Записки из подполья

Не знаю, как может мыслящий человек прочитать "Записки из подполья" и остаться тем же самым человеком. Это не литературное произведение, а химическое вещество, которое вступает в реакцию с содержимым... Нет, не головы. Нет, не души. С содержимым твоего "я", скорее всего.

Бывает такая ситуация, когда какой-то человек делает что-то нелепое или глупое, а стыдно почему-то вам. Хотя вы-то тут и ни при чём. Тут такая же петрушка: исповедуется главный герой, и умом понимаешь, что у тебя с ним общего только отдельные маленькие гаденькие чёрточки, но всё равно стыдно до горящих алым пламенем ушей. Это не просто исповедь, а сверхисповедь, когда человек, рассказав, что думает, тут же на месте анализирует, почему он думает и к чему... И результат оказывается не слишком приятен. Мне кажется, мало кто может быть настолько честен даже перед самим собой, как главный герой в этом монологе. Мы всегда оправдываем себя чем-то, ищем объяснения, но совсем иного рода, нежели "подпольщик". Он-то знает, что в основе многих его поступков лежат не благородные мотивы, а гнильца. И эту гнильцу он миллиметр за миллиметром вытягивает из скрытой ото всех области подсознания, только чтобы мы с ужасом узнали в каких-то её проявлениях и себя. Не знаю, есть ли святоши, которые ни на один малейший миг не провели с собой аналогию. Я всё равно им не поверю.

Достоевщина процветает во всей красе. Главный герой бичует себя с мазохистским удовольствием, явно ликуя от красочного описания "собственной убогости". Позже мы увидим его отражение во многих романах и героях: и тень Раскольникова, и сразу нескольких Карамазовых, и... Да что там, это концентрированный достоевский типчик, настоящая квинтэссенция его атмосферы и характеров. Обязательно надо прочитать "Записки из подполья", прежде чем читать романы Достоевского. Как много может дать это прочтение!

"Записки из подполья" разделены на 2 части. Первая — как раз и есть эта безумная исповедь, плотность которой поражает. Неудивительно, что из неё взято столько цитат, что сложи их все обратно в произведение — текста выйдет, наверное, даже больше, чем было поначалу. Вторая – в лучших научных традициях, о практическом воплощении душевного болотца главного героя. Эти страдания и метания по поводу полнейшей чуши не повторить в кратком описании, нужно обязательно прочесть, оно того стоит.

Ох и любит же Достоевский поковыряться скальпелем в хорошо подгнившей душонке, выволакивая на свет потайные жилы. После "Записок..." хочется немедленно выйти на сведий воздух, отдышаться и... Постараться стать хоть немного светлее, добрее и честнее. Хотя уши будут полыхать краснотой ещё долго.

К раскрытию заголовка рецензии я перейду немного позже.

Сейчас скажу, что я не буду раскрывать сюжета в полной мере. Это может сделать и нейросеть, а единственное, что нас отличает на данный момент от ИИ – это концептуальное мышление. Также нет смысла говорить о Достоевском. Кроме одного забавного факта, что многие известные критики считают эту книгу квинтэссенцией Достоевского или «полной Достоевщиной».

Я же хочу наполнить ваше чтение смыслом... Да, это нужно не всем... И нет, эту книгу из читателей мало кто понимает в полной мере...

.

У КНИГИ 2 ПОСЫЛА.

и их важно правильно понять.

Первый.

Главный персонаж – бывший чиновник, который пишет из «подполья» – олицетворяет критику времён Достоевского. Кто там плохо реагирует на критику? Эта книга бравада над всеми «детьми ненависти». Признаться (только между нами), при первом прочтении я этого посыла не заметил, но после прочтения «Дневник писателя» всё стало очевидно. Достоевский-публицист прямым текстом этого не говорит, но описывает собирательный образ своего критика:

– Как человека делающего всё со злости, если это даже вредит ему самому,

– Как человека боящегося критики в свою сторону и боящегося, что его «подполье» кто-то прочитает,

– Как жертву либеральной идеологии, как существо зубастое и невоспитанное, как существо безразличное и рефлексирующее.

На этом стоит закончить, ибо об этом рассказывает сама не столь большая повесть. Можете прочитать эту «достоевщину» и понять... Неправильно. Да, вы не ослышались. Достоевский гений и столь малая цель его не могла бы мотивировать написать данное произведение.

Второй.

Достоевский зайдёт в крайность, чтобы вы увидели всю нелепость собственных мыслей. В каждом из нас живёт критик. У кого-то он прячется в углу и неловко вставляет пару слов во внутреннем диалоге. А у кого-то он занял всё пространство и люди переоценивают важность своего мнения, некие жертвы современной повестки.

Только поймите меня правильно. Автор описал крайность, но игнорирование в себе этой сущности – это самообман.Достоевский хороший психолог и он знает ваши мысли (невзирая на громадную временную пропасть). Многие, судя по рецензиям, пытаются откреститься – им неуютно, они пытаются описать главного персонажа, это этап отрицания.

