Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников. Рвач. Рассказы

Книгу называют провидческой, сатирической энциклопедией и ещё по-всякому. Я бы сказала проще: книга столь же сложна и сумбурна, как жизнь самого автора, как его противоречивая и беспокойная личность. Человек, то принявший, то не принявший революцию, то уезжающий, то возвращающийся, не находящий себя ни в одном лагере, да ещё плюс ко всему остро чувствующий своё еврейство, и всё это - между Первой и Второй мировыми войнами, когда покоя не было ни в душах, ни в мире. Мне кажется, хоть книга написана от имени Ильи Эренбурга, встретившего мексиканца (дьявола?) Хулио Хуренито в парижском кафе и ставшего его секретарём, учеником и биографом, среди персонажей он наиболее близок к Алексею Тишину:

Вечные метания, вечная рефлексия, постоянные промашки с выбором - действовать или бездействовать. Но это, возможно, только мне так показалось. Вообще же книга очень колоритна и богата до состояния шаржа яркими действующими лицами. Практически все они перечислены

Буквально, как в анекдотах: собрались американец, русский и немец... только национальностей побольше. Пёстрая компашка кочует по разным странам, сообразуясь с желаниями и делами Учителя, периодически расходясь, потом снова встречаясь. Читается довольно сложно, поскольку практически каждое слово - иголка в повздошье какого-нибудь реального события или явления того времени, и хочешь-не хочешь, а начинаешь думать и искать информацию, о чём бишь тут рассказано. Я не великий специалист по этому периоду, поэтому где-то с середины книги заскучала и перестала вести изыскания. Но вот отделаться от мысли, что книга, увы, чертовски современна, мне не удалось. Вот вам примеры.
Американец и его мировосприятие:

СтОит только заменить библию на демократию - и готов обобщённый портрет.

Римлянин, который всегда помнит, что он римлянин, и у него есть Рим, а у всех ослов-туристов - только право глянуть на него одним глазком:

Или вот, например, как французы прекрасно знают русских и их культуру:

И вот вся эта разношёрстная команда, разинув рты, слушает многостраничные монологи Хуренито, разглагольствующего

,

о войне и свободе:

а в Германии развлекающего учеников особыми экскурсиями:

Каждый из сопровождающих воспринимает Хуренито по-своему: для кого-то он гид по Европе, кто-то мнит его своим другом. На самом деле, как я думаю, это даже не дьявол. Это - совесть. Именно та вещь, которая столь обременительна, когда каждую минуту приходится в военно-революционной круговерти выбирать строну, на которой быть. Очень показательно про самого биографа:

Через какое-то время он же старательно вспоминает, чего именно лишила его революция и лишила ли, и даже уже пытается выдавить слезу... А вот Учитель гораздо жёстче в своём восприятии:

Что в итоге? Не могу рекомендовать книгу, хотя она интересная. Слишком много в ней такого, что, видимо, на ура воспринималось в то время, да и то, пожалуй, только по одну сторону баррикад. Но если вас интересует это период - здесь буквально живёт его дух. Для всех остальных же - цитирую автора:

«Я сам плакать не умею», - говорит Илья Эренбург в своем романе. Видимо, в этом все дело. Я пытаюсь сформулировать свое отношение к «Необычайным похождениям Хулио Хуренито и его учеников» и ничего не получается, роман куда-то ускользает. Эмоции нет, зацепиться не за что.

Я прочитала умную, язвительную, как многие говорят «пророческую» книгу, а она меня совершенно не затронула, и уже через два дня я вижу, как на ее месте образовывается пустота. Хотя, не скрою, смеялась, удивлялась, оценила сжатые афористичные характеристики, отменные фразы, умение автора видеть суть. Первосортный товар, но не более. Эта книга не способна выйти за пределы самой себя, катарсиса в ней не хватает. Я же русская, я готова, как один из героев, Алексей Спиридонович, в Рио-де-Жанейро ехать искать человека, а Эренбург говорит, что не надо никуда ехать. Положим, он прав, а зачем мне такая правда? Без души, без любви? Без пафоса, в конце концов. Прочитав «Хуренито» я, видите ли, пафоса захотела! Или просто правды без выкрутасов, больной, сермяжной, той самой, которую Эренбург критикует, чтобы по-достоевски землю жрать и каяться.

