Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества

Красивая книга и незнакомый мне ранее автор. Искусство с его открытиями и глубиной и одиночество с его вечной печалью. Публицистические издания типа этой книги нечасто забредают в мой виш, тем ценнее в итоге получаются находки. Почему-то перед началом чтения не обратила я никакого внимания на тег "искусствоведение", ошибочно полагая, что книга будет мемуарно-психологического толка - опыт переживания автором состояния, которое знакомо нам всем в те или иные периоды жизни. От автора здесь действительно - трогательный кусок жизни, посвященный лишь себе одной. Благодарна Оливии за этот искренний проникновенный рассказ о себе, в котором нет, кажется, ни до, ни после, одно кровоточащее, громко стучащее настоящее. Она очень скупо говорит о жизненных событиях, которые привели ее к этому состоянию (зато его описывает сочно и ярко); нет здесь совершенно и голливудского хэппи-энда в духе Элизабет Гилберт (развенчанный, кстати, последней в ее последующих книгах). Нет. Автор очень осторожно впускает читателя в собственную жизнь. Цель - не показать, вот я мучалась, а потом обрела счастье (или не обрела, но стала мудрее и прочее). Цель, как вижу ее я, подарить читателю ощущение поддержки и сопричастности: ты не один в таком огромном мире; одиночество - это не ущербность или твоя вина; одиночество случается со всеми, его нужно просто попытаться пережить, прочувствовать, найти в нем смысл и т. д.

Психологические штрихи к объемной картинке одиночества (так и хочется написать мне это понятие с большой буквы, столь много внимания уделяется ему на страницах работы Оливии Лэнг; оно попеременно представляется здесь то чудовищем, пожирающим без остатка человеческую личность, то главным вдохновителем на прекрасное) автор дополняет искусствоведческими эскизами. Признаюсь, вот это было моим главным открытием в данном сборнике эссе. Автор наглядно показывает, как одиночество толкало на творчество и самовыражение, как благодаря ему создавались настоящие произведения искусства, как с помощью него творцы притупляли боль отчужденности и инаковости, забывали о последних на этот краткий или долгий (у кого как) миг творения.

Мне было незнакомо большинство имен в книге (кроме разве что живописца Энди Уорхола, но и то, это больше такое шапочное поверхностное знакомство, когда ничего толком не знаешь ни о жизни, ни о системе взглядов художника, а лишь видел когда-то мельком пару-тройку его самых известных полотен, и все), но это отнюдь не мешало мне все чтение наслаждаться глубоким погружением в удивительные, разнообразные, часто трагические чужие человеческие судьбы. Чтение это было часто горьким: да легко ли вообще читать про чужие страдания? Страдания, связанные, кстати, не только с одиночеством - оно зачастую было следствием куда более серьезных из их жизненных проблем. Тяжелое детство с побоями, занятия проституцией, нетрадиционная ориентация, СПИД, нищета, отторжение обществом, когда ты так к нему стремишься... Одиночество прилагалось бонусом, чтобы добить уж окончательно, сломить волю и желание жить. Вот только сломить их у злодейки-судьбы так и не получилось. Доживали в изгнании, в той же нищете, непонятые и непринятые при жизни, но при этом умудрялись творить, выплескивая горечь боли - на страницы книг, на холсты полотен, в звуки музыки. Умудрялись жить, несмотря ни на что. Духовная внутренняя жизнь оказывалась в разы богаче и плодотворнее внешней, куда их не спешили принимать.

Автор делает справедливый вывод о том, что чему-то у них точно можно поучиться - силе к жизни. Оливия Лэнг очень трогательно рассказывает в своих эссе о личном знакомстве с их биографиями, она тратит часы, просиживая в библиотеках и архивах, дома она внимательно всматривается в фотографии, полотна, вслушиваясь в тексты песен, создавая в уме этот цельный образ одиночки из большого города, где, кажется, в принципе не может быть одиночества - какое одиночество в толпе? Оказывается, может быть и такое. Она сравнивает собственные ощущения с воспоминаниями тех, других, знаменитых одиночек, подаривших так много миру искусства и ничего не забравших взамен.

В конце сборника Оливия рассуждает уже и на тему одиночества в современном цифровом мире. Это были тоже довольно любопытные по сути страницы. Она очень интересно препарирует зависимость человека двадцать первого века от соцсетей, от лайков и прочих признаков того, что тебя заметили, одобрили, оценили, хотя всю книгу повторяет, что не хочет, чтобы на нее смотрели как на вещь, которую можно оценить... И делает неожиданные выводы о том, что может быть и виртуальное одиночество. Недостаток общения в виртуальном пространстве вызывает точно такие же чувства у человека (грусть, апатия, стыд), что и обычной жизни.

