Избранное: Миссис Дэллоуэй. На маяк. Флаш. Рассказы. Эссе

Поток сознания - не самый простой и уж точно, не самый увлекательный литературный стиль.

Тысячи мыслей проносятся в наших головах в течение дня. Чаще праздные, обыденные думы, но бывают и философские рассуждения и полный сумбур...

Вирджиния Вулф через монологи своих героев ведет диалог с читателем. О времени, об отношениях, о смысле жизни...

Книга меланхолична и строго на любителя. Читать только при желании или потребности погрузиться в пучину пространных рассуждений.

P. S. Катя, ты была права - перевод в Магистрали намного проще для восприятия.

"... жизнь, складываясь из случайных частностей, которые мы по очереди проживаем, вдруг вздувается неделимой волной, и она подхватывает тебя, и несет, и с разгона выплескивает на берег"

"Но по большей части она, как ни странно, вынуждена признать, находит эту штуку, именуемую жизнью, - страшной, коварной, то и дело готовой накинуться из-за угла"

"Да какой же бог мог сотворить этот мир? - спросила она себя. Умом она всегда понимала, что ни разума нет, ни порядка, ни справедливости; но страдания, смерть, бедняки. Нет такого предательства, такой низости, на какие этот мир неспособен, она убедилась. Счастье не вечно, она убедилась"

"..."вы", "я", "она" - все пройдёт; ничего не останется; все поблекнет; только не слова и не краски"

После ужасного языка «Дальгрена» я просто наслаждался образностью и изяществом языка Вулф. Однако это было единственным плюсом. Содержание же сплошь состояло из сплетен, пересудов и – что самое омерзительное – заносчивых суждений каждого об окружающих его людях. Часто тех, кого они же сами во внутренних монологах называют друзьями и близкими. И я не говорю, что если человек твой друг, значит, у него нет недостатков. Но если человек твой друг, то негоже злорадствовать по поводу того, что он что-то делает неправильно с твоей точки зрения. А здесь каждый слышит только себя, но совершенно глух к другим.

Возможно – наверняка – эта повестушка без повествования является литературной вехой и ярким представителем какого-либо явления – я благополучно упустил из виду это произведение, когда его полагалось читать в универе. Здесь перемежаются мысли разных людей, и примечательно то, что отстраненность друг от друга нормальных людей в точности такая же, как отстранённость от остальных сумасшедшего. Да, был тут один сумасшедший среди персонажей.

Сейчас я понял, что в так сильно зачаровавшем меня отрывке из недавнего романа Имре Бартока, поток сознания, в принципе, по структуре своей тот же, что и в начале 20 века, однако он, во-первых, изложен от первого лица, что приближает нас к персонажу, во-вторых, гораздо более интеллектуально содержателен (не пытайтесь сравнивать с Прустом, тот – невежда в сравнении с), то есть, герой Бартока – очень эрудированный человек, размышляющий о культуре, а тут у Вулф, понимаете ли, сплетни мерзотных баб, у каждой одно и то же, и мужики тоже туда же. В третьих, герой Бартока современен, наряду со сравнениями времён Холокоста у него возникают сравнения с Атрейдесами, что делает его вещь гораздо более актуальной для нас, если сравнивать его с Вулф. Вулф в этом не виновата, она писала, что хотела и что могла, но я могу выбирать, что мне читать, и выбор будет сделан отнюдь не в её пользу.

Татьяна Шпагина замечательно передала мечтательность и раздражённые убеждения персонажей себя же в собственной идеальности. Вот только у каждого персонажа было и то, и другое, и все их мечтательности никак не отличались интонационно одна от другой. Из-за чего к концу книги стало ооочень трудно удерживать внимание на звуке в наушниках и не отвлекаться на свои мысли. Думаю, несмотря на одинаковость персонажей, здесь всё-таки можно было сыграть по ролям.

Нежно, красиво, меланхолично. Вот все что можно сказать об этой книге. Вирджиния передаёт мысли и воспоминания разных людей, которые появляются у них в течении одного дня. Очень своеобразный подход к своей работе. Но все же хочу заметить что роман этот обо всех по чуть-чуть и ни о ком толком. Это больше не роман, где есть сюжетная линия, а поток мыслей, переходящий от одного лица к другому.

Любимая цитата: "Утешение старости... в том-то и состоит: страсти в нас ничуть не слабеют, но обретаешь – наконец-то! – способность, в которой самая изюминка и есть – способность овладеть пережитым, ухватить его и медленно, медленно поворачивать на свету."

Читая "Миссис Дэллоуэй" поймала себя на мысли, что я в большей степени захвачена не сюжетом книги, а манерой изложения автора. Слова, обороты, сравнения закружили меня пока я не потеряла ориентацию в пространстве. Есть книги - отдых, книги - загадка, книги - релакс, книги - атмосфера. Книги Вирджинии Вульф, для меня, из разряда книги - работа: нужно наблюдать, делать выводы, искать скрытый смысл, проводить аналогию и т.д. И именно поэтому, когда садишься читать книги из данной категории, особенно важно выбрать правильно время и оценить свою готовность пускаться в дебри человеческой души. Я выбрала не то время и в итоге с трудом дочитывала книгу, лишь бы уже поскорее закончить. У меня определенно произошла передозировка Вульф.
P.S. Но всё же, осталось желание когда-нибудь к ней вернуться.

