Луна и грош. Рассказы

У Моэма в книге "Луна и грош" есть очень и очень сильные моменты, которые заставят задуматься, есть мысли, которые поразят тебя. Но вряд ли я могла бы сказать, что Моэм в целом перепахал меня. Биография Гогена изображена довольно вольно. В общем писателя здесь нельзя упрекнуть, ведь он создавал литературное произведение, а не биографическую справку. Но чего-то ему не хватило в моих глазах, может, морализаторства было много, может, Моэм пытался слишком сильно стать знатоком человеческих душ, может, слишком сильной любви к Гогену я не почувствовала. Но я и не могу быть объективной, когда речь идет о любимом Гогене.

И все же, за отдельные отрывки из книги в душе осталось очень приятное ощущение после прочтения. И все же, несмотря на многие "но", понравилось.

Захотелось что-то из классики почитать/послушать. Случайно наткнулась на этот рассказ Моэма. Мне очень понравилось.
История, прежде всего, касается религии и лицемерия (куда без этого). Мне кажется, что одного без другого не бывает.
Сюжет разворачивается в теплых странах, когда масса европейцев переселялись для “просвещения” туземцев. Кто же туда следовал? Преступники, мечтатели, денежные мешки. Конечно же, миссионеры, ведь "слово Божие должны нести в массы".
Честно, не люблю тему религии. Но здесь без неё никак. Автор показал какими могут быть и были "миссионеры" и обычные грешные люди.
Мне рассказ поднял настроение.

"Луна и шесть пенсов" (в моем издании - "Луна и грош", и этот вариант чисто фонетически нравится мне больше) - это яростных цветов мазками набросанная история вымышленного художника Чарльза Стрикленда... в котором читателю не слишком трудно угадать Гогена. (К финалу романа, когда действие переносится на Мауи, прототип становится очевидным даже для тех, кто не заметил никаких биографических отсылок до этого).

Бодрящая язвительность тона этой истории поначалу меня обаяла и заставила понавыписывать себе занятных цитаток.
Моэм блестяще, на мой взгляд, описывает писательское сообщество, увиденное глазами неофита, достаточно наблюдательного, достаточно злого, и при этом... не выдающегося мыслителя и оригинала, скажем так.

---
"К сожалению, я не могу припомнить ничего из этих словесных фейерверков. Но мне думается, что беседы становились всего оживленнее, когда они касались чисто коммерческой стороны нашей профессии. Обсудив достоинства новой книги, мы, естественно, начинали говорить о том, сколько экземпляров ее распродано, какой аванс получен автором и сколько еще дохода она ему принесет. Далее речь неизменно заходила об издателях, щедрость одного противопоставлялась мелочности другого; мы обсуждали,с каким из них лучше иметь дело: с тем, кто не скупится на гонорары, или с тем, кто умеет "протолкнуть" любую книгу".
---
"...Джордж Род в горделивом сознании, что ему нет надобности щеголять своим остроумием, уже вошедшим в поговорку, открывал рот только затем, чтобы положить в него лакомый кусочек".
---
Но первая часть истории довольно быстро заканчивается. К лично моему сожалению. А во второй Стрикленд, который поначалу выступал в роли скучного мужа коллекционерши творческих личностей, внезапно сбегает от жены и детей в Париж, чтобы там, в нищете, непризнанности и неугасающем огне заниматься живописью. Дальнейший сюжет - это описание встреч и пересечений (не слишком многочисленных и не слишком содержательных) Стрикленда с безымянным повествователем. И каждая из этих встреч рисует художника сферическим аморалом в вакууме, одержимым искусством.
И если в "Театре" Моэм - мастер полутонов и обладатель широчайшей палитры оттенков серого (нет, тут вообще нет отсылки к тем самым пятидесяти оттенкам, вам почудилось), то в этой истории он пишет героя нарочито яркими, прямо-таки раздражающе яркими красками. Периодически щедро плеская черненьким.
В целом, этот роман показался мне попыткой натянуть не слишком старательно замаскированную биографию известного художника на собственную теорию природы и характера гения как такового. И если смотреть на текст объективно - небезынтересной попыткой.
Но у меня объективно смотреть не получалось, роман меня преимущественно мучил и выводил из себя - что, в принципе, можно считать свидетельством мощи моэмовых лапищ... Однако, какими их ни считай, а я в ближайшее время в эти лапищи точно не вернусь.