Чтение книги было умиротворяющим и каким-то медитативным. Она вроде бы говорит о всем известных вещах, но делает это так мастерски, что поневоле заслушиваешься. Она вовсе не пытается выжать вашу слезу, но и это у нее получается превосходно.

Книга не для всех. В ней поднимается множество неудобных и острых тем, которые не всем будут интересны, а у кого-то и вовсе вызовут лишь раздражение, а не желание посочувствовать другому. Емко. Красиво. Познавательно с точки зрения искусствоведения (мне после данного издания даже самой захотелось увидеть - уже собственными, а не авторскими глазами - все перечисленные работы фотографов, художников, музыкантов. Порой автора уносило в отвлечения, не касающиеся напрямую вопросов, заявленных в книге. Но, знаете, за такую искренность и честность с читателем я простила ей это.

Я всегда тайно романтизировала одиночество. В нем помимо грусти мне видится благородство и чувство собственного достоинства. К тому же уединение всегда казалось мне уютным.

В отстраненности от мира есть своя особая магия, к которой нужно прикоснуться хотя бы раз в жизни. Кого-то она делает просто очень грустными, других превращает в мудрых созерцателей, а некоторых даже в великих гениев. По большей части именно о последних рассуждает Оливия Лэнг в своей книге "Одинокий город".

Сама же Лэнг удивительным образом будто сочетает в себе все три перечисленные мною ипостаси одиночества. Она грустит о потерянной любви. Тридцатилетняя женщина оказывается совершенно одна в чужом и незнакомом Нью-Йорке. Она рефлексирует собственный опыт одинокой жизни, обращая взор в своих рассуждениях на великих деятелей искусства и их произведения. Так она создает прекрасную книгу, которая еще может и не стала великой, но уже однозначно прекрасна.

Эта книга - исследование, но в то же время она - откровение. Ее хочется читать неспеша, изучая истории героев книги максимально внимательно. Тем более, что они очень уж интересные личности: Эдвард Хоппер, Энди Уорхол, Дэвид Войнарович, Генри Дарджер.. И собственно Нью-Йорк.

Читая книгу, сложно не начать обдумывать собственный опыт одиночества, который случался так или иначе почти с каждым из нас. Для одних это состояние носит временный характер, но для других оно перманентно.

Одиночество - повод для грусти или время для самопознания? Оно может быть как крайней точкой отчаяния, так и местом большой силы.

Эта книга подарила мне увлекательное путешествие в мир искусства и вглубь собственной души. Откладываю на полку любимых книг, чтобы встретиться с ней снова.

Скажите, потенциальный читатель, вы одиноки? Тогда ни в коем случае не читайте эту книгу, потому что почувствуете своё одиночество острее. Вы не одиноки? Тогда вам незачем читать эту книгу, потому что усомнитесь в своем неодиночестве.
Книга, на которую очень трудно писать рецензию. Одиночество в одном из самых больших городов США - Нью-Йорке, показано во всех обликах. Примечательно, но главная героиня другой книги из этого же города тоже осталась одинокой. Получается, Нью-Йорк не столько город женщин, сколько город одиночества.
Эта книга - сборник рассказов об одиночестве. Одиночество разное. От якобы непонимания, от наркотиков, от спида, от неудачного детства, неудачной женитьбы сегодня, одиночество посредством макбука и социальных сетей Твиттер и Фейсбук. Такое чувство, что автор предоставила одиночество читателю на выбор, на любой вкус. Только вот я никакого одиночества не хочу.
И американская бытовуха не впечатляет. Те квадратные метры, что снимала писательница (?) сложно назвать квартирами. Более похоже на конуру для человека. Город, по которому гуляла автор книги, насквозь проникнут одиночеством, тут каждый сам по себе. Да и как может вызвать интерес город, где некоторые психологи (Б. Ф. Скиннер) всерьёз считает, что

