Waiting for the Barbarians

Люди верят в собственное предназначение. Это помогает им чувствовать себя более весомо у окружающем мире, более значительными, чем есть на самом деле. Такое отношение характерно не для какой-то конкретной прослойки общества, а всех разом: от рядового гражданина до правителя. Одним ощущение исключительности даёт возможность выжить, другим – творить что вздумается, не опасаясь последствий. Люди настолько погружены в значительность своей жизни, что, только уже уходя, понимают — никому и ничему они не были нужны.
Ушли как пришли.

Люди безвестной Империи всегда жили в мире с варварами. Так было до тех пор, пока на границе не появились чиновники из столицы и своим высочайшим указанием не назначили врагов для этой конкретно местности. Назначить-то назначили, но где взять видимое подтверждение для демонстрации враждебных намерений? Чтобы выполнить спущенную сверху обязательную разнарядку на врагов, начинают хватать местных жителей.

Свидетелем и невольным участником всех этих событий становится местный судья. Он слишком стар, чтобы кидаться спасать очертя голову или проповедовать наивное «не убий». Но всё же недостаточно окостенел душой, чтобы раствориться в беснующейся толпе, требующей больше крови и пыток. Судья пытается придерживаться нейтралитета, но его ситуационного лицемерия хватает ровно до первой встречи с жертвами нового режима. Ему становится стыдно.

Именно это чувство мучительного стыда за причастность к роду человеческому становится главной причиной того, что судья не раз и не два попытается изменить систему и измениться самому. Он хочет прогреметь, увидеть, дотянуться до скрытого знания, которое суть причина и оправдание всему, но. Тут история делает полный оборот и возвращается к своему началу, буря стихает, искалеченная девушка ушла со своими родичами-варварами, а дети на площади лепят снеговика.

Книги Кутзее мне всегда кажутся невыносимо одинокими. Это чувствуется буквально с первых страниц, когда все происходящее сужается до мыслей и действий одного конкретного человека и всё, что происходит вокруг него, превращается в фон, на котором он развивается. Но все это - как будто ты смотришь на окружающий мир прямиком из его черепной коробки, глазами, руками и чувствами. Кутзее в этом плане требует почти предельной эмоциональной отдачи, когда у тебя фактически отнимают возможность воспринимать происходящее ретроспективно, а заставляют самого проползать по всей этой мясорубке из мыслей и чувств.

И, закрыв последнюю страницу, долго сижу, уставшая от ожидания чуда, разочарованная миром и собой, — слепое эхо чувств и мыслей главного героя этой истории. Это ощущение быстро проходит, смываемое будничными делами, которые требуют своего решения здесь и сейчас. Но момент, момент продолжает длиться внутри, как и любое, пускай и краткосрочное, соприкосновение с вечностью.

С Кутзее я был знаком только по одной прочитанной его книге, по "Бесчестью". И потому некоторые предвкушения и представления у меня были. Что ж, и ожидания и примерные прикидки оправдались, очень сильная повесть.

Притчевый язык повествования является только одной его привлекательной стороной. А помимо этого Кутзее ещё довольно глубоко проникает в личность главного героя, старого провинциального судьи. Причём в этом контексте то, что он судья, более второстепенно, чем определение "старый". Старый, ну или старящийся мужчина — это совсем особое состояние. И Кутзее, как и в "Бесчестье", довольно глубоко и довольно точно раскрывает все потаённые уголки сознания этого человека, и его страхи, и поведенческие моменты, и нюансы старящейся возможности и способности любить (не только в плотском физиологическом смысле), и ситуации выборов в его отношениях с молодой понравившейся ему женщиной из чужаков, из варваров...