Хулио Хуренито – непростой персонаж. В начале книги он появляется со всеми атрибутами дьявола, хотя сам свою принадлежность к потустороннему миру отрицает, но как-то неубедительно. Где-то две трети книги я считала его какой-то помесью Великого комбинатора и Воланда, но финал романа поколебал эту точку зрения, а другая почему-то не родилась. Хулио Хуренито вызывает чувство отчуждения, он не свой и вообще ничей. «Ничто без хвостика». Не скрою, хвостик добавил бы ему привлекательности, равно как и рожки, а он оставил себе только трубку. Его легче всего описать в отрицательных определениях: он не добрый, но и не злой, он не стяжатель, хотя и безмерно деятелен, он не гедонист, но охотно пользуется приятными сторонами жизни, он ни к чему не привязан и занимается переустройством мира, не веря в него и не любя. По сути, его позиция – деятельное отрицание жизни и провокация. Он задает своей свите вопрос: «Скажите, друзья мои, если бы вам предложили из всего человеческого языка оставить одно слово, а именно „да“ или „нет“, остальное упразднив, – какое бы вы предпочли»?, но сам на него не отвечает. Или отвечает? Своим уходом?

В своем романе Илья Эренбург последовательно развенчивает все позитивные истины человечества и отказывается давать что-то взамен. Он провоцирует, чтобы провоцировать, он говорит: человек, смотри на себя, смотри, куда ты идешь под знаменем истины. Он заостряет и самоустраняется: ешьте, а я здесь ни при чем. И вы знаете, он имеет на это право, как человек своего времени, времени, в котором разбрасывали камни, но если жизнь продолжается, то невозможно застыть в этом отрицании. Человек по сути оптимист, его жизненный путь базируется на вере в собственную неуничтожимость, и, как ни странно, это вера часто дает миру некое парадоксальное развитие там, где по меркам чистого разума должен наступить крах. Я понимаю, что Эренбург прав, но в глубине души с ним не соглашаюсь. Отрицание – это тупик.

Прочитал после отрицательной рецензии читательницы Aureliana на "Мастера и Маргариту" Михаила Булгакова. Там она, помимо всего прочего, высказывала своё мнение о том, что нынешняя раскрученность МиМ, скажем так, несколько преувеличена, что есть более достойные представители тогдашнего литературного поприща. В частности, приводилась в пример рассматриваемая книга, а, соответственно, и её автор. Я, конечно, не упустил случая поспорить (насколько удачно, судить вам), однако взял предложенное "на карандаш", и при первой возможности взялся за чтение.
Не знаю как у вас, у меня было ощущение, что читаешь не русское произведение, а французское: своеобразная ирония, особый стиль, способ подачи "материала" - всё наводило на эту мысль. Не даром, наверное, современники автора указывали на франсовость книги, намекая на элементы подражания популярному тогда французскому писателю Анатолю Франсу. Признаюсь, с таковым я ещё не имел чести ознакомиться, лично мне "хуренито" чем-то напомнил "Путешествие на край ночи" Селина, а в чём-то даже немного Бориса Виана (оба французы). Справедливости ради, отмечу, что оба этих писателя творили позже Ильи Эренбурга, однако "французская" манера письма, думаю, складывалась веками до этого, так что это не принципиально (в качестве "внеклассного чтения" обязуюсь по возможности почитать "более старых" французов, в том числе и месье Франса). Что я хочу сказать: если, например, читая Булгакова, можно почувствовать следование традициям русской литературы в лице Салтыкова-Щедрина, Гоголя и прочих, то текст Эренбурга - сугубо европейский . Что, с одной стороны, скажем так, бодрит, но с другой - читается, не то чтоб тяжело, но и не очень легко. Допускаю, что это дело привычки (или, в данном случае, будет корректнее говорить о "непривычке"), но всё же не могу об этом не упомянуть.
Конечно, первым делом стоит замолвить пару слов об авторе, а личностью он был интересной и разнообразной (можете сами ознакомиться с информацией, в изобилии наличествующей в Интернете). Родившись в зажиточном еврейском семействе, Эренбург, возмужав, участвовал в революционных процессах, а после, охладев к оным, стал, скорее диссидентом, но при этом, остался на хорошем счету у советского руководства. Живя за границей, работал над имиджем Советов, а во время второй мировой вообще вернулся в СССР и посвятил всего себя идеологической борьбе с фашистской Германией. Позднее, в отличии от многих других писателей, пользовался относительной свободой, а от верхушки СССР получал разве что выговоры (видимо уважали). Т.е., если говорить другими словами, да попроще, чувак был крутой.

