Стефан Цвейг. Собрание сочинений в одном томе

Вы слышите звуки венского вальса? Однозначно, Цвейг является искусным танцором. Он увлекает, берет в плен, мастерски ведет свою партию, ты подчиняешься ему совершенно безвольно.
Я давно так не сопереживала героям. Они вызывали в душе массу эмоций. Удивительно, но они настолько преобразились на страницах в живых людей, что мне казалось, я знала их, говорила с ними. Больше всех впечатлил старик Кекешфальва: у меня сжималось сердце от нежности к нему, я видела его старческие добрые глаза, старомодную золотую оправу, его трепет и любовь к дочери, я сочувствовала ровно как и он. А вот главная героиня Эдит произвела на меня меньшее впечатление, чем ее отец. Отдельного анализа заслуживает Гофмилер. Ни один герой книг не раздражал меня так сильно, никогда у меня не вырывались вслух возгласы возмущения и презрения. Я никак не могла понять, почему окружающие могли так заблуждаться на его счет, почему не видели эту чудовищную смесь эгоизма, гордыни и тщеславия?! Даже проницательный Кондор не смог различить этого двуличного и малодушного человека.
Впервые я не просто сопереживала героям, а искренно хотела чтобы Эдит начала ходить, чтобы Кекешфальва обрел покой. Я не смогла принять раскаяние Гофмилера, не смогла его простить. Когда я читала, на глазах были слезы сострадания, в какой-то момент я даже начала задыхаться. Но я никогда не думала, что прочтя последние страницы, я буду плакать закрыв книгу...
Хочу выразить отдельное восхищение переводом. Слог лился так, будто изначально роман был написан на русском языке. Без всяких сомнений я заношу его в разряд любимых книг, а Цвейга ставлю одним из своих фаворитов. Литература такого класса встречается очень редко, и хочется, чтобы большее количество людей познакомилось с мастерством этого автора.
Под впечатлением.

В те редкие дни, когда мне недостает эмоций в обыденной жизни, я, как проверенное лекарство, беру в руки сборник новелл Цвейга и на несколько часов погружаюсь в пучину человеческих страстей, некоего безумного неистовства, которое во мне порождает его проза. Так случилось и в этот раз. Желая вдохнуть жизнь в ничем не примечательный семейный уик-энд, не доводя при этом до нервного срыва окружающих, я мирно устроилась на диване и погрузилась в чтение.

На сей раз выбор пал на «Двадцать четыре часа из жизни женщины». Как ни странно, повествование началось от лица отдыхающего некоего пансиона в Ривьере. «Хм, - подумалось мне, - неужели Цвейг отступится от своей привычки и доверит вести повествование стороннему наблюдателю?» Но, нет, через пару страниц стало ясно, что автор остался верен себе и готов низвергнуть весь шквал переживаний прямо из первых уст.

Эта новелла о противостоянии двух страстей – неистовой, разрушающей страсти к азартным играм и благородной, но тем не менее довольно опасной страсти спасения ближнего. Они как две волны предельной силы сталкиваются, частично поглощая друг друга и разлетаясь миллионом брызг, врезающихся в сердца подобно осколкам.

Какая концентрация эмоций на менее чем полсотни страницах, какой накал! Мне кажется новеллы Цвейга надо читать строго дозировано, чтобы не вызвать передозировки и следующей за ней «ломки». Именно поэтому я захлопываю книгу, едва перевернув последнюю страницу, и прячу ее в самый дальний уголок в комнате. На будущее. Подальше от соблазнов…

