Отчаяние. Романы, повесть, рассказы

Очень долго думала, как написать рецензию, не переходя на личности, так сказать. Страсть к Владимиру Набокову лично для меня явление непонятное. Но, возможно, я начала не с тех книг. Машенька - одна из них. И в ней для меня лично не так всё. Нескончаемые описания природы и быта эмигрантов - не совсем то, что я хочу получить, читая книги. Ностальгия, тоска по утраченной Родине и юности не трогает, не вызывает сочувствия. Я не прониклась к страданиям Ганина, не увлеклась любовной линией. Меня не торкает неповторимый Набоковский стиль. Короче говоря, это не моя книга, не мой автор и не моя история. Это не хорошо и не плохо. Думаю, у Набокова хватает обожателей и без моей скромной персоны.

Это третий роман Набокова — один из самых известных в его творчестве и получивший всеобщее признание.
Роман сложный, таящий в себе столько нюансов, что с первого раза многое остаётся скрытым, поэтому если есть желание уловить глубину замысла Набокова, увидеть новые детали и смыслы, книгу придётся перечитать.

Мне в романе не хватило эмоций и если честно, ожидала большего — вот он, синдром завышенных ожиданий
В «Защите Лужина» Набоков и его удивительный талант для меня вышли на первый план — Мастер незримо присутствует в каждой строчке, — словно кукловод, мановением руки приводящий в движение своих обезличенных героев, отчего возникает ощущение искусственности и даже некоторой претенциозности.
Это может быть и таким авторским ходом, — что второстепенные герои служат лишь фоном для развития шахматного гения Лужина в его партии.
В любом случае для меня было слишком много самого Набокова, возможно поэтому я так и не смогла проникнуться героями романа.

Наконец-то Лужин — не такой как все, — «... человек другого измерения, особой формы и окраски, не совместимый ни с кем и ни с чем».
Ему сложно находиться в реальном мире, таком непредсказуемом и противоречивом, другое дело — обстоятельный, упорядоченный и удивительный мир шахмат, где строгие правила сочетаются с бесконечными возможностями, полный гармонии, «поражающей пуще самой сложной магии», такой понятный и ясный.
Он не просто великий шахматист — он творец, он не просто играет в шахматы — он священнодействует.

Лужин пытается соединить эти два мира — реальный и шахматный, — генерируя в своих мыслях шахматные образы, он продумывает различные ходы и комбинации, тщательно планируя стратегию своей защиты от реальности, но с каждым разом запутывается всё больше и больше, потому что непредсказуемость жизни предугадать на несколько ходов вперёд невозможно.

Очень рада, что после долгого перерыва вернулась к Набокову и открыла его для себя абсолютно с новой стороны — он может нравиться или нет, но этого никогда не узнаешь, пока не прикоснёшься к его творчеству и не ощутишь свойственную только ему уникальность
Проверено на себе.

Telegram: @my_friendbook

Роман "Защита Лужина" Владимир Набокова поражает реалистичностью и подробностью описания внутреннего мира профессионального шахматиста. Сейчас, в 2025 году в мире насчитывается чуть менее 1800 гроссмейстеров. В книге описано время, когда их было ещё меньше, но в любое время среди них достаточно мало психически здоровых людей. И не зря, ведь простой, здоровый человек не может столь самозабвенно концентрироваться и прикладывать такие умственные усилия. Из самых ярких примеров стоит вспомнить Иоганна Цукертора, который в 1886 году проиграл матч за звание чемпиона мира и уже в 1888 году ушёл из жизни в возрасте 45 лет. Гарри Пильсберри, многократный чемпион США конца 19-го, начала 20-го века ушёл из жизни, не дожив, до 40 лет. Также невозможно не упомянуть 11-го чемпиона мира по шахматам Р.Д. Фишера, который был известен своим нестандартным поведением. А из современных шахматистов можно вспомнить Дин Лиженя, который тоже душевно болен и при этом был чемпионом мира по шахматам.