Внутри вас пригрелся «Чужой», он прятался долго, теперь нужно понять насколько он «Большой». Обращайте внимание на эмоциональные качели главного персонажа. Может не в таких красках и без лёгкой шизофрении, но это ваши качели. Дальше, думаю, описывать не стоит, поскольку всё перейдёт в «личностный тренинг». Я же предлагаю пройти его самому. Достоевского мало просто прочитать, его нужно осмыслять.

.

Достоевский все эти два посыла завернул в хороший сюжет. Если вам понравится эта повесть, то её неестественное продолжение Фёдор Достоевский - Двойник . Почему "неестественное"? Двойник написан раньше и при первом приближении должно быть наоборот, но лучше читать сначала    Фёдор Достоевский - Записки из подполья

Это маленькая и гениальная работа, которую я переслушиваю почти каждый год. Да, переслушиваю и в комментариях оставлю ссылку, как на «Записки из подполья», так и на «Двойник». В целом, если вы считаете Достоевского непреодолимым по слогу и смысловым наполнениям, то попробуйте его послушать на скорости 1,3 в озвучке "Семёна Ярмолинца"!

С «Кроткой» я знакома давно и когда-то даже немного поучаствовала в её обсуждениях под другими рецензиями. Но для написания собственного отзыва мне чего-то не хватало. Теперь же я перечитала эту повесть при свете новых знаний о нарциссизме - и все пазлы сошлись. И я готова поделиться впечатлениями, называя вещи своими именами.

На мой взгляд, герой повести – типичный патологический нарцисс (с расстройством личности), но только не грандиозный (классический, открытый), как, например, старуха из «Сказки о рыбаке и рыбке», а скрытый (уязвимый, в маске жертвы). И я намеренно продублировала здесь название своей рецензии к пушкинской сказке, изменив в нём лишь тип нарцисса. Причём скрытый хищник не менее опасен, чем грандиозный, а идентифицировать его гораздо сложнее.

Герой-ростовщик в точности соответствует большинству признаков скрытого нарциссизма. Его отношение к людям – сдержанное или скромное. Грустный, одинокий и всеми обиженный "мученик" не проявляет агрессию явно, его поведение – пассивно-агрессивное. Чрезвычайно склонен этот оборотень к показному смирению и принижению себя. А его излюбленная маска – позиция "жертвы", пострадавшей от несправедливого отношения окружающих. У любого скрытого нарцисса всегда есть в запасе душераздирающие и вызывающие жалость истории из прошлого, когда его незаслуженно обидели. Однако за всем этим прячется самодовольство своей жертвенностью и тихое превосходство. Если же герой-нарцисс и окажет кому-то помощь, то совсем не по доброте душевной, а исключительно из желания признания. Как и у грандиозника, в его сердце живут зависть и месть, а сочувствию и эмпатии там тоже совсем нет места. Самоутверждение, контроль и власть необходимы нарциссам любого типа, но эмоциональное насилие скрытого тирана ещё более завуалировано, причём даже для самой жертвы. Ну, и его нездоровая склонность к манипулированию, конечно, не знает границ.

В начале повести 41-летний герой-абьюзер признаётся самому себе, что уколоть достоинство кроткой девушки и таким образом восторжествовать над ней ему приятно и весело. Несколько позже, полушутливо-полутаинственно отрекомендовавшись будущей жене Мефистофелем, он честно предупреждает, что ничего, кроме дурного, никогда не делает. Но невинная жертва, как это часто и бывает, не придаёт значения таким словам. Кстати, здесь жертва – понятие ситуативное (то есть это партнёр нарцисса, а ещё точнее – его вещь, нарциссический ресурс), а не характеристика личности с психологией жертвы.

Вышеупомянутое сравнение героя-закладчика с Мефистофелем впечатляет и выглядит, как мне кажется, очень символично. Ведь отношения с нарциссом, цель которого – овладение душой жертвы, можно, пожалуй, сравнить с фаустовской сделкой с тем самым дьяволом. Нарцисс-вор всегда пытается принять в качестве заклада душу несведущего партнёра в обмен на пустышку: на своё тотальное притворство, фальшивую любовь и лживые обещания, которые никогда не будут исполнены. То есть фактически хищник грабит жертву, насильно отнимая у неё душу и не отдавая ничего взамен, а затем с нарциссической усмешкой и со зверским аппетитом пожирает украденное.

У любого злокачественного нарцисса внутри творится жуткий персональный ад. И чтобы хоть как-то защититься от страданий, он пытается перенести этот ад на жертву, погружая её в состояние зависимости, беспомощности, неопределённости, нелогичности, неизвестности. И для этого оборотень манипулирует, обесценивает, издевается, использует и выбрасывает людей без сожаления, чтобы не оказаться на их месте.

Будучи крайне скупым по натуре, скрытый деспот не жалел денег на всякие мерзости и уловки: подкуп, переманивание, покупка информации, поиски текущей и прежней подноготной невесты, слежка, показная забота и т.д. Ни о какой влюблённости там нет и речи. На подготовительном этапе изверг остался доволен результатами расследований: «Я тогда смотрел уж на неё как на мою и не сомневался в моём могуществе. Знаете, пресладострастная это мысль, когда уж не сомневаешься-то». Итак, пристальное наблюдение и тщательный сбор данных для изучения потенциальной жертвы окончены - и тут сразу же начинается стандартный цикл нарциссического абьюза.

