Записки из подполья

Писала в одном из своих отзывов, повторюсь. Как-то, моя дочь, ещё учась в школе (сейчас ей двадцать два) сказала, что ей нравится творчество Ф.М. Достоевского. Удивилась, у меня чтение "Преступления и наказания" в её годы, надолго отбило  охоту продолжить знакомство с произведениями Федора Михайловича...

Двух героев, Павла Павловича Трусоцкого и Алексея Ивановича Вельчанинова,  в прошлом "связывала" женщина - жена первого и любовница второго. Девять лет назад, волей обстоятельств,  Вельчанинов оказался в уездном городе Т., где прожил целый год и познакомился с Трусоцкими...

В настоящем,  Алексей Иванович, страдая ипохондрией, на углу двух питерских улиц ловит на себе пристальный взгляд человека с траурным крепом на шляпе. Лицо господина кажется Вельчанинову знакомым, правда откуда он его знает, Алексей Иванович вспомнить не может. На следующий день Вельчанинов вновь сталкивается с этим человеком, и тот вновь странно смотрит на Алексея Ивановича...

Сейчас, когда не надо отвечать на вопрос: "Какая основная мысль произведения?", не прочь почитать Федора Михайловича. Но выводы делать не хочется.

Два типажа: "вечный любовник" и "вечный муж". Второму (я про Трусоцкого) "на роду написано" быть рогоносцем. Почему? Я кто ж его знает. Слаб и безволен. Слаб, потому что не может простить, и безволен, потому что не может отомстить. Ужасно, что из-за этого пострадал ребенок...

Конечно, с точки зрения психологии, характеры прописаны мастерски (к чему говорю известные истины, ведь об этом знает каждый). Но удовольствия от чтения не получаю. Авторский манера повествования вязкая, витиеватая и рванная, не то, чтобы сложна для восприятия, вызывает уныние и меланхолию. Хотя, какое может быть удовольствие, литература ведь серьезная, так, наверное, и должно быть.

Неприглядный мир человеческий страстей и полная безысходность.

Определение "вечный муж" тянется к чему угодно, только не к тому, что это обозначает. Недавно в любимом отмороженном фильме увидел нечто неоднозначное - фашиствующий учитель при увольнении получил совет от директора школы - почитать Достоевского. Не совсем понял, насколько это вяжется с довольно радикальными националистическими взглядами самого Федора Михайловича. У Достоевского часто проскальзывают расистские - ксенофобские настроения и это помимо расхожих фраз типа "жид, жидок и жиденок". Никто не вправе отрицать возможность автором самому выбирать свою смерть, то есть тему, но задался вопросом - имеется ли вообще в творчестве Достоевского хоть одно значимое произведение, где, например, женщина занимает осмысленное место в главенствующей теме, ибо даже "вечный муж", то есть - придаток к жене, предполагает именно качество мужа, а деспотичная жена - это даже не образ, а вектор. То, куда стремится любая женщина, может быть и не явно, но в принципе.

Есть у нас в творчестве Достоевского Настасья Филипповна, которая к теме идиота- лишнего (вариант - единственного) человека имеет отдаленное отношение, она не цель, а средство передачи главного. Есть у нас Сонечка Мармеладова - катализатор терзаний Раскольникова, которая так - обозная девка главного в произведении, обозная девка в прямом соответствии сюжету и обозная девка на теле реалистичности. Подобные проститутки встречаются исключительно в единственном числе и исключительно в романах Федора Михайловича. Есть у нас Грушенька, ради которой даже вроде бы сюжетные линии повернуты к лесу задом, но которая при всем желании в число братьев Карамазовых не попадает, а в число великих грешников - тем более. Таким образом, в итоге нет места женщине в основной канве серьезности произведений Достоевского, если не вспоминать что-то мелкое и ранее, писанное для пробы пера и оставить в стороне тот неоспоримый факт, что постоянно приводится в качестве аргумента нерожавшими спорщицами, что все мы с помощью той или иной женщины вообще заявились на этот свет.