В номере гостиницы на озере Гарды 65-летний богатый старик Соломонсон делает для себя и в себе поразительные открытия. Поздней ночью, проснувшись от приступа жестокой боли, он видит свою 19-летнюю дочь, скользнувшую по коридору обратно в свою комнату из комнаты молодого человека. Это открытие его потрясает и навевает заглянуть вглубь себя. "...когда же я жил?.. когда я жил для себя?.. Разве это была жизнь? Вечная погоня за деньгами... и только для других, а теперь зачем мне это поможет? Я не узнаю лица жены, ее голоса... как чужая говорит она со мной, ей нет дела до моей жизни, до моих чувств, мыслей, страданий... она давным-давно стала для меня чужая... Куда все исчезло? " Несколько дней отец семейства не находит себе места, пытаясь найти точку невозврата и одновременно подбивая итоги своей жизни. Ночью перед отъездом он видит сон, где на грани яви он физически слышит как в его теле произошел "закат" сердца и с этого момента все изменилось. "Что-то в нем замкнулось, стало недоступным, отгородилось от домашних", старик стал безучастным, равнодушным погруженным в свои мысли и отошел от работы, которой раньше жил. Его смертельная болезнь печени стала для него избавлением и долгожданным событием к которому он приготовился и с которым он успел свыкнуться.

Почтенный старик, один из самых богатых людей в городе, жался, словно нищий, к стене, в измятой, криво надетой шляпе, в сюртуке, обсыпанном пеплом, как-то странно шатаясь на каждом шагу и почти всегда что-то бормоча себе под нос. Ему требовалось время, чтобы очнуться от сна наяву, и посреди разговора он снова впадал в странное забытье; глаза меркли, он обрывал разговор на полуслове и спешил дальше, не замечая удивления собеседника. Видно был, что он лишь с усилием отрывается от сонных грез, что он погружен в самого себя и что люди для него уже не существуют. Он ни о ком не спрашивал, в собственном доме не замечал немого отчаяния жены, растерянного недоумения дочери.

Стефан Цвейг гениален.
"Нетерпение сердца"- книга, от которой щемит внутри.
Герои выписаны так искусно и точно, что их образы просто впечатываются в память, их слова звучат в голове.
Одна из лучших книг, которые когда-либо попадали ко мне в руки. Она захватывает и затягивает. Удивительное произведение, которое местами читать тяжело и даже больно. Выворачивает душу наизнанку и затавляет читатля посмотреть в глаза своей совести.

"Есть два рода сострадания. Одно- малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, торопящегося поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страдания ближнего. Но есть и другое сострадание- истинное, которое требует действий, а не сентиментальных переживаний, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать всё, что в человеческих силах и даже свыше их"

С творчеством Цвейга познакомилась через его новеллы, но не могу сказать, что он мне тогда сильно понравился. Как будто большинство сюжетов были похожи друг на друга. Потому за «Нетерпение сердца» бралась с большими сомнениями. В основном боялась, что это будет банальный и очень сентиментальный роман про любовь. И как я рада, что мои опасения не сбылись!

В какой-то момент сама над собой посмеялась, когда надеялась, что у героев все сложится и будет хорошо. Только вот в жизни не все так просто. Это очень психологически точный роман. В поступки и мысли героев веришь, они здесь не идеальные фигуры. У каждого из них есть свои ангелы и демоны, и это делает их реальными.

Концовка вышла немного предсказуемой, отчасти из-за формата "рассказ в рассказе", так как кое-что о судьбе героя уже известно. И не хватило какой-то завершенности. История резко обрывается, а что потом происходило между Тони и собеседником неизвестно.

Неожиданно, книга оказалась жемчужиной, одна из лучших прочитанных мною в этом году. Однозначно советую к прочтению, особенно, если любите неоднозначные, сложные характеры и темы.

Гофмиллер — молодой, небогатый офицер в чужом городе, болезненно осознающий свою неловкость в высшем обществе.  Одна нечаянная оплошность на вечере у Кекешфальвов меняет в одночасье его жизнь. И дальнейший путь Тони — это мучительная спираль внутренних терзаний, где первоначальный порыв сострадания оборачивается роковой ошибкой, разрушающей несколько жизней. Гофмиллер — не злодей, он жертва собственного характера и мастерской манипуляции Эдит и её отца. Его визит к  Эдит на следующий день после инцидента продиктован смесью искреннего смущения из-за его ошибки и подсознательного желания доказать себе и другим, что он "хороший", благородный человек. Он хочет загладить вину.