Стадия идеализации была крайне короткой. Да и зачем же тратить драгоценное время, если жертва находится в безвыходном положении? Надо как можно скорее начинать пить её кровь. Поэтому эмоциональные качели, которые могут раскачать и расшатать даже здоровую психику, пришли в движение ещё до свадьбы. Гордость же невесты нравилась жениху потому, что ломать и унижать гордых гораздо приятнее.

Этот «благороднейший из людей» в период медового месяца нёс о себе полнейшую бредовую чушь, в которую, вероятно, и сам с трудом верил: «Нет, возьмите-ка подвиг великодушия, трудный, тихий, неслышный, без блеску, с клеветой, где много жертвы и ни капли славы, — где вы, сияющий человек, пред всеми выставлены подлецом, тогда как вы честнее всех людей на земле, — ну-тка, попробуйте-ка этот подвиг, нет-с, откажетесь! А я — я только всю жизнь и делал, что носил этот подвиг».

В первые дни супружеской жизни молодая жена наивно пыталась строить близкие и доверительные семейные отношения с «сияющим человеком», но любой нарцисс боится и избегает близости, которая предполагает равенство, а он ведь всегда должен быть выше другого. Ну, и, конечно, патологические нарциссы вообще не способны любить из-за серьёзных проблем в эмоциональной сфере при сохранном интеллекте. Поэтому манипулятор, почувствовав со стороны юной супруги угрозу сближения, вызвавшую у него неадекватную агрессию, незамедлительно применил одну из своих нарциссических тактик и сознательно окатил девушку так называемым "холодным душем": «всё это упоение тут же обдал сразу холодной водой».

Вскоре пришла очередь использовать и широко распространённый метод обесценивания – игнорирование, проявляющееся в данном случае в убийственном и длительном молчании (висхолдинг). Супруг-насильник, конечно, любил обесценивать и унижать свою жертву: «мне при всем этом решительно нравилась иногда идея об ее унижении. Идея этого неравенства нашего нравилась...». Выходить из квартиры на улицу без мужа 16-летней девушке было запрещено. Герой-повествователь ни разу не упоминает имени своей супруги. Впрочем, многие нарциссы предпочитают не обращаться к своим партнёрам по имени, что тоже является одним из видов обесценивания. Ведь партнёр для оборотня – это не личность, а безымянная вещь, игрушка, которую надо сломать. Несколько позже добавилось и игнорирование жены как женщины: ей была куплена дешёвая железная кровать и поставлена отдельно, за ширмой («брак был расторгнут, "побеждена, но не прощена"»).

Но, как и водится у нарциссов, тираном при всём этом герой считал не себя, а супругу: «она была тиран, нестерпимый тиран души моей и мучитель». Как известно, любой нарцисс склонен называть жертву тем, кем на самом деле является сам. И, разумеется, именно жену этот «мастер молча говорить» объявлял виноватой во всём случившемся: «Я не побоюсь стать пред правдой лицом к лицу: она виновата, она виновата!». Да это же просто классика жанра! Нарцисс, несомненно, всегда прав, а его жертва виновата – и точка! Ведь с помощью проекций он переносит весь собственный негатив на жертву, которую хочет сделать своим нарциссическим расширением, той частью себя, которая примет внутренний мусор и грязь мошенника (проективная идентификация), а его самого станет боготворить.

Не заставила себя долго ждать и последняя стадия цикла нарциссического насилия – утилизация. Не выдержав моральных издевательств и получив типичное для жертв абьюза КПТСР (Комплексное ПостТравматическое Стрессовое Расстройство), девушка слегла и оказалась на пороге смерти. Но юной героине, пролежавшей в постели шесть недель, всё же удалось выжить и перейти к медленному восстановлению.

Через какое-то время больная, набираясь сил, даже начала иногда тихонько петь слабеньким голоском, что вызвало у супруга «недоумение и страшное удивление, страшное и странное, болезненное и почти что мстительное: "Поёт, и при мне! Забыла она про меня, что ли?"». Так как сам нарцисс не способен генерировать положительные эмоции, то он не может переносить и проблесков чужой радости, исходящей изнутри, поэтому абьюзеру-завистнику сразу же становится плохо. И тогда он вдруг решает навести свой порядок в доме и включает "пылесос", втягивающий назад эмоционально отдалившуюся жертву, и происходит возвращение к исходной точке отношений, то есть закручивается (чего и следовало ожидать) очередной круговой цикл насилия, снова начинаясь с идеализации и обольщения.

