Zerbrechlich

Книга слезлива, душещипательная и неравнодушно-оставлятельная, бьющая в затаенные слабые местечки любой особи женского пола, которая хоть раз была или собирается быть матерью. Наверное, вместе с героиней нужно перенести всю эту ситуацию на себя и попытаться смоделировать, а что бы делал ты в такой ситуации, пошел бы на развал семьи, предательство, боль и унижение ради почти призрачной цели? Книга, в целом, построена на эмоциях и разных моральных вопросах, на которые мне было довольно интересно ответить самой. Часто задумываешься, что делать, если ребенок не такой как все. А что, если он не может даже чихнуть, чтобы не сломать себе какую-то кость? Я с радостью закончила читать и навсегда отложила, потому что о ней не хочется вспоминать.

На этом принципе построена вся наша жизнь...Из-за потребности в любви мы совершаем в лучшем случае глупости, в худшем - поступки, от которых страдают близкие нам люди.

Первое знакомство с автором, книги которого я постоянно встречаю в магазинах и каталогах. История, потрясшая своим содержанием и перевернувшая все в моей душе своим финалом!

До этой книги я, как и многие, ничего не знала о таком заболевании, как остеопсатироз. Я и подумать не могла, что кости настолько хрупки, что они ломаются от неосторожных отцовских объятий, от неудачного поворота во сне или минимального ухаба на дороге.
Сложно представить, что приходится пережить родителям, обеспечивая своим особенным детям должный уход и максимально возможные радости. Ведь немаловажно показать, что эти дети не хуже, они просто немножко другие. Что они так же способны радоваться и смеяться, надеяться и любить!

Кто посмеет осудить мать, подавшую иск об "ошибочном рождении", чтобы получить деньги, способные обеспечить безбедное существование и необходимый уход! А если врачом, допустившим ошибку, является лучшая подруга, долгие годы поддерживавшая и помогавшая и словом, и делом? Тут страдает и этика, и совесть, рушатся все устои и правила, рушится весь окружающий мир!
"Ошибочное рождение" - какие страшные слова! Разве может кто-то решать, кому появляться на свет, а кого сразу же убить?

Здесь у меня не было любимых героев. Всех понимаешь и всем сочувствуешь. Здесь нет абсолютно хороших или плохих людей, они самые обычные, со своими слабостями и недостатками, с сомнениями и ошибками. Поэтому веришь, переживаешь и ищешь выхода...

Отношения с этой книгой складывались у меня довольно сложно. Когда-то я начала ее читать, но потом отложила в сторону. И не знаю, когда бы решилась на ее прочтение, а возможно, так бы и удалила файл из своей книги, если бы не ЛайвЛиб и проект «Открытая книга».
Они были обычной семьей – Шон, Шарлотта и их дочь Амелия. Они были счастливы и ждали рождения второго ребенка. Но все мечты в одночасье разлетелись на куски в тот миг, когда они услышали страшный диагноз новорожденной дочери – остеопсатироз.
Я из интереса решила узнать, есть ли такая болезнь на самом деле, и вот что я увидела в медицинском справочнике:

