Добрее одиночества

Чтение обещало быть приятным. Неспешное повествование плюс своеобразный стиль автора позволили с головой погрузиться в историю. Так было где-то до середины книги. А потом стало скучно, концовка же откровенно разочаровала.

История начинается в августе 1989 года, когда пятнадцатилетняя девочка Жуюй приезжает из провинции в Пекин. На вокзале её встречают трое: Шаоай, в семье которой Жуюй будет жить, и их соседи по двору Можань и Боян, её будущие одноклассники.

Жуюй – сирота, которую младенцем подбросили на порог двум незамужним сёстрам. О них информации практически нет, известно, что они были замкнуты, строги и верили в бога. По утверждению автора сёстры были католичками, хотя мне думается, что у них было своё, особенное понимание религии. Для своей подопечной тёти-бабушки (так их все называли) выбрали вполне определенное будущее – она должна переехать в Пекин, завершить обучение, затем перебраться в Америку и посвятить себя богу.

В доме Жуюй предстоит делить комнату с Шаоай. Она – полная противоположность молчаливой и равнодушной Жуюй. Эмоциональная, активная, мечтающая изменить страну к лучшему, Шаоай участвовала в событиях на площади Тяньаньмэнь. Её раздражает Жуюй своим безучастным отношением ко всему.

Можань и Боян с детства были вместе, несмотря на разницу в происхождении. Можань – единственная дочь обычных родителей. Боян – сын преподавателей университета, но поскольку его родители были заняты работой и воспитанием его гениальной сестры, он рос у бабушки. Окружающие думали, что когда-нибудь они станут парой, но вмешалась Жуюй и пара превратилась в треугольник.

Однажды один из героев отравился или был отравлен. Это событие так или иначе отразилось на всех героях. Даже спустя двадцать с лишним лет оно продолжает отравлять их жизни.

Книга могла бы сойти за детектив, с выяснением кто, когда и зачем это сделал, но, к сожалению, Ли Июнь изначально раскрыла карты и загубила интригу на корню. Потенциальный детектив превратился в драму, где все внимание сосредоточено на описании жизни героев после известного события. Они покидают родину, обустраиваются на новых местах, любят, страдают, женятся, разводятся, но все это настолько скучно написано, что не вызывает никаких эмоций. Вся надежда была на финал, но и он подкачал. Я надеялась, что в конце автор поставит жирную точку, а на деле получилось пространственное многоточие.

Как вы думаете, что делать тому, кто хотел всего лишь минимум интереса к своей персоне, а ему предложили любовь? Отказаться? Мол, мне этого не надо, уйдите прочь, противные? Или благодарно согласиться, а потом годами терпеть чужую привязанность и мучиться тем, что не можешь разделить чужие чувства? Однозначного решения, видимо, нет и не может быть, но одна из героинь этой книги Жуюй нашла почти универсальную стратегию: если не хочешь ничьей большой и сильной любви, не давай поводов для интереса к себе, молчи, скрывайся, избегай самой возможности позволить другим испытывать к тебе чувства и видеть в тебе свою судьбу. И это меняет как ее саму, так и качество ее жизни, превращает ее в какой-то «запретный город».

Июнь Ли ставит непривычные как для литературы, так и для жизни, вопросы и играет на тонких и странных эмоциональных нюансах героев, заставляя их совершать постоянные маятниковые двоения между любовью и одиночеством. Все они, по сути, бесконечно, сущностно одиноки и переполнены странной безликой добротой - они не «добрые» в полном смысле слова, они просто индифферентно «не злые»: вроде, и зла не делают, но и их добро не похоже на добро. На протяжении всей книги они ведут нескончаемо-неоконченные диалоги об этой своей амбивалентности, осознавая ее то как благо, то как препятствие к чему-то хорошему в жизни.