Страдальца и терпилу, вечного мужа, Федор Михайлович в очередной раз выудил откуда-то из глубинных тайников своей души. Этакая смесь собственного и того, что могло бы иметь место в его жизни в соответствии со склонностями характера. Раздвоение-растроение личности, которое мы видели в "Бедных людях", "Селе Степанчиково", "Бесах"и т.д. и здесь налицо. Сей метод довольно занимателен - автор создает одного героя, которого наделяет нынешними чертами собственного характера и другого, попадающего в более критические ситуации, но имеющего ту же основу, которого мы наблюдаем со стороны. То есть, по существу Достоевский пишет о том, что могло бы с ним быть при каких-то исключительных хитросплетениях. Более того- ближе к финалу он даже пытается дать отпор собственным недостаткам, стукнуть кулаком по столу и послать подальше толпу нахлебников, что сидела на его шее всю жизнь. В реальности такого не было, но стремление похвально. Да и выглядит пьянствующий вечный муж довольно достоверно, ходит вразнос, имеет свойство искусно болтать в светском обществе.

Чем всегда блещет Достоевский и что всегда у него льется через край - это оптимизм отношений. Что бы там не писал Федор Михайлович - его бесконечная вера в человека бодрит, эйфористически веселит и даже где-то заставляет в эту сказку верить. В "Вечном муже" это все наиболее явно - здесь целуются мужья с любовниками своих жен, некоторые становятся чуть ли не членами семей своих бывших любовниц, а каждую пришлую заблудшую дворняжку тут же определяют на постоянное место жительства в райские люксовые номера. Как говаривала советская кинематографическая классика "ух, высокие отношения!"

Но если вдруг отбросить в сторону все добросердечные отношения между фантастическими людьми мира Достоевского (это, кстати, абсолютно противопоказано, но я все равно попытаюсь), то остается один лишь жутчайший реализм, ужасающие содом и гоморра. Нездоровость подобных отношений пугающа. Что я в итоге хотел сказать - все эти сюжеты, образы, голые схемы - все это не работает без самого Достоевского. Именно в этом и есть его исключительность, таков истинный каркас всего его творчества. Ну, не верим мы в подобную человечность, не бывает так в реальной жизни, нам не встречалось, но мы же не можем быть уверенными на все 100 процентов. Вдруг все же где-то разок. Речь-то о единичных случаях. И стоит только поверить во все это единожды - глядишь вот оно, уже плодится и множится, пусть где-то и наигранно, пусть сначала и неумело. Вот оно, то самое сокровенное, та великая мощь произведений Достоевского. Его Вера. Наша Надежда.

"Вечный муж" же в своей основе напоминает какой-то там сериальчик, самоистязательная тема мужа-подкаблучника трогательна и поучительна, попытка воспитать собственный характер главного героя перед нами. Но не это главное.

Как я ненавижу эту "пытку молчанием", которой герой подвергал жену! Это давит, убивает, а сломать стену отчуждения все сложней с каждой секундой! Люди как будто смотрят друг на друга сквозь глыбу льда. А ведь героиня готова была принять будущего мужа, любить его - не только как избавителя, но и как человека...

Удивительно, сначала главный герой был мне ненавистен. Представлялся попросту мизантропом, который нашел беззащитное существо, чтобы излить свою желчь и отыграться на ней... В какой-то мере, наверное, так оно и было. Но что сам он еще более несчастен и унижен - проявилось только к концу. Герой - практически двойник автора "Записок из подполья". Вся жизнь в самокопании, самоуничижении, ненависти к окружающем, желании отомстить... Как такого можно любить? И разве он сам способен полюбить кого-то?

Оказалось - не просто способен, а любит безумно, болезненно, неудержимо... Тем сильнее, что это первое и единственное чувство в его жизни. Только она - больше никто в мире ему не нужен! И если бы он раскрыл перед женой свое сердце, не побоялся проявить слабость, да просто сказал ей о своей любви - все могло бы быть по-другому! А теперь этот человек еще более несчастен - до потери рассудка. Разве не сам он во всем виноват?

Совершенно "достоевское" произведение: щемящая безысходность, красота и истерия, страсть и горечь...

Предлагаю отмотать назад все, что я говорила про Достоевского - я нашла среди его историй ту, которая запала в моё сердечко. Да, это всего лишь повесть, но какая! Оказывается, автор умеет писать о важных вещах довольно коротко и лаконично, не уходя в дебри философских рассуждений.

