На берегах Невы

Хорошая книга с прекрасным языком и спокойным повествованием о далеких годах и поэтах.
Сама Одоевцева была ученицей Николая Гумилёва в те далёкие годы рассвета русской поэзии в начале 20-го века в Петрограде. Очень тепло и как-то по-домашнему она описывает Гумилёва, Ахматову, Мандельштама, Белого, Блока, о частых встречах в среде поэтов, что позволяет просто окунуться в эпоху того времени и как наяву увидеть и немного глубже понять внутренний мир таких знакомых нам имён, и открыть для себя что-то новое в каждом из них. Для меня, допустим, было открытием, что Гумилёв сам лично отдал свою дочку – Леночку в детдом (вот в таких поступках я и не могу понять этих творческих людей), также поразил образ Бунина, который раскрылся немного не таким, каким его представляла. Они погружены в мир поэзии и почти ничего вокруг не замечают, живут своими мыслями, своим и чужим творчеством, голодают, мёрзнут (как впрочем и остальные люди), но продолжают писать, декламировать на вечерах. Для большего погружения в поэтическую среду и наверное для того, чтобы все эти люди проходили перед нами наиболее живыми образами, цитируется много стихов, как самой Одоевцевой так и других поэтов, о которых идет речь в книге. Автор как-то по-особому тепло и совсем не выделяя негативных черт, смогла показать нам этих знакомых "незнакомцев", принимая их такими, какими они были, но при этом выражая своё глубочайшее уважение и восхищение этими людьми.
Я не любитель поэзии, но книга написана очень хорошо и очень легко читается (я её слушала в исполнении Валерии Лебедевой, и всё время было такое впечатление, что я нахожусь в кругу этих людей и могу с каждого из них видеть перед собой).

Когда я брала эту книгу для чтения, я ожидала некую атмосферу Санкт- Петербурга первой половины 20-го века. Те, кто был в Санкт-Петербурге и любит его, прекрасно понимают какой именно дух я имею в виду. Это уникальная среда, это уникальное время, одновременно сложное и прекрасное. Я и ожидала встретить что-то одухотворённое и возвышенное, но, вместо этого, увы, получила картинку про бомонд того времени с намёком на претенциозность.

Да, я хотела увидеть жизнь деятелей искусства того времени, но то что я увидела, оказалось не слишком приятным для меня. Я не люблю какую-то претенциозность и излишнюю возвышенность. И я не люблю позицию, как у автора – а вот я думала, что меня сразу же оценят и полюбят, потому что я такая хорошая и замечательная. То как это показано, не вызывает у меня никакого чувства симпатии. То есть когда говорят поэт или писатель вышел из народа, то и ожидаешь любовь этого человека к обычным людям, к общению с ними. Здесь же это всё мне казалось очень далёким от мира и простого народа. Эти люди не кажутся тебе такими близкими и простыми, скорее эксцентричными и со своими тараканами. В общем бомонд и элита определённого уровня, которые могли позволить критиковать других.

Я не говорю что это плохо или что-то ещё, просто я ожидала совершенно иное повествование, совершенно иных людей. Хочется чего-то что можно ощутить, к чему прикоснуться, а получаешь нечто недосягаемое и далёкое. Более того, ещё и претенциозное. Автора читать не перехотелось, но вот лично бы я с ней знакомиться не захотела.

Не поймите неправильно, ничего против всех авторов что мелькали в книге я не имею, просто ждала я совсем другого. Ждала больше чего-то глубокого и личного, а получила людей со своими недовольствами, не привыкшими жить трудно и в какой-то степени не приспособленными к окружающему их миру.