Прочитав эту книгу, вы полностью будете убеждены, что спид впервые появился именно в Нью-Йорке - в городе голубых и наркоманов. Да простят меня жители этого славного города, но тут виновата не я, а писательница в такой подаче фактов. Именно там спид впервые назвали гсид - гей-связанный иммунодефицит. Позже его стали называть гей-рак или же гей-чума.
Не нравится мне город, где у детей нет детства. Над детьми сначала издевается отец, а мать оказывается совершенно не готова к потребностям своих трёх отпрысков. Конечно, такие дети будут одинокими всю жизнь. Они не поверят в любовь, даже если встретят её. Хорошо, если из них вырастут талантливые фотографы, работающие в чёрно-белом цвете, которым заказывают работы журналы мод, или художники. Большинство художников оказываются признанными после смерти. И в каждую картину они вкладывают кусочек одиночества. Именно такие картины выискивала писательница, стараясь изучить одиночество. Глупое словосочетание. Одиночество изучить нельзя, можно постараться выяснить его причины. В книге есть несколько научных определений этого состояния души. Но я не доверяю американским учёным, воображающим, что смогли залезть в чужую душу.
Ни в коем случае не читайте эту книгу. У каждого своё одиночество, как и своя любовь. Если сохранить любовь, одиночества не будет. А писателей и учёных, которые пытаются учить нас жить (особенно американские), можно ткнуть носом в следующие факты:
В США автор книги о семейной гармонии «Как сохранить брак» застрелил свою жену и выложил в Facebook фотографию трупа. Дейл Карнеги умер в полном одиночестве, Бенжамина Спока его собственные сыновья хотели сдать в дом престарелых, М. Монтесори отдала своего сына в приёмную семью, чувствуя, что ее предназначение на этой земле — посвятить себя чужим детям, а корейская писательница, автор бестселлеров «Как быть счастливым» повесилась от депрессии.
На самом деле автор книги ничему нас не учит. Я подозреваю, что она очень одинока, и решила поделиться этим с нами. Но можно было бы как-то иначе, не предлагая нам пройти все пороки человеческие, ведущие к одиночеству, сразу, залпом.

Местами читала буквально через силу - уж слишком сумбурно и запутано изложение.
Вперемешку высокоинтеллектуальные отсылки к американскому искусству второй половины ХХ века и личные, иногда даже очень, воспоминания автора. При этом именно автор довольно успешно прячется за фигурами художников, фотографов и писателей - вроде бы и рассказывает о себе, но всё время получается о других. Бултыхаешься в сложном супе из чужих жизней, невольно примеряя на себя каждую.

В целом книга скорее безрадостная и малооптимистическая, это непременно следует иметь ввиду до начала прочтения. Очень много "тяжёлых тем", с которыми так или иначе связано одиночество - болезни, насилие, алкоголь и наркотики.

Эта книга с красивым названием и минималистичной обложкой совсем не о том, не о заявленном. Разве что первая глава, в которой описывается городское одиночество в стеклянных аквариумах кафе и кинотеатров, воспеваемое одним из моих любимых художников – Эдвардом Хоппером. Он невероятно пронзительно рисует пустоту и тщетность суеты сует. Автор вплетает мотивы своего и любого другого человеческого одиночества в канву его картин, кричащих об отчужденности и обособленности человека в большом городе. Только эта глава было созвучна моему сердцу.

Дальше была часть про Уорхола – уже менее интересный мне персонаж. Тем более Лэнг стала сбиваться на простой пересказ биографии с вкраплением подозрительно часто повторяющихся мыслей (ох уж эта самость и стигматизация на каждой странице) и речевых оборотов, всё это немного бездушно и механически, периодически теряя суть мысли. Дальше становилось все хуже: глава про фотографа Войнаровича, все искусство которого выражалось в том, что он наклеивал моделям лицо бунтаря Артюра Рэмбо, а потом шёл искать себя под мостом, где печально и нелегально совокуплялись сотни мужчин, актом свободной любви отрицая бессмысленность существования и бла-бла.

«Ну ладно» - подумала я, может, дальше будет что-то про одиночество, но следом шла глава про уборщика-затворника Генри Дарджерса, у которого в квартире после смерти нашли огромную, всю жизнь писавшуюся, книгу про маленьких девочек с...членами. И про то, как солдаты над ними издевались, насиловали и развешивали их на деревьях. По Лэнг это типа символизирует гимн противления насилию, до чего же иносказательно, как же глубоко надо копать, чтобы это увидеть! Это уже не одиночество, это полная изоляция от мира людей, полный отказ от социализации.

А про настоящих людей искусства нельзя написать? Как-то развить тему одиночества, а не одни деклассированные, с изломанной психикой, элементы превозносить? Неужели только нетрадиционная ориентация или психические отклонения отдаляют людей от других? Неужто других видов одиночества не существует и надо было посвящать 80 процентов книги людям с одинаковыми проблемами? Одиночество шире проблем с принятием другими твоей ориентации и половой самоидентефикации. Взять хотя бы одиночество с другими, в семье, в школе или на работе, в браке, в преддверие смерти, на войне или в безделии, в любви или дружбе. Оно несоизмеримо разнообразнее, а исследование Оливии чрезвычайно узко.