Дальше...

Теперь о книге, которая, ни много, ни мало, было опубликована аж в 1922 году и, между прочим, была высоко оценена дедушкой Лениным. О стиле я уже написал, теперь поговорим о содержании, персонажах и прочем. Интересно, что поиск Википедии, например, выдаёт в качестве прототипа центрального персонажа (Хулио Хуренито) некоего Анри Гильбо, противоречивую личность левого толка. Возможно, данный персонаж представляет собой собирательный образ, ибо, допустим, В.В.Маяковский считал прообразом ХХ Диего Риверу. Как было на самом деле, сейчас, пожалуй невозможно сказать.
На мой взгляд, книга сильно не для всех. Сравнивать её с "Мастером и Маргаритой" попросту некорректно, т.к. они несовместимы ни по масштабу, ни по наполнению, ни по каким либо ещё параметрам. Не тот охват, аудитории в том числе.
Обсудим сюжет. Некая, пусть даже выдающаяся, личность (ХХ), пропагандирует чистой воды контркультуру, не подкреплённую ничем конкретным, но обладая харизмой, тем не менее, находит себе компанию последователей, группу социопатов, готовых следовать за этим идеологом непонятно чего. К слову будет заметить, что сам Эренбург был пропагандистом авангарда в искусстве, что полностью соотносится с целями его ГГ: полный хаос. Я сам обожаю абсурд, авангард и нонсенс, но только как абстрактный центр тяжести для менталитета, чтобы не скатиться в деградационный, по моему мнению, вещизм и материализмо-маразм. Это нужно, чтобы знать внутри себя о том, что сознание, в отличии от материи - почти бесконечно! Я надеюсь, многие согласятся, что гармония в жизни - это неплохая штука, некое равновесие между духовным миром и материальным, между личным и общественным - это и есть то самое "хорошо", ради которого мы ещё обретаемся на этой земле. Мы ждём повышений по службе, любви, новых горизонтов и прочего... Но Эренбург в своей книге создаёт концепцию, не имеющую ничего общего с этим! Великий провокатор (чуете откуда растут ноги у великого комбинатора?) Хулио Хуренито - это противопоставление всему имеющемуся порядку вещей в социуме:

Сцена произведения: Европа, Россия, Америка и даже Африка - накануне и во время 1-вой мировой войны. Увлекательно рассказывая о своих авангардо-контркультурных исканиях в составе некой группы людей, объединяемых какими-то отношениями с Хулио (всё-таки на русском имечко то ещё), автор касается многих социальных вопросов и проблем. Другими словами, в книге достаточно сатиры и критики, что, на мой взгляд, достаточно ценно. С другой стороны, повествование настолько отстранённое, что возникает ощущение, что читаешь через увеличительное стекло, что с одной стороны, неудобно, с другой - утомительно. Например, при описании бегства из концлагеря немцев, описывается сцена братания немецких и русских солдат (известный исторический факт, есть куча фоток и даже уже съёмки на ЧБ камеру).

Не менее гротескно выглядит описание "приключений" в советской России.
Поэтому, моё мнение: книга очень противоречивая, по большому счёту - она ни о чём! Но то, что в ней рассказывается о контркультурных подвижниках, притом в 20х годах - это впечатляет. То что, походя, Эренбург смог дать такую исчерпывающую картину мира тех времён - это, несомненно, заслуга. Плюс, в Сети вы можете прочитать о предсказаниях данных по ходу повествования, например, о грядущем Холокосте и Хиросиме с Нагасакой. Короче, Эренбург - супер, но, к сожалению, он не "наше всё", как тот же Булгаков, который "для всех" и "над" социальной обусловленностью.