Мечтала ее прочитать года с 93-его.
За полгода до прочтения увидела ее в магазине - купила, но немного боялась взяться за чтение. Боялась разочароваться.
Зря боялась.
Ощущение удивительно светлое, уютное. Книга создает некий комфорт, вся наполнена, как сейчас модно говорить, позитивом.
Читала, смакуя каждую страницу.
Пытаюсь посмотреть объективным взглядом и понимаю, что нет особенных художественных достоинств, стиль, язык далеки от идеала, но...
Но тех, для кого что-то значат слова "Серебряный век", - тех, уверена, книга взволнует.
Гумилев, Маяковский, Мандельштам, Кузмин, Блок... И все они как будто рядом прошли, а некоторые еще и на соседнем стуле посидели.
Каково?!?!

Книга читается плавно и легко. Простой, воздушный язык повествования.
Не знаю правда ли все написанное, даже если правда - то заметно искажение через восприятие ситуации автора, она пропускает все через себя и через свое мировоззрение - искажая (как по мне) действительность.
Немного смущает что автор перепрыгивает не только из события в событие, а даже по годам, хотя весь рассказ о 1918-1921 годах, Ирина Одоевцева умудряется запутать читателя и в одной главе написать про расстрел Гумилева, а в следующий как она с ним провела время - это немного выбивает из колеи.
Книга все таки достойна внимания. Ценна она тем что больше информации о жизни Гумилева "изнутри" все равно найти не получится. И если все написанное правда - то она помогает узнать о жизни знаменитых поэтов серебряного века, о их трагичной судьбе ( хотя трагичности мне тоже не хватило - по моему мнение - такие не справедливые расстрелы, очень молодых и талантливых людей - заслуживают больше грусти и внимания, в дань того что мы помним и понимает что это ошибка, тем более от человека который с ними был знаком очень близко и дружил.).

Кажется у меня передозировка мемуарами, надо будет сделать перерыв. Читая предыдущую автобиографию (а была это Нина Берберова - Курсив мой ), я для себя отметила слабый отпечаток внутреннего "я" автора, попытка обобщений и констатации фактов, безэмоциональный окрас описываемых довольно сложных событий, привели к созданию такого сухого и явно недостоверного образа. В этой же книге все от слова наоборот - вот буквально полностью противоположная подача материала. Книга начинается с последней буквы алфавита, и пестрит ею на протяжении всего повествования. Казалось бы - получите распишитесь, чего вам дражайший читатель еще надобно?! И пусть кажется, что рассказ о других людях, смотреть на них мы все равно будем ее глазами. Она талантлива, умеет хорошо и ладно подавать материал, последний достаточно цивилен и глубоко отфильтрован, но в чем суть рассказов? Подспудно терзала мысль о самопиаре на почве знакомства с известными личностями. И это очень мешало воспринимать книгу и те картинки, которые автор калейдоскопом выкладывала читателю. На обложке кстати - фотография, томно и манерно смотрит барышня, не особо уверенная в себе и желающая нравится - губы, брови, волосы, все по канонам красоты соответствующей эпохи. Но я отвлеклась. Атмосферная ли книга?На мой взгляд - нет, не удалось мне проникнуться. Сожалею. Эту книгу можно охарактеризовать: мемуары как сборник анекдотов, то есть случаев из жизни ряда талантливых и творчески одаренных людей, но не всегда идеальных спутников в общественном значении. Некоторые их поступки (а в ряде примеров я бы сказала выходки) вообще за пределами моего понимания. Делаю вывод, что продолжу любить творчество Гумилева, но вот читать больше о нем мемуаристику не стану, дабы не усложнять себе восприятие его таланта. Несколько менее знакомых лиц на заметку себе взяла,при случае надо почитать. Вывод: книга воспоминаний литературной барышни о знаменитых сотоварищах, взгляд интересный и очень субъективный.

Очень долго я ходила вокруг этих мемуаров: книга часто попадалась мне на глаза в букинистах за смешные деньги, я встречала ссылки на нее в других книгах. Но всё как-то опасалась читать: мол, ну, её, еще разрушит мне мои представления о серебряном веке, мало ли, опасно.
Почему-то мне казалась, что Одоевцева ничем не примечательна. Но именно так и происходит с любимыми авторами: ты долго ходишь вокруг них, потом читаешь первые два абзаца и забываешь, где находишься, в принципе. Так и случилось с Одоевцевой.