Вторая важная составляющая повести — это отношения Империи в лице её верных слуг и управленцев (Полковника, всех прочих военных) с некими полуабстрактными варварами. И вот эта готовность мучить и терзать пленников империи только потому, что они являются варварами (в представлении имперских чиновников и военных), и вообще вот это стремление Империи непременно подавить любого находящегося в её пределах, подавить и заставить жить так, как хочется Империи и как хочется её мелким служителям-Полковникам, сержантам/капралам, да и просто солдатам... И понятно, что раз это притча, то и Империя это уже как образ, и варвары тоже как понятие собирательное. Только вот вполне понятно, что настоящими Варварами будут как раз вот эти Имперцы и сама Империя...

И Кутзее даёт очень дельный и толковый рецепт по выживанию в этой вот ситуации тесного соседствования людей и племён с такими разными культурами... Жить рядом не мешая друг другу и просто торговать, просто обмениваться и просто уважать право Другого быть Другим...

И никакого Прогрессорства сверху вниз! Иначе... почти все мы смотрели "Аватар"...

Эта книга - символическая, аллегорическая, метафорическая - это все о ней. Прах и пепел, тлен и безысходность, гибель империи, сумерки богов... Рассвет в пустыне освещает тонкую корочку солончаков, что появились на месте бывшего животворящего озера. Солнце палит кровожадно, иссушая плоть и обнажая кости. Чу, кто здесь? Нет, тишина, покой, обморок... все изнеженные жители этого граничного города попрятались от знойного марева, от песчаных бурь, что несет с собой ветер с пограничья. В сумерках слышны невнятные голоса, где они, кто они? Это голоса без тел, без лиц, недостижимые, уловимые лишь на секунду-другую. Холодает... накрыться бы покрывалом. Закат уносит с собой последнее тепло и накрывает разум темнотой... Тени на стенах удлиняются, солнце скрывается за далекими горами, олицетворяющими собой других... иных.. диких... варваров.

Эта книга - исповедь на краю. На краю империи, на краю жизни. Исповедь немолодого уже мужчины, судьи по профессии, чей труд - судить о справедливости, выносить приговор, чья жизнь все клонится и клонится к земле, к могиле, все увядает и увядает. Прежнего ловеласа-красавца, не пропускавшего ни одной мало мальски женщины, "всеядного" в женщинах, как он сам себя характеризует, сменяет жирный старикан с обрюзгшими пальцами, дряблой шеей и печальным взглядом. Все темнота и тлен. Близка могила, но есть надежда на мирную, тихую старость. Но судьи на границе лишены такого счастья... империю лихорадит, вблизи границ активизировались варвары, а слухами земля полнится... И пограничный город наводняют полки солдат, полковник с шорами на глазах, зорко ищущий врага. Кто эти варвары, чьи сердца несут нам гибель? Откуда начинает гнить система? Не с головы ли?

Эта книга полна иносказаний, она нашпигована символами, как зимний ручей набит нерестящимися лососями, начиная от прозрачных аллюзий на Библию, бесконечные омовения ног и прочих частей тела, имперский солдат на кресте, и заканчивая не такими уж и простыми, вроде пчел, выползающих из женского лона, которые каждый волен истолковывать по своему миропорядку. Но эти символы добавляют книге притчевости, открывают ее для интерпретаций, и впервые в жизни мне это нравится. О да! Империя как живой организм, объятый паникой? Души-пчелы, выползающие из Лона-Цивилизации? Слепота и увечность как символ угасающей человечности? Все увидят эту книгу по-своему. Но она не о пустоте, нет. Вернее, она и о пустоте тоже, но о той пустоте, что предвидится вблизи смерти.

Эта книга... в рецензиях почти не упоминается ее откровенный эротизм, и я была слегка ошарашена... почти половину книги занимают рассуждения о половом акте, мечты о половом акте и сами половые акты... но это так красиво, не секс ради удовлетворения похоти, не секс ради секса, но секс как процесс обладания, секс как процесс познания, это очень красиво. Признания и размышления судьи о том, почему его так влечет некрасивая, искалеченная девушка из варваров, его подопечная, полны психологизма на грани допустимого, они вызывают на память подчас и Калигулу, но больше героя Кундеры из "Невыносимой легкости бытия", который настолько пресытился женщинами, что заинтересовать его могли лишь особенные, с уродством или прочими отклонениями. Но и пусть, почему не проникнуть в этот разум, посмотреть на этот умирающий, полный насилия мир сквозь призму чего-то живого?