Возможно, это не лучшее произведение для знакомства с С. Моэмом, но случилось, как случилось. Что ж…
Произведение распадается на несколько частей. Первая – достаточно долгая экспозиция, когда нам долго и упорно расписывают персонажа «за кулисами», тогда как собственной персоной он предстанет лишь в шестой главе.

Вторая – наиболее показательная и логичная – непосредственное общение рассказчика (молодого начинающего писателя) с художником Чарльзом Стриклендом в то время, когда он обитал в Париже.
И, наконец, третья – наиболее сумбурная – ретроспективное повествование о последующей жизни Стрикленда с точки зрения различных рассказчиков (включая ненадежных – это я про капитана Николса, который враль), знавших его в последние годы жизни. И снова, как и в начале, персонаж находится «за кулисами». Произведение закольцевалось.

С первых же строк произведение показалось на удивление знакомым, как будто я начинала читать его раньше, но бросила (возможно, так и было, но не факт). А вообще, на ум пришла аналогия с «Портретом мужчины в красном» Дж. Барнса: так же обстоятельно, как Барнс пишет о реальных денди и французской богеме, С. Моэм представляет своего героя с привлечением различных источников, вспоминая, когда где и с кем тот встречался, как жил, приводит мнения о нем критиков и искусствоведов, сопровождая именами и цитатами (по времени написания, конечно, сравнение писательского метода должно бы быть обратным).
Однако во всей этой обстоятельности видится искусственность, в связи с которой понимаешь, что персонаж Моэма – чистый вымысел, хотя и не обошлось без прототипов (по образу и обстоятельствам жизни – это Поль Гоген, хотя внешне – чересчур худой, чуть ли не скелет, с рыжей бородой и взлохмаченными волосами – как будто больше сам Ван Гог).

Чарльз Стрикленд – роковой персонаж, чем-то напоминал отечественных «лишних людей» (Онегин, Печорин, Базаров, даже вводится так же постепенно, как наш Рудин, кажется). Да в принципе он такой и есть: циничный, скрытный, эгоист, мизантроп, который, тем не менее, заставляет женщин падать к его ногам – просто по факту своего существования. И окружен ореолом таинственности, мистичности, возвышенной одухотворенности.

Анализируя образ творца, С. Моэм выводит на страницах двойника Стрикленда – голландца Дирка Стрёва (хотя поначалу казалось, что будут противопоставляться их уклады: упаднический холостяцкий у одного – и счастливый семейный у другого, но нет, сопоставляются именно персонажи).

• Он очень плохой художник.
• Но очень хороший человек.

  Один – гений, но отвратительный человек, не умеющий любить, при этом подспудно привлекательный и сексуальный, чудовище, не знающее средств в достижении своей цели. Второй – подчеркнуто асексуальный, толстый и круглый, смешной, бесталанный, но трудолюбивый, старательный, покладистый, готовый любить и жертвовать собой ради этой любви.

Как будто скопировано и отзеркалено (заменено на антонимы) описание Стрикленда с предшествующих страниц.

И именно эта вторая часть, парижская жизнь (и драма или трагедия) показалась наиболее интересной и логичной (хотя тоже не без промахов: сюжетные повороты были предсказуемы). Возможно, куда больше мне бы понравилось произведение, завершись оно именно этими главами.

Однако дальше автор предпочел окунуться в самые глубины столь непривлекательного образа, и тут уже не хватило именно того, о чем он сам писал в пассаже о Брейгеле:

Все же нереально передавать визуальные ощущения (впечатления от картин, тем более столь гениальных) средствами словесными/литературными. То, что позднее в одной фразе заключит Эко: «Хороший рисунок стоит тысячи слов». Либо Моэму тут не хватило умения, опыта, таланта (или мне - не хватило эмоций через подобные описания, чтобы достаточно проникнуться, поверить).

