Владимир Сорокин. Лучшие романы (комплект из 4 книг)

... то позаботьтесь о том, чтобы это была не "Настя"!

Довольно сложно разобраться с чувствами, только-только прочитав рассказ. Переполняет чувство омерзения и осознание потраченного времени.

Излишнее авторское описание природы и вполне нормальных действий в этом сюжете -- наводят на мысль, что Сорокин пытается подстроиться под классику, таким образом завуалировав мерзкие действия, которые произойдут позже.

Не знаю пытался ли автор, но сочувствия ни к одному герою я не проявила, хотя и было пару моментов для подобных чувств. Более того, я готова была бросить данный рассказ на середине, но пару прочитанных раннее рецензий всё таки возбуждали во мне интерес дочитать до конца, да и не хотелось кидать его в недочитанные.

Для меня остались непонятными моменты с гвоздями и как эти люди собирались продолжать свой род, если они детей своих ели. (Возможно ели они только дочерей, так как девочка Арина вспоминала истории исключительно про своих подруг).

Также, читая рассказ "Настя", поддаваясь неприятным чувствам и мыслям, я понимала, что смысл более глубокий и речи персонажей не просто так. Это не просто противная сказочка. Но по-видимому мозгов у меня не хватило для самостоятельного анализа и мне пришлось открыть сайт, где Михаил Павловец, кандидат филологических наук, доцент Школы филологии Высшей школы экономики, разбирает всё по полочкам. Благодаря чему, меняется отношение к прочитанному и появляется некое уважение к такому своеобразному выражению мысли.

или

Нельзя буквально воспринимать то, что изображает Сорокин. Он изображает не жизнь семьи, а жизнь языка. Но мы видим, что ритуал инициации при помощи языка и реализации метафор выявляет свою жестокую сущность, в которой мы видим насилие над личностью человека и его душой, достоинством. Этот ритуал в буквальном смысле превращается в приготовление девочки, но приготовление не к будущей жизни, а приготовление в качестве пищи. 


Для Сорокина метафора поглощения еды – универсальна и очень важна, он считает, что она вполне может соотноситься с тем, как мы потребляем чужие мысли, впитываем и поедаем, а потом перевариваем и выдаем обратно. Процесс интеллектуального потребления. 


И в заключение Михаил Павловец пишет:

Рассказ Сорокина – это жестокий, тяжелый и для кого-то отвратительный образ, но он художник и имеет на это право. Благодаря этим сценам он постигает мир и предлагает какую-то модель, объясняющую, как устроены отношения между людьми, как строятся ценности. Это исследование ХХ века – века, над которым стоит лозунг Ницше: "Цель – преодоление человека". Преодоление человека – когда живого запекают, чтобы создать его голографическое изображение – нечто другое, сверхценное. Голограмма Настеньки, которая в конце возникает, – это тоже метафора. А превращение живых людей в памятники? Разве это не такое же превращение жизни в смерть? Живой жизни в мертвую теорию? 


Сорокин выступает за жизнь, за человеческое, за любовь и слабые проявления наших чувств, а не за то, чтобы гнаться за недостижимым, превращая жизнь в ритуал служения чему-то сверхчеловеческому.

Что-то в его словах есть, и даже наводит на философские мысли. И что-то мне подсказывает, что произведение Сорокина не для широкой публики, что не готовы мы понять его мысли, уж слишком всё буквально воспринимаем.

Мой вердикт -- рассказ хорош, только если вооружиться дополнительными анализами данного произведения!

Отвратительное может быть прекрасным. Отталкивающее может привлекать. Метафоры могут заставить шестерёнки вращаться быстрее. Но эпатаж ради эпатажа — это дёшево и грустно, друзья мои. Начинка должна быть действительно стоящей, чтобы помещать её в мясную обёртку. Начинку «Настеньки» уже сто раз пережевали до нас, и она вовсе не нуждается в натужных попытках шокировать, чтобы быть переваренной.

Впрочем, начало зашло хорошо: написано ладно, цепко. Это как смотреть на автомобильную аварию из окна автобуса: неприятно, в животе холодный комок, но взгляд прикипает к помятым машинам, выискивает что-нибудь красное.
Но потом с удивлением понимаешь, что горстка пожёванных банальностей, сдобренных моралью — это всё, что есть. Гора родила мышь.