Страшная книга, честно говоря. Сначала тебя убаюкивают стариковскими причитаниями - и уйти невежливо, и остаться невмоготу, - и вот стоишь и не замечаешь, как медленно затягивает тебя в песок, обесцвечивается и становится неважным всё вокруг...неразгаданные глиняные таблички, монотонно гудящие мухи, покосившиеся развалины...и на всём - слой вездесущего песка, и всё вокруг - коснись - рассыпается песчаной струйкой истекшего времени неизвестной цивилизации... А потом всё привычное, понятное и неопровержимое вдруг обрушивается под неудержимой лавиной жестокости, и ты остаёшься, едва продравший глаза от проклятого песка и невозвратимо прозревший.

Не могу сказать, что книга окажется в любимых, но настолько оглушительных по силе воздействия произведений я не встречала давно. Сюжет абсолютно притчевый: безымянный судья доживает свои дни на безымянной границе безымянной империи. В безмятежную скуку последних десятилетий вновь и вновь проникают слухи о страшной внешней угрозе - варвары, которыми во все времена пугали детей, вот-вот нагрянут и уничтожат всё на своём пути. Однако страшны даже не неведомые варвары, страшен сам страх, разрастающийся в человеческих душах. Страх обращает вспять все достижения цивилизации, оправдывает все творящиеся беззакония и зверства, ослепляет и калечит, как в буквальном, так и в метафорическом смысле.
По законам жанра, Кутзее затрагивает множество социальных и философских проблем. Дикость и бесконтрольность толпы; относительность меньшего зла; лёгкость творимого насилия; бессилие несправедливо обвинённого; извращëнность желаний; страсть; человечность; варварство; забвение. Многие сцены романа откровенно метафоричны, ряд образов напрямую отсылает к библейским сюжетам, а трактовка снов героя вообще зависит от читателя. Аллегоричны и приключения судьи, в каком-то смысле это его становление: пребывание в небытие, где он сомнамбулически незряч - зарождение и созревание сознания - через страдание рождение нового взгляда - смирение, принятие помощи, необходимой для выживания - познание себя, новое взросление, посвящение в мужчины - и наконец относительная гармония с собой и миром, воплощённая мечта наяву. Дикарка, обернувшаяся хранительницей очага. Добропорядочные граждане, узревшие в себе варваров и ужаснувшиеся настолько, что предпочли бегство. Город, страшащийся гибели от рук варваров, восставший из руин и вновь погребенный, под слоем песка и пепла скрывающий шрамы и слепоту. Не обязательно выезжать за городские стены, чтобы найти дикарей. Порой для этого нужно вернуться и войти в ворота.

Как странно. Странно и страшно похожи друг на друга все империи. Особенно становятся заметны сходства, когда империя, долгое время находящаяся на пике своего расцвета и привыкшая к своему могуществу, начинает считать себя в праве исключительности.

Только её граждане - самые свободные и счастливые. Только её законы - самые сбалансированные и потому самые исполняемые. Только её суд - самый гуманный и прозрачный. Только её армия - самая отважная и непобедимая.

Империя очень любит градацию на своих и чужих. Свои при этом обязательно несут свет "цивилизации" чужим. Чужие обязательно грязные, необразованные, нищие, дикие, одним словом - варвары.

Империи всегда мало места. Она как бесформенный вечно голодный моллюск ползёт слепо в любую сторону, где чует хоть слабый дух наживы, способная затечь в любую трещинку, заполнить её собой, поглотить, задержавшись на непродолжительное время и поползти дальше. Нужная Империи территория обычно ей изначально не принадлежит и бывает как раз заселена варварами.