А автора уже не остановить, словно она добралась наконец до того, ради чего затевалась книга: дальше про оперного певца со СПИДом. И ещё про кого-то больного спидом. И обвинения, лозунги, на злобу дня: мол, долой дискриминацию! Притеснение геев, женщин (в особенности проституток!), вопиющее неуважение к наркоманам (это, признаться, тема свежая, еще не обкатанная)! Неужели я одна устала от этой волынки современности, которая уже поглотила мир кино и вот начинает покушение на книги? Вся эта остросоциальная тематика, обвинения в нетолерантности/сексизме/ неуважении меньшинств... Оливия, вы вообще помните, что не манифест писали, а исследование на тему одиночества? Мы вместе с Хоппером устало сокрушаемся, не глядя друг на друга в ночном кафе.

На последней встрече книжного клуба поделилась с любящей читать нон-фикшн знакомой разочарованием по поводу "Счастливого города" Чарльза Монтгомери, после чего она рассказала о прочтенной недавно по схожей теме книге - "Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества" Оливии Лэнг.Это исследование на стыке искусствоведения, психологии и личного опыта.

"Одинокий город" делится на три не совсем равнозначные части - истории жизней разных "аутсайдеров" от искусства (Эдварда Хоппера, Энди Уорхола, Клауса Номи, Генри Дарджера и Дэвида Войнаровича) соединяются с информацией о некоторых исследованиях одиночества (впрочем, очень скудный объем второго). Все это склеивается личной историей Оливии Лэнг, а какие-то ее переживания становятся подводкой к разным рассматриваемым явлениям. Она всегда присутствует в тексте как автор, perpetuum mobile сюжета, и сопереживающее героям существо, через интерес к их проблемам раскрывающая себя. Правда, она набросала свой портрет штрихами, не внеся чрезмерной ясности и не оставшись инкогнито.

С аннотации над книгой повисло чувство стыда, хотя, конечно, для современного человека стыдного там, пожалуй, не много. Соблазнившись обещаниями мужчины, она уезжает из Англии, от своей старой жизни, чтобы прощупать новый уровень одиночества в многоликом Нью-Йорке. Здесь она бок о бок живет с остывающими в архивах следами страдавших, чувствовавших и переживавших художников, фотографировавших от бедра и скрывавшихся за слоем грима в толпе почитателей. Они чувствовали себя отщепенцами, как показывает Лэнг, выпавшими, отчужденными, жаждавшими близости и ее избегающими. Такие разные, но схожие по духу. Они справлялись с этой психологической ношей, взваленной на них в детстве побоями, осознанием своей ориентации (зачастую, нетрадиционной) и прочими проблемами через искусство, выражение своего состояния и видения в творческой форме.

В книге много теплоты, которую Лэнг расточает на художников, что очень сильно контрастирует с холодными периодами одиночества всех и вся. Даже далекий от понимания этого направления в искусстве читатель, пожалуй, сможет прочувствовать тот интерес, который сподвиг Оливию Лэнг написать книгу. Однако рядом с теплотой соседствуют недомолвки, которые подпортили общее впечатление, и уже набившие оскомину темы вроде разных -измов. Даже так - недомолвки и усиление. В какой-то момент я стала сочувствовать Лэнг как жертве ужасной социальной катастрофы, а потом сказала себе: "Погоди-ка!". Белая женщина из хорошо развитого с разных точек зрения общества, с образованием и источником дохода, не имеющая серьезных проблем с деньгами и прочими моментами с чего-то строит из себя жертву. И вот тогда начало рушиться ощущение погружения, а на нёбе появилась липкая пленка сомнений. Рассказано все ладно и хорошо, но вывернуто наизнанку, где царит субъективизм. Лэнг пишет про одиночество, про то, как одиноким людям становится труднее взаимодействовать, покрываясь коркой сомнений и неуверенности, но сама активно пользуется соцсетями, встречается с друзьям, ходит по архивам... Моя мысль идет к тому, что проблемы героев книги - психологические (за исключением СПИДа, сопутствующих болезней и пулевого ранения), которые еще можно списать на уровень психологических знаний того времени и разные стигматизации в обществе. Лэнг же живет уже в наше время, все еще цепляясь за фрейдизм, говоря о тесноте гендера, подпитывая собственные проблемы, не решая их. Чувство одиночества и травмы сейчас решаемы, нужно только захотеть. И в какой-то момент я сказала себе, что мне не нравится то, чем Лэнг меня кормит. Получается, что автор сидит в грязной луже и не хочет из нее выбираться, или пишет нам об этой луже, а сама в ней не сидит, а только слегка промочила ноги.