Эренбурга я до сих пор глуповато избегала: он казался мне слишком советским... или антисоветским, "какая разница", как говорил кто-то у Довлатова. Мне настоятельно советовали "Люди, годы, жизнь", а я ласково отказывалась, мол, у меня свои люди и жизнь тоже. Разве что через годы... И вдруг пришёл этот самый Хулио Хуренито и потребовал, мол, читай меня. Помахал в первой же главе волшебным предметом из моего детства, травкой "петух или курица", "вырастающей на могилах". А потом

Пришлось "вкурить" это дело. Оно стоило того! Признаюсь сразу: Хуренито моим Учителем не стал. Но оказался приятен, как вредная привычка. Штука неотвязная, и вреда от неё немерено, но доставляет парадоксальные минуты радости и отдохновения от собственных убеждений.
Как стать учеником Хулио Хуренито, Платона Каратаева наоборот, философа разрушения, саркастического литературного предка и земляка Дона Хуана? Центральная идея Хуренито проста: пора уничтожить людей их собственными руками. Почему? Видимо, это неверный вопрос. Почему бы и нет? Если посмотреть, что мы есть и какие мы есть...

Если назвать деятельность Хуренито не "уничтожением человечества", а поиском смысла жизни или путём к свободе, тогда поступки героя выглядят совершенно иначе. Впрочем, Хуренито не пытается придумывать им красивые имена. Вместо этого он резвится, шутит и набирает команду незаурядных "учеников". Один из них - американский бизнесмен Куль, убеждённый в могуществе бога и доллара, причём первое в его понимании - скорее, набор идеологических клише, годных на любой случай жизни. Второй - юный сенегалец Айша, творец идолов и наивный головорез. Третий - русский дворянин в поиске сермяжной правды (она же, как известно, посконная и домотканная). Четвёртый - итальянский бездельник Бамбучи, кто-то вроде пайсано Стейнбека или Максима с Федором Шинкарёва. Пятый - немецкий студент Шмидт, фанатик порядка. Последний - Дэле, ультимативный потребитель, сибарит и раб своего желудка. На протяжении всего их занимательного пути я напряжённо вглядывалась в лица "апостолов" Хуренито, стараясь подметить их объединяющую черту. Чтобы ни в коем случае не оказаться с ними заодно. Неужто их взяли исключительно за яркость натуры?.. Впрочем, быстро убедилась, что приглашение в команду мне в любом случае не светит: женщины героев этого произведения интересуют в том же качестве, что и бутерброды с языком или сигары. Если дамы и произносят какие-то реплики, они лишены смысла и представляют собой "воркование". Типично ли это для Эренбурга, не знаю, видимо, стоит заглянуть в «Люди, годы, жизнь» Илья Эренбург : может быть, там, среди людей, окажется женщина?..
Хуренито и его ученики путешествуют по Европе, Африке и России, предлагают сильным мира сего оружие и абсурдные программы действий. Они наблюдают войны и революции, пьют и закусывают, философствуют и бывают застрелены из-за сапог. Однако главное богатство книги - это уникальный, мозгодробительный язык автора. Выписала себе несколько цитат, чтобы любоваться и размышлять над ними.
(Куль объявил),

Не та ли это отбивная, с которой дружит очаровательный Заяц ПЦ Линор Горалик?
О Германии (напоминаю: о Германии ДО Холокоста):

Кстати, Хуренито предсказал уничтожение евреев, потому что это всегда делается, если что-то в мире идёт не так. Стало как-то неуютно. Поглядишь в окошко: глобальное потепление, коронавирус... Остаётся надеяться на вторжение марсиан, лучших претендентов на роль общего врага.
И вот это поразило:

Бедные мы, бедные. Сто лет назад из-за худобы своей в отчаяньи просили прощения, сегодня - из-за того, что этих самых костей не видно. Ах, была бы Маруся, а в чём её упрекнуть - найдётся!
И наконец,

И правда.
Итог: было очень интересно, пока слегка не утомил концентрированный сарказм. Непросто читать книгу, непрерывно ехиднейше улыбаясь. К финалу скулу свело. Советую всем несерьёзным людям.