Читая «Добрее одиночества», я не раз задумывалась, что китайская литература однозначно развивается в лучшую сторону, становясь более внимательной к оттенкам черного, белого, красного... Она становится более психологичной, но психологичной по-своему, по-китайски, если вообще можно говорить о психологичности с этническим колоритом. Ее авторы мыслят мир под иногда непривычным европейскому сознанию углом, и читатель невольно начинает подвергать сомнению привычные европейские ценности, и даже не столько сами ценности, сколько их традиционную иерархию. Так ли уж верно, что любовь важнее всего на свете? Особенно если посмотреть на нее под углом непрошенности, внутреннего сопротивления превращению ее во взаимную? Верно ли, что любовью надо обязательно отвечать на любовь? Или «я тебя люблю» и «спасибо, я тебя тоже нет»? Правда ли, что любовью оскорбить нельзя? Может ли любовь быть не во благо как любящему, так и любимому? Или уж если любовь связала, то… мы ей становимся что-то должны? И друг другу тоже должны – в благодарность, что она пришла, ведь могла и не прийти и оставить нас в одиночестве? Да и что это такое, в самом деле, - любовь: то, что мы хотим, чтобы она значила, то, что мы за нее принимаем, или то, чем она не является, но мы прочитали об этом в книжках и поверили, и захотели пережить? И так ли уж ущербны те, кто изначально делал ставки не на любовь, а на одиночество? И если кто-то не просится ни в чужую душу, ни в чужой внутренний мир, почему другим хочется переломить это положение, «заставить» пробудить чувства к себе? Всегда ли в любви есть элемент преследования и завоевания чужих чувств, а в одиночестве – отгораживания и пассивного ожесточения?

Роман Июнь Ли, рассказывая о трех одиноких сердцах, дает много поводов для раздумий. Он переворачивает некоторые кажущиеся неопровергаемыми истины, долгое время лежавшие в сознании без движения, как лежачие камни, под которые сразу же начинает течь мощный поток чувств. Провокационный сплав простоты и парадоксов мышления героев не дает оторваться от книги: она не то чтобы нравится, скорее даже, нет, но привлекает желанием разглядеть в отношениях между Жуюй и Шаоай, Можань и Бояном, Жуюй и Бояном, Бояном и Сычжо, Жуюй и Селией какие-то новые истины, усложнить простоту и упростить философские и, может быть, этические вызовы. Каждый герой исполняет свою вариацию на тему одиночества, демонстрируя ее то в соло, то в дуэте, то в трио, то в общем хоре. Сюжет оказывается вторичным и, наверное, поэтому на протяжении всей книги остается застывшим в точке отравления Шаоай.

Саму Июнь Ли, как мне показалось, больше интересовала не столько интрига, сколько герои с их отношениями к себе и друг к другу и с избыточной рефлексией самих себя. Но книга хороша именно своей сюжетной фрагментарностью, недосказанностью и в каком-то смысле бессюжетностью. Ее есть смысл прочитать, чтобы, как в картинках-стереограммах, создать самому себе смещенный взгляд на то, что кажется очевидным, и разглядеть в нем нечто новое. Написано мастерски и очень самобытно, хотя в качестве лекарства от одиночества или несложившихся отношений она вряд ли подойдет.

Сразу скажу о том, что эту книгу стоит читать только в том случае, если вам интересен Китай, и вы знакомы с укладом жизни китайцев. В остальных случаях вам просто будет скучно.
Хотя, сказать по правде и меня сюжет не захватил. Я не особо люблю книги на тему ККР, хотя, прочитала их уже тонну и могу сказать, что они особо ничем не отличаются. Везде размеренная, тихая вялотекущая жизнь ничем не примечательных героев. Вот только здесь все начинается со смерти одной из героинь, которая была отравлена при загадочных обстоятельствах каким-то химическим веществом, но при этом, никто не знает сама ли она приняла яд либо ее кто-то отравил. Но подозреваемые - это так называемые друзья этой самой Шаоай. Все четверо Шаой, Боян, Жуюй и Можань дружили, когда были подростками, но потом перестали общаться. При этом у каждого мог быть мотив для убийства, потому что Шаоай не была личностью приятной, а скорее даже наоборот, наглая, склочная, выскочка со звездной болезнью. Я бы такую героиню сама прибила, потому что это как раз тот тип людей, который я терпеть не могу. И теперь читателю предстоит разобраться в том, что же произошло, и кто виноват.
Я не могу назвать ни одного положительного героя, это странно, но ни один из них не вызвал у меня симпатии и желания сопереживать ему. Они все какие-то скользкие и мерзкие, у каждого есть какой-то скелет в шкафу и корыстный интерес, даже сироту Жуюй мне жалко не было. Напротив, она и ее поведение не вызывали ничего кроме отвращения и омерзения.
У меня было ощущение, что все в этом романе - фальшивка. Герои, поступки, эмоции - все это просто фейк. Я не поверила ни скорби матери, не горю брата, ни шоку подруг. Ни автору, который пытался заинтересовать читателя достаточно блеклым и очень вялым повествованием, похожим уже на американский литературный язык, нежели на китайский. Мне было интересно лишь в начале книги, пока автор не стала прыгать то в прошлое героев, то в настоящее. Мало того, что сам язык очень простой и непримечательный, так еще и скачущий сюжет, а я это очень не люблю.
Как итог, 416 страниц я мучила неделю. Очень хотелось просто бросить книгу, но я стараюсь дочитывать даже если не нравится. Советовать книгу не буду, просто не теряйте времени, здесь нет ничего интересного кроме невнятного жизнеописания мутных персонажей.