Так как личность патологического нарцисса ущербна, бесчувственна и мертва, то в жизни ему необходима драма, делающая собственное существование наполненным. И он бывает склонен свои мимолётные ощущения на стадии идеализации ошибочно принимать за любовь, которой на самом деле там и не пахнет. Поэтому, неожиданно осознав безразличие и холодность жены, супруг-притворщик принялся разыгрывать театральные представления: валяться в её ногах и рыдать крокодильими слезами, целовать её платье и бормотать о любви, что очень испугало девушку и вызвало страшный припадок истерики. Но её растущий страх не волновал манипулятора, который беспокоился только о себе. Ночью у обессиленной героини случился бред. Однако, несмотря на тревожные симптомы, слёзы, повторяющиеся припадки и просьбы оставить её в покое, бессердечный, завистливый и мстительный герой-нарцисс продолжал гнуть свою линию. Вполне возможно, что у травмированной жертвы развивалось психическое расстройство, а активная подготовка ненавистного мужа к совместной романтической поездке окончательно её добила. Не вынесла она его фальшивого "сахарного шоу" и притянутой за уши "бомбардировки любовью". И 16-летняя девочка была готова освободиться от тирана любой ценой, что она и сделала. Но, сама того не ведая, героиня нанесла мучителю жесточайший удар своим уходом туда, откуда не возвращаются. Ведь самое страшное для нарцисса-деспота – это исчезновение жертвы именно на этапе идеализации. Это, наверное, как сочный кусок мяса стащить с тарелки проголодавшегося хищника. Но так уж случилось в повести. И в итоге остался скрытый нарцисс у разбитого корыта...

А вот и финальные слова "благородного носителя подвига": «Нет, серьёзно, когда её завтра унесут, что ж я буду?». И что же ожидает в дальнейшем этого оборотня? Ну, так как одна вкусная еда посмела неожиданно упасть с его обеденного стола и не быть съеденной, то проголодавшийся зверь, скорее всего, попытается найти и мастерски приготовить себе другую. А виртуозное владение изощрёнными техниками манипулирования ему в этом поможет. Кроме того, теперь нарциссический арсенал несправедливых и печальных историй пополнился ещё одной трагедией, в которой этот «великодушнейший из людей» незаслуженно пострадал и якобы совсем не виноват. Если же на заброшенный крючок мнимой жертвенности и смирения никто не клюнет, то ненасытный хищник останется голодным. Тогда уж придётся сидеть ему на сухом пайке и скромно довольствоваться малым, продолжая выкачивать незначительные эмоциональные ресурсы из своих несчастных клиентов, закладывающих последние вещи.

Но возможен и другой вариант развития событий: неутолённая нарциссом-вампиром жажда свежей крови способна не только добавить к имеющемуся психическому отклонению ещё и пограничное расстройство личности, но и даже свалить оборотня в психоз. Однако в основе такой клиники всё равно останется патологический нарциссизм.

«Становится ясно, какое значение имеет
феномен нарциссизма с духовно-этической точки зрения,
если вспомнить, что
главные учения всех значительных гуманистических религий
могут быть сформулированы в одном предложении:
цель человека — преодоление его нарциссизма»
Эрих Фромм «Душа человека»

∞∞∞

В наступившем году желаю всем
выстраивать и защищать свои личные границы так,
чтобы в ближний круг не смогли пробраться
токсичные нарциссы: ни грандиозные, ни скрытые!
И в этом пусть нам поможет яркий свет знаний
о патологическом нарциссизме – антиподе человечности и гуманизма!

С НОВЫМ ГОДОМ! С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ!

В повести два главных героя: Алексей Иванович Вельчанинов и Павел Павлович Трусоцкий, причем первый подается читателю в качестве все же чуть более главного, поскольку автор рисует картину происходящего, с позиции Вельчанинова. Алексей Иванович представлен нам как человек, впавший в ипохандрию, а говоря современным языком, скорее всего, он переживает кризис среднего возраста, поскольку нам известно, что ему около 40, семья не состоялась, от светской жизни он тоже отошел, женщины, которые раньше представляли для него жгучий интерес, потеряли свою былую привлекательность, а тут еще усиливающиеся грудные боли. Перед человеком, когда-то ярким и способным, но растратившим себя на что-то проходящее и малозначимое, встает вопрос о смысле жизни...

И в этот непростой момент в его размеренное и в какой-то степени болезненное существование врывается "гость из прошлого" - Павел Павлович. Когда-то, а если быть точным, то 9 лет назад, Вельчанинов был другом семьи Трусоцких, а "по совместительству" и любовником жены Павла Павловича - Натальи Васильевны. Это событие производит настоящий взрыв в жизни Вельчанинова, ему становится известно, что Наталья Васильевна умерла, что у неё осталась 8-летняя дочь Лиза, которая, скорее всего, является его - Вельчанинова - дочкой.

В дальнейшем это предположение подтвердится, но Алексея Ивановича настигнет новый удар - Лиза заболеет и все усилия докторов окажутся напрасными - она умрет. Ипохондрия от этого события только усугубится, еще большая тоска охватит Вельчанинова.

Но всё большую роль в его жизни начинает играть официальный Лизин отец, вдовец Натальи Петровны, бывший друг - Павел Павлович Трусоцкий. Это крайне противоречивая личность, истинно "достоевская", маленький смешной человек, в котором борется мелкое и презренное с великим и достойным. Человеческие качества Трусоцкого не вызывают симпатии, да в самой фамилии как-бы заложена одна из его определяющих черт - трусость. Чем-то он напоминает другого героя Достоевского - шута Лебедева из бессмертного "Идиота".