Варвары же, живя на своей земле и не имея завоевательных амбиций, действительно чаще всего хуже вооружены и технически продвинуты и по этим причинам слабо способны дать отпор воинственной Империи. Чаще всего, избегая кровопролитных столкновений с превосходящим их противником, варвары всё дальше и дальше отходят и уступают свои земли. Их изгоняют с плодородных и богатых ресурсами земель, сгоняют в резервации, а нередко и просто истребляют.

Ещё, когда в Империи возникают какие-то гражданские недовольства или волнения, грозящие свержением верховной имперской власти, варвары тут же приходят на помощь в качестве внешнего врага, который совершает, по слухам, вероломные нападения на мирных граждан Империи на её границах.

И чем выше накал внутренних проблем, тем активнее рассказы о варварах. Тем они кровожаднее, тем больше в них холодящих зверств и жестоких подробностей... Всё чаще появляются слухи о том, что варвары среди нас, они шпионят в нашем стане, они подрывают устои имперского общества изнутри...

Предпринимаются вооружённые экспедиции за границы в земли пока ещё подконтрольные варварам. Варвары берутся в плен. И смерть в сравнении с пленом в данном случае - благословенное избавление.

Повествование неспешное, мерное, я бы даже сказала, сонное. И когда не меняя этого тона Кутзее начинает описывать пытки, которым подвергают пленённых варваров, волосы в буквальном смысле встают дыбом. Я думала, нет ничего страшнее, чем описание пыток - есть. Описание их в той же тональности, что и перечня продуктов, которые надо не забыть в магазине.

Повествование ведётся от лица судьи, практически главы приграничного города, чиновника и, казалось бы, ревнителя интересов Империи. Но...Именно в его голосе читатель слышит глубокую абсурдность имперской системы ценностей, бессмысленность амбиций, неоправданность нечеловеческой жестокости солдат- палачей, как он их называет. Рефлексию на тему природы этой жестокости и, что ещё сильнее ошеломляет, природу сочувствия, извращённой жалости к варварам-врагам, жалости, рождённой от неудобства вида грязи и крови, неудовольствия от резкого пробуждения ото сна, приятного, привычного, тихого, болотистого сна

А что же варвары, к угрозе вторжения которых Империя так готовилась? А варвары так на войну и не пришли...

Чем дольше живу и читаю, тем больше убеждаюсь, что с обладателями Нобелевской премии в области литературы мне как-то не по пути. И в деле открытия новых для себя писателей мне лучше ориентироваться на старый добрый англоязычный Букер, который меня еще ни разу не разочаровал. Впрочем,  Хьюго с Небьюлом - тоже хороши, куда ж я без них)). Не исключаю, что меня просто гложет обида за любимейшего Олдоса Хаксли, которого С 1938 по 1963 годы семь раз на эту самую нобелевку номинировали, но все равно проигнорировали (вот ведь гады))), а столь раздражающий меня своим занудством и морализаторством У. Голдинг эту самую премию в 1983 таки получил))

Ладно, хватит брюзжать в общем, пора брюзжать конкретно.

Как я уже как-то заметила в рецензии к одной из книг так нелюбимого мною Голдинга (да, прежде, чем его не полюбить окончательно, я три его книги таки прочитала) - литературный жанр "плач Иеремии" ничуть не стал менее популярным за последние три тысячи лет. Более того именно авторам, пишущим в этом жанре, чаще всего достаются Нобелевские и не только премии))) Это замечательно, только мне больше нравится "Песнь песней".

И вот еще один замечательный образчик именно этого жанра. Нет, сама по себе книга написана очень хорошо! Здесь есть и стиль, и выразительный точный язык, и узнаваемые образы, и тема, к сожалению, никогда, наверное, не утратит своей актуальности.

