментариев, кроме необходимых типа перевода градусов по Фаренгейту в градусы по Цельсию. Так что, если можете, читайте в оригинале, что я и сделаю при следующем перечитывании.

Для меня 4321 — очень мощная книга, которая оказала на меня воздействие именно своей формой.
Она рассказывает истории и воздействует на читателя структурой (ветвящиеся четыре жизни одного человека), изящным зацикливанием начала и конца и даже оформлением нумерации глав.
До того на меня такое впечатление производил только «Процесс» Кафки, когда прочитав последнюю фразу, я пару минут смотрела в стену.

Впервые в жизни мне пришлось потрудиться и записать ключевые моменты каждой из четырех жизней на бумаге, а потом сверяться с ними. Потому что жизни эти расположены очень близко друг к другу, взаимопроникающи, связаны иногда общими и такими разными персонажами, местами действия. Очень интересно наблюдать, как люди способны играть в жизни друг друга совсем разные роли, насколько все в нашей жизни — следствие случайного выбора.

И это несмотря на высокомерного переводчика, который известен в частности тем, что «перевод не должен обслуживать читателя», который шпарил русские слова английским синтаксисом, переводил идиомы буквально, который сделал чтение сложнее и ошибкам которого я неизменно радовалась.

Четыре Арчи Фергюсона, родившиеся в один день, в одном месте и в одной и той же семье, но прожившие разную жизнь. Идентичные ли изначально это Арчи? Не вполне уверена. Первые жизни отличаются мало, чуть-чуть разные пригороды и цвета машин, а дальше комом нарастают события, имена и разница. Четыре жизни слабо пересекаются, высится свалка из новых персонажей, в которых начинаешь путаться. Если книгу растягивать на месяцы, то хоть веди протокол знакомых по каждому Арчи.
Вторая моя проблема с книгой - вся тысяча страниц исключительно про детство-молодость. В окончании Арчи немногим больше 20. То есть 4321 большой том детских и подростковых переживаний. А Арчи обычный ребенок, не вундеркинд - значит много влюбленностей, секса, спортивных игр, учёбы.
Ну и вишенкой - 4321 очень американский роман про 50е-60е годы ушедшего века. И не просто про ту эпоху, а именно события в США. Поэтому куча ноунеймов (с точки зрения читателя из другой стороны холодной войны), о которых, например, нет страничек в вики на русском. Зато в романе не нашлось места для Гагарина и только мельком упоминаются Битлз. А особенный упор сделан на внутреннюю и внешнюю политику: борьбу за равноправие без деления по цвету кожи, антивоенные настроения, паническую боязнь коммунизма.

При всех трудностях текст всё равно вышел чем-то цепляющим, не было ни желания бросить, ни жалости, что тратила время. Но как же я устала от книги! В какой-то момент уже считала страницы до конца, чтобы вынырнуть из его омута.

У романа финал, который заставляет измениться точку зрения и обдумать происходившее ещё раз. Однако, принимая задумку, я всё же им недовольна. Это кажется несколько хитрым способом списать все неловкости историй, да и сами Арчи не приходят к какой-то точке, что дает ощущение завершенности. Объемный роман, который оставляет после себя много вопросов и усталость долгого пути.