Ирина удивительная мемуаристка: пусть чересчур восторженная, пусть...
Это только добавляет шарма.
Гибель Серебряного века в декорациях постреволюционного Петербурга. Я хожу по этим же улицам, гуляю в этих же парках, и для меня мемуары Одоевцевой стали чуть ли не откровением: такие трогательные, заботливые, восхищенные воспоминаниях о Гумилеве, Блоке, Мандельштаме.
Одоевцева пишет не как мемуарист, а как любящая женщина. Очень интеллигентная, тонко чувствующая, умная женщина. И это делает ее мемуары такими ценными и такими нежными.

В предисловии Одоевцева обещает практически ничего не писать о себе любимой, а только о них - великих русских поэтах. Но не может удержаться и быстренько напоминает, что она была лучшей ученицей Гумилева. Да ещё и стишата свои цитирует. Дальше удивительные вещи продолжаются. Совсем не чувствуется дух времени, хотя формально оно описано. Невозможно поверить, что, скажем, "Петербургские зимы" Георгия Иванова о том же - о том же городе, о том же времени, о тех же людях. Понятно, что масштаб личностей и, тем более, дарований несопоставим, что муж и жена далеко не всегда одна сатана, и всё же... Совсем нет отстранения: всё время кажется, что авторша так и не повзрослела за прошедшие годы: ни добавить к воспоминаниям ей нечего, ни оценить происходившее тогда она не может. Удивляет какая-то самоуверенная мелочность: возможно, Михаил Лозинский и не бог весть какой поэт, но уж точно не "любимой ученице Гумилёва" об этом рассуждать. Временами прорывается чисто бабье, куриное: "теперь многие кинематографические звезды причесываются такими Степками-растрепками, уродуя себя". В общем, все эти воспоминания сильно напоминают сплетни на завалинке.
Если бы я ничего не читала об этом времени, возможно, Одоевцева понравилась бы больше. Нет, не понравилась, но хотя бы заинтересовала. А так просто ещё одна книжка не слишком благожелательного и совсем не тонкого автора.

Замечательнейшая книга! Я ведь того и гляди начну любить мемуары! А ведь всегда считала это очень скучным чтением и жеманным притворством современника, хвастающего знакомством с гением, в лучшем случае. В худшем - попыткой очернить и развенчать кумира после смерти.
По крайней мере в первом я точно ошибалась. Книга Ирины Одоевцевой, жительницы Петербурга послереволюционных лет, читается на одном дыхании. Молодая девчонка, мечтающая стать поэтом или даже считающая себя таковым, попадает на курсы "Живое слово" и окунается в богемную среду. Волею случая, а так же, судя по всему, благодаря весьма миловидной внешности и очаровательному огромному банту, эта девушка знакомится с Гумилевым, а позже становится и его ученицей. Можно ли научить быть поэтом? Очень вряд ли. Не знаю как вы, а я об Одоевцевой как о поэтессе никогда не слышала. Впрочем, она с лихвой окупила свою поэтическую безвестность этой книгой. Перед нами как живой предстает прежде всего Николая Гумилев. Я, честно признаюсь, очень плохо знаю его поэзию, разве что вот это (кто же его не знает):
" Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф"...

Это стихотворение, тонким девичьим, запредельно сказочным голосом, при свечах, читала моя подруга на поэтическом вечере. Кажется, этот эпизод навсегда останется в моей сокровищнице воспоминаний. Однако, желания узнать поэзию Гумилева поближе у меня не возникло, знакомство на этом и закончилось.
И вот теперь Одоевцева открыла для меня Гумилева в первую очередь как человека. Странный, местами отталкивающий, местами чудаковатый, весь с налетом сказочности, как будто из легенд об эльфах старой Англии - он не мог не очаровать, при всей неудобности его личности и порой чудовищности поступков.