Феномен одиночества, конечно, "Одинокий город" не раскрывает. За этим нужно идти в другое место. Он поднимает вопросы, на которые мы с вами дадим разные ответы. Замечу только, что эмоциональное чтение здесь будет идти плохо, если не резонировать со всеми героями, если не попасть на одну волну с автором. Вспоминается фраза из "Степного волка", но довольно мне уже везде за собой тянуть Гессе.

Глупо было бы думать, что книга под названием "Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества" будет действительно об одиночестве. Что это такой вариант "помоги-себе-сам" с кучей советов о том, как завести новых друзей, стать душой компании и каждую пятницу ходить на свидание. Вовсе нет, "Одинокий город" - это прекрасная, захватывающая, пробирающая до дрожи книга об американском искусстве второй половины XX века, о судьбе художника-творца (в широком смысле) в современном обществе и о том, как одиночество порождает творчество и какое творчество порождается одиночеством. Поэтому если тема современного искусства вам не близка, а оно здесь будет очень современным, провокативным и шокирующим, то эта книга не для вас.

Композиция "Одинокого города" такова: несколько аналитико-биографических эссе, обрамленных историей девушки, оказавшейся одной в Нью-Йорке. Одна-одинешенька посреди большого города, девушка начинает искать тех, кто мог бы разделить ее опыт, ее переживания, и с удивлением находит собратьев-одиночек среди знаковых художников прошлого века. Все они жили и творили на Манхэттене, вдохновляясь этим символом большого города (еще со времен Чаплина): Эдвард Хоппер, Энди Уорхолл, Дэвид Войнарович, Генри Дарджер, Клаус Номи, Джош Хэррисс, Зои Леонард. Не все они были художниками в прямом смысле. Клаус Номи был певцом, а Джош Хэррисс - праотцом социальных сетей, но все они самовыражались посредством того или иного вида искусства: живописи, писательства, музыки, фотографии, перформанса. Текст насыщен названиями их произведений, а также именами их соратников и современников. Львиную долю времени, потраченного на чтение, я провела в интернете, рассматривая образцы художественной фотографии и слушая уникальный контртенор. Оливия Лэнг щедро делится историями личной жизни своих героев, начиная с раннего детства, как правило, несчастливого, полного унижений и боли, и заканчивая сексуальной ориентацией, чаще всего нетрадиционной, что естественно тоже ведет к унижению и боли в нашем отнюдь не толерантном мире. Сквозь призму жизни этих выдающихся аутсайдеров, а они оставались аутсайдерами, даже будучи обласканными славой, Лэнг говорит с нами о проблемах современного социума - насилии в семье, СПИДе, наркомании, расизме, гомофобии, мизогинии, всеобщей отчужденности, возникшей из-за интернета и социальных сетей. Собственно, для того и нужно искусство, чтобы говорить о проблемах.

В дискурсе Лэнг одиночество становится синонимом отчужденности, хотя в жизни это не всегда так. Но если мы говорим о современном творце, то видим, что он почти всегда одинок, духовно или материально. Генри Дарджер был одинок до такой степени, что ему не с кем было перекинуться словом. Энди Уорхолл был постоянно окружен толпой, "свитой", но он был одинок не меньше. Почему они были одиноки, волею обстоятельств или по собственному желанию, сформулированному однажды или вовсе не высказанному? Я думаю, тому есть две причины. Все эти люди очень сильно отличались от окружающей среды в том или ином плане. Отличались внешне, были некрасивыми. Принадлежали к другой национальности и плохо владели языком. Имели нетрадиционную сексуальную ориентацию и не скрывали этого. Имели проблемы с физическим и ментальным здоровьем. Все эти люди находились за гранью привычного, традиционного, общепринятого социального круга. С одной стороны, это делало их отщепенцами, отчуждало, приводило к вынужденному одиночеству. С другой, увидеть картину можно только если ты вне ее. Увидеть и запечатлеть. Увидеть и переработать в своем сознании. Переработать и отразить увиденное. Переработать и создать новое, новый мир. Стать творцом мира можно, только если ты вне этого мира. Иными словами, творец одинок всегда.

Но этот тезис очень трудно принять, если ты обыкновенный человек. Например, тощий недоедающий парнишка, конечно, гей, скорее всего торгующий своим телом практически за еду, рискующий жизнью каждую ночь, еще не осознавший собственной исключительности (ее вообще не многие осознают), типичный обитатель Манхэттена. Поэтому творец-одиночка еще и всегда несчастен. Он отвергаем социумом, ему сложно найти язык с окружающими людьми, он, глядя на себя в зеркало, не верит, что его можно полюбить. Он вызывает у вас жалость? Напрасно. Без этих гениальных аутсайдеров наш мир был бы населен банальными обывателями и был бы невероятно скучен.

Но давайте поговорим об искусстве, которое рождается среди таких аутсайдеров. Такое искусство те же обыватели сочтут скандалом, шок-контентом, не искусством вовсе. Искусство аутсайдеров - это не идеально красивые картинки, услаждающие слух мелодии или божественные рифмы Золотого века поэзии. Это образы, которые скребут по вашему сознанию, как скребется за вашим порогом одинокий котенок, который может оказаться совсем не котенком, как только вы откроете дверь. Это тревожные образы, пугающие, будоражащие. Наполненные символами, реминисценциями, аллюзиями, а главное, служащие отличным проводником во внутренний мир художника. Оливия Лэнг говорит, что

Искусство не обязано быть красивым - я так давно это чувствовала, как же это верно. Искусство обязано задевать нас, заставлять переживать и сопереживать. Оно обязано быть на несколько шагов впереди нашего общего культурного развития, оно обязано всегда опережать свое время. Поэтому творец обязан быть аутсайдером, всегда. Он просто не может родиться в свое время, он всегда рождается раньше - на десятилетия, на века.

По большому счету, книга Оливии Лэнг для меня оказалась великолепным стартом, возможностью заглянуть в мир культурного процесса, осознать, что он происходит, и постараться за ним проследить. Лэнг очень хорошо объясняет, почему тот или иной художник творил так или иначе. Она обращает наше внимание на определенные детали их биографии, а затем раскрывает то, как эти детали отразились в их работах. С одной стороны, ее одинокое пребывание в Нью-Йорке вряд ли можно сравнить с одиночеством Генри Дарджера или одиночеством больного СПИДом Клауса Номи. С другой, определенный опыт помогает нам достичь того самого сопереживания, к которому стремится искусство. С этой точки зрения, книга получилась безупречной.

Графики

Однажды давным-давно одна английская журналистка приехала в Нью-Йорк. И не стала искать подходящего холостяка, а принялась исследовать своё и чужое одиночество.

По аннотации я ждала больше личного опыта, но получила краткий пересказ биографии известных художников, которые в свою очередь так или иначе поднимали тему одиночества в творчестве. Предсказуемо начав с Хоппера, она обращается к Уорхолу, Войнаровичу, Даджеру и многим другим, и подробно затрагивает культурную жизнь Нью-Йорка 80-х, и начало эпидемии СПИДа. Лэнг описывает способы преодоления одиночества разными людьми, его проявления в искусстве, причины его возникновения, и порочный круг взаимоотвержения обществом иных, и ввержение человека в пучину одиночества.
Все это интересно и познавательно, можно не открывать Википедию, Лэнг пересказывает общеизвестные факты, и опыт одиночества, странных не таких людей, не принятых людей любопытен, но я ожидала более личной истории. Сама Лэнг будто прячется за других, чтобы не говорить о себе. Возможно это проблема моих ожиданий от книги.
С другой стороны, повествование вызывает на мысленный диалог с автором в одиночестве с этой книгой, затронуто много аспектов нынешней жизни, так что каждый может при желании найти за что зацепиться и повспоминать.
Мне больше всего откликнулась история Лэнг о современном способе преодоления одиночества через соц.сети, к которому она наконец добралась во второй половине книги, и главное о старом Твиттере со звездочками и 140 знаками. Он был чудесен, меньше рекламы, меньше бесконечных тредов, зато больше эмоций и маленьких разговоров, в тысяче личных эпизодов. Теперь приходится снова искать что-то другое. Если Даджер в середине прошлого века мог жить десятилетия без особых перемен, стремительность перемен века нынешнего, такой возможности не предоставляет. Мир меняется все быстрее.
Второй момент, который зацепил, это появление вируса СПИДа в связи с параллелями нашего нынешнего рнк-вируса. У него внезапно со СПИДом много общего: оба несут рнк, быстро мутируют и вакцины к ним создать сложнее, чем к другим. И если эпидемия СПИДа в первую очередь за счёт специфических способов передачи касалась более уязвимых групп людей, вирус в короне готов поразить любого вне зависимости от образа жизни и социального поведения. Но, вернёмся к главной теме: оба вируса создали ещё одну мощную стену отчуждения людей, усилили одиночество каждого человека: от детей до стариков.
И последнее, мне не хватило раскрытия темы одиночества для обычного человека, не попадающего в категорию тех или иных меньшинств, человека который живет обычной городской жизнью, того кто не выделяется из толпы. Все герои Лэнг получили признание, о них говорят, пишут, исследуют, но главное они так или иначе выпали из толпы и общества. Я не против книг о разных людях, но тема одиночества широка и касается каждого человека, вне зависимости от его жизненного опыта и культуры, но Лэнг в большей степени сосредоточилась на опыте людей из небольшого круга жителей Нью-Йорка 80х. Их опыт может быть полезен и любопытен, но мне этого мало.
P.S. Обычно я не люблю читать и слушать музыку, потому что со временем перестаю воспринимать то или другое. Но с Лэнг получилось одновременно послушать Клауса Номи, он добавил атмосферы в тему, что и ни удивительно. Вообще Лэнг упоминает и фильмы, и песни, и хорошо смотреть их потом, будто продолжая диалог внутри своего одиночества.