Это пародия на официальное советское искусство. Если коротко: в вагоне-ресторане поезда "Симферополь-Москва" обедает компания, к ним подсаживается незнакомец и не сводит глаз с одной из девушек. Заметив всеобщую реакцию, он рассказывает что не так давно вышел из тюрьмы (впрочем не за убийство), а там ел суп с кониной. Все семь лет только лошадиный суп, на этой почве он, скажем так, приобрёл некоторые странности и теперь готов одной из девушек предложить приличную сумму денег только за разрешение смотреть как она кушает. Она возьми, да и согласись. Бурмистров не сводит с Ольги глаз и впадает в какой то "гастрономический оргазм". Позже он ловит ее возле туалета и предлагает платить по 100 рублей за один такой сеанс в месяц... Кто заинтересовался рассказом, его легко можно найти в сети. А в печатном варианте есть с красивыми иллюстрациями от Ярослава Шварцштейна. Кто не будет читать, но хочет знать развязку и моё мнение, добро пожаловать в мир спойлеров.

Оля не типичная советская девочка, поэтому она приходит в назначенное время на встречу с бывшим заключённым и с удовольствием отрабатывает 100 рублей. Хорошие деньги на тот момент. Бурмистров не спускает глаз с её рта, комкает подушку и кричит "это нэээээ". Страшно, да? Я все ждала что он окажется маньяком и мне придётся потом читать три-четыре хороших романа чтобы забыть этот ужас. Но нет, время шло, квартира менялась, менялись предпочтения в еде, но никаких изнасилований и кровопролитий не было. Параллельно Оля строила свою жизнь и когда у неё совсем все стало хорошо, она решила бросить "подработку" и отправиться в отпуск с мужем. В Италии ей делается плохо, тошнит от еды и через пару дней, на грани обезвоживания Ольга возвращается в Москву, находит своего "кормителя" и понимает что не может без него. Как вам поворот? И вот я не знаю есть ли в литературе подходящий термин, я назвала его "синдромом Простоквашино". Такое чувство что Сорокин встал из-за стола, а дописывать рассказ сели его какие-нибудь Матроскин с Шариком. Едут они значит на квартиру, заниматься ... едой. И тут Бурмистрова неожиданно убивают в ходе бандитского нападения. Ольга же, понимая что её единственная надежда на спасение растекается по асфальту, случайно в встречает убийц своего спасителя и пробует заколоть одного маникюрными ножницами. Естественно, тот её убивает. Мораль? Не есть мясо? Не влюбляться в психов и плохих парней? Не влюбляться в плохих психов? В общем, я не поняла в чем смысл. Единственное, что пришло в голову так это то что это ж КОНЦЕПТУАЛИЗМ. А значит смысл может быть в чем угодно.

P.S. Сорокин не зря получал столько престижных литературных премий, читать его интересно. Немного мата и если мне не изменяет память два раза упоминается секс. Эти нюансы не режут слух, больше скажу - это возбуждает. Сорокин - один из немногих российских авторов, кому всегда удается эта тема.

Это по-настоящему замечательное произведение, которое поймут далеко не все.
За всей абсурдностью, циничностью и отвратительностью происходящего внимательный читатель увидит большое количество аллюзий и отсылок к тому советскому бытию, в котором автор создавал данное произведение. Ведь что видел простой советский человек в 70-е и 80-е годы 20 века? Тоталитарную пропаганду, дефицит товаров, очереди, серость и бесперспективность бытия.
Неоспоримый талант Сорокина в том, что он мастерски передаёт нужное настроение формой. Сорокин умеет обличить самое абсурдное и гадкое содержание в нужную ему форму и получить на выходе сверхреалистичное описание действительности.
Я рекомендовал бы читателю смотреть вглубь текста, ибо самое ценное сокрыто в деталях: в обрывистом разговоре Реброва и Штаубе в поезде, в монологе Штаубе про ионообменные смолы, в описании многочисленных раскладок, которые проводят герои романа. И самое главное - цифры 6,2,5,5. Потому что лучше уж жить по знедо, чем по бридо.