Вряд ли кто-нибудь может представить состояние матери, столь долгожданный ребенок которой оказался болен таким страшным недугом. Ведь диагноз неизлечим, а это значит, что ребенок будет мучиться всю жизнь.
К сожалению, когда в семье появляется особенный ребенок, родители опекая его совсем забывают о других детях. Шарлотта забросила заботу об Амелии, мотивируя тем, что она все время сидит с Уиллоу и у нее просто не хватает времени на старшую дочь. Она забыла о ее существовании, и тринадцатилетняя девочка от безысходности порезала себе вены, надеясь, что хоть так родители обратят на нее внимание.
Нельзя разделять детей, нельзя выделять кого-то одного. Они все равны, и больной и здоровый. И каждому из них нужна любовь и ласка, и подчастую, здоровому ребенку она нужна больше, чем тому малышу, который болен. Иногда нужно переключаться, потому, что чрезмерная опека никогда ни к чему хорошему не приводила.
Шарлотта увязла в своих проблемах. В своих «мне тяжело», «у меня больная дочь», она стала строить из себя мученицу. Пошла к адвокату для того, чтобы ее пожалели, погладили по головке и сказали «Бедняжка… ей так плохо». Она так увлеклась этим, что не заметила, как стала разрушать жизни близких, да и свою собственную.
Она подала в суд на лучшую подругу. Иск «Об ошибочном рождении». Она по сути обвинила подругу в том, что она не предупредила ее о возможности этой болезни у дочери. Она обвинила Пайпер в том, что ее дочь родилась больной. Но не Пайпер виновата, а сама Шарлотта, она сама сделала выбор, хотя ей предлагалось сделать аборт. «Я рожу этого ребенка, какой бы он не был» - такими были ее слова. Так чего ж она теперь жалуется?
Шарлотта разрушила жизнь и карьеру подруги, поставив крест на ее профессии врача, и продолжала ломать жизнь младшей дочери, ведь именно так это и называется. Она поклялась на библии в суде, что рождение ее дочери было ошибкой. И что, зная, она раньше о таком диагнозе она сделала бы аборт. И какая она мать после этого?
Героиня говорила, что делает это из любви к Уиллоу, но что это было на самом деле – любовь или циничный расчет? Я не вижу здесь отчаяния, крика о помощи. Я вижу здесь циничность, алчность и жажду денег. А ребенок здесь – средство для достижения этой самой цели. И чего она добилась в итоге? Деньги она получила, но потеряла дочь, ребенок умер. Она разрушила жизнь подруги, равно как и свою собственную, потому что в конце Шон подал на развод. И стоило ли это того? Она получила желаемое, но потеряла гораздо большее. И мне ее совсем не жаль.
Книга великолепная. Очень легко читаемая, но при этом очень тяжелая по эмоциональной и психологической окраске. Несколько раз хотелось просто удалить из планшета и не читать – настолько мне было тяжело, но я дочитала. И не жалею об этом.

Миллион мыслей в голове, но они никак не желают упорядочиваться... "Хрупкая душа" - это книга, от которой я натурально не смогла оторваться, пока не перевернула последнюю страницу. Задвинула все дела, отказалась от всех планов, ела только тогда, когда напоминали, что пора, но - прочитала на одном дыхании, пусть это и заняло чуть меньше суток. Страшная книга, жуткая, неудобная: она поднимает такие темы, на которые нет и не может быть однозначного ответа; она заставляет думать о таких вещах, о которых не захочется думать никогда в жизни, потому что тогда придется быть до конца честным с собой, а это вряд ли будет приятно, потому что рискуешь увидеть и понять свою истинную сущность, какой ты настоящий - и не для других или для себя, каким ты хочешь себя считать, а вот самый что ни на есть - настоящий. Мне было очень тяжело читать эту книгу. Я не представляю, как тяжело было читать ее матерям. Я не хочу представлять, как тяжело было читать ее матерям детей-инвалидов, потому что книга вынуждает ставить себя на место Шарлотты и все-таки отвечать на вопрос "А правильный ли я сделала выбор?". Я не мать, у меня нет детей. И пока я читала этот роман, я думала: "И слава Богу", потому что я не представляю, какие бы тогда эмоции я испытывала и до каких черных глубин своей души я могла бы докопаться.