Безнравственная книга.
Если в школе на уроках вас учили выявлять идею произведения, то в этом- можно убить соседей, "если они мешают спать"; найти папика и многое другое.
Жестокий. циничный, несправедливый мир воспринимается героями как само собой разумеющееся. То ли менталитет такой, то ли "лишних и так миллионы" и можно "не заметить потери бойца" и горя его близких. Тем более, что "боец" сам напросился.
За стиль- 10 баллов из 5. Обратите внимание: прочитавших роман пока немного. а цитат- море!
Жанр сейчас набрал силу. На фоне истории убийства- рассказы о жизни героев. И это интересные рассказы о китайских женщинах и мужчине.
Одна из героинь показалась мне слишком правильной, естественной, правдивой. Просто идеальной. За это убралась одна звездочка.
Да, впервые не знаю, удался ли образ мужчины (автор-женщина пишет и от его имени). Может ли взрослый человек быть столь отстраненным в отношениях или это маска. Она ( и не одна) есть у всех героев.Истории собственных жизней все придумывают или замалчивают с легкостью. Это касается и мужей, и друзей.
Возможно, следуют буддийской мудростью : " кто ничего не желает, тот неуязвим".
Только финал эти маски срывает, показывая за Великой Китайской стеной- вырытые могилы любовей и дружб.

«Возможно, у каждого в жизни есть черта, которая сообщает тебе после того, как ты её переступил, некую истину, неведомую тебе раньше, черта, за которой одиночество - уже не выбор, а единственный возможный способ существования».
⠀⠀
Книга весьма незаурядная. Китайский роман несёт определённые сложности, так как повествование не совсем четкое и прямолинейное. Оно витиеватое и имеет массу изгибов и отступлений. Размышления героев по ходу истории дают плодотворную почву для того, чтобы отвлечься и начать прокручивать в голове какие-то личные мысли на счёт написанного.
⠀⠀
Одиночество не всегда выбирает тебя, ты можешь сам сделать шаг в его сторону. Иногда оно может быть протестом, а иногда просто капитуляцией. В любом случае нужно уметь понимать и осознавать, что не стоит рьяно и бескомпромиссно пытаться вытащить человека из «раковины», если он сделал окончательный выбор. Это может привести к непоправимым последствиям.
⠀⠀
Вся книга пронизана меланхолией и какой-то неизменной обреченностью, грустью, но это не давит морально на читателя. Что бы не происходило по сюжету - соблюдается некий неосязаемый равномерный тон повествования. Нет особых эмоциональных скачков и ухабов.
⠀⠀
Сложно охарактеризовать прочитанное более конкретными тезисами. Несомненно, книга хороша. Лет через 10, возможно, я смогу иначе и более полно воспринять все написанное.
⠀⠀
Если из одиночества выковать крепкую и непробиваемую броню, то не хватит одной чешуйки, как раз у самого сердца.

Июнь, она именно Yiyun, а не June, родилась в Китае. Дочь пекинских физика-ядерщика и школьной учительницы, имеет магистерскую степень по иммунологии и литературному мастерству. В 2007 году попала в список 20 лучших молодых прозаиков Америки. В романе явно прослеживается жизненный опыт автора. Тут и детство в коммунистическом Китае, и университетская химическая лаборатория, и эмиграция в Америку.

Повествование ведётся в двух временных зонах. Прошлое охватывает небольшой промежуток жизни молодых людей в Пекине, спустя несколько месяцев после кровавой акции протеста на площади Тяньаньмэ́нь. Даже беглое изучение статьи в Википедии прояснит мотивы и поступки персонажей. В настоящем главных героев предсказуемо преследуют последствия.

