Том 1. Выкрикивается лот сорок девять.

...Иногда где-то там, в Небесной Канцелярии, что-то, видимо, ломается, вылетают шестеренки, и случается непредвиденно-странное: параллельные прямые вдруг пересекаются, встречаются те, кто не должен бы встретиться ни при каком раскладе, а кто должен, напротив, исчезает вникуда, поезда запаздывают или же приходят прямо в срок, но отчего-то одновременно, когда "выехал" и "прибыл" совпадают по срокам...

Наши прежнее Я и нынешнее, если верить юному мечтателю Марселю из замечательной книжной серии Пруста, вечно подгоняют друг друга, подгоняют, чтобы не встретиться никогда - слишком остры, слишком ярко-болезненны будут воспоминания при встрече разных плоскостей одного тебя, разбередят душу эти чувства о нас прежних, о нас бывших когда-то...

А тут, на перегоне с разницей в почти двадцать лет, столкнулись обе, лицом к лицу, одного роста и одной же внешности. Виновником незапланированной встречи стал проказник-февраль, навьюживший своими метелями в мой виш-лист одну из самых удивительных, необычных, странных книг (и, забегая немножечко вперед: не ее одну, но об этом - уже в следующих моих рецензиях), соучастницей стала и моя вечная любознательность, охочесть до новых книг и авторов, желание испробовать неизведанное доселе, непонятное, особенно с такой волнующей маркировкой: "Не для всех" (чувствуете принадлежность к избранности? Намек на некую элитарность? Вот потому и хочется такое читать - интересно же!), потому как книгу я нашла все из того же списка "сложных для чтения и восприятия авторов" ("Улисс", "Бесконечная шутка", книги Марселя Пруста - вот это все в моем читательском багаже именно оттуда).

Переворачивая странички книги, читая, впитывая в себя все основные перипетии сюжета, проникаясь сложными взаимосвязями отношений между героями произведения, не переставая задавалась вопросом: "А не Дэна ли Брауна я сейчас читаю?" Потому как ощущения от читаемого и прочитанного были именно такие: вот если б кто-то - негодный мальчишка-хулиган оторвал от книг обложку, - и я бы, задействуя логику, опираясь на сюжет и наполненность книги, пыталась понять, кто это мог написать, первым бы делом подумала на Брауна.

Именно его книги и фильмы, снятые по ним, явились когда-то одним из ярких увлечений моей ушедшей юности. Заговоры. поиски разгадок из прошлого, расшифровка символов с перемещением по множеству локаций. Все это было там - лет двадцать назад. И все это есть здесь, в моем двадцать четвертом. Читая, живо и легко переносилась в собственное прошлое, на два десятка (или около того) лет назад. Видела себя прежнюю, которая обожала все это перечисленное, умилялась и ей и недоумевала при этом: а почему это Браун стал сложнее писать? Будто бы за эти годы изменилась не только я, но и он. Почему слог сменился, стал утонченнее и как будто изысканнее? Откуда этот интерес к общемировым насущным проблемам и темам, откуда, черт возьми, этот сарказм, густо смешанный с черным, часто неполиткорректным юмором, откуда эта "философскость" (не псевдо-, а вполне себе реальная)? Откуда это неистовое желание мучать собственного читателя неудобными вопросами, а не просто развлекать беготней за артефактами и разгадками? Откуда?..

Она хитро улыбнулась в ответ: "Да просто это не Дэн Браун и никогда им и не был..."

Мы читали с нею разные книги, часто диаметрально противоположных жанров, направлений, авторов, не пересекаясь (или пересекаясь крайне редко) почти ни в чем - до настоящего момента.

Ей, той, прежней, бывшей, вряд ли бы - отчего-то уверена на 100 % - зашел Пинчон. Ей (мне), нынешней, настоящей, уже не хотелось возвращаться к Брауну: бегать всю книгу за разгадками - это, конечно, здорово, это увлекательно, это по-своему незабываемо. Этакий квест, в конце которого тебя ждет непременное сокровище-награда. Просто бегать уже не хочется - возраст уже не тот.

Ей нынешней хотелось глубины, смысла, неожиданных вопросов, задаваемых автором между строк, над которыми так интересно всегда потом размышлять в одиночестве или же обсуждать в компании умных людей со схожими взглядами на жизнь.