Здесь же, на страниц этих мемуаров, мы встретим и Блока, и Белого, и Маяковского, и Ахматову, и Мандельштама, и еще ряд знаменитых поэтов того времени мне, по невежеству, незнакомых.
Но это ничуть не умаляет потусторонности, волшебности этих встреч.
И пусть личность Одоевцевой не может не проглядывать в ее строках, как бы она сама себя не убеждала, что пишет беспристрастно, но все же книга остается совершенно уникальным памятником тому времени.
Книга отправляется в избранное с пометкой "Великие" и "Серебряный век".

Когда-то, году в 90-ом, наверное, ещё будучи школьницей, прочитала я обе книги Одоевцевой, в том их первом у нас издании, в мягком переплёте с белой рефлёной обложкой. В то время я была влюблена в Николая Гумилёва, его всяких конквистадоров, жирафов и прочие романтические стихи заучивала наизусть, читала пьесы, открывала для себя его дневниковую прозу, поэтому воспоминания ученицы кумира, естественно, были прочитаны на одном дыхании и с большим восторгом. Кроме Гумилёва, правда, я там мало что заметила, но уж страницы, посвящённые ему, как оказалось годы спустя, засели в моей памяти основательно. Ну и разумеется, "На берегах Сены", по сравнению с Невой, уже как-то было не то, Николая Степановича ведь там не было, и веяло тоской.

Перечитав недавно, с удивлением открыла для себя Мандельштама, раньше я его не замечала, а ведь он у Одоевцевой такой обаятельный! Интересно, кого я для себя открою в следующий раз...

Выбирая книгу для путешествия, я стараюсь найти такое произведение, которое дополнит мои впечатления от новых мест. Чтобы днём бродить по улицам, рассматривать дома, а вечером — читать истории, связанные с ними.
⠀
В прошлую поездку в Петербург я читала «Курсив мой» Нины Берберовой. В этот раз я взяла с собой «На берегах Невы» Ирины Одоевцевой. Если сравнивать сухие факты, то книги могут показаться похожими: в обеих речь идёт о жизни петербургских поэтов в первые послереволюционные годы, обе книги написаны женщинами, более известными как жёны поэтов, хотя обе они и сами писали стихи, рассказы, повести.
⠀
Но пусть это мнимое сходство не обманывает вас, книги очень и очень разные. Нина Берберова пишет воспоминания с позиции взрослой, состоявшейся личности, которая оглядывается назад уже сквозь накопленный опыт.
⠀
Ирина Одоевцева идёт по другому пути: она пытается рассказать свою историю ровно так, как она увидела и запомнила её там и тогда. А там и тогда это была влюбленная в поэзию девочка, на каждого поэта смотрящая снизу вверх. Вот это «снизу вверх», безусловный восторг и обожание, наивное, но порой даже обаятельное, пронизывает весь текст.
⠀
Больше всего внимания в книге уделено Николаю Гумилёву, что, в общем-то, не удивительно: Ирина Одоевцева была его ученицей, часто виделась с ним и успела довольно близко узнать поэта. Не так близко, но тоже довольно глубоко, раскрыты характеры Осипа Мандельштама, Андрея Белого. Отдельные любопытные истории рассказаны об Анне Ахматовой, Алексее Ремизове, Фёдоре Сологубе, Александре Блоке. Неожиданно мало внимания досталось Георгию Иванову, собственно, ставшему мужем Ирины Одоевцевой.
⠀
В целом, книга мне скорее понравилась. Здесь образы хрестоматийных фигур, наконец, становятся похожими на настоящих людей, со своими привычками и слабостями. Слепо доверять воспоминаниям, конечно, не стоит, но мне хочется верить, что атмосфера времени в них схвачена верно. И погружаться в неё, гуляя по тем самым улицам, для меня особенно ценно.
-----