Семья из четырех человек - мама, папа и две дочери. Это могла бы быть обычная американская (английская, французская, русская - любая) семья, если бы не маленькая, микроскопическая, я бы даже сказала, не заметная глазу внутриутробная мутация. И вот эта маленькая, абсолютно непрогнозируемая деталь переворачивает все с ног на голову: вместо счастья в семью приходят лишь боль, страдания, разочарования и лишения. Каждый несчастен из-за одной большой причины и сотен маленьких, своих личных. Каждый из них - заложник ситуации, но каждый ли жертва? Жертва ли Шарлотта, мать? Я так не думаю, хотя она и пыталась настойчиво играть эту роль. Она не жертва, она - виновница всего произошедшего, как бы ей ни хотелось этого признавать. Именно из-за нее едва не разрушились (а некоторые все-таки разрушились) жизни других людей, и все только потому, что она была слишком увлечена своим горем, своей трагедией, настолько, что перестала замечать все вокруг. С одной стороны ее можно понять - она делала все, чтобы помочь своему ребенку. А с другой стороны? Заслуживают ли другой ребенок, муж, подруга того, чтобы забирать у них право на жизнь, счастье, любовь во имя больной дочери? Как вообще можно ответить на этот вопрос? Есть ли вообще правильный ответ на этот вопрос?
Жертва ли Шон, отец? Возможно, в какой-то степени да, однако, сам он себя жертвой не считает, и это заслуживает уважения. А Уиллоу? Она вроде больше всего и подходит на роль жертвы, но она не жертва, о нет. Пусть ей всего шесть лет, пусть ей досталось от жизни так, что не пожелаешь и врагу, но это сильнейший человек, это Характер с большой буквы. Несмотря на постоянную боль от срастающихся костей, несмотря на вечный риск сломать что-нибудь от одного неаккуратного движения, от сильного объятия, да просто даже чихнув, она продолжает жить и радоваться жизни настолько, насколько может. Она просит только об одном: чтобы ее не бросали и продолжали любить.
Амелия - вот кто настоящая жертва, на мой взгляд. Двенадцатилетний ребенок, которого просто бросили на произвол судьбы, о котором просто забыли только потому, что она-то здорова. А ведь она не меньше любила свою младшую сестру, не меньше заботилась о ней, не меньше страдала из-за ее болезни и невозможности помочь. И что самое главное - она не ожесточилась, не обозлилась на свою сестру, не возненавидела ее, хотя и могла бы - ведь Амелия осталась в одиночестве, вакууме именно из-за Уиллоу. Невыносимо больно было читать главы от лица Амелии, потому что все ее мучения, переживания резали по-живому.

Это не должны быть слова двенадцатилетнего ребенка. Это НЕ МОГУТ быть слова двенадцатилетнего ребенка. Однако это ее слова. И это страшно. Страшно, когда взрослый человек настолько погружается в свое горе, что перестает замечать всех вокруг, когда становится законченным эгоистом и начинает требовать к жалости и снисхождения только к себе и больше ни к кому вокруг. Так не должно быть. Однако так может быть и так бывает. И я почти ненавижу Джуди Пиколт за то, что она заставила меня задуматься о тех вещах, о которых я не хотела думать, заставила посмотреть в глаза реальности, заставила поставить себя на место Шарлотты и мучиться в поисках ответа на вопрос "А смогла бы я сделать правильный выбор?". И вместе с тем я ей благодарна, потому что "Хрупкая душа" - это одно из самых прекрасных, хоть и душераздирающих произведений, которые я читала за последние несколько лет.

.... Я тоже так думала.
Давайте по факту: Ангел для сестры написан раньше, Домашние правила следом. Вайбы - 100%
Я не очень адекватно воспринимаю, когда автор себя копирует. С одной стороны - это неизбежно, с другой - хотелось бы хоть какого-то разнообразия. Чем "Хрупкая душа" или "Обращаться..." хуже упомянутых романов, давайте разберемся. "Ангел" дает нам рассмотреть такую же сложную ситуацию в семье, но с упором на точку зрения детей, а не мамки, которая кругом неправа, но даже оставшись в одиночестве, тянет эту лямку. Я честно пыталась понять героиню Шарлотты, но нет, также, как и все персонажи в книге ее не понимали. Более того, я чуть не разрыдалась в финале, когда Амелии, девочке-подростку все-таки выделили не счастливый, но финал.
В "Домашних правилах" Пиколт также рассматривает эту ситуацию: один ребенок уникален в следствие заболевания, а другой "нормальный" страдает от своей нормальности, когда родители попросту упускают его из виду. Но в отличии от "Хрупкой души" там есть еще и детективная линия. А за "душой" нет ничего.
И это главная претензия.
Я физически ощущала, что Пиколт меня разводит на сочувствие и жалость. Я ощущала, что из меня выдавливают слезы, потому что Уиллоу абсолютно идеальна, ей невозможно не сочувствовать. И одновременно меня выбешивала ее мать. Со стороны всегда легко осуждать, и я плохо понимаю систему здравоохранения в Штатах, но ситуация явно была притянута за уши.
И, знаете, финал романа лишь подтверждает то, что меня разводили на жалость. И да, я не чудовище, я сочувствовала бы такой семье, которая в конце осталась разбитой изнутри.
Однозначно не любимый роман, при тех же составляющих "Ангел" и "Правила" как будто другим человеком написаны.