Занятное это дело – браться за книгу, понятия при этом не имея, что из себя представляет автор и о чём он собирается поведать в своём труде. Отчего-то я была уверена, что этот роман будет строиться вокруг одиночества главной героини и её борьбе с ним, и, в общем-то, так оно и было, да вот только об этом говорилось вскользь, ибо на переднем плане фигурировали совсем другие лица, а главным героем был он, сияющий Нью-Йорк, город, который никогда не спит, город, в котором живут миллионы людей, город, в котором столько всего происходит, это всё он: город одиночества. Впрочем, это касается всех городов, ибо «Одиночество – пространство людное: это сам город».

Одиночество бывает разным. Взявшись за биографии известных личностей, Оливия попыталась найти некую общность, которая могла бы помочь найти ответы на волнующие вопросы: что кроется за этим понятием, откуда оно берётся и как с ним бороться. Она проделала неплохую работу, углубившись в жизни людей, чьи судьбы её волновали. Особенно мне понравилось описание жизни Дэвида Войнаровича, некоторые факты из его биографии я не знала и потому читать было очень занятно; признаться, изучая его творчество, я даже не задумывалась о том, насколько одиноким человеком он был. Что касается остальных разборов биографий, то кое-какие моменты меня разочаровали и даже возмутили, ибо автор временами упускала важные детали, из-за отсутствия которых образы героев искажались. Впрочем, всё искупилось связями, я бы даже сказала, нитями, которые объединяли всех персонажей сей истории, благодаря чему картина вышла очень цельной.

Несмотря на подробный разбор жизней известных творческих людей и демонстрации причин их проблем, может показаться, что многие виды одиночества были не разобраны и даже проигнорированы, но в данном случае это, как ни странно, не важно. Было выявлено главное: стигматизация губит. Казалось бы, это должен понимать каждый, но стоит прочитать главы, посвящённые СПИДу, как становится понятно, до чего же общество бывает диким и безжалостным. Вот почему об этом нужно говорить, как и о ксенофобии в любом её проявлении: пока люди, играя в нормальность, хотя нормальности как таковой не существует, унижают и изводят тех, кто чем-то отличен от них, одиночество разрастается и утягивает всё больше и больше людей, а так как сама идея одиночества считается в обществе жалкой и неправильной, то получается замкнутый круг, из которого практически невозможно найти выход.

Да, распрощаться с одиночеством очень трудно. Сложно подобрать слова, которыми можно было бы описать это состояние. Мне пришлась по душе приведённая на этих страницах метафора со стеклом («Я чувствую себя окном, возможно разбитым; я стеклянный человек»), потому что так оно, по сути, и есть. Выбирая, осознанно или нет, путь одиночества, ты будто оказываешься за стеклом, наблюдаешь за чужими жизнями, а сам при этом не живёшь, и чем дольше ты пребываешь в этом состоянии, тем труднее из него выбраться. От него невозможно избавиться, найдя себе партнёра, друзей или хобби, постоянное общение или выход в свет тоже не помогут (когда уже советчики это поймут...), важно другое: принятие себя и своих чувств. Вот почему так важно не нападать на других людей, высмеивая их "незначительные проблемки" и издеваясь над их "неправильным образом жизни": одинокому человеку и так тяжело приходится, нравоучения ему не помогают, напротив, они его стопорят. Просто попытаться понять человека, даже если его проблемы тебе чужды, просто чем-то ему помочь, будь то доброе слово или приятный жест, просто быть более... человечным. И тогда, возможно, одиночество будет побеждено.