Это роман-притча, роман-аллегория. Действие происходит в типичном маленьком городке, на окраине какой-то большой Империи, вдалеке от столицы. Главный герой – типичный рефлексирующий интеллигент, пытающийся в одиночку этой самой Империи противостоять. Империя – тоже вполне себе типичная, невнятный колосс на глиняных ногах, захапавший больше территорий, чем может переварить, а потому постоянно придумывающий себе врагов, как внешних, так и внутренних. Им ведь можно грозить мощным государственным семипудовым кулаком, усиленно надувая щеки, под борьбу с ними можно получать новые должности и награды, а также покрепче закручивать гайки у верноподданных.

Честно говоря, эти самые «ищейки Империи» изображены здесь очень схематично, Автор даже не разрешает ГГ начать по-настоящему их ненавидеть, показывая, что на самом деле - это лишь исполнители, сегодня эти, а завтра будут другие. Что дело не в них, а в самой системе, что так делают все. Но, с..а, почему же именно эти оказались «самыми талантливыми учениками»? Почему именно они жгут, калечат, убивают и всячески изощренно издеваются над беззащитными, в том числе и над ГГ. Но Автор от лица своего главного героя не хочет рефлексировать на эту тему. Они для него – просто случайные гости. Нет, лучше порефлексировать над самим собой, над своими мелкими пороками, пофилософствовать о повторяемости истории, о закономерности происходящего, о том, как страшно далек наш ГГ от народа. Впрочем, народа здесь нет. Здесь есть только толпа - безликая, бездумная, покорная. Толпа будет с почтением относится к ГГ, пока он будет оставаться мелким имперским чиновником, толпа будет с удовольствием наблюдать за его унижением, и даже улюлюкать в ответ на особо изощренные издевательства над ним, толпа будет бросать ему мелкие подачки, когда он станет нищим. И та же толпа будет беспрекословно терпеть издевательства и мародерство со стороны имперских солдат, и даже собираться на митинги единства...

В целом, все очень знакомо, тленно, безысходно, все это уже было и вот опять. Бунт ГГ ничего не дал, кроме того, что слегка успокоил его совесть. Большая часть солдат, отправленная на войну с варварами, бесславно сдыхает в пустыне, так этих варваров и не встретив. Запасы города истощены, вода в реке из-за разрушенной дамбы стала соленой, надвигается беспощадная зима, жалкие остатки армии и наиболее прозорливые граждане в спешке покидают город, кто с пожитками, а кто и босиком. Идут пылевые бури, их уже не сдерживают ни вырубленные сады, ни выжженные кустарники (в них же могли прятаться варвары!), и город медленно засыпает холодный, колючий песок...

И так уже было, ибо находил ГГ невдалеке от городских стен какой-то засыпанный песком город, а возможно и не один...

В общем, классический такой «плач Иеремии», наплаканный, спору нет, очень качественно и витиевато, но не давший, лично мне, никаких новых мыслей и образов.

И не могу не сравнить эту книгу с Бен Элтон - Время и снова время . Там ведь тоже, по-хорошему, об этом же: о цикличности и некоторой предопределенности истории, об управляемости масс и пассионарности одиночек, о совести и долге etc. Но насколько же у Элтона это все драйвовее, закрученнее, неожиданнее и интереснее. Н-да, Нобелевской премии Элтону точно не видать)))

Людям просто стыдно за других людей

Далеко на границе выдуманной Империи существует городок, где служит судья, главный герой истории, от лица которого будет вестись повествование. Однажды Империи стало известно, что варвары, кочующие туда-суда, недалеко от границ, собираются напасть на Империю и распилить между собой. Для выяснения обстоятельств в городок прибыл полковник Джолл - вояка и умелый добытчик истины. Нашему судье этот тип сразу не понравился, однако помешать ему духу не хватило. Хотя в глазу свербило от жестокости и несправедливости по отношению к пленным (у которых привычки и разрез глаз не такой, как у всех).