Кому Пиколт продала душу, чтоб научиться так прожигать души? Так беспощадно встряхивать сердце? Но это необыкновенная по накалу эмоций книга.

Задумываемся ли мы о том, как живут семьи с инвалидом? О да, мы сочувствующе киваем и думаем, что все понимаем. Ха, да и не думаем даже, пока это не коснется нас лично.
Как можно осуждать Шарлотту, которая попыталась обеспечить дочери уровень жизни близкийк уровню здорового ребенка? Ну и что с того, что она подставляет лучшую подругу? Причем подруга все ж виновата. И ложь в случае Шарлотты оправдана. Что теряет Пайпер? В данном случае только репутацию, но ведь она любит Уиллоу, так что можно и пожертвовать репутацией. Что-то я ценична и категорична. Пайпер теряет половинку души-лучшую подругу, работу, внутреннее спокойствие. Жалко ли ее? Да, но не могу все равно обвинить Шарлотту.

Конечно, когда Уиллоу уже 6 лет, когда потрачено столько сил на то, чтоб она жила и жила хорошо, как можно говорить о том, что родители бы избавились от нее, узнав вовремя о диагнозе.

Хотя и тут не все просто, слишком очевидно, что иск О'Киф просто попытка перевернуть мир ради дочери, пусть и совсем не красивым образом.

Я вообще в восторге от Шарлотты и Шона, вообще не представляю эту родительскую выносливость, эту поддержку, любовь, помощь. Я бы не смогла воспитать инвалида! Будучи инвалидом сейчас, я вижу все, что делают мои родители и поражаюсь. Но я сама никогда б так не смогла.

Но нельзя оправдать Шарлотту в ее отношении к Амелии. Ау, у тебя двое детей! - хотелось кричать. Да, времени на Амелию мало, Уиллоу требует все внимание, но... Но Амелия-то вообще ни в чем не виновата. Конечно, родители ДОЛЖНЫ были обеспечить равноценную любовь. И это не обсуждается.

Суд идет, здесь раскрываются многие нюансы, склоняющие читателя на сторону то одного персонажа, то другого. История Марин выплывает, тоже неоднозначная.
Но конец книги просто выбивает почву из-под ног.
Я тупею, когда меня выжимают, как тряпку. Опустошенность. Книга для сильных, кто готов нырнуть в чужую боль.
Госпоже Пиколт поклон. Давиться слезами не в моем стиле, ан нет, и со мной случилось...

Хорошо, что авторов много. Хорошо, что книг еще больше… Я успела несколько отвыкнуть от манеры изложения Пиколт и отдохнуть от судебных разбирательств, в которых даже выигрыш выглядит откровенным проигрышем.

Если собрать романы Джоди в стопочку (на текущий момент всего 5 штук переведено на русский) и прочитать друг за другом, станет очевидна их похожесть. В каждом присутствует образ несчастного ребенка. В каждом слушается юридическое дело. В каждом ведется рассказ от имени разных героев. Но грести все под одну гребенку я бы, пожалуй, не стала.

Уиллоу родилась со страшным диагнозом в совокупности с семью переломанными костями, которые успели заново срастись еще в утробе. Сразу после рождения врачи были вынуждены поставить девочке плевральную трубку для доступа кислорода, проломив заодно и грудную клетку... А дальше увечья исчислялись уже десятками.