Эдит мгновенно распознает его слабость — его потребность быть "хорошим", его страх причинить боль, его жажду одобрения. Она мастерски играет на этом. Она постоянно подчеркивает его здоровье, молодость, свободу на фоне своей беспомощности, заставляя его чувствовать вину за свое благополучие. Ее отчаяние, слезы, вспышки гнева, а затем внезапная нежность и надежда, которые она связывает исключительно с его присутствием . Тони начинает верить, что его уход убьет её, хотя интуитивно понимает опасность ситуации, чувствует фальшь, но панически боится сказать правду о её неизлечимой болезни , причинить "окончательную" боль. Его парализует мысль, что он станет причиной ее отчаяния или даже смерти.
У него нет внутреннего стержня, чтобы противостоять напору Эдит и ее отца. Он плывет по течению, уступая каждому новому требованию. Роль внимательного, сострадательного кавалера льстит его самолюбию. Она дает ему ощущение значимости, которого ему не хватает в обычной жизни и военной службе. Он начинает зависеть от этой роли. Но внутреннее у Тони происходит постоянная борьба между желанием сбежать - инстинктивным стремлением к свободе, к нормальной жизни сверстников и чувством долга, а также вины, подавляющим страхом ответственности за возможную гибель Эдит, если он уйдёт.

Трагедия Тони Гофмиллера — это трагедия человека без внутреннего стержня, который, движимый изначально незрелым чувством вины и тщеславным желанием казаться благородным, попадает в ловушку ложного сострадания. Его ключевые ошибки — трусость перед правдой, неспособность к решительному действию, подмена истинной ответственности инфантильным чувством вины и готовность купить временное облегчение ценою чудовищной лжи. Цвейг показывает, что в определенных обстоятельствах доброта без мужества, сострадание без правды и чувство долга без разума могут быть разрушительнее злого умысла. Гофмиллер становится невольным палачом именно потому, что хотел быть спасителем, но не обладал для этого ни силой духа, ни мудростью. Его "нетерпение сердца" оказалось смертоносным.

Любовь господина Кекешфальвы к дочери безгранична, всепоглощающая и слепая. Он готов на всё, только бы его дочь окончательно выздоровела. Он отказывается от собственной жизни, от личных интересов.  Его "я" полностью растворено в дочери и её болезни. Он существует только для неё. Он лжет ей, лжет себе о её состоянии, лишь бы продлить её надежду (а значит, и свою). Он покупает дорогущие, но бесполезные "лечения", лишь бы создать видимость действия. Он без колебаний использует своё огромное состояние, чтобы купить внимание, общество, даже любовь Гофмиллера для Эдит. Он готов на любые унижения, лишь бы исполнить её желания. Чтобы удержать Гофмиллера возле дочери, он идет на сделку с совестью, фактически покупая молодого офицера, толкая его на ложь и предательство по отношению к самому себе.

Эта отцовская любовь – не спасительная, а губительная. Она не дает Эдит шанса повзрослеть в своем несчастье, принять его. Она лишь укрепляет её в роли вечной страдалицы, имеющей право на всё. Отец, желая облегчить её боль, лишь усугубляет её духовную болезнь, создавая мир, где её манипуляции – единственный закон. Его слепая жертвенность – это форма соучастия в её саморазрушении. Он не видит, что его любовь стала ядом.

"Нетерпение сердца" – это не просто роман, это глубокое философско-психологическое исследование. Цвейг с безжалостной точностью показывает, как неизлечимая болезнь может исказить душу, превратив страдание в оружие манипуляции. Как ложное сострадание, продиктованное трусостью и эгоизмом, может быть страшнее равнодушия. Как слепая, жертвенная любовь (особенно родительская) способна не спасти, а погубить того, кого она стремится защитить.

Истинное милосердие требует мужества смотреть правде в глаза, говорить её (пусть и с бесконечной нежностью) и помогать человеку жить с его болью, а не погружаться в иллюзии вместе с ним. Роман остается актуальным и по сей день, заставляя задуматься о тонкой грани между любовью и потаканием, между состраданием и соучастием в самообмане, между жертвенностью и духовным самоубийством. Эта книга, которая обжигает душу и оставляет неизгладимый след.