Он не был выдающимся поэтом, не был, как те, другие, буревестником революции с прочными корнями "почвенника".  Он был космополитом, западником, романтиком.  И анархистом в душе. 

 А книги его что - заумь, народ читать не будет, а Запад - пусть себе читает.  Он даже пользу приносит - высмеивает буржуазные ценности заплывшей жиром Европы в этой, своей, ну как ее, книжонке-то? Да-да, с длинным названием- "Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников".  

А книга-то - с секретом оказалась. Может и сам Эренбург не понял, что написал не просто книгу, а книгу пророческую. Хотя, наверное, чувствовал, что пишет ее не один, а в соавторстве. С тем, кто на ином уровне мироздания - хоть трансцендентальным началом зовите, хоть космическим разумом.  А то - еще как-то, в общем - вы знаете. 

А теперь - собственно о книге.
Как подтвердил Хулио Хуренито нашему рассказчику, эта история ни разу не про черта и его свиту:  «Я знаю, за кого вы меня принимаете. Но его нет». Так что он - не он. Он - другой. Он - тот, кто вовсе не провоцирует, но логически завершает каждую идею, с беспристрастностью зеркала отражая и ее, и ее носителя истинную сущность.  

Дорогие мои - говорит он своим ученикам - вот вы кто: Bы, мистер Куль, считаете, что "два могучих рычага цивилизации – библия и доллар" должны идти "рука об руку".  Для этого, помолясь, Вы делаете бизнес на публичных домах и военных поставках. Вы, как там у другого мудреца было: ' в шкуре того, кто одной рукой направляет руку убийцы с ножом, а другой — подставляет ему глотку жертвы'. (с) Ж. Сарамаго 'Евангелие от Иисуса'. 

А Вы, мосье Дэле, как сами сказали, гений: 'Из наук я признавал только арифметику. Я не выношу выдумок. Дайте мне светлое, ясное!' Что ж, только светочу разума, представителю  прогрессивной буржуазии придет в голову  такой 'порыв' - внести в «Бюро похоронных процессий» глубочайшую философию, такую нужную новацию в похоронном деле, как прибавление двух новых классов к прейскуранту ритуалов погребения: 'Конечно, нужно, чтобы бедные знали свое место – просто, честно – на три года. Полежал, и хватит, пусти другого. Начиная с шестого класса – в вечную собственность. Люди солидные заслужили спокойствие. Это, друзья мои, целая система, лестница мира, глубина!"

А Вы, любезный Эрколе, мистер 'Эвива!', виртуоз прицельного плевка? Не лежалось на теплой Паскудини, не плевалось в туриста -  полежите теперь в холодной траншее, пускай вражеский пулемет поплюет в вас огоньком! Вы же "больше всего на свете любите беспорядок и бенгальский огонь"? Тем более! Заодно подумаете над тем или вы до сих пор продолжаете "всем  сочувствовать".

А как же в такую  компанию затесался "политический иммигрант" Алексей Спиридонович Тишин, человек возвышенных помыслов, с "жаждой божественного", который  по выражению Хуренито, "жаждет постигать души на каждом шагу"?
Может потому, что трус и ленив? Его главное дело - терзаться сомнениями, клеймить "жизнь - фикцию" и искать Человека. Идеалист, и за неимением идеала, приспособленец, "Алексей Спиридонович любил высказывать свое преклонение перед «сермяжной Русью», противопоставлять тупой и сытой Европе ее «смиренную наготу». Ничем он не занимался и в анкетах гостиниц в рубрике «профессия» гордо ставил – «интеллигент», чем немало смущал швейцаров. Иногда он впадал в уныние и решал, что необходимо трудиться для «грядущей России». В одну из таких минут он записался в версальскую школу садоводства, – считал, что грубый материализм чужд славянству и что родине нужны будут цветы. " Думает, он мыслитель-интеллектуал: "Алексей Спиридонович готовит речь, для чего немилосердно черкает сочинения Соловьева и Достоевского." Прогнать его через мельничные жернова войны и революции, что останется от его возвышенных дум? 