Остеопсатироз – это болезнь несовершенного костеобразования, обусловленная дефектом коллагена, из-за чего кости становятся хрупкими и могут поломаться, если человек споткнется, резко дернется или чихнет. – Данное определение больше похоже на равнодушную, безличную выдержку из медицинского научного справочника. И из сказанного вроде бы понятно, что творится с человеческим телом, когда оно поражено таким недугом. А вот что творится с душой?.. Как живется маленькой девочке, вынужденной месяцами валяться в кровати, то и дело меняя гипсовый корсет на ходунки и обратно?.. Как живется ее матери, что бросила работу и выучила наизусть телефоны ближайших больниц? Как живется отцу Уиллоу и ее старшей сестре?.. Сказать «тяжело» – значит, не сказать ничего.

Но помимо страшной болезни, которая уже произошла по факту, в основе лежит другая извечная проблема – проблема выбора, который еще не сделан и от которого есть возможность отказаться. Насколько он этичен, морален, справедлив и правилен? Оправдан ли он?.. Но так или иначе, Шарлота решает судиться со своей акушеркой-гинекологом, Пайпер, из-за врачебной халатности. Ведь всех мучений можно было избежать, вовремя поставив диагноз плоду и – как вариант – предотвратив само появление Уиллоу на свет. Далее этот юридический вопрос будет фигурировать в суде как «дело об ошибочном рождении». И выбор Шарлоты поставит под сомнение не только жизнь дочери, но и целесообразность существования всей семьи.

Книги Пиколт – мудрые. Они непредвзятые. Человечные. В них очень много настоящих, неподдельных эмоций и переживаний, в которых я не чувствую ни грамма фальши… Мне безумно нравится, как Джоди выстраивает фразы, закольцовывает речевые обороты, подводит итоги словами своих героев. – Это несомненное мастерство (+ низкий поклон переводчикам)… И пускай Пиколт кроит костюмы по одному лекалу, но кроит она их виртуозно. И сидят они отменно. – Как раз это и зовется авторским стилем. Потому я думаю, что пока рановато говорить об однотипности и конвейерном производстве. Лучше примерьте эту книгу на себя. И попробуйте ее износить.

Жизнь Шарлотты и Шона О’Киф пошла под откос после рождения совместной дочери Уиллоу. Редкое генетическое заболевание остеопсатироз, приводящее к повышенной хрупкости костей, подчинило себе все мысли, чувства и силы супругов. Такие дети, в зависимости от типа заболевания, имеют небольшой рост, проблемы со слухом, дыханием, а самое главное способны, например, сломать ребра просто чихнув, поэтому обращаться с ними надо еще бережнее, чем с хрустальной вазой.
Долги семьи растут, времени на воспитание старшей дочери совсем не остается и никакого света в конце тоннеля не предвидится.
После очередного перелома, который Уиллоу получает в Диснейленде, Шон решает судиться и обращается к адвокату. Там ему популярно объясняют, что дело не выгорит, но зато можно подать иск о неправомерном рождении. Про заболевание Уиллоу стало известно только на 27 неделе беременности и как будто есть основания предъявить иск врачу за то, что она не распознала признаки остеопсатироза во время УЗИ на 18 неделе, таким образом, лишив Шарлотту возможности принять взвешенное решение и сделать аборт. В случае победы в данном деле можно выиграть несколько миллионов, навсегда избавив себя от материальных забот и обеспечив Уиллоу все необходимые операции и приспособления для комфортной жизни. Однако ситуация осложняется тем, что акушером-гинекологом Шарлотты была ее близкая подруга Пайпер.
Я уже знакома с автором благодаря произведению Джоди Пиколт - Девятнадцать минут . Даже не стала смотреть, какой роман написан раньше, претензии у меня к ним абсолютно одинаковые, развития писательских умений не наблюдается. Повествование ведется от лица разных героев, здесь и взгляд Шона, и Шарлотты, и старшей дочери Амелии, и Пайпер, и даже адвоката. Проблема в том, что все они картонные и почти неотличимы друг от друга, поэтому периодически забываешь, кто сейчас рассказчик и приходится возвращаться, чтобы посмотреть название главы. Не важно: мужчина-женщина, взрослый-подросток – все одинаковые, я слышу один голос, а не много, как пыталась это представить Джоди Пиколт.
Замах по количеству тем на тысячу, а удар получился на пять копеек. Тут вам и проблемы людей с ограниченными возможностями, и право на аборты, и расстройства пищевого поведения, и жизнь в кредитах, и вопросы усыновления-удочерения. Я прям вижу, как из меня давят слёзы, нагоняя всё больше и больше одноногих собачек. Так и хочется сказать: «Да остановитесь, Джоди, одну одноногую собачку действительно жало, но когда их 100 – это уже попахивает комедией».
Диалоги между героями почти всегда как в фильмах, живые люди так не разговаривают. Периодически реки слез и соплей разбавляются приторным сиропом из дешевых ромкомов. Это примирение супругов в зале суда и судья выгоняет всех, чтобы они остались наедине… бог ты мой, как же далеко закатились мои глаза.
Язык повествования тоже оставляет желать лучшего.