С первых страниц этого романа, я ощутила потрясающую образность языка, которая позволяет моментально представить картинку в голове, почувствовать дуновение ветра, запахи цветов и моря. Да, безусловно, так писать не каждому дано.
В центре повествования находится семейство Рэмзи, проводящее время в доме на побережье.
И если, вы цените в книгах экшн, активные действия, то можете смело проходить мимо, внешних действий там практически нет. Этот роман построен на внутренних монологах персонажей. Поток сознания героев настолько бурный, что поначалу не успеваешь переключаться от мыслей одного действующего лица к мыслям другого. "На маяк" требует концентрации внимания и тишины вокруг.
Это сначала кажется, что повествование слишком абстрактно, как полотно, на которое художник хаотично кладёт краску. Но потом привыкаешь и открываются очень интересные размышления автора о смысле жизни, о роли женщины в жизни общества, о роли мужчины, о важности творчества.
Персонажи получились поистине убедительными. Чего стоит только одна миссис Рэмзи - мать большого семейства, отцветающая красавица, посвятившая всю свою жизнь служению (иначе не скажешь) своей семье и обществу. Она заботится о всех вокруг: о детях, о муже, о своих гостях, которые её тяготят своим присутствием. Миссис Рэмзи превозмогает свои антипатии, всегда мила и обходительна со всеми без исключения. Окружающие очаровываются ей.
И только изредка героиня, отрешается от мира, позволяет себе забыть о других, и начинает прислушиваться к себе, в эти моменты она особенно красива, и это замечают все вокруг.
Примечательно, что у этого персонажа нет имени, только фамилия мужа. Автор тем самым подчеркивает, что миссис Рэмзи мать, жена, благодетельница, но подлинная личность этой женщины нам неизвестна. Да и она сама практически забыла, кто такая миссис Рэмзи в отрыве от детей, мужа и общества. В первой части романа героиня, например, рассуждает о том, что не хотела бы, чтобы её младшие дети взрослели, её мечта всегда с ними нянчиться. Об этом она говорит своему супругу, чем приводит его в негодование.
Теперь мне бы хотелось рассказать про мистера Рэмзи. Это уже довольно зрелый человек. Он оглядывается на свою жизнь и сожалеет, что ему не удалось совершить прорыв в своей области знания. Мистер Рэмзи считает, что когда-то его многочисленное семейство (восемь детей) не дало ему сосредоточиться на работе. Он ревнует супругу к своим детям, зол на весь мир и отчаянно нуждается в похвале и признании.
Противоположностью миссис Рэмзи в романе выступает молодая художница Лили Бриско. Она противится тем ролям, которые привычны для женщины в обществе того времени. Ей нравится самовыражаться через живопись. В книге есть отрывок, в котором автор рассказывает, что побережье посетил знаменитый художник и все вокруг начали рисовать на манер этого мастера. А потом читатель видит Лили, которая смотрит на мир по-своему, мы наблюдаем её неуверенность, но желание героини самовыражаться сильнее.
Примечательна сцена, в которой картину Лили жестко критикует один из гостей по имени Чарльз Тенсли. Он критикует даже не картину, а весь женский пол, утверждая, что женщинам нельзя держать в руках кисти, из этого всё равно ничего путного не выходит.

Чарльз Тенсли - выходец из низов, который много и упорно работает с достаточно раннего возраста. Очень колючий молодой человек, которого никто не любит. Дети семейства Рэмзи презрительно называют его "атеистишкой". В доме он оказался благодаря тому, что его общество приятно главе семейства, который, как я уже упоминала, очень нуждается в возвеличивании.
На мой взгляд, Чарльз Тенсли это ещё одна жертва тогдашнего устройства общества, в котором простому человеку очень сложно добиться признания. Поэтому он с такой яростью отвергает его устои и при этом хочет успеха в этом самом обществе.
Все эти чувства и по сей день живы в людях. Я не преувеличу, если скажу, что многие из нас испытывают на себе влияние стереотипов.
Многие из нас разочаровываются и считают, что могли бы взять от жизни больше, если бы сделали что-то иначе в прошлом, многие забывают о себе в угоду другим, многие бьются как рыбы о лёд, пытаясь доказать окружающим, что они не те, за кого их принимают.
Я советую эту книгу к прочтению. Она мастерски написана и темы в ней поднимаются вечные.