Ей отчаянно не хотелось прямых, понятных и предсказуемых маршрутов. Напротив, ее прельщала странная логика или же и полное отсутствие таковой.

Ее манил иронично-циничный взгляд на вещи, людей, жизнь и мир в целом (да и странные шуточки ее больше не смущали).

Надо ли говорить, что все перечисленное в книге Пинчона она, разумеется, нашла. Внешняя незатейливость сюжета (поиски главной героиней, Эдипой, разгадки иероглифа, встречающегося то там, то тут), к счастью, оказалась обманкой. Покопавшись поглубже, внимательный и дотошный читатель обнаружит в массе книги, ее абзацах, страницах, предложениях, много куда более занятного: причуды рыночной экономики (в свете самых популярных товаров - это отлично, кстати, характеризует общество и нас с вами), проблемы коммуникации и одиночества современных людей, когда в миллионном мегаполисе умудряешься чувствовать себя забытым и никому не нужным, потерянным и одиноким (автор-остряк, впрочем к теме этой подходит с изрядной долей присущей ему юмора, пускай и черного, проблемы он в этом не видит совершенно и предлагает собственное решение недуга - группы АА, и это не анонимные алкоголики, тут будет кое-что похлеще), вопросы массовой культуры (опять же - превосходно описывающие наш общий уровень развития), воспитании художественного вкуса и стиля, темы глобального недоверия к государству и власти, заставляющего отказаться от пользования государственной почтой и открытия собственного канала передачи информации (как же я люблю всегда про информационное обеспечение в книгах!) К слову, вечный мир моих странных книжных ассоциаций-фантазий, не поддающихся никогда особой логике, связал для меня этот роман Пинчона с книгами Драйзера и Пратчетта (спойлерить не буду, ограничусь намеками: наследство и почта).

Донельзя стремительный роман заскучать мне не дал (вам, думаю, тоже), зато позволил изрядно потренировать свои умственные способности - в части умения концентрировать внимание на читаемом, читать книгу надо предельно вдумчиво (автора не зря называют одним из самых сложных прозаиков для восприятия, я в этом убедилась на собственном опыте), иначе рискуешь пропустить важные объяснения и взаимосвязи и логику сюжета.

Действие не провисало (куда там!), но вот замедлить его ход порою искренне хотелось: еле-еле поспевала я за героями, напряженно переводя дух.

Странная пьеса? Срочно ищем ее автора! Затем - издателя (не спрашивайте зачем - просто надо). Перерываем библиотеки. Мчимся в другой город за разгадкой символа "почтовый рожок с сурдинкой" (картинка в книге прилагается, не волнуйтесь, - мы же должны знать, что именно мы там разгадываем и расшифровываем!), начертанного губной помадой в занюханном туалете какого-то сомнительного бара. Опрашиваем с дюжину возможных свидетелей - рожок, по всей видимости, на калифорнийском побережье не видел только ленивый. Убегаем от маньяков. Угоняем катер...

И это еще далеко не все, что ждет нас в книге, что приготовил для нас заботливый автор. Стреляющий психоаналитик или любовник актер-адвокат дополнят объемную и столь яркую картинку 3Д-реальности (потому как современной женщине обойтись без врачевателя души и тела - ведь никак же невозможно!) Успеем попутно удивиться тому, как можно при наличии мужа и любовника чувствовать себя одинокой и забытой женщиной (это, конечно, редкий дар и не каждому дано - так придумывать себе несуществующие страдания).

И вот за всем этими приключениями, если приглядеться чуточку внимательнее, и открывается то подлинное, настоящее, истинное, ради чего, думается, автор и затеивал когда-то саму книгу. Живем по чужим лекалам, в той самой магической башне, о которой так грустно размышляет в начале романа женщина с красивым говорящим именем Эдипа и в которую заключили себя сами. Из нее на самом деле очень просто выйти, было бы желание. Но ведь мозг отказывается верить в простые решения - ему подавай море приключений и смыслов, чтобы все равно однажды вернуться к истокам. Оглядеться и увидеть, что мир будто бы - за время твоего вынужденного отсутствия и скитаний - приобрел яркие краски и даже совсем неплох. И не нужен тебе для счастья чокнутый психоаналитик со своими ЛСД, не нужен муж со странной кличкой Мачо, не нужен любовник, не нужна в принципе разгадка чужой тайны...