Итак, представьте себе безутешного мужа, который пытается свыкнуться с мыслью, что его жена покончила жизнь самоубийством. Силясь понять, что сподвигло супругу выпилиться, он кадр за кадром вспоминает их историю взаимоотношений. Ах, если можно было повернуть время вспять, и сделать все по-другому. Но, к сожалению, это невозможно. И результат недомолвок и ссор лежит бездыханный на столе посередине комнаты.

В "Кроткой" Достоевский довольно мастерски касается темы эмоционального насилия.  А так же окунает читателя в свадебные реалии того времени. У нас есть бедная 16летняя девушка, которая по воле обстоятельств выходит замуж за 40летнего мужчину. Мужик оказывается с толпой тараканов в голове, и постепенно семейная жизнь превращается в тотальное молчание между супругами. А теперь представьте: время идёт, вот уже проходит целая зима, а в доме тишина. Супруги спят на разных кроватях, а муж считает, что все делает правильно. Такое странное "воспитание" супруги выливается в трагедию, что, если честно, является вполне логически завершением этой истории.

Прочитав повесть автора, я очередной раз сделала вывод: как же, черт возьми, важно разговаривать словами через рот! И порадовалась, что в современном обществе жизнь женщины выглядит чуточку лучше, чем в романах прошлых лет. Книга отправляется в мой личный топ невыдуманных историй, о которых невозможно молчать.

Феноменально хорошая, хоть и несколько сумбурная вещь.
Вся основная "хорошесть", правда заключена здесь преимущественно в первой половине текста... Там, где наш герой (и по совместительству автор -и, кстати, в первом журнальном издании, пока ещё безымянный) рассуждает...
Рассуждает обо всём... важном для него и важном вообще...
Вот, например как (и о чем):
"Какая-то странная мысль вдруг зашевелилась во мне. Я вздрогнул, и сердце мое как будто облилось в это мгновение горячим ключом крови, вдруг вскипевшей от прилива могущественного, но доселе незнакомого мне ощущения. Я как будто что-то понял в эту минуту, до сих пор только шевелившееся во мне, но еще не осмысленное; как будто прозрел во что-то новое, совершенно в новый мир, мне незнакомый и известный только по каким-то темным слухам, по каким-то таинственным знакам. Я полагаю, что с той именно минуты началось мое существование... Скажите, господа: не фантазер я, не мистик я с самого детства? Какое тут происшествие? что случилось? Ничего, ровно ничего, одно ощущение, а прочее всё благополучно."
Да... уж...
А ведь в сущности, если задуматься, отрывок-то этот вполне себе прото парлептипный (в своей имманентной сущности).
Вот ведь какая штука...
Далее по тексту идут у него вполне такие... несколько другие "понятийно-сопереживательные рассуждения-видения... Тоже интересные, но и как бы более понятно-приземленные в своей псевдо-стандартизированной "мечтательности" рефлексирующего (петербургского) субъекта своего (а по сути и не только своего) времени...
Удивительная конечно у него эта статья получилась...
Програмно-интутивная, непонятно, как вообще её напечатали (разве что из-за второй, для сегодняшнего времени не важной, а для того, текущего момента -видимо как-то востребованной части).