Некоторым людям просто стыдно за других людей поэтому одаренные человеческие особи пытаются достучаться до сознания масс. Один из них – Кутзее. В своем романе «В ожидании варваров», он кинул клич о бедствии, призывая сознательных откликнуться, раскрыть глаза на ужасы апартеида в ЮАР. Совершенно точно, что автор не один, кто призывал к терпимости, были и общественные деятели, и деятели культуры, и политики. Однако именно Дж.М.К. удостоился нобелевской премии по литературе «за создание бесчисленного количества обличий ...». Как и десятки лет до 2003 года (года премирования Дж.М.К.), высокоуважаемая комиссия применила универсальную формулу выдачи медали - учла достижения Кутзее, прибавила к ним последствия режима апартеида и умножила на коэффициент значимости опыта для будущих поколений. Вот и получается, что кому-то стыдно за жестокость других людей, где-то далеко, на южном полушарии.

Понимаю, что тема безразличия, алчности и жестокости, тема человеческой души, неизбывной трагичности жизни человека, темы надежды, самообмана и утраты иллюзий - это глубокие и очень важные темы; понимаю, что автор применил правильные слова, чтобы раскрыть проблему. И все равно это не помогло мне оценить роман по достоинству. Я не смогла через понимание чужой беды преодолеть осадок горечи. Не смогла оценить эту книгу на том уровне, который она заслуживает. Она не запала мне в душу и перечитать произведение, чтобы попробовать разобрать смысл у меня нет.

Не такое уж и сногсшибательное знакомство как я предполагала, но и то, что я прочитала, потрясло меня.

Хотя, какое "прочитала"? Я пережила это все, я была там, в той пучине событий, в той жаре. Я слышала крики и плач людей, я чувствовала их боль, я сходила с ума от злости и осознания того, что я тоже ничего не могу сделать, не смогу исправить. Да, для меня это был кусочек жизни.

Правда, такое состояние у меня было в начале. Точнее, читая самое начало оно было обострено до предела, а потом уже потихоньку притупилось и не было того бешеного восторга. Но, тем не менее, этот автор стоит внимания. И очень хорошо, что я все же решилась его прочесть. Оно того действительно стоило.

Вторая книга автора и вновь я в восторге и восхищении! В данном случае это восторг того рода, когда ты не можешь внятно, с чувством-толком-расстановкой ответить и объяснить, почему и что тебе в ней понравилось. Потому что понравилось всё!
Небольшой городок на краю Империи. Жители в ожидании нападения варваров. Сюжет без особых событий, но сколько же здесь всего! Здесь размышления о том, что может одиночка против толпы. И может ли вообще что-нибудь? Толпа - это страшно, это неуправляемо, это дико, это глухо. Это, наконец, бесполезность всяческих объяснений и невозможность достучаться. Здесь ужас при мысли о том, во что можно превратить человека. Причём, человека думающего, мыслящего, цивилизованного. Причём, человека абсолютно любого. Здесь о том, есть ли предел человеческой жестокости и во имя чего она? Здесь проблема взаимоотношений двух миров, двух цивилизаций, потому что они действительно совершенно разные, эти люди. Здесь, наконец, наверное есть ещё много всего. Того, что я могла просто не разглядеть, не увидеть. Во всей книге невероятно тяжелая, просто гнетущая атмосфера. А какие описания! Казалось, что ты мёрзнешь вместе с путниками в седле, пьёшь солёную воду, у тебя скрипит песок на губах. И это ожидание, эта неизвестность. Ты ждёшь, тебе страшно. Но чего ты ждёшь? Есть ли имя у твоего страха? Мрак и безысходность вокруг...А варвары... кто они? Кто их видел? Кто с ними говорил? Где они? Там, далеко в горах? Или в каждом из нас? Ты в ожидании варваров? А, может, многим не нужно ждать...а нужно просто подойти к зеркалу!
Великолепная, сильная, красивая, серьёзная книга!

Книга прочитана в рамках мини-флэшмоб-лотереи "Дайте две!"