Жизнь китайских эмигрантов в современной Америке, сменяется бедным двориком Пекина, успешный бизнесмен на дорогой машине, вспоминает велосипедные прогулки с подругами детства. Амбициозная завязка в духе Донны Тартт соседствует со спокойным и многослойным повествованием присущим Кадзуо Исигуро.

Для меня баланс детективной составляющей и атмосферной прозы оказался идеальным. Любители сюжетных американских горок, предсказуемо, заскучают.

Мне интересно читать самобытные этнические книги - еврейские, азиатские, скандинавские. Всегда что - то завораживает в далекой от тебя культуре, можно погрузиться в эпоху и путешествовать. Это просто вступление) 

Итак, давно, когда три главных героя были совсем юными, их подруга отравилась и осталась инвалидом на всю жизнь. Сама ли она приняла яд? Или это преступление? Все трое хранят каждый свою тайну, и груз прошлого так и не дает им жить в полную силу. 

Ну… уныние, меланхолия, упадок, грусть, печаль, тоска- в целом если кратко. Тягомотно, скучно, очень затяжное описание. Читается сложно - только действительно для любителей, да и в целом то, чем автор завлекает, так и остаётся толком нераскрытым - одна бесконечная рефлексия. Казалось, автор так удачно завернула сюжет, такую историю придумала, но нет! (Это в копилку к одному из самых больших разочарований - «7 смертей Эвелины Хардкасл»). Все плоско, сопереживать некому. Никого не жалко

Уже не единожды ловлю себя на том, насколько книга оказывается неожиданной. Неожиданно прекрасной. И почему-то удивляюсь. А может, стоит удивиться своему чутью, четко выводящему именно на ту прекрасную книгу, с которой мы друг друга поймем.

Насчет основной темы - неудивительно, что она вынесена в заглавие, намек на то, чтоб те, кому не совладать с этой темой, обходили ее с первого взгляда. Но от нее не наваливается ощущение черноты, таково ее обаяние, так написано несколько отстраненным языком, нивелируя кажушийся эффект безысходности, то, что побуждает к диалогу, к спору. Может быть, как раз через флёр одиночества мы увидим истории разные, истории трех друзей, которых развела в стороны драма, случившаяся с их общей подругой. И высветила исконные стремления, самую суть человеческого существования, подсветила острые грани, а собственно, заставила признать ту правду, которую скрывали бы они сами от себя, но опять же - до какой поры.

Редко удается так попасть в унисон с книгой, с автором, хочется еще раз открыть и начать сначала, про Жуюй, воспитанную двумя китайскими леди, поставившими цель воспитать в девушке запредельные качества, идеал, богиню со заком минус слепить из нее. И что в результате? Остра, как бритва, холодна, как сталь? А мне ее жаль.

А дальше все заостряется, небыстро, но в нужном темпе. И после приключившегося с их подругой, с Шаоай, кажется, что все трое погружаются в своеобразный анабиоз, но острота еще глубже, еще больнее режет.

Но и с другой стороны, мне все же близка история Жуюй, когда невозможно быть, как все, это неправильно, не потому что слиться со множеством других не самая лучшая идея. И не потому что человек так устроен, что какая-то часть его сокрыта будет от глаз всегда. Просто эта остраненность, самодостаточность, инаковость нужна всем нам как воздух. Иначе нас задушит. Это не всегда понимается людьми в равной степени, естественно, мы же разные. Ну и опять же, жизнь полосатая, приходит время разбрасывать камни, а за ним - время их собирать.

Во-первых, выплесну свой гнев относительно переводчика. Леонид Мотылёв — запомните хорошенько имя этого человека и никогда не берите читать книги в его переводах. Человек берётся переводить китайскую книгу с английского языка, не утруждаясь при этом узнать правила перевода китайских имён. Или хотя бы какие они вообще бывают, китайские имена. В итоге через всю книгу мы вынуждены видеть слепленные в одно слово двойные имена. Вместо Мо Жань – Можань, вместо Чжу Юй – Жуюй, вместо Сы Чжо – Сычжо (а почему не Сыжо вообще, если Чж в Чжу Юй он так легко превратил в Ж? Где логика?), вместо Шао Ай – Шаоай. Бо Ян вовсе превращается в болгарина Бояна, а имя автора И Юнь вдруг становится летним месяцем. Теперь представьте, как прочитывал эти однословные китаизмы синтезатор речи гугл: Мóжань, Жюи, Шáа – с ударением на первый слог, Боян и Июнь – с ударением на второй, и что, собственно, осталось от Китая?.. Конечно, услышав эти бесподобные имена, я полез в текст выяснять, в чём дело. Просто уму непостижимо, как Corpus мог выпустить такое безобразие.