Да и сам его стиль показался тяжеловесным. Читалось легко – относительно событий, но морализаторство героя о литературе, отношениях мужчин и женщин, обществе, искусстве, природе выглядело чересчур пафосным и очень напоминало У. Теккерея (хотя ряд наблюдений захотелось взять на вооружение: до того точно и метко). Если, конечно, это стиль не самого Моэма, а его молодого героя, то – прекрасно, прекрасно! Молодости можно многое простить, даже излишний пафос.
Единственное, что стилистически было хорошо и оригинально, - образ гроша, проходящий через весь текст.

Первая книга автора и сразу в десятку!
Вот это слог, вот это произведение, вот это глубина смысла! Потрясающе!

Сколько люди уже живут на Земле, а тема с выбором между материальным и духовным всегда актуальна. А сейчас, в эпоху потребления, она актуальна как никогда. Я даже не хочу пытаться расписывать свои чувства по данной теме, потому что Моэм, с его прекрасным слогом (который как теплое шерстяное одеяло, окутывающее вас холодной зимой, давая уют и спокойствие) сделал уже все за меня.

Закончив читать книгу я сразу же захотела сесть и перечитать ее заново. Я уверенна, что данная книга будет раскрывать много нового и удивительного с каждым новым прочтением. И сколько бы раз я ее не прочитала, мне все равно этого будет мало.

И в завершение:
Я терпеть не могу списки аля "эти книги должен прочитать каждый", но если бы я такой составляла, то Моэм был бы там обязательно.

Эта история о художнике, хотя нет, не так, эта история об одержимом человеке, человеке, который видел мир иначе, о человеке, который был в поисках чего-то, что было недоступно обычному смертному, и когда он это нашел, он испустил дух.

Роман начинается со знакомства семейства Стриклендов. Один скромный юноша случайно знакомится с миссис Стрикленд. Эта обычная светская дама, которая собирает от скуки у себя кружок писателей. И автор к ней постоянно ходит, ищет совета, но в один прекрасный день просит её о знакомстве с мужем. И тут пред нами предстает заурядный биржевой маклер Чарльз Стрикленд. Что ж происходит потом... Когда мы узнаём, что этот заурядный человек бросает семью и сбегает с "некой" дамой. Нашего автора посылают узнать, кто эта дама и просят вернуться в семью, ведь жена всё простит.

И тут открывается правда, что человек, который семнадцать лет жил обычной жизнью, на самом деле к старости лет захотел в корне изменить жизнь и придаться своей страсти, своей "Даме" - искусству. Всё это время в нём томилось желание познать красоту, вылить её в свои картины, и  эта страсть затмила всё, ему не нужен комфорт, удобства, лишь бы ломоть хлеба, холст и краски. Но, как всё же мне отвратителен был этот персонаж, он был наглым, грубым, чёрствым, он ни чурался жить в нищете, лишь бы творить. Он  говорил гадости людям, и люди всё равно к нему тянулись, а картины он писал уродливые. И только один персонаж Дирк Струве разглядел в нём гения (иногда в людях есть жилка видеть то, что не видят другие, но у самих таланта нет, это про него). И когда Стрикленд был при смерти, он его выхаживал, чем и поплатился, жена бросила его и ушла к Чарлзу, и потом покончила с собой. Стрикленду лишь надо было удовлетворять свои потребности (как в пирамиде Маслоу), чтоб достичь совершенства, как только секс был удовлетворен женщина ему стала не нужна, так как женщины требует большего, чем может дать гений.

Дирк Струве - тоже интересный персонаж. Он мученик, над ним все смеются, его оскорбляют, а он всё терпит и радушно встречает даже самого подлого негодяя. И даже прощает Чарлза после смерти его жены, предлагая ему поехать на его малую Родину.

После этой сцены, мы узнаём о Стрикленде уже из рассказов людей острова, где он провёл свои последние дни, живя с туземкой и продолжая творить.Он нашёл своё место, где создал истинное творение на стенах своего дома, после чего завещал это всё сжечь.

Я одновременно в ужасе и в восхищении перед человеком, который бросил всё и остался верен живописи, это сильный духом человек, который понял нечто большее, чем простые люди. И даже, когда он был болен ужасной болезнью сила духа его не покинула, уже слепым он сотворил гений.

Быть человеком искусства - это быть чудаком, которого не понимают при его жизни, но почему-то после смерти превозносят и ценят.