Кто-нибудь может мне объяснить, как пахнет раскаяние?
Шарлотта у нас великолепный кондитер и вставки с рецептами, видимо, должны соотноситься с тем, что происходит в книге, но эта нарочитая псевдоинтеллектуальность только раздражает.
Из-за мешанины тем, ненужных персонажей с левыми проблемами, скачков в прошлое, никак не можешь уловить, что же хочет донести до тебя автор. Никто не вызывает сочувствия, а Шарлотта так просто бесит. Её любимый вопрос «А как бы вы поступили на моем месте». Дорогая, на твоем месте только ты и решать тебе, перестань перекладывать ответственность за принятые тобой решения. Она хочет и на ёлку влезть, и, простите, задницу не ободрать. И денег срубить, и чтобы окружающие ее одобрили. Особенно лучшая подруга, карьеру которой она разрушила, и дочь, про которую она заявила, что не хотела ее рожать. Ах, я так люблю свою доченьку, я на всё готова ради нее, я такая мученица и героиня, но вообще-то я поняла, что на фиг мне такое материнство не сдалось, а то, что я всем говорила, что рожу, не смотря ни на что, про это забудьте.
Как выясняется, аборт им всё-таки предлагали и в чем тогда посыл романа-то? Что права выбора быть не должно, а то просто из-за неугодного цвета глаз будущего ребенка будут прерывать беременность? Что вы хотите донести до читателя? Представляете, выбор всегда сложная штука, к тому же бывают ситуации, когда ни одно решение не будет ни правильным, ни легким, но принять его всё равно надо.

Это, наверно, финальный аккорд, после которого читатель должен утонуть в слезах и соплях? Видимо, я сухарь или вместо сердца у меня камень, но для меня это всё просто не логично, вымученно и в целом плохо написано.