Блестяще написано, отлично переведено, однако для меня «вершиной» творчества Вирджинии Вулф все равно останется «На маяк». Такое впечатление, что в «Миссис Дэллоуэй» непосредственно происходит становление ее фирменного стиля. Поначалу книга действительно больше джойсовская, а затем проступают точеные метафоры, ее знаменитые переливы, делаясь все более явными к финалу. И очень явная перекличка героев (есть зримые параллели), но здесь те же персонажи менее глубокие и более печальные. Вообще почти сплошь одни печали, тогда как Маяк заряжен подспудной радостью. Ода к печали и ода к радости. Может быть, основная идея полноты жизни, сформулированная здесь, скорее воплощена в Маяке, где больше текучести и нет такой безнадежности.
Однако и здесь есть блестящие моменты, точные зарисовки, например сцена в кафе с участием мисс Килман и Элизабет, характер Килман мастерски выписан. Септимус хорош, хотя мне показалось, что многие нити рано оборваны, его в том числе. И множество поэтических фраз, действительно хороших. Все же мне не хватило законченности, выпуклости, связности, того богатства, что всего через два года появится в Маяке («Миссис Дэллоуэй» написана в 1925, а Маяк в 1927-м году). Но я доволен, что прочел эту книгу и снова соприкоснулся с творчеством великой Вирджинии Вулф.

Какая же жизнь все-таки бессмысленная и банальная штука... Как все в ней на самом деле пусто, просто и в конечном итоге совсем не важно. Будь в ней история большой любви, или большой трагедии или стабильного семейного счастья. Все это так не важно! Ничего не важно. Все пройдет...

Осадок из печали и экзистенциальной тоски оставила после себя эта повесть об одном дне нескольких почти случайных людей в Лондоне. Кажется, что в ней почти ничего не происходит. Один лишь трагический аккорд. Но он был "сыгран" не совсем в конце произведения, да и акцент с него явно смещен. Это происходит как-бы сбоку сцены. Поэтому это событие воспринимается с отстраненностью и не меняет общего меланхоличного настроя книги. Сильных эмоций здесь нет, потому, что даже отрицательные эмоции добавляют смысл, дают энергию, дарят ощущение движения, жизни. Здесь же жизни нет. И самое важное, что сделала Вульф – это показала банальность жизни не только у "скучающих аристократов", а везде, у всех, вне зависимости от достатка, уровня образования и сферы деятельности. На самом деле смысла нет ни у кого. Просто кто-то замечает это, терзается и задается вопросами. Кто-то злится и пытается заняться какой-то псевдо-значимой деятельностью. А кто-то просто не может это вынести и принимает радикальное решение. Но ничего все равно не меняется.

Мы все Dust in the Wind, как пели печальные Kansas. Эта книга ровно про такую пыль. И да, я считаю, что нужно иногда вспоминать об этом: когда слишком "поверишь в свою значимость", когда начнет жать корона. Или наоборот, когда будешь чувствовать, что именно на тебя пал выбор в качестве подопытного кролика для всех бед мира. Нет... пыль... Всё пройдет, и это тоже.

C.R.
Очень милая женщина на обложке. Похожа на Миссис Дэллуэй. Но по настроению мне больше нравится обложка центрального издания. И цветы на полке отличные.

Me-e a-and Mrs, Mrs Jones, Mrs Jones, Mrs Jones
We got a thing going on

Billy Paul

Я долго собиралась, что бы написать рецензию. Но мысли так и не пришли... Потому что ничего не задела эта книга, ни ума ни сердца.

Знаете, бывает смотришь на идеально написанную картину или восхитительно сервированное блюдо, и понимаешь, что кроме внешней оболочки "правильности" нет ничего. Когда дело делается аккуратно, но без души, без запала. Так и у Вульф. Я восхищена великолепными эпитетами, речевыми оборотами и невероятным построением предложений. Это и правда мастерство! Но как бы красиво она не строила свой текст, он для меня не стал шедевром. Я не чувствовала единения с героями, а лишь клевала носом. И эта попытка охватить, как бегущей в фильме камерой, всех, попадающихся на пути, меня очень сбивала.

Может книга была не ко времени. А может и не для меня.

Теперь уже не могу понять, как это я в свое время ухитрилась пройти мимо Вирджинии Вульф. И вот - знакомство. Своеобразный, ни с чем не сравнимый стиль - совершенство в своем роде. Кажое слово на своем месте. Но складывающееся целое непривычно. Такой слог способен либо отпугнуть читателя навсегда, либо покорить с первого взгляда. К счастью, выяснилось, что я - во второй категории.
Один день в Лондоне, обыденный и тягучий.

Она - миссис Дэллоуэй - идет по летним улицам, эта светская дама вполне бальзаковского возраста, сухая и чопорная в своем синем платье (а вечером у нее прием!). О чем она думает? Что вспоминает? А о чем думает вон та маленькая шотландка? Или этот господин в сером, только что вернувшийся из Индии? Люди, их мысли, их истории обступают вас, обволакивают, как июньская жара.
Удивительно, сколько историй - удивительных, нелепых, печальных - способен вместить один длинный летний день.
Удивительно, до чего мир романа (хотя в нем есть и разлука, и смерть, и безумие) стабилен, прочен и хорош. Может быть, просто потому, что впереди (еще почти непочатые) расстилаются июнь, июль и август. А может быть, потому, что мировая война закончилась и никто еще не знает, что она - только первая.