Удивительно красивое произведение Достоевского. Я даже не знаю рассказ ли это. Это какой-то новый жанр или форма. Если бы я до этого рассказа ничего не знала о Достоевском, то после "Кроткой" автор сразу стал бы моим любимым, и я бы ринулась читать другие его произведения.
Впрочем, Фёдору Михайловичу тоже показалось, что рассказ необычный и он назвал его фантастическим, хотя в рассказе нет элементов фантастики. В нём есть определенные допущения, которые не могли случиться в жизни: не мог стенограф записать мысли человека у гроба жены, совершившей самоубийство. Но Ф.М. так реалистично передаёт психологию героев, их взаимоотношений, страданий и переживаний, что складывается ощущение, что история была подслушана, застенографирована, а Достоевский гениально расшифровал запись.
У меня при чтении дыхание от волнения и достоверности перехватывало: почему он так с ней? зачем он её мучает, а заодно и себя? И как в финале "Анны Карениной" у меня была полная уверенность, что никакого другого исхода для Анны нет, кроме как броситься под поезд. Так и в "Кроткой" я словно слышала мысли героини и никак не могла её остановить от шага окно, шага, несущего единственно возможное гибельное освобождение.
Нет, ничего общего между Анной Карениной и Кроткой (у героини рассказа имени нет). Только в том, что Толстой и Достоевский смогли проникнуть в мою душу, раскрыв тайны душ своих отчаявшихся героинь. И в основе этих двух литературных самоубийств лежат реальные трагические случаи, о которых они слышали и читали. Меня тоже сопровождала реальная трагедия: в тесной близости от меня в тот день, когда я читала "Кроткую", произошла жуткая трагедия - подросток погиб, выпав из окна.
А вот кого мне напомнила Кроткая, так это Настасью Филипповну Барашкову. Читаю мрачный и страшный в своей прозаичности эпизод с белым гробом, узнаю новое для себя слово "гроденапль", пытаюсь сочувствовать растерянному мужу, который не в состоянии собрать свои мысли в кучку у гроба жены-самоубийцы, а в моей голове яркая финальная сцена из романа "Идиот". Словно это Настасья Филипповна лежит в гробу и то ли Рогожин, то ли князь Мышкин проваливается в свои воспоминания.

Есть особая вязкая тишина рядом с недавно умершим близким человеком, когда мозг ещё не способен осознать (и никогда не сможет) произошедшего.
Вернёмся к Кроткой. Кто был он и кто была она.
Достоевский оставил главных героев безымянными.
Он - ростовщик сейчас, а в прошлом штабс-капитан. Нелепая случайность вынудила его выйти в отставку, оставить свой полк, карьеру. Трагедия судьбы нашего героя в том, что его осудили по приговору офицеров, с которым он не захотел согласиться. Тяжесть того, что его считали трусом, что ему пришлось стать ростовщиком, заниматься тем, что он считал низким, мешала ему жить.
Она - шестнадцатилетняя девушка, оставшаяся без родителей, жившая бедной родственницей у тёток, от бедности приносившая вещицы для сдачи под залог. Пошла за ростовщика от безысходности.
Они поженились. И ростовщик почему-то решил выместить свою об обиду на весь мир на своей кроткой жене, молоденькой несчастной девушке. Как я ненавидела его за его молчание, за его жестокую сухость по отношению к Кроткой. Он осознано стал для своей жены тираном не в силу своего характера или воспитания, а потому что он так решил. Ему глупо казалось, что так будет правильно. Облагодетельствовал бедную девушку и хотел подчеркнуть её униженное положение, как когда-то унижали его.

Была ли Кроткая кроткой? В моём понимании кротости, да. Пусть героиня не безропотно всегда терпела свои обиды, но она показала свою доброжелательность и отходчивость, она справилась со своими эмоциями, она смогла простить, а главное, увидеть ошибки ростовщика. Меня поразили её ум и честность, её умная душа. Она такая отважная, так правильно всё видит и понимает. Она настолько целостная, в ней как-то всё хорошо. Ему она всё смогла простить, не смогла она смириться с собой.
Не удивительно, что с героем произойдёт перерождение, когда он сможет увидеть душу своей жены. Окончательно спадёт пелена после болезни Кроткой и... пения.

Сцена, когда ростовщик бросается в ноги своей истощенной от болезни и потрясений жены, поражает не его перерождением, а тем, что он продолжает её не видеть. Внешне он многое увидел, только свой восторг заслоняет главное. Сначала ему мешала обида, потом восторг от того, что обнаружил любовь в своём сердце. Правда герой считывает удивление и страх жены, и не видит, что она не может ему поверить.

Он мог бы увезти её на лечение в Булонь, предвосхищать все её желания, любить и молить о прощении обид, нанесенных его жестоким молчанием. Но смогла бы ли она простить себя? Она и не смогла.

Повторяю вслед за нашим героем. Я ни разу не литературовед и всё, что я тут написала мне самой кажется ересью для достоевсковедов, но рассказала, как сама почувствовала. Может быть восторг помешал передать мысли.