И все же в нем живет больная душа "униженного и оскорбленного" человека. Он прожил с Натальей Васильевной в полной уверенности, что у них счастливая семья, он восторгался "друзьями дома", искренне разделяя восхищение ими с супругой. Он хотел любви и дружбы, и думал, что всё это у него есть. Да, он по мелкости души своей заискивал и перед женой, и перед друзьями, но эта мелкая душа жаждала чего-то великого, и пыталась его придумать так, как ей казалось должно быть.

После смерти Натальи Васильевны, когда он прочел её любовные письма, перед ним открылась правда всего того, что происходило у него прямо на глазах, и что он упорно старался не замечать. Кроме Вельчанинова у покойной жены были и другие любовники, но Алексей Иванович обидел Трусоцкого больше других. И не потому, что именно он оказался отцом Лизы, а потому, что к Вельчанинову Павел Павлович относился, как к божеству, запоминая его слова и мысли, стараясь ему подражать.

Любовь и ненависть борются в душе этого униженного человека. Он готов одновременно и простить Вельчанинова, и убить, он даже делает неудачную попытку. Но... Трусоцкий вечный неудачник во всем: в отношениях с женщинами, с друзьями, поэтому и отомстить бывшему своему сопернику как следует он не может. Наверное, потому что он трусит, он привык быть ведомым, он привык подражать, упреждать, заискивать.

Другим он быть не может. Через несколько лет Вельчанинов случайно встречает Трусоцкого в поезде с новой молодой женой, при паре имеется, как и раньше, - "друг дома", откровенный любовник супруги, которого снова в упор не видит Павел Павлович. Вельчанинов знакомится с его женой и сразу завоевывает её расположение, получая приглашение пожить месяц у Трусоцких. И Павел Павлович готов принять бывшего любовника первой жены в своем доме, он страшно не хочет этого, но из "благородства" перед супругой и перед Вельчаниновым готов снова наступить на те же самые грабли - "вечный муж".

Вечный, всегда и всеми обманутый, упорно продолжающий верить в идеальную любовь и дружбу - «Самый уродливый урод — это урод с благородными чувствами» - выносит своё резюме Вельчанинов. Что же, может он и прав, в том смысле, что сам Вельчанинов - тоже урод, но не такой уродливый, потому что в благородство он не верит, но иногда поступить благородно может, например, отказавшись гостить у Трусоцких, хотя... мне показалось, что новая жена Павла Павловича ему просто не очень понравилась...

Как всегда восхищает мастерский слог и умение Достоевского передать бурю человеческих эмоций на всего лишь нескольких десятков страниц.

Уверена, это произведение в каждом найдёт свою интерпретацию. Она зависит от многих аспектов: от пола, возраста, от социального положения, от жизненного опыта. Я думаю, даже от географии. Я считаю, эта повесть об отсутствии диалога. Всегда потрясает, сколько проблем можно было бы избежать, умей люди общаться, слушать и слышать друг друга, идти в диалоге на компромиссы. Насколько проще обидеться, отвернуться, замкнуться в себе, хлопнуть дверью и уйти. Да, с одной стороны приятно почувствовать себя жертвой, но в такие моменты не отдаёшь себе отчёт, что человек по другую сторону – тоже жертва.

В этой повести нет правых и виноватых, нельзя показать пальцем и сказать: вот он хороший, а он – плохой. Главный герой поначалу симпатии не вызывает. Ещё бы, сорок один год, а подавай ему шестнадцатилетнюю бесприданницу. И терроризировать её можно ненавязчиво, прям почти по-джентльменски – на улицу без мужа нельзя, в гости нельзя, принимать самой решения тоже нельзя. Естественно, молодую женщину такое поведение обижает, ведь поводов она не давала. Честно пыталась быть хорошей женой; а если и не полюбить, то быть благодарной за избавление от рабства у тётушек, от навязанного сватовства с толстым лавочником, за внимание. Но наш герой не был благородным рыцарем, не был он и похотливым любителем юных бесприданниц. В жене он искал друга; человека, с которым можно разделить жизнь. Ведь по сути он был очень несчастен и не без оснований чувствует себя жертвой человеческой несправедливости. Так что невольно начинаешь ему сочувствовать.

Молодой жене нашего героя тоже сочувствуешь. Её искренне желание создать семейные отношение было растоптано в зародыше, и ей ничего не оставалось как сначала погрузиться в молчание, а потом и в вечный сон. Только после финальной трагедии муж раскаивается в своём отвратительном поведении. Но как часто случается, всё это оказалось слишком поздно.

В очередной раз возвращаюсь к творчеству Достоевского, одного из моих любимых русских писателей-классиков, и снова понимаю, что его произведения оказывают на меня слишком сильный эффект, даже когда в моей собственный душе царит мир. Эту повесть я начинала читать в хорошем, позитивном настроении. Что я чувствую после прочтения? Печаль и тревогу. Страшно представить, что пришлось вынести героине произведения, совсем юной девушке, попавшей в оковы тирана, который ломал её постепенно, шаг за шагом, "воспитывая" и подчиняя себе.