Тебе не нужно - нужно читателям. Хитро запутанная, захватывающая, постмодернистская история действительно одного из самых сложных авторов вмиг заставит работать ваши серые клеточки, позабавит и наверняка о многом заставит задуматься. Дэн Браун для интеллектуалов, эстетов, философов - сочетание удивительное, непривычное, рекомендую попробовать.

...Они разошлись: каждая - со своим томиком. Одна - прижимая Дэна Брауна, вторая - Пинчона. Счастливы были, как ни странно, обе, ведь улыбка не сходила с их лиц...

— Дамы и господа! Приветствуем Вас на аукционе посвящённом распродаже лучших произведений Пинчона, прочитанных автором этой рецензии, что будут разбавлены его книжными планами, после первых полученных впечатлений. Наш открытый аукцион проходит впервые и надеемся, что он не оставит Вас равнодушным. Начнём с самого главного. Кто автор данных произведений? Томас Пинчон — американский писатель, один из основоположников «школы чёрного юмора», ведущий представитель постмодернистской литературы второй половины XX века. Томас Рагглз Пинчон-младший родился 8 мая 1937 года в небольшом городе Глен-Коув на северном побережье Лонг-Айленда, штат Нью-Йорк. По окончании школы в 1953 году Пинчон поступает в Корнелльский университет, где изучает прикладную физику. На втором году обучения он покидает университет и отправляется служить в военно-морской флот США. Вернувшись в Корнелл в 1957, Пинчон меняет свою специализацию на английскую литературу. Не исключено, что он посещает лекции Владимира Набокова, преподававшего там в это время, однако в одном своём интервью Набоков утверждает, что не помнит такого студента. Свой ужасный первый рассказ «Мелкий дождь» Пинчон публикует в местном издании Cornell Writer в мае 1959-го, в июне того же года он получает степень бакалавра и покидает университет. С 1960 по 1962 год Пинчон работает в Сиэтле на корпорацию Боинг, занимаясь составлением технической документации. В течение этого времени он публикует несколько рассказов и активно трудится над своим первым романом «V.». Вышедшая в 1963 году, книга приносит Пинчону Фолкнеровскую премию за лучший дебют и выдвигает двадцатипятилетнего писателя в первые ряды американской литературы. Чтобы всё выглядело логичным объявляю первым лотом роман "V". Стартовая цена пятнадцать часов чтения и около восьми баллов полученного удовольствия? Кто сможет перебить эту ставку?
— Ставлю семь часов и девять баллов от удовольствия! - крикнул парень из первого ряда.
— Ценю Вашу смелость, молодой человек. Кто-то может дать больше? - спросил ведущий аукциона.
— Я могу попробовать прочитать вместе с ним. - произнесла субтильная дама в очках, коверкая рычащие буквы. - Но такую высокую оценку не гарантирую.
— Браво! Ценю Вашу смелость! Итак... Семь часов и девять баллов от удовольствия... Раааааааз! Двааааааа! Три!!! Продано для совместного чтения!!! Людям, которые не хотят узнать даже затравку сюжета. Хотя какой там сюжет у постмодернистов? Ха-ха-ха! - кричал ведущий аукциона с надменной улыбкой. - Следующий лот "Внутренний порок"!

В зале раздался сдержанный шёпот. Роман был непохож на другие произведения автора и выглядел как плохой детектив, но в какой-то отличающей манере от других представителей жанра.

— Что? Никто не хочет? - вопрошал ведущий, разглядывая разношёрстную публику. - Ладно. Дождёмся текста рецензии и определитесь ещё раз. Следующий лот: "Радуга тяготения!" Вещь, что покажется сложной, но я знаю, что многие из Вас пытались читать "Улисса", "Бесконечную шутку" и множество других подобных вещей. Не хотите собрать весь комплект и стать ценителем постмодернизма с терновым венцом расположенным на опущенной вниз голове? Вас не прибьют к кресту! Вы это сделаете сами при помощи текста! Непременно. Вспомните мои слова несколько позже. Может быть сразу поищите лучшие места в клинике для душевнобольных? Эти романы меняют по-настоящему и проверяют на прочность, будто двадцать лет совместной жизни с нелюбимой особой. Ну что? Кто берёт этот лот? Стартовая цена двадцать часов прочтения и девять баллов полученного удовольствия!