Книга в очередной раз заставляет нас задуматься над вопросом - нужен ли рай, если он стоит слезинки ребенка? А если рай необходимо построить для этого самого ребенка, который появился на свет настолько хрупким, что его существование в нашем бренном мире - беспрерывная пытка?
Шарлотта хочет получить деньги за "ошибочное рождение" собственной дочери не из алчности, а потому, что они помогут хоть в какой-то мере компенсировать её девочке то, чего природа ей не дала.
Для этого она готова предать свою лучшую подругу, разрушить отношения с мужем, напрочь забыть о существовании старшей дочери и лишить опоры младшую, уже достаточно умную, чтобы отличать ложь от правды даже тогда, когда взрослым удается скрыть её от самих себя.
Заявив, что Уиллоу было бы лучше не появляться на свет, Шарлотта заставила невольно заставила её задуматься о том, что все могло бы быть иначе. Что, конечно, Уиллоу - милая, умненькая, добрая и стойкая девочка, но вот если бы не её болезнь, насколько бы всем легче жилось!
И хотя все остальные персонажи гонят эти мысли прочь, Уиллоу начинает связывать всё, что творится вокруг, с собой и своей болезнью. То, что родители разводятся, то, что сестренка режет себе руки, то, что крестная с Эммой больше не приходят к ним в гости.
Удивительно, что даже её попытка самоубийства не остановила Шарлотту. Она продолжала твердить, как зомби, "это всё для тебя", забывая, что до иска у девочки была счастливая семья и уверенность в том, что её любят, а теперь она вынуждена переосмысливать взрослые проблемы, утешать маму и бесконечно испытывать чувство вины за то, что она не такая, как надо.
А разве может пятилетний ребенок, и так постоянно сражающийся за свою жизнь, такое выдержать?
Амелия, колючий подросток, была готова причинить боль своей матери, она была сосредоточена на своей собственной жизни, и это её, в конце концов, спасло. Как несерьезные порезы на руках позволяли ей выплеснуть свою обиду, не доводя дело до настоящего самоубийства, так и её сознательное признание, что их семья не идеальна, защитило её, в то время как Уиллоу, ребенок, от всего сердца любящий маму, просто приняла как абсолютную истину, что, раз мама так говорит, без неё станет лучше.

Помню, в рецензии на «Ангела» я задавалась вопросом, было ли автору легче писать, опираясь на реальную историю. Похоже, «Хрупкая душа» – а читала я именно под таким названием – ответила на него. И не в пользу «Души». Типичная на самом деле ситуация: есть знание, на каком типе истории можно, не напрягаясь, привлечь читателей, но чем эту самую историю наполнить – нет. Даже если оригинал выстрелил, и надо было просто еще раз внимательно его для себя прочитать.

Итак, смею утверждать, что перед нами калька «Ангела для сестры». И проблема не в том, что заранее предполагается стандартный набор ролей и сюжетных ходов, а в том, что в стандарт не было добавлено изюминки, чего-то своего, личного, что окрашивает сто раз рассказанную историю в родную, так похожую и так не похожую на остальные. Можно сравнить с людьми: все мы принадлежим к одному виду, но разные сочетания внешности и характера делают нас индивидуальностями. Если этого не понимать, если прикрываться шаблоном, ничего путного не выйдет.

Герои «Души» именно что шаблонны. В них нет так необходимой для такой тяжелой темы глубины – при том что она явно подразумевалась – поступки не вызывают необходимости трактовать их с разных сторон, и первое впечатление оказывается верным. Герои не меняются. Внутри них нет чувства долга, боли или любви. Некоторые вообще вызывают отвращение: например, высокоморальная женщина-адвокат, которая сильно осуждала своих клиентов, но от денег не отказалась и дело вела – но отвращение-то она явно не должна была вызывать! То есть налицо полное непонимание автором роли своих же собственных персонажей и того впечатления, которое они должны производить – и производят.

На передний план стали выталкиваться проблемы героев. При этом они их не решают – или пытаются решить – и не принимают: бесконечно и со вкусом обсасывают. То есть не проблемы есть у героев, а есть проблемы, есть проблемы, есть проблемы – и упорное их обсуждение. Проблема адвоката из «Ангела» раскрылась в паре абзацев. Ее осознали и приняли. Проблемы адвокатши в «Душе» занимают много времени и места и к концу уже откровенно надоедают. И это при том, что подобные проблемы в реальном мире так просто из фокуса внимания не выкинуть. Угадайте с трех раз, какой из героев вызывает сочувствие, симпатию и уважение.

Сыграла в минус и попытка скопировать шок-конец. Но если в «Ангеле» окончание действительно выбивало из колеи, то здесь хотелось материться вовсе не из-за светлых чувств. Автор не понимал своих героев, не знал, что и зачем с ними делать – и избавился самым нелепым способом. Вроде и завершил, вроде, как показалось, завершил с огоньком, трагедью и болью. А по факту…

Хотите качественную пожалейку, ищите что-нибудь другое.