Кажется, эта история меня задевала уже в той степени, чтобы написать отзыв. Интересно, когда это было?

Что я чувствую сейчас при чтении о сутках жизни моей почти ровесницы? Ей по сюжету чуть поболее, чем мне. Фантастичность сюжета? Да, наверное.
Искал ли я в своей памяти что-то подобное? Да, и не то, что искал - просто вспомнил. Там часов было значительно меньше - 3 или 4, от областного центра на севере Украины до Киева. Мы были в купе вдвоем. Разговаривали, болтали. И договорились встретиться на вокзале. Только она уезжала в свой город в этот же день. А я - опоздал. Ничего не было, да и не могло быть. Но эта встреча в моей прошлой жизни, в начале-начале 90-х, чуток подтолкнула к прочтению "Двадцати четырех часов..."

Искренний порыв взрослой женщины совершить "безумство" - "исправить" неисправимое - перейти все и всяческие пределы...остаться при своём мнении в "своём кругу" пансиона.... ну, здорово - что сказать?! Потому как эти "безумства"...они ведь желанны, ожидаемы и почти безнадежно неосуществимые любой женщиной. Наверное, потому так и желанны, что неосуществимы.

А тема и сюжет... сколько лет было Цвейгу при написании? 20? 30? О чём же он мог ещё думать где-нибудь в Ницце или Монте-Карло, как не о "безумстве" женщины, уставшей от семейного спокойного благополучия?
Что только в голову не приходит людям на...."курортах Краснодарского Края"....

Так уж вышло, что даже рассказчик не сразу вспомнил еврея Менделя, которого много лет назад буквально боготворили студенты и все любители литературы. Только он мог достать любую, даже самую редкую книгу. При этом он помнил каждый выпущенный экземпляр, его выходные данные, автора, тему написанного. У Менделя была прекрасная память, он обожал книги и при этом не прочёл ни одной из них. Он мог бы обогатиться, но деньги Менделя не интересовали. Он довольствовался стаканом молока и парой кусков хлеба.

Впрочем, новелла не только о сверхспособностях главного героя, а о том, как мирный и чудаковатый человек по нелепой случайности попадает в колёса государственной машины. Выберется ли он оттуда живым? А если и выживёт, то сможет ли быть прежним?

После прочтения возникает много не самых весёлых мыслей: о бессилии обычного человека перед государственной системой. Если устройство государства зиждется на несправедливости и пренебрежении к простым людям, то сложно избежать трагедии.

Ещё есть мысль о том, кого следует считать библиофилом? Как можно любить книги, не любя их содержание? И быть может, запоминание выходных данных книг ничего не значили для Менделя?тС таким же успехом он мог бы выучить названия растений или устройство автомобиля? В любом случае у Цвейга получился очень колоритный, пусть и неоднозначный персонаж.

Потрясающая история о человеке, во время войны побывавший в застенках гестапо и невероятным случаем именно в одиночной камере научившийся играть в шахматы по книге, случайно попавшей к нему. Пребывание в камере сильно сказалось на его психике, тем не менее, он благополучно вышел на свободу. И вот новое стечение обстоятельств сводит его через 25 лет с величайшим шахматистом, с которым ему выпадает шанс сразиться в настоящей, не воображаемой партии.
Цвейг – мастер создания образов, характеров и ситуаций. История захватывает воображение. Сражения в шахматных партиях описаны настолько драматично, как будто цена им – жизнь или смерть. С замиранием сердца я ждала развязки. Интересное наблюдение – что окружающие люди зачастую никогда не понимают и даже не задумываются, почему тот или иной человек ведет себя каким-то странным для них образом. А причины-то бывают порой глубочайшими, что отлично показано в этой новелле.

Слушала аудиовариант в исполнении Юрия Яковлева. Артист прочитал эту новеллу бесподобно: ярко, выразительно проникновенно. Получила большое удовольствие от прослушивания.