Из зала неспешно потянулись любители детективов, любовных романов и тех, кто ищет в тексте рецензии лишь короткий пересказ книги, чтобы определиться с собственным чтением. Им непривычно было видеть такой формат и они явно ждали чего-то простого.

— Постойте! Куда вы собрались, чёрт побери? - кричал представитель аукционного дома. - Так и быть! Специально для вас! "Выкрикивается лот 49"!

Толпа людей остановилась у выхода в напряжённом молчании, втянув головы в плечи, стала внимать каждой фразе, сказанной человеком на сцене.

— "Выкрикивается лот 49" - интеллектуальный роман тайн, метафизический детектив и постмодернистская мистерия. Пинчон с виртуозной компактностью разрабатывает свои излюбленные темы вселенского заговора и социальной паранойи. Главная героиня в один прекрасный день обнаруживает, что назначена распорядительницей имущества своего бывшего любовника - калифорнийского магната. И вскоре пугающие откровения начинают множиться в геометрической прогрессии, а случайные слова и символы указывают на всемогущую тайную организацию, берущую начало в средневековой Европе... Этот текст подойдёт тем, кто стремится к псевдоинтелектуальной прозе, но пока не готов к основным произведениям автора. Здесь вы встретите юмор, загадки, невообразимое количество цитат, лёгкий слог, завораживающее число отсылок на различные тексты, которые сложно понять... Темы одиночества, заговоров, рыночной экономики, измен, отсылок на библию и всяческих религиозных оттенков, обывательства и массовой культуры! Под бурлящим потоком событий скрыто множество поводов вдуматься и наслаждаться написанным текстом. Центральный вопрос романа состоит в целом списке вопросов: "Что такое подлинная реальность? Является ли реальность творением человеческого сознания? Или она существует сама по себе? И если верно последнее, то как человек может познать ее и может ли вообще?" Такова, если можно так выразиться, «метафизика» романа. Однако в отличие от философского трактата роман не постулирует никаких истин, а в отличие от детектива тайна, которую расследует Эдипа, так и остается неразгаданной. В этом смысле «Выкрикивается лот 49» можно назвать метафизическим детективом, точнее, пародией на детективное повествование, поскольку Пинчон не дает однозначных ответов на вопросы, которые мучают героиню. Не случайно она носит довольно необычное имя – Эдипа, которое служит Пинчону отправной точкой для инверсии мифа об Эдипе, разгадавшем, как мы помним, загадку Сфинкса. Роман, который кажется запутанным, хаотическим, перенасыщенным информацией и временами даже абсурдным, на самом деле подчиняется очень жесткой внутренней логике. События фатальны и предначертаны, исход предрешен, изменить ничего нельзя. С этой точки зрения имя главной героини имеет несомненную связь с героем античного мифа, но не как вариант фрейдистского «эдипова комплекса», а как символ подвластности року. Наша духовная красота проявляется на уровне извилин головного мозга и я уверен, что в зале найдётся хотя бы один, кто прочитает эту рекомендуемую книгу. Скажите мне откровенно, есть желающие купить этот лот? Да! Я вижу вас! Продано! Надеюсь, что вы получите всё то, о чём я заявлял стоя на сцене и эта книга станет подготовкой к более серьезным экспериментом автора и книгам подобного жанра! Здесь, должно быть минимум, три с половинной балла, что в принципе неплохая оценка, учитывая время на чтение! Всё! Всем спасибо! Все свободны! Как всегда...

"Читайте хорошие книги!" (с)

Я ничего не хочу говорить об этой книге. Мне решительно нечего о ней сказать. Но, увы, KillWish заставляет, и, вместо того, чтобы потратить время на что-то более полезное (скажем, на чтение классной книжки), я пытаюсь объяснить, что не так (лично для меня) с этим творением Пинчона.