А вот у Айши останется все, и даже более - механическая рука- символ причастности к высшей касте, и боги, которых выстругал сам. "Это твое дикарское дело слушать речи и глядеть на флаги; мы, люди культурные, больше интересуемся системами пулеметов",- говорит ему Хуренито.
 
Вот еще один культурный человек - студент техникума Карл Шмидт. У него "дело обстоит весьма просто. Нам необходимо вас организовать". И продолжает: "Совершенно ясно, что завоевать всю Европу и привести ее в порядок нам сразу в один прием не удастся. Тогда остаются переходные задачи: колонизировать Россию, разрушить, как можно основательнее, Францию и Англию, чтобы потом легче было их организовать". Хулио и тут доводит намерения Шмидта до логического завершения. Мы знаем - какого.

Остался последний, нелюбимый, но нужный ученик - он сам, поэт Илья Эренбург. Он, единственный,  кто говорит нет. Он нужен, чтобы задавать вопросы, которые не задаст другой: что будет с религией, со свободой, с нравственными ориентирами. И чтобы  Учитель мог на них ответить.  
Но почему  никто не услышал этих ответов? Может быть, если бы услышали, то история 20 века была бы не столь кровавой? 
А что, если книга рассказывает нам и о грядущем, взывает, а мы не слышим?

'Мы не задаем вопрос, потому что еще не готовы выслушать ответ или потому что боимся его. Когда же мы наконец собираемся с духом и вопрос задаем, то нередко нам уже не отвечают, как ничего не ответит, промолчит Иисус, когда однажды его спросят: «Что есть истина?» Вплоть до наших дней длится это молчание.'
Жозе Сарамаго 'Евангелие от Иисуса'.

Пора, пора учиться задавать вопросы, тогда, может быть, нам и ответят.
 

Всякий читающий оценивает прочитанное согласно собственным критериям. Сегодня на Фейсбуке один хороший писатель поделился списком ста главных произведений постсоветской литературы по версии двадцати четырех экспертов, в число которых вошел сам. При всем уважении к авторитетным экспертам, "Опоздавших к лету" Лазарчука - главной книги в моей версии, не назвал ни один. Абсолютное большинство совпадений и, следовательно, лавры главной книги, достались "Generation P" Пелевина, не лучшей его вещи в моем понимании. По привычному совпадению сейчас читаю-слушаю цикл лекций Дмитрия Быкова "100 лет - 100 книг", тоже не всегда сходясь с ним в оценках, но тут у лектора передо мной то преимущество, что большинство книг, о которых он рассказывает, мною нечитано вовсе. А рассказывает хорошо, и хочется немедленно составить собственное мнение о предмете. Все и сразу довольно проблематично, начинаю с эренбурговых "Необычайных похождений Хулио Хуренито".

Почему с этой книги, которой на литературном календаре Быкова обозначен двадцать второй год? Потому что люблю плутовской роман. Потому что давно хотела свести знакомство с творчеством Ильи Эренбурга. да все случая не выдавалось. потому что дон Хуан во время оно помог мне справиться со сложной проблемой, за что неизбывная ему благодарность, какой бы эзотерической мурой не объявляла его нынешняя критика. А Хуренито, по версии Быкова - литературный предтеча героя, описанного Кастанедой. И главное - та-дамм! - любовь к Остапу. Можно не перечитывать дилогию лет тридцать, я уж и сомневаюсь, что теперь пойдет, нынешняя литературная молодежь совсем не знает Бендера: недавно в одной группе запустила пробным шаром "заграница нам поможет" - и тишина в ответ. В то время, как с представителями моего поколения можно перекидываться цитатами из Ильфа-Петрова бесконечно, как смотреть на воду, огонь и на то,как другие работают.

Итак, я люблю Остапа, а Хулио его непосредственный литературный предшественