Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества

К сожалению, мне не удалось найти точек соприкосновения с этой книгой. Казалось бы, такая многообещающая тема - исследование проблемы одиночества в большом городе. Актуально - да. Современно - да. Да еще в приложении к судебам видных деятелей искусства Америки 60-х - 80-х годов. Что что может быть интереснее? Ан нет, не мой это сорт травы, и баста.

В целом, биографические зарисовки об Энди Уорхоле, Дэвиде Войнаровиче, Валери Соланс, Клаусе Номи, Генри Дарджере были интересны, познавательны и где-то поучительны. Но лично у меня, эти люди вызывали не сопереживание, а сильнейшее раздражение. Виной конечно, их образ жизни, который автор отчего-то намерено окутывал ореолам романтизма и трагичности. Но пардон, какой романтизм может быть в беспорядочных половых сношениях, извращенной сексуальности, наркотическом угаре с утра и до вечера? Из всех вышеперечисленных персонажей сердечный отклик у меня вызвал лишь Дарджер - самый невинный и самый непризнанный гений.

В плане исследований видов одиночества, мне понравилась глава про интернет, социальные сети и реалити-шоу, популярные и в наше время. Одиночество в сети - тема актуальная и животрепещущая, жаль что автору не удалось проиллюстрировать ее на примере популярных представителей мира искусства и опиралась в этом вопросе она только на свой опыт.

В общем книга познавательная, но отклика во мне не вызвала. А жаль.

Это едва ли не самая увлекательная и приятная для чтения публицистика, что я читала в последние годы. В книге Оливии Лэнг для меня сочетается сразу несколько интересных и манящиих, глубоких тем:

Начинается всё как философско-психологический очерк об одиночестве в большом городе. Парадоксально, что чем больше мегаполис, тем легче там затеряться человечку. Можно быть до крайности одиноким буквально в окружении толп. Одиночество одновременно мучительно и сладостно, обессиливающе, но есть в нем и огромный потенциял.

Итак, англичанка с разбитым сердцем оказалась в Нью-Йорке. Она не ходит по улицам с экскурсиями, но живет в этом пространстве и передает это в тексте. И если вместе с ней начать рассматривать мосты, парки, променады и кварталы, да еще при этом заглянуть в Интернет за иллюстрациями, путешествие будет гораздо более таинственное, чем обычная прогулка или экскурсия.

Далее, она начинает осваивать не только городское пространство и самоощущение в нём, но и проявление этого пространства и самоощущения разных людей в искусстве. И тогда начинается серия очерков, посвящённых художникам 20 века, жившим в Нью-Йорке и отражавшим специфическую особенность характера этого города - искусство, одиночество и большой город, вот что их роднит.

И дальше уже каждую главу я сопровождаю поиском картин Эварда Хоппера, фотографий и арт-объектов Энди Йорхолла, безумных и красивых рисунков и коллажей аутсайдера Генри Дарджера, снимков Дэвида Войнаровича и других иллюстраций к описанному в очерках.

Лэнг исследовала музейные коллекции и обширные архивы художников, изучала их биографии, фильмы, аудиодневники, она проделала просто гигантскую работу, чтобы написать легкие очерки о самой сути. Чтобы подлиться оригинальными мыслями, сплетающими всех этихъ авторов в одно полотно. Кажется, что она увлекается одним художником, но потом выходит, что между первым и вторым она видит четкую смысловую связь, а третий, соприкосался с обоими, да еще каким-то невероятным образом объединен с тремя другими. В общем, она делает коллаж из нью-йорка, исследования одиночества как двигателя искусства, и нью-йоркских художников, которые в себя впитали эти парадоксы большого города и творчество друг друга в некоторой степени.

А к концу текста она внезапно вскрывает одну очень важную, совершенно отдельную, но также связанную и с одиночеством, и с мегаполисом, и с богемой тему - инаковости квир-сообщества, геев-отщепенцев, эпидемии СПИДа, которая еще больше изолировала и отчуждала геев, наркоманов, многие из которых как раз воплощали творческую богему Нью-Йорка.

А еще есть довольно relatable эссе об одиночестве и общности в эпоху интернета и социальных сетей. Там есть интересные наблюдения, когда знакомая мне реальность называется словами.

И финал - он про то, как искусство превращает одиночество из чумы и проказы в осмысленные и ценные явления человеческой жизни, не только индивидуальной, но и общей, человека как вида, человека как сообщества.

Насколько легко и открыто можно говорить об одиночестве? О своем, о чужом, о явлении в целом.

С одиночеством знаком каждый из нас, возможно именно поэтому рассуждения Оливии Лэнг настолько глубоко трогают и будоражат чувства, которые убраны глубоко внутрь.

Оливия Лэнг - английская писательница, которая однажды приехала в Нью-Йорк по любви, но очень быстро осталась одна в толпе незнакомых людей и в улицах незнакомого города. Именно в больших городах ярче всего ощущается, что можно чувствовать себя одиноким и быть окруженным толпой.

В поисках ответов, друзей и других ощущений она обратилась к искусству. На страницах ее книги появляется Эдвард Хоппер, признанный знаток одиночества человека в американском городе. Вслед за ним ярко врывается Энди Уорхол и история о том, что за всем поп-артом, вечеринками и шумом стоял очень одинокий человек, который был заперт в собственном теле и так и не смог по-настоящему разделить свою жизнь с кем-то. И еще одним ярким персонажем становиться Дэвид Войнарович, со своей жизнью, которая началась с насилия, с попыток все чувства передать через фотографии и с конечной смертью от безразличия окружающих и СПИДа.

Истории этих людей переплетаются с мыслями Оливии Лэнг, то углубляясь в прошлое, то возвращая читателя назад. Все это делается искусно, легко и с некоторой долью грусти.

Угораздило меня прочесть книгу Оливии Лэнг "Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества".
Книга посвящена именитым одиноким и страдающим деятелям американского искусства 60-80-х годов. Автор иллюстрирует их жизнями природу всепоглащающего одиночества, так осто чувствующегося среди городской толпы. Не подумайте, что я ханжа, но узнав больше о жизни Энди Уорхола, Дэвида Войнаровича и других их собратьях по цеху, меня еще больше отвернуло от их натур. Я не понимаю возведения на пьедестал личностей, искалечивших собственные жизни. Содомиты, жертвы бесчеловечных истязаний, корчащиеся и оргазмирующие на крючке героина, калечащие жизни таким же фруктам, как и они сами, не вызывают у меня сочувствия и интереса. Плоды их болезненной уязвимости, их разобщенности с обществом, их крики отвратительной психопатии возводятся в ранг произведений искусства, которые мне не дано понять. Я не только не утвердила для себя Э. Уорхола как короля поп-культуры, но и стала еще дальше от расчеловечивающего искусства Америки тех времен. Гомосексуалы, наркоманы, люди с искалеченной с детства психикой, пытающиеся вызвать сочувствие страданиями от СПИДа, не находят отклика в моей душе. Одно дело, когда гомосексуалы отстаивают права жить с подобными себе в лоне семьи, с детьми и упорядоченоой социальной жизнью, и совсем другое, когда они бесчеловечными выходками и развратными бесконечными половыми связями объясняют боль своего одиночества.

Вторая книга Оливии Лэнг, с которой я познакомилась, по сути продолжает для меня тему творческого одиночества и погруженности в темные глубины своего "Я".

В "Одиноком городе" автор прослеживает биографические вехи творцов визуального искусства - Энди Уорхола, Дэвида Войнаровича, Эдварда Хоппера, Клауса Номи, Генри Дарджера.