Честно говоря, я уже не вспомню, как «Выкрикивается лот 49» оказалась в моем списке хотелок. Возможно, кто-то в моей ленте активно ее ругал, я заинтересовалась, что это за интеллектуальный трэш, и отложила ее на верхнюю полочку в моем читай-разуме. Прочти я «Выкрикивается чего-то там» в иное время, вполне может быть, что не злилась бы на нее и даже заинтересовалась «глубинными смыслами». Теперь же, увы, я почувствовала себя изнасилованной. Изнасилован был мой мозг, и я даже не получила от этого минимальной положительной отдачи. В сравнении с Пинчоном не так давно прочитанные «интеллектуальные» Мисима, Елинек и Сюзанна Кларк – авторы для слабаков. Даже после бессмысленной и беспощадной «Дюны» я не испытывала такого упадка сил, как после вот этого.

«Выкрикивается что-то там» – стандартная по нынешним временам проза для «избранных». Она может считаться классикой, может получать премии, но читать ее для удовольствия, просто из любви к лит-ре, невозможно. Какие-то там Акутагавы, Замятины, Моэмы, Мазохи, Достоевские, Кронины пытались что-то там рассказать, увлечь читателя; если они делились личными мыслями в книгах, то обычно не выпячивали их с желанием показать остальным, какие они умные, а все остальные ничего не понимают. Их проза – это общение с миром, так или иначе. «Выкрикивается…» же – это общение с пустотой. Тут нет ни внятного сюжета, нет логики и даже алогичности а-ля Кэрролл, нет интересных персонажей – вместо этого пластилин и пластмасса, из которых писатель пытался сделать себе корону главного интеллектуала от писательства (но Джойс повеселее и увлекательнее). Сквозь буквы сочится авторское самолюбование: «Посмотрите, в какие аллюзии я могу, какие у меня отсылки на древние тексты…» Может, во времена… хм… юности писателя это было забавно. Но человека 21 века, у которого интернет под рукой, этим давно не удивишь. Авторский снобизм не замечаешь, если читать его интересно. Тут же чтение превращается в рутину, хуже – в пытку. Текст не вызывает эмоционального отклика. Честное слово, я больше буду сопереживать анонимному комментатору в Ютубе, чем главной героине Пинчона.

P.S. Краем глаза прочитала, что Пинчон был фанатом Набокова и, похоже, пытался ему подражать, причем взял у В.Н. самое худшее. В итоге ни первый не нравится, ни второй. Спасибо, что только 240 стр.

«Выкрикивается лот 49» — редкий случай, когда небольшой роман умудряется запутать сильнее, чем толстенный философский трактат. Ловушки на всех углах, каждая мелочь кажется частью глобального заговора, а любая почтовая марка — секретным сообщением.

Эдипа Маас, назначенная исполнителем завещания своего бывшего любовника, отправляется всего лишь разобраться в имуществе покойного. Казалось бы, что может пойти не так? Но достаточно увидеть странный символ — почтовый рожок с петлей сурдинки — и вот она уже на пороге великой тайны «Тристеро»: сети альтернативной почтовой связи.

Дальше всё развивается по каким-то неведомым законам: персонажи становятся всё эксцентричнее, события — всё более сомнительными, а граница между паранойей и здравым смыслом растворяется примерно там же, где и большинство писем, затерянных на просторах W.A.S.T.E. Радиоведущие на ЛСД, актёры-юристы, музыканты в перманентном трансе — и каждый словно знает чуть больше, чем говорит.

Пинчон, как опытный квест-мастер: думаешь, понял — нет, это заговор; каждая страница проверяет чувство юмора и здравый смысл. Роман короткий, но оставляет больше вопросов, чем ответов, и после него начинаешь подозревать, что любая бюрократическая бумажка может скрывать тайный заговор, а сама реальность — лишь письмо, которое ещё не дошло до адресата.

«Выкрикивается лот 49» — остроумный, дерзкий и слегка психоделический постмодернистский роман, который обязательно стоит прочитать всем любителям загадок, паранойи и умного юмора.

Начало двадцатого века. Два старомодных шпиона-джентльмена ведут многолетнюю игру.
Экзотичный Каир, потешный подручный, юные леди со строгими отцами. Много малоизвестных имён из британской политики рубежа веков.
В этом рассказа мастерство Пинчона (или его переводчиков), достигло новых высот. Перед нами мелкими стежками ткётся завораживающий гобелен из сожалений об ушедшем веке, благородства и шпионских хитросплетений. Написано складно, но вот интрига к концу совсем запуталась. Кто? Что? Кого? Зачем? Разочарование.
Сюжет рассказа перекликается с постоянно упоминаемой оперой "Манон Леско". Надо почитать "Манон, или Жизнь" Букши.
Прочитано уже четыре рассказа Пинчона. Восторга пока не вызвал ни один. Впереди еще "Вена" и "Секретная интеграция", больше похожая на повесть.
6(НЕПЛОХО)

Пинчон выносит в эпиграф отрывок из "Тропика Рака" Миллера, завершающийся словами "Погода не переменится." В пандан Миллеру я поддакну эпиграфом из Летова — "Я никогда не поверю в перемену погоды". Интересно, кстати, читал ли Летов Миллера и Пинчона.
Программный рассказ Пинчона, затрагивающий тему, которая в дальнейшем будет интересовать его всегда — энтропию.
Если читать много малой американской прозы, можно заметить, что существует вполне устойчивый, хоть и редкий сюжетный архетип, который можно назвать "дело было на вечеринке". Гейман, Буковски, половина рассказов в антологии "Диско 2000". Понятно, почему авторы используют этот приём — возможность свести в одном месте любое количество совершенно разный персонажей; так как вечеринки редко проходят на трезвую голову, это позволяет добавить мощные драйверы сюжета — сексуальное напряжение, безумные пьяные разговоры и даже сюр и сверхъестественное. А мастера пера просто обрывками разговоров создают целый мир или рассказываю полноценную историю.
Вот и в "Энтропии" одна из сюжетных линий — вечеринка Пельменя Маллигана по поводу перезда, продолжающаяся уже сорок часов. Спящие где попаломдевицы из АНБ, начинающий джаз-бэнд; несчастный влюблённый и прочие любопытные персонажи. Второй линией — сосед Пельменя сверху, пожилой мужчина Каллисто, свихнувшийся на почве второго закона термодинамики и неизбежной тепловой смерти Вселенной. Каллисто выстраивает хрупкую оранжерейную экосистему, с растениями и птицами, никогда не выходит из дома, но живёт с молодой вьетнамкой Обад, тоже страдающей как минимум ОКР. Откуда она, кстати, взялась?
Много физики и музыкальных терминов.
Я примерно понимаю, что хотел сказать автор — хаос жизни, страх перед смертью и внешним миром. Опять автобиографичные эпизодические морячки из ВМФ и невольно проникшие в текст мечты о затворничестве. Пельмень мечтает запереться в кладовке на вечеринке в своей квартире, Каллисто живёт в своём вечном гомеостазе.
Рассказ о том, как может выбить из колеи уличный градусник, замерший на одной и той же температуре.
8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

Ужасающая жара, открытое окно не спасает. К тому же за ним жужжит и жужжит бензопила и это звучание продолжается в голове, даже когда неведомые мне работники откладывают инструмент в сторону. И мозг дрожит и вибрирует, настраиваясь на волну то ли с излучением космического пространства, то ли всемирной корпорации подпольных почтовых услуг. Организм пытается отвергнуть чужеродное вмешательство и главную роль начинает играть боль. Голова болит, даже сильнее, чем вновь напоминающее о себе сердце. Сквозь эту боль воспринимаешь роман Пинчона настолько близко, насколько это возможно, с его галлюцинациями, черным смехом, всеобъемлющей паранойей, кислотой, теориями заговора, стебом, засурдиненными рожками, страхами фашизма, полезной информацией, недосказанностями, историческими неточностями, убийствами, обысками, кочевьями.

Представьте, США в 60-е годы ХХ века от рождества сами знаете кого, и вы обязаны жить, занимать социальную роль, что-то знать о политике, масс-культуре, играть в сексуальные игры, играть самих себя в плохо срежиссированной пьесе и так изо дня в день. А еще над вами парит Великая американская мечта, в которую еще кто-то верит. И ваша жизнь утрачивает краски, все приобретает серый оттенок конденсированной пыли. Что тогда? Уйти в солипсизм, и воображать, что весь мир это создание нашего разума, наше собственное творение, гобелен с картины Ремидиос Варо? Однажды в 35 лет можно взглянуть в зеркало и не увидеть там себя; и это будет либо началом конца, либо поводом для самоубийства, либо поворотной точкой, после которой ты начинаешь видеть повсюду странные символы, знаки, намеки. И никто, даже автор, не скажет, правда ли они существуют, или это просто бред, попытка разума создать свою личную паранойю в качестве противодействия паранойе нормальности всеобщей. И нисколько не поможет логика, ее четкие законы: «если А равно В, а В равно С, то А равно С» или «А есть В либо не В, terrium non datur» не работают, когда от всего мира в распоряжении героя пьесы остаются лишь сложные метафоры.