Сорокин - это такие устрицы от литературы. Выглядят они совершенно тошнотворно и несъедобно, но если от этого абстрагироваться, то вкус очень даже ничего. Говорят. Сам не пробовал - не могу есть эту дрянь. Читать же Сорокина - могу и даже могу получать от этого удовольствие. Поэтому понимаю в целом как восторженные отзывы, так и, мягко говоря, критические.
Да, книга набита чернухой под завязку, она, можно сказать, из нее состоит. Но если считать треш содержанием произведения, то какая при этом форма из него образуется? Очевидно, какая-то от этой чернухи отличная. Есть такой художественный прием: автор путано описывает какие-то непонятные события, нагнетает интригу, озадачивает читателя, чтобы затем в финале красиво раскрыть секрет и ответить на все вопросы. "Сердца четырех" - форменное издевательство над этой схемой. В течении всей книги почти без перерывов с четверкой главных героев происходят насыщенные события, с их точки зрения понятные и обусловленные, но читателю представляющиеся безумной фантасмагорией. Но не надейтесь получить в конце даже намек на ответ: эта головоломка не имеет решения. Мир произведения, внутри себя последовательный и согласованный, никак не соотносится с реальностью. При этом это не фантастика и не абсурд, это своего рода мифотворчество. А хороших мифотворцев лично мне читать интересно.
Что же касается бросающейся в глаза жестокости, то за ней мне видится может и не очень глубокая, но все-таки Мысль. В погоне за своей неведомой нам целью герои преступают все возможные законы нравственности, но разве не говорим мы сами, что цель оправдывает средства? И так ли велика разница между нашими "высокими абстракциями" свободы, справедливости или веры (за которые "нормальные люди" тоже часто готовы убивать и есть человеческое мясо) и непонятными знедо, блоками и фундаментами, в понятиях которых руководят своей жизнью герои? И старый добрый вопрос о цене человеческой жизни даже на таком абсурдном фоне сохраняет свою спорность, хотя, казалось бы, ничто не мешает заклеймить персонажей как преступников и убийц.
В общем, если не пугает чернуха и порнография, вполне можно почитать.

Интересное, конечно, мнение, но у меня оно несколько иное. Думаю, «Настеньку» в руки можно взять лишь тогда, когда у тебя хватит ума додуматься, что за этой страстной символикой гражданин Сорокин скрывает совсем не каннибализм. Процесс поедания маленькой девочки взрослыми дядями-тетями — это проекция того, как «русская интеллигенция сожрала молодую русскую демократию». Рано я взялась за «Настеньку», рано…

Была много наслышана об этом авторе. Долго к нему подбиралась, решила начать с малого жанра и первым делом взялась за "Настеньку". Похохотала, восприняла иронию, усмотрела символику. Пожав плечами, решила "аффтар пеши исчо" и взялась за Голубое сало . Оценила игру со стилем, но смысла так и не поняла. А это уже обидно. Что ж за пейсатель такой, непонятно завлекающий и взрывающий мозг? Надо в этом деле разобраться. И пошли подряд Роман , Сердца четырех , Тридцатая любовь Марины . Из всего прочитанного зацепила только "Дисморфомания". В общем, из-за всего этого потока дерьма, гноя, крови, спермы, мозгов, слюней, соплей, слез, черепов и прочих частей человеческого тела отдельно от самого тела я, видать, чуток двинулась умом. Но страшно не это.

Я никогда не была ханжой. Талантливый писатель и из дерьма слепит шедевр, наполненный смыслом. Яркий тому пример - Чак Паланик. Прискорбно то, что у Сорокина это бессмысленно. Его единственная цель - эпатировать и замарать в перечисленных выше биологических субстанциях самого читателя. А говно ради говна это как-то по-детски, ей богу. Фуфу Вовочка, нельзя трогать каку!

не читайте эту книгу. я знаю, что после этих слов многие захотят сделать наоборот. но не надо. дело в том, что я всегда любил читать подобную литературу, но после этой книги кое что изменилось. у меня как будто атрофировались чувства как читателя. какое бы произведение я ни читал, я уже не проживаю все те эмоции, что раньше, и часто забрасываю чтение. она как будто выжала все соки из меня. я часто задумываюсь, надо ли было ее читать, и какие эмоции я бы испытал от тех книг, что были прочтены после нее. вообщем, думайте сами, надо вам это или нет. но я жалею.