Для меня самым примечательным в этой книге оказалась полная свобода мнений, к которой приглашает автор. Возможно, потому что сама Оливия не стыдится ни страниц своей личной истории, не боится высказать неочевидное критическое мнение на нашумевшие произведения искусства. При этом в книге явственно ощущается приглашающая пустота, пространство для личных заметок, которые рождаются как встречная волна.

Мне было приятно увидеть возможность как читателю провести собственное расследование - в книге черно-белые иллюстрации, зачастую не повторяющие упомянутые в тексте. То есть я как читатель могу выбрать, по какой линии мне идти - обратиться к Википедии и рассматривать фотографии, либо полностью погрузиться в текст о личностях-творцах, об их непростой судьбе, о моральных и аморальных поступках, о смелых экспериментах и той трансляции одиночества внутри, которое передавалось через объектив фотокамеры и любительские киносъемки.

Я выбрала именно второй путь, и не прогадала: Оливия Лэнг действительно очень талантлива в описании биографий, в бережной личной критике произведений искусства, в создании бесчисленных нитей-связей между одной конкретной личностью - и глобальным представлением человечества, с его политическими, культурными, правовыми и прочими нормированными алгоритмами. С вспыхивающими кострами признания и неизбежным броском с пьедестала в огонь порицания, с безумием и фанатичностью - и трогательной заботой о памяти кумиров.

Читая текст, можно легко представить себе точечные истории об одном человеке в большом городе, маргинализацию и стигматизацию, которой подвержены творческие профессии и их представители, живущие инаковостью (и зачастую на этот выбор влияли ужасные травмы детства, а не какая-то глубинная извращенность с рождения).

СПИД, страхи, садизм, психозы и расстройства - всему этому, может, и нет оправдания в приличном обществе, но не стоит закрывать глаза на причины, на культурную среду тотальной гонки за успешностью и волнами моды.

Мы ориентируемся на наших кумиров, на их звездное сияние, потому что можем уловить его отблеск на нашей бледной простой коже, но редко хотим углубляться в происхождение этих ядовитых, но таких притягательных красок эпатажности, предвосхищения трендов и сшивания истории творцов в единое полотно кровавого цвета.

Что там с первой линией, когда прочитал книгу - и бежишь пересматривать фильмы, картины, слушать аудиозаписи своих кумиров? Знаете, нет, не хочется. Не хочется оживлять в памяти знаменитые поп-арт картины Уорхола, не хочется погружаться в крики одинокого художника, переданные в инсталляциях. Не потому что противно, не потому, что идеалы нынче развенчаны, а потому что свой безмолвный, сочувственный ответный крик уже вплетен через пронзительно откровенный текст Оливии Лэнг.

Как писал Джеймс Холлис:

В книге Лэнг, несмотря на постоянную рисовку одинокой фигуры в городе-муравейнике, постоянно протягивается эта ниточка соучастия, ускользания от реальности, зачистки вины путем вредных привычек или одержимости творчеством. И тогда выстрел в Уорхола становится не безумием, а выстрелом в свое отражение.

Хочется научиться прощать одиночество, прощать город за его бездушную монолитность и находить в творческих актах не безнадежность, а нечто величественное и глубокое, что может открыться нам.

Одиночество — не такая уж запретная тема. Чаще всего про неё говорят в контексте старости, брошенных детей или ситуации, когда у человека не осталось близких. И совсем немного материалов и обсуждений ведётся вокруг одиночества отвергнутых обществом людей. Больных СПИДом, наркоманов и проституток. И ведь в какой-то мере отношение покинутости к ним продолжается.

Это книга стала для меня откровением. Я бы назвала её в современной альтернативой романа Гюго "Отверженные". Имею в виду ту линию, где герои боролись за своё существование через боль и протесты общества. И что действия бедняков во Франции начала XIX века, что общественные активности художников и писателей 20 века, зарождались из глубокого чувства одиночества.

И тут каждый может узнать себя. В разные периоды жизни нам чего-то не хватает: понимающего человека рядом, самовыражения, принятия другими или простой улыбки, как знака того, что ты не одинок. Но мы оказываемся. Снова и снова.