И тогда на сцену выходит Тристеро. Что это такое? Ответить сложно. Формально – возможно существующая тайная почтовая организация, чей символ почтовый рожок с сурдиной. Однако это больше, чем организация. Это символ всего темного предвестья распада – народа, нации, личности, разума. Неумолимая и неведомая сила, стоящая вне категорий общепринятой этики. Нечто, о чем невозможно прекратить думать. Даже я, читатель книги, уже неделю бесконечно прокручиваю в голове строчки, заканчивающиеся фразой:

Химера существует, это парадоксальное утверждение можно использовать в качестве основной метафоры книги. Она может принимать разные формы: от демона Максвелла до искусственного интеллекта, от буддийского монаха до ЛСД-наркомана. И если мы живем в реальности, где химера имеет значение, то мы можем верить автору, что действие метафоры является прорывом либо к правде, либо ко лжи, которые невозможно отличить друг от друга. И попытка привести свой мир в порядок лишь приводит к созданию химеры химеры или химеры второго порядка. И этот процесс неостановим. Чувствуете, как вы сходите с ума? Не стоит хвататься за ружье, убегать в белый ужас антарктического одиночества, стирать неприятных людей из реальности, чрезмерно увлекаться поисками подлинного бытия. Все равно все вернется на круги своя, главное уберечься от окончательного распада личности, хотя это порой оказывается весьма сложной задачей.

Томас Пинчон погружает нас в очень реальный мир бликов, желаний, химер. Мы можем отвергнуть его или принять правила игры с символом, поверить в метафору, принять текст в качестве реальности и ждать пока выкрикнут лот номер сорок девять вместе с героиней книги, впрочем, сильно не надеясь дождаться. При всем этом, самое главное помнить, что водить читателя за нос и усложнять ему жизнь – это священное право автора.

Море — это женщина
Относительно преуспевающий адвокат Флэндж живёт в странном доме на утёсе на берегу Лонг-Айленда, состоит в постылом бездетном браке, пьёт с мусорщиком мускатель и мартини со своим безумным психоаналитиком. А ещё любит море.
Жена выгоняет собутыльников из дому, они едут ночевать на свалку, расположенную в огромной глубокой яме посреди Лонг-Айленда, затем ночью главного героя призывает цыганка-карлик. Они спускаются ещё ниже, в туннели, прорытые коммунистами-заговорщиками в тридцатые.
Траектория понятна — Флэндж физически спускается "к низинам низин". Но вот опускается ли он духовно? И происходит ли это всё на самом деле? Или это белая горячка? Или его задавила упавшая башня из шин?
Говорящие фамилии, намёки на ирландские легенды, общая безуминка и абсурдность происходящего наконец-то даёт нам увидеть в тексте Пинчона. Все рациональны и рассудительны, но вокруг происходит явно что-то неадекватное.
Необычное послевкусие от рассказа. Не скажу, что в восторге, слишком странно.
Как и в "Мелком дожде", фоном и рефреном проходит война в Корее. Сэлинджер в своих "Девяти рассказах" тоже постоянно рефлексировал и изживал травмы войн. Почему вспомнил Сэлинджера? И настроение в рассказах похожее, оба писателя — затворники, ну и принято считать, что это таланты сопоставимого масштаба, хотя мне Сэлинджер активно не нравится.
А ещё рассказ, как я понимаю, в достаточной мере автобиографичен — Пинчон, как и Флэндж, тоже послужил на флоте.
Ещё интересный момент — все переведённые на русский рассказы Пинчона были написаны до его романов, до популярности, до признания писателя живым классиком и обретения им культового статуса.
Со страниц рассказов с нами общается простой человек, не очень успешный, сомневающийся, неуверенный в своём таланте. И именно это и придаёт рассказам дополнительное измерение искренности.
Вот с Пелевиным не так было. Практически с первых вещей Виктор Олегович нащупал свой стиль и темы, и практически сразу стал культовым, и, я думаю, достаточно рано всё понял о себе и своём таланте. И эта уверенность заметна. У Пинчона такого в рассказах нет.
7(ХОРОШО)

Полная экзистенциальной бессмысленности зарисовка о жизни солдата-контрактника на базе неподалёку от Нового Орлеана.
Толстозадому Ливайну приходиться участвовать в устранении последствий разрушительного наводнения: джи ай тянет связь, собирает распухшие трупы, мутит с девчонкой, пьёт пиво и трещит с друзьями.
По замечанию переводчика, рассказ полон аллюзий на творчество Т. С. Элиота, но я, читавший у Элиота только его культовую "Бесплодную землю"(правда и в оригинале и в переводе), отсылок, очевидно, не разглядел.
Если Пелевин и в малой форме фрактально остаётся Пелевиным, то рассказ Пинчона очень отличается от его романов. "Мелкий дождь" похож скорее не на Пинчона-конспиролога, а на очередной из "Девяти рассказов" Сэлинджера. Такой же бессмысленный и беспощадный.
4(ТАК СЕБЕ)

«Выкрикивается лот 49» – небольшое произведение американского мастера постмодернисткой прозы Томаса Пинчона. Роман не поддается определенной жанровой дефиниции: это и детектив, и готический роман-триллер, и даже любовный роман. Любителям сложной постомодернисткой прозы роман придется по вкусу, поскольку он – источник разнообразных трактовок, деталей и нюансов. Стоит отметить, что журнал «Time» включил его в список 100 лучших англоязычных романов с 1923 по 2005 год.
«Выкрикивается лот 49» повествует о калифорнийской домохозяйке Эдипе Маас, которая после смерти своего бывшего любовника (Пирса), наследует его состояние. Выполняя волю покойного, Эдипа отправляется в город Сан-Нарцисо. Стремясь разобраться в делах наследства, она случайно обнаруживает тайную почтовую организацию. После того, как она оказывается в Сан-Нарцисо, ее повсюду преследует один символ – почтовый рожок. Там Эдипа попадает (очевидно, не случайно) на спектакль «Традиция курьера» – пьесу, написанную еще современником Шекспира. В пьесе происходят убийства, а также женитьба сына на матери. Но ужасы, ожидающие Эдипу, намного превосходят страсти из пьесы.
Выступая в роли сыщика, Эдипа пытается что-нибудь узнать об упомянутой в пьесе загадочной системе «Тристеро», конкурирующей с почтовой монополией «Торн и Таксис». Поиски приводят ее в прошлые века, в старую Европу, где и возникло это общество неким Тристеро в противовес официальной почтовой службе, а затем распространилось по Америке, превратившись в средство подпольной коммуникации. Эдипа тщетно стремится проникнуть в тайну Тристеро (в книге он фактически обезличен и воспринимается как темная система), подозревая, что все, происходящее с ней, является частью какого-то плана, заговора, или, может быть, всего лишь розыгрышем шутника Пирса. Она продолжает надеяться, что за нагромождением случайных совпадений кроется некий смысл, который прояснится, если ей удастся упорядочить и свести в единую систему добытые сведения. Однако чем больше Эдипа получает доказательств существования заговора, тем чаще натыкается на информацию, указывающую скорее на его отсутствие. Роман вовлекает читателя в цепь разгадок, заставив его разделить вместе с Эдипой (заброшенной как жертва в мужской мир) тревогу, замешательство, ощущение беспомощности.
По своему содержанию – это роман тайн, насыщенный приметами жизни Америки 50-60-х годов: индустриализация, наркотики, «масскульт». В романе проступают мотивы распада семьи, относительности человеческих знаний. В нем нет четких очертаний, помогающих определить, где реальность, а где сновидческая фантасмагория. Как говорится в финальной части романа:

Следует подчеркнуть, что Пинчон в данном произведении определенно оперирует психоаналитическими фрейдистскими понятиями, мифологемами и архетипическими образами. Сан-Нарцисо – это явная аллюзия на миф о Нарциссе. Имя Эдипы – на миф Софокла про царя Эдипа и соответственно на известное понятие Фрейда.