Брак рассказчика, ростовщика, и 16-летней девушки случился далеко не по причине большой любви. Ему просто было удобно: он одновременно видел в ней кроткое существо, которое ни слова против не скажет и которым можно манипулировать как угодно, и гордую девушку, чью личность будет интересно ломать и переделывать под себя. А у девушки особо и выхода-то не было: денег у неё не было, тётки видели в ней только лишний рот, от которого считали нужным постараться избавиться как можно скорее, а тут ещё и 50-летний жених на горизонте нарисовался, который и так уже нескольких жён похоронил. Выбирая между ним и ростовщиком, девушка отдала предпочтение второму. Скорее всего, бедняжка даже не догадывалась, какое будущее ждёт её с этим человеком.

Рассказчик по-настоящему жалок. Он получается удовольствие от потерянного вида своих клиентов, которые сдают последнее, чтобы выжить. И, конечно, юная, неопытная жена — настоящая находка для такого тирана. Ужасно наблюдать за ходом мыслей этого нездорового человека, за тем, как он строит план по воспитанию жены, дрессирует её, как домашнюю собачонку. Мерзко.

В итоге в конце повести мы видим морально сломленную женщину, которая видит для себя только один выход. А тиран пострадает и продолжит жить. Ему просто будет одиноко, ведь больше некем манипулировать. Никогда я не поверю в его любовь и раскаяние.

"А разве нет? Разве это правдоподобно? Разве можно сказать, что это возможно? Для чего, зачем умерла эта женщина?"

Понадеявшись на название, хотела прочитать что-то более романтичное (не учла отчего-то, что ведь Достоевский), а не такое страшное. Мрачное. Безысходное. Непонятно-пугающее. И в очередной раз убедилась, что всё, что начинается от безысходности, ею же, к сожалению, и заканчивается...

Странный брак 41-летнего мужчины и юной 16-летней девушки был, на мой взгляд, обречен самого начала. Не было там любви ни капельки. Возможно, было влечение, но не более того. Не было там и дружбы, на которой обычно строятся любые нормальные человеческие отношения. А ведь именно друга хотел обрести главный герой, беря в жены эту милую девушку. Не сложилось...

Слишком разные были это люди по душевному складу, по мечтам, с разным отношением к жизни. И что самое интересное, все эти проблемы можно было бы преодолеть сообща, можно было решить все возникающие разногласия. Можно было бы...Да вот не умеют люди разговаривать друг с другом...И о любви своего супруга Кроткая узнает лишь спустя несколько месяцев (почему мы боимся признаться близким в любви, ведь потом может быть уже слишком поздно...,) о мучающих его супругу волнениях ее муж узнает лишь фактически после ее смерти...

И страшное это произведение (для меня лично) тем, что всего этого ужаса можно было бы не допустить.

Все чтение не уставала восхищаться языком, которым написано это произведение. Красота в обыденности, в жестокости, в страшном течении жизни, когда уже все предрешено и остается только ждать трагической развязки. Да, жуткий финал, видимо, по мысли автора, не может отменить красоты слога. Наши решения не могут повлиять на красоту жизни...Наши решения влияют только на нас самих...

Слепая, слепая! Мертвая, не слышит! Не знаешь ты, каким бы раем я оградил тебя. Рай был у меня в душе, я бы насадил его кругом тебя! Ну, ты бы меня не любила, — и пусть, ну что же? Всё и было бы так, всё бы и оставалось так. Рассказывала бы только мне как другу, — вот бы и радовались, и смеялись радостно, глядя друг другу в глаза. Так бы и жили. И если б и другого полюбила, — ну и пусть, пусть! Ты бы шла с ним и смеялась, а я бы смотрел с другой стороны улицы… О, пусть всё, только пусть бы она открыла хоть раз глаза! На одно мгновение, только на одно! взглянула бы на меня, вот как давеча, когда стояла передо мной и давала клятву, что будет верной женой! О, в одном бы взгляде всё поняла!

Косность! О, природа! Люди на земле одни — вот беда! «Есть ли в поле жив человек?» — кричит русский богатырь. Кричу и я, не богатырь, и никто не откликается. Говорят, солнце живит вселенную. Взойдет солнце и — посмотрите на него, разве оно не мертвец? Всё мертво, и всюду мертвецы. Одни только люди, а кругом них молчание — вот земля! «Люди, любите друг друга» — кто это сказал? чей это завет? Стучит маятник бесчувственно, противно. Два часа ночи. Ботиночки ее стоят у кроватки, точно ждут ее… Нет, серьезно, когда ее завтра унесут, что ж я буду?

Почитал чужие рецензии. Заметил как много людей говорят о пресловутом молчании героя. Некоторые полагают, что герой молчал, чтобы жена "сама всё поняла". Я уже и сам стал подумывать о том, чтобы отмолчаться. Кто меня знает и так всё поймёт. И без отзыва. Но потом я заметил, что рецензенты, пишущие о молчании героя делятся на два лагеря. А поскольку я не смог примкнуть ни к одному из них, то всё-таки решил написать.
 