Человеческая психика остаётся преимущественно непознанной и неизученной особенностью работы головного мозга. Человечество научилось соединять мозг с бионическими руками так, что после продолжительных тренировок люди, потерявшие конечности, могут, хоть и ограниченно, использовать искусственные руки.
Нисколько не преуменьшая, но эти достижения получены в отношении человеческого мозга - компьютера, если хотите контроллера с понятными входами и понятными выходами. Взглянув на мозг как на коробочку, которая в ответ на одни электрические импульсы отвечает другими, ученые научились это использовать с моторными функциями и даже зрительными. К сожалению, разложить по жгутам психику пока не удалось, а может быть и не удастся вовсе никогда.
Когнитивные функции мозга очень сложны и многогранны. Мы знаем строение мозга, изучили все его части, но механизм зарождения мыслей, переход от электрических сигналов в синапсах к всплывающим в наших головах мыслям и обратно является темным пятном в наших познаниях. Пока мы можем довольствоваться множественными описаниями уже развившихся "ошибок" восприятия действительности и реакций на них. Но изменить что-либо кардинально, вывести человека из того или иного состояния удается далеко не всегда, придумать вакцину от депрессии и одиночества - задача сверхсложная и в ближайшем будущем её решение не просматривается. А между тем, люди, страдающие депрессией, одиночеством и другими расстройствами психики продолжают сгорать.
Книга написана от лица человека, страдавшего одиночеством, о таких же одиноких людях. Об одиноких и знаменитых и здесь, к сожалению, нет никаких противоречий.
С одной стороны, книга является попыткой передать опыт одиночества через описание восприятия и понимания жизненных трагедий и переживаний Энди Уорхола, Эдварда Хоппера, Генри Дарджера и Дэвида Войнаровича через их работы. Но почему так сложно? Почему нельзя просто рассказать о переживаниях во всех подробностях?
Рассказывать опыт душевных переживаний дело неблагодарное, все равно что объяснять слепому с рождения что такое зелёный цвет. Можно наговорить целую кучу умных слов про спектр, длину волн, но ощущения зеленого цвета не появится. Потому что зелёный для каждого из зрячих это не волны и не составляющая спектра света, а запах свежескошенной травы, хруст яблока, пение птиц в лесу, глаза любимой женщины, детские воспоминания о мамином платье, в которое утирал слезы в моменты разочарований и много еще чего. И для каждого свое.
Прекрасно это понимая автор пытается рассказать читателю об одиночестве через аналогии, через выстраивание связей между работами художников в широком смысле и их зачастую короткими жизнями.
Насколько это получилось - вопрос неуместный, потому что индивидуальный. Пытливый читатель найдет для себя, что ищет, потому как из праздного любопытства такие книги не читают. В отношении себя я решил познакомиться ближе с творчеством этих людей и посмотреть на них с позиций уже известных мне, хоть и в кратком изложении, жизненных драм.
С другой стороны, эта книга - попытка показать, что одиночество не является показателем количества людей, окружающих человека, а является показателем качества связей между людьми, я бы сказал плотности качественных связей. С этой позиции становится понятным, почему Оливия Лэнг будучи в огромном городе мира Нью-Йорке была максимально одинока за всю свою жизнь.
Но почему же так важны качественные связи между людьми? Лежит ли этот вопрос чисто в практической плоскости или есть в этом какая-то духовная составляющая?
Лично мое мнение - в этом есть практическая потребность. Она не сводится к потребности совместной добычи пропитания и жилья, в современном мире это можно сделать и в одиночку. Здесь что-то иное.
Некая потребность в ощущении себя живым. И эта потребность по Альфриду Лэнгле удовлетворяется путем обмена и соотнесения себя и бытия. В процессе контакта с другими людьми человек переживает собственную ценность, то есть находит своё место в реальности. Иными словами, если отклика у окружающих на существование человека нет или отклик отрицательный, то он перестает чувствовать живость, реальность начинает рассыпаться. Кто-то начинает налегать на спиртное, кто-то на наркотики, другие пытаются высказаться обществу посредством скандальных манифестов, неоднозначных художественных произведений и музыкальных композиций, тем самым пытаясь оставить нестираемый след в как им кажется исчезающей реальности.
«Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества» - призыв к развитию чуткости и эмпатии к тем людям, которые нас окружают. Психика человека довольна хрупкая штука, поэтому было бы неплохо, если бы мы время от времени приглядывали друг за другом.