Все же Достоевский мой автор, с каждой прочитанной книгой только убеждаюсь в этом. Вот когда, например, тот же Толстой начинает растекаться мыслью по древу, уходя в какую-то дальнюю даль от сюжета и в принципе просто делясь своими думами о мире, людях, их проблемах и прочем, я, каюсь, начинаю потихоньку дремать и упорно дремлю пока мы к тому самому сюжету не вернемся. Когда то же самое проделывает Достоевский, причем частенько в достаточно эмоциональной (если не сказать истеричной) форме, я оказываюсь полностью поглощена тем, что он мне рассказывает, пусть даже и далеко не всегда могу с ним согласиться, но сами рассуждения меня сильно увлекают, заставляют напрягать мозги и думать, думать, думать. За это его и люблю, но поэтому же редко его читаю, как это ни парадоксально звучит. Слишком много хорошего рано или поздно перестанет быть хорошим, свято в этом убеждена, а потому изучаю его творчество потихоньку, вдумчиво и неспеша.

А вот эту его повесть, несмотря на совсем крохотный объем, рискну рекомендовать только тем, кто уже прочел хотя бы пару его романов и понял, что Достоевский его не утомляет. Так как сюжета тут практически нет, а есть как раз эти самые растекания по древу. Подпольщик, главный герой, от лица которого и ведется рассказ, решил записать то ли дневник, то ли биографию, то ли еще что-то, говоря проще, пографоманить его потянуло, но не для читателей он пишет. В чем он сам этих читателей не раз убеждает, а токмо для себя одного, чтобы привести мысли в порядок, чтобы вспомнить важные моменты жизни, чтобы поразмышлять, чтобы развеять скуку... Этих чтобы можно и еще откопать не одно и не два. Суть же в том, что обращается он к читателю лишь потому, что такая форма ему удобна, но публиковать он этого никогда не станет (наверное, все графоманы поначалу в этом убеждены)), а потому может быть предельно честным и не стараться изобразить себя лучше чем он есть. И у него это отлично получилось, несмотря на то, что некоторые его мысли и рассуждения находили во мне отклик, сам герой был крайне неприятен, да и вообще у меня сложилось впечатление, что помощь опытного психоаналитика, а то и психиатра, ему бы не помешала (задумалась, а у Достоевского вообще есть такие герои, которым этот доктор точно не нужен?)).

Так вот, наш безымянный ГГ, нынче он подпольщик, что именно он под этим подразумевает не особо понятно, по сути его подполье это уход от внешнего мира, от людей, от общества, в которое он так и не вписался, хотя порой хотел. Он всегда чего-то искал, искал неустанно и напряженно, но не зная что именно он ищет, найти так и не смог, вот и ушел в подполье, в котором пишет свои записки. Первая часть представляет собой исключительно его мысли обо всем, о жизни, о людях, о мироустройстве, обществе и прочем, ну и о себе любимом, конечно же, тоже. Вторая часть чуть поактивнее, многочисленные монологи и рассуждения несколько разбавлены событиями: воспоминаниями о встрече с бывшими однокашниками и последовавшей за ней поездкой по дамам облегченного поведения.

И вот собственно ключевой эпизод повести это именно короткая встреча с молоденькой проституткой Лизой. Весь в растрепанных чувствах после абсолютно провалившейся встречи он пытается самоутвердиться, наставляя ее на путь истинный, чем доводит девушку до истерики. Но неожиданно его книжная правильная нотация возымела на нее действие и вот уже, воображая себя спасителем и героем, ГГ дает ей свой адрес. О чем начинает раскаиваться едва выйдя за порог. Ну какой с него герой? Какой с него спаситель? Ничтожный человечек, нищий, убогий, без друзей и приятелей, без женщин и карьеры, даже слуга и тот его не уважает, классический образ русской литературы, очередной маленький человечек, чья жизнь пройдет незаметно и для него и для окружающих. И повторная встреча с Лизой только усугубляет его душевное (и имхо психическое) расстройство. Чем дальше, тем больше его надрыв, его ненависть к себе и превозношение других, его ненависть к обществу и восхваление себя, кидаясь из стороны в сторону, из крайности в крайность он в итоге обречен на свое мнимое или реальное подполье, человек, отвергнутый всеми и в первую очередь собой.