Одни читатели сочувствуют героям, которым "только и нужно было что поговорить по душам". И тогда все их проблемы решились бы, как по мановению волшебной палочки. Но позвольте! Как же они могли "всего лишь поговорить" если рассказчик только и говорит что о своём молчании, как о методе, умышленно используемом им. Вот только цель на первый взгляд не ясна. Чего он хочет достичь? В любом случае просто "научиться разговаривать друг с другом" здесь не сработает.

Другие читатели, пеняют рассказчику, этому тирану и деспоту, вменяя ему в вину домостроевские методы "воспитания жен". Что, мол, своим изощренным молчанием он издевался, мучил молодую жену, пытаясь добиться от неё неизвестно чего. И здесь я конечно не могу не согласиться. Молчание - страшная сила, тяжелая артиллерия в брачной войне, орудие, оглушающее посильнее пушек. Но я снова спрашиваю (Шерлок Холмс доморощенный) - каковы мотивы? Чего добивался рассказчик? Издевательства ради их самих? Такой изощренный эмоциональный садизм? Не верю.

Рассказчик лжет. Нет, не нам. Это было бы очень некрасиво с его стороны, как-то не подостоевски - так не исповедуются. Рассказчик кажется очень тонким психологом своей собственной души. Он сам себе прокурор и адвокат. Но я не верю ни одному его слову.

То есть как не верю. Всё вроде бы правда, да не совсем. Не то это всё, к делу не относится. Рассказчик мастерски копается у себя в душе. Что-то он извлекает на поверхность, и мы поражаемся его проницательности и самопознанию. А кое-что он осознанно закапывает ещё глубже, тщательно маскируя от себя самого. Но сквозь разрыхленную почву пару раз блеснуло.

Трусость. Его страдание, обида и злоба на весь мир являются результатом одного происшествия. Заметьте, единственного происшествия из своего прошлого, о котором он упомянул. В бытность офицером рассказчик однажды струсил. Он не защитил честь своего командира, своего полка. Ему потом намекнули, что ещё не поздно, но он вновь отказался и тогда его вынудили подать в отставку. Страшная смесь трусости и гордыни привели его к одному из самых ужасных и всепоглощающих состояний души - чувству униженности.

Унижение - вот она его боль, причина его страданий. Нищета после увольнения, постыдное и жестокое занятие ростовщичеством - это всего лишь симптомы болезни. Отголоски того самого позора, спастись от которого самому невозможно.

И вот в таком душевном состоянии герой решается жениться. Конечно, он выбирает юную и бедную. Самую кроткую. Но далеко не дуру. Такую, чтобы с её помощью он смог подняться в собственных глазах. Или хоть в её глазах. Чтобы была обязана, чтобы смотрела снизу вверх.

И вот она становится жертвой его поврежденного от унижения сознания. Он мучает её, чтобы почувствовать себя сильным. Он пугает её, чтобы почувствовать себя храбрым. Он держит её в полном эмоциональном голоде, чтобы насытиться её замешательством. Лёд этих извращенных отношений должен согреть его полуживое сердце.

Хочется сказать, что всё пошло не по его плану, но, боюсь, что никакого плана и не было. Жена оказалась крепким орешком. Гордыня схлестнулась с гордостью, ощущение униженности с чувством собственного достоинства, трусость с храбростью.

Она была единственная, кому он мог доказать, что не трус. Единственная, кто мог поверить в то, что человек храбр, когда он внешне спокойно лежит под  направленным на него дулом заряженного пистолета. Это сломило её. Но это - ещё одна ложь. И трус может не побояться умереть, лежа в постели, когда ему больше нечего терять, ради того, чтобы доказать своё геройство единственному человеку, способному в него поверить. Это не то же самое, как самому осмелиться вызвать человека на дуэль, как ждать её целые сутки, как стоять на ватных ногах с трясущимися руками под насмешливыми взглядами секундантов. На это очень трудно решиться. А лежать в постели, думая - "сейчас прогремит выстрел и я умру героем" гораздо легче.

От того и молчание. Рассказчик считает себя человеком благородным, а потому умышленно врать наверное не хочет. Говорить о театре, когда у самого трагедия, тоже не тянет. Когда все мысли заняты твоим унижением и позором, когда не можешь облегчить свою душу, рассказав о них (не для этого же герой женился), когда любой ценой должен скрыть это пятно, тогда единственный выход - всё время молчать.

Думаю, что герой помешается. Это выглядит единственным спасением от того внутреннего ада, который теперь ещё более раскалится для него после смерти его поистине несчастной супруги.

Способен ли один сон изменить всю жизнь человека? Казалось бы, в это сложно поверить, но именно так и получилось в ситуации главного героя данного рассказа.

Иногда так бывает, что человек вроде бы и живёт, но душевно уже давно мёртв: ничто не приносит ему радости, да и не только о радости речь, негативные эмоции он тоже не способен испытывать. Ему просто всё равно, его не заботят ни проблемы, ни люди вокруг, ни будущее. Равнодушие стало каждодневным спутником на его жизненном пути. Он лишь влачит существование с мыслью, что однажды всё это закончится. Или он сам закончит, если хватит смелости взяться за оружие.