Во-вторых, книгу я брал в надежде узнать о жизни в КНР. Всё, что я до сих пор о ней знал – про страсти Культурной революции – я узнал благодаря цысиневской «Задаче трёх тел». И какое-то время даже раздумывал, не перечитать ли её в рамках азиатского челленджа по пункту, в котором действие книги происходит в КНР, как раз бы на этот раз прослушал в аудио и после неё дочитал бы трилогию. Но в итоге решил, что фантастика может не проканать и оставил эту затею. Зря, как выяснилось, потому что в той фантастике было море исторической информации, в отличие от этой книги, где информации полный ноль. Реально ноль. Только Шао Ай исключают из университета за участие в протестах, да в школе ходит протестное поветрие, которое ни во что не выливается. Так что лучше бы я в самом деле воскресил в памяти ту богатейшую информацию из «Задачи трёх тел».

Честно говоря, после такой некомпетентности переводчика сложно судить о достоинствах и недостатках книги, ибо просто не знаешь, где он ещё напорол. Мне в принципе не понятен выбор темы автором – совершенно ничем не примечательные персонажи только и знают, что тупят и рушат свои и чужие жизни. Есть среди персонажей один социопат (если можно быть социопатом по воспитанию). В конце книги социопат равнодушно признаётся, что способствовал смерти (и двадцати годам мучения перед этой смертью) своей знакомой. И не сказать, чтобы это было интригой, кроме этого социопата некому было такое совершить. Мораль нужно видеть в чём? Твори что хочешь – всё сойдёт с рук, а друзья, которые даже не друзья – знакомые, простят за давностию лет? Или автор хочет сказать, что вот так, ребята, делать не надо? А как – так? Она ведь очень частный случай описывает, нам, чтобы так не делать, сначала ещё надо потрудиться среди знакомых социопата найти. И уже затем с ним не общаться. Нет, я согласен с тем, что в этой книге социопат вытаскивает на поверхность проблемы этой компании. Но простите, это же дети, и проблемы у них только от недостатка опыта. Не встреться на их пути этот социопат, у них был бы другой, прекрасный и нужный опыт, а не эта вот трагедия, от которой они безуспешно пытаются сбежать на другой конец земного шара в отношения с кем-нибудь ещё. В общем, я ничего не понял.

У меня проскальзывали мысли, что я мог не понять это потому, что прежде чем это читать, я не пытался погрузиться в китайскую культуру, начиная с мифов, как я это сделал с культурой японской. Возможно. Но такой беззубый сюжет не может вдохновить на дальнейшие раскопки. Пойду лучше Цысиня читать продолжу. О да, в одно слово двойное имя пишу, но тут уже устоявшаяся традиция какая-то… Лучше так, по фамилии: иду читать мастера Лю!

⠀
Июнь Ли исследует одиночество с нескольких ракурсов, каждый герой романа — чудовищно, всепоглощающе одинок. Но если Жуюй с самого детства сознательно выбирает одиночество, то Можань и Боян становятся одинокими из-за преступления, к которому все трое так или иначе причастны.
⠀
Роман становится в один ряд с другими историями о тайне, спрятанной за годами молчания, которые автор постепенно разматывает назад, к концу книги добираясь до середины клубка. Примерно так же устроены романы «Лед и вода, вода и лед» , «Апрельская ведьма» Майгулль Аксельссон и «Все, чего я не сказала» Селесты Инг .
⠀
Что отличает Июнь Ли — афористичный язык, уверена, книга понравится тем, кто любит выписывать цитаты. Вот, например:
⠀

⠀

⠀

⠀
Ещё одно достоинство книги — её можно брать с собой в Пекин вместо путеводителя. Обычно в таком случае говорят, что город становится полноценным персонажем книги. В романе есть не только география Пекина, но и восприятие города героями, радость от открытия истории домов и улиц, уверенность юности, что всё принадлежит ей... Несколько картинок в тему — в историях.
⠀
После Лю Цысиня, это был мой второй опыт знакомства с современной китайской литературой. И хотя Июнь Ли живёт в Америке и пишет на английском, мне кажется, этот роман скорее принадлежит к китайской культуре. В прочем, здесь я не спец, поправьте меня, если я ошибаюсь.
-----