В книге, которую я читала, помимо самой повести есть еще две статьи, одна из них нашей современницы и относится к данному произведению, вторая же написана сразу после смерти Достоевского и говорит уже обо всем его творчестве. Обе они затрагивают тему религии, так как говорить о творчестве Достоевского и не упоминать религию нереально, так вот есть и там, и там моменты касающиеся душевных терзаний и поисков человеком самого себя. Было там про то, что поиски Подпольщика обречены на провал, именно потому что он отвергает духовный поиск, не ищет в нужном направлении. Мысль интересная, и вполне допускаю, что автор это вкладывал в свой текст, но вот насчет того, согласна ли я с автором, это уже другой разговор.

Мне бы надо перечитать эту книгу еще много раз. Трудно сразу все осознать и понять, тем более прочла я ее залпом, пропустив развернутое предисловие для "чистоты эксперимента". Так вот, не могу сказать, что все-все поняла и осознала. Несомненно, это - экзистенциализм, свойственный Достоевскому вообще, а здесь он подан в так называемом "концентрированном" виде. Герой - в нем есть что-то от Макара Девушкина, что-то от Раскольникова, что-то от Ипполита, да наверное в каждом из романов Достоевского, которые мне еще предстоит открыть, встретятся персонажи со сходными чертами. И в каждом из нас, порой глубоко, порой на поверхности, не всплывают ли такие вот личности? Зацикленность на себе, самокопание, самоуничижение, обиды, и даже - противоестественное наслаждение собственными муками. И разве герой страдает не искренне? Искренне, хотя и сам себя без конца подозревает в рисовке, в "книжности". И эта язвительность, желчность, жестокость, направлена ли она на окружающих? Да, но прежде всего на себя! Он ненавидит себя такого - злого, завистливого, мелочного, никого не любящего, не умеющего прощать.

Он умен, он способен рассуждать и видеть себя со стороны - да, самосознания тут не занимать. Единственное, что для героя невозможно - измениться, полюбить, поверить... Когда он описывает Лизе идеальное с его точки зрения семейство, взаимную любовь и радостное сосуществование - вот тут почти веришь, что наконец-то то он искренен, наконец проснулось что-то человеческое! Но уже на следующую встречу он утверждает, что всего лишь насмехался! И все-таки, есть сомнение, что герой, ненавидящий себя, нарочно старается казаться хуже, чем есть, лишь бы его не обвинили в слабости, сентиментальности, лишь бы не увидели в нем человека! И настоящую жизнь, прикоснувшуюся к нему в образе Лизы он отталкивает из всех сил, ибо закрыт для всего, что не входит в его судорожное истерическое самокопание... Вряд ли такой человек сможет выйти из подполья.

Книга очень сложная, это такой "слишком"... Достоевский. Обязательно буду перечитывать.

Сначала он воздвиг стену: молчание, узкую железную кровать, всевозможные запреты и упрёки. Потом вдруг понял, что это единственный человек, который нужен ему в этой жизни. Увы, уже было слишком поздно. Вместо того, чтобы завоевать любовь Кроткой, он сделал её существование нестерпимым. Нелюбимый, нежеланный муж, да к тому же тиран. Нет, такое она не смогла вынести.
Не то чтобы она ему отомстила. «Я думала, вы оставите меня так.» Не то чтобы хотела наказать. Наверное, вдруг стала невыносимой жизнь с ростовщиком, которого втайне презирала. А замуж вышла от безысходности и отчаяния. Возможно надеялась, что со временем привыкнет, притрётся.
Не случилось, не срослось. Не притёрлась.
Они были абсолютно чужими людьми. И даже мыслили иначе. И прозябанию с ним она предпочла смерть. Кроткая оказалась бунтовщиком. И свой бунт выразила своеобразно. План её мужа - «Суров, горд и в нравственных утешениях ни в чьих не нуждается, страдает молча» - не оправдал себя.

Отличный рассказ, глубокий и философский. О человеке, который пострадал прежде всего от самого себя. Теперь он всё так же суров и горд, но молча страдать уже не получается. И на нас обрушивается поток мыслей: тяжёлых, горьких, безнадёжных.
Он ведь понимает, что стало причиной его душевных мучений. И всё равно винит покойницу. Это она наобещала то, чего не смогла выполнить, это она умерла потому, что была слишком честна. Его вина лишь в том, что он опоздал на пять минут. А мне вот кажется, что на всю жизнь. И задолго до встречи с Кроткой...