Вот только встреча с маленькой девочкой, которая просила о помощи и от которой он отмахнулся, разбудила в его душе то, что, как он думал, давно спряталось где-то глубоко и не давало о себе знать. Так почему же отчаяние незнакомой девочки заставило его чувствовать боль, если ему всё равно, что происходит с другими людьми? Почему он почувствовал сожаление, если готовился прощаться с жизнью через несколько часов? Значит, жила его душа, не могла оставаться равнодушной к чувствам другого человека, оказавшегося в беде.

А потом — сон. Сон, в котором он увидел, каким может быть человечество, какой может быть жизнь. Он увидел и поверил, что могут люди жить лучше, могут оставить в прошлом жестокость, насилие, алчность, могут любить друг друга искренне, самоотверженно. Но началось-то всё не со сна, а с той самой девочки. Все размышления героя после встречи с ней можно свести к одному из основных христианских принципов: большее счастье давать, чем получать. Всего лишь одна встреча, которая кому-то может показаться незначительной, показала герою, что не только для себя он может жить, изнывая от скуки и тоски в ожидании смерти, но и другим может помочь, пока живёт в этом мире, сделать что-то хорошее для того, кто так нуждается в помощи и доброте. И пусть его считают смешным и нелепым за такие взгляды. Он знает, что нашёл истину, и наконец его жизнь обрела смысл.

Трогательный, глубокий рассказ, побуждающий пересмотреть свои приоритеты.

Все мы любим страдать, верно? И жалеть себя тоже любим. Сидим тихо в своем подполье, как мыши, и грызем себя изнутри, едим себя поедом, изводим бесконечным самоанализом и самоуничижением, а потом предаемся жалости к самим себе и ненависти к окружающим. Если бы мы не любили страдать, то не стали бы наверно с такой маниакальной одержимостью терпеть физическую боль, а сразу бы бежали к докторам, не стали бы бесконечно выяснять отношения со своими близкими людьми, изматывая себя и их и получая от этого садомазохистское наслаждение, не стали бы читать «Белый Бим Черное ухо», смотреть «Титаник», передачу «Жди меня» и канал НТВ.

Конечно, не все люди такие и я нарочно говорю «мы», имея в виду нас – интеллектуалов, людей много читающих и много знающих. Себя я, безусловно, тоже считаю интеллектуалом. А как иначе, ведь я тоже читал Кафку и Ницше, да и профессия обязывает. Тем не менее, есть люди, которым абсолютно до фонаря все эти переживания и страдания интеллектуалов. Они плюют на жалость, как к себе, так и к другим, и с упорством баранов достигают своих целей, не гнушаясь двинуть кому-нибудь кулаком в физиономию или наступить на мельтешащую под ногами мышь. Мы же тем временем люто ненавидим их за это, называем самодурами, тщеславными эгоистами, а сами садимся читать книгу «Как перестать беспокоиться и начать жить». Но мы ведь такие же эгоисты, как и они. И страдаем-то мы, и жалеем себя, и анализируем свои поступки, и копаемся в себе, как в навозной куче, только из-за того, что шибко любим себя. И одиночество выбираем, уходя в подполье, только для того, чтоб никто нам не мешал предаваться себялюбию. Получается, что все мы, - и властолюбцы, и интеллектуалы, и мелкие людишки, и бунтари, и обыкновенные искатели приключений, - абсолютно все эгоисты до мозга костей.

Такой вывод, конечно же, сделал я сам и сделал его давно. Но вот какая штука, этот вывод снова замигал в моем сознании красной лампой тревоги после того, как я прочитал «Записки из подполья». Федор Михалыч безусловно изображает в «Записках» «лишнего человека». Этот его «лишний человек» в силу своего большого ума выбирает сознательную инерцию и уход в мрачный и серый мир «подполья», откуда он спокойно и безвредно для окружающих может перелопачивать свою жизнь и купаться в жалости и ненависти к самому себе. Но этот «лишний человек», несмотря на убогий свой облик, лишним себя, разумеется, не считает. Наоборот, он относит себя к контингенту уникальных, образованных, глубоко чувствующих, но не понятых и не принятых обществом людей. И такой вывод он делает лишь в силу своего большого эгоизма, себялюбия и своекорыстия.

Достоевский в «Записках» показывает «лишнего человека» девятнадцатого столетия, но если хорошенько к нему присмотреться, а затем оглянуться вокруг, то можно и сейчас, в двадцать первом веке, увидеть огромное количество таких же людей. Тем более сейчас, когда у нас есть компьютер и интернет, когда мы можем придумать себе ник, выбрать аватарку, спрятаться за ними и спокойненько из этого укрытия изливать потоки желчи, заниматься только брюзжанием и пустой болтовней, считая при этом себя умными и высоко образованными людьми и окружая себя аурой уникальности и непохожести на остальных, а на деле являясь лишь мелкими, пустыми, лишними и неинтересными людишками.

И вот, что самое хреновое, ведь я такой же болтун, а значит и, - о боги, - такой же «лишний человек». Но