Для меня это книга-откровение. Оливия смогла чутко рассказать про свой опыт переезда и ощущения покинутости в Нью-Йорке. И при этом копнуть очень глубоко: как это же чувство проявлялось у других и откуда оно вообще берётся. Её собственная история переплетается с пазлами жизни Энди Уорхолла, Дэвида Войнарович и других людей искусства. Забытых по причине того, что они оказались не такими, как все — слишком "грязными" и развращающими других.

Мне понравилось, что автор не смещала акцент на себя. Её героиня скорее была помощником и молчаливым свидетелем того, что творилось в душе у других одиноких людей. Она переживала вместе с ними. Оливия как призма, через которую читатель вместе с ней смотри на её, своё и другое чужое одиночество. Столько искренности, боли и незащищенности в этой книге! Думаю, вернусь к ней через какое-то время.

Проблема "одинокого города" в отсутствии размышлений о городе как таковом.

Оливия Лэнг следует своей устоявшейся формуле:

Осмысление популярной личности + истории из жизни + местность = раскрытие тезиса.

Если на первом члене уравнения хочется скучать (Энди Уорхол надоел!! Каждый второй эссеист упоминает его как некую ультиму в любом тезисе); со вторым всё отлично ибо умеет Оливия Лэнг упаковывать истории из жизни в интересный текст; с местностью полный провал. Пока существуют комплексные осмысления города у Беньямина, Кишика, Юнгера, Данна, читать опосредованное (через популярных личностей) раскрытие города лишь как фона просто не интересно. Это не уровень Лэнг (в "почему писатели пьют" она великолепная работает с ландшафтом и фактурой).

Прочитать можно, но исключительно без особых ожиданий.

Книга потрясающая. Близкая мне тема прям за душу взяла и не отпускает.

Здесь про эмоции, одиночество. Искусство, конечно же. Про детские травмы, насилие, СПИД, расизм, соцсети.

Одиночество разобрано на части на примерах историй Эдварда Хоппера, Энди Уорхола, Клауса Номи, Зои Леонард, Билли Холидей, Жан-Мишеля Баския, Джоша Хэрриса. Еще открыла для себя Дэвида Войнаровича и Генри Дарджера, хочу познакомиться с их работами подробнее.

Книга затянула с первых страниц, но читать временами было очень больно. К самой книге у меня добавились интервью, поиски работ упомянутых художников, музыка. И самоанализ. Если в самом начале я хотела спорить на тему одиночества, что от него можно получать удовольствие, то потом стало понятно, что тема глобальнее личных границ.

Пожалуй, это одна из лучших книг, которые я прочитала в этом году.

Оливия Лэнг размышляет о периоде сильного одиночества, которое она пережила в Нью-Йорке после разрыва отношений. В это трудное время она обратилась к искусству за ответами. Своеобразный подход автора объединяет мемуары, философию и биографию, предлагая соблазнительное повествование, стирающее границы между личными размышлениями и культурным анализом.

Она проходит через все болезненные аспекты одиночества и исследует его уродливую разрушительную природу, используя собственный опыт и истории известных художников, которые до нее жили и работали в Нью-Йорке. Через призму таких художников, как Эдвард Хоппер, Энди Уорхол, Генри Дарджер и Дэвид Войнарович, чьи работы олицетворяют одиночество жизни в изоляции среди миллионов людей, она находит утешение и понимание. Их произведения искусства, представление их внутреннего хаоса, мыслей, чувств и личности связаны с автором на самых глубоких уровнях.

Большая часть этой книги на самом деле посвящена жизни и искусству нескольких выдающихся печальных душ, людей, для которых одиночество было не мимолетным облаком, а постоянным туманом в их жизни, который они пытались преодолеть, пробиваясь  через искусство, но им это удавалось редко.

Это оказалась гораздо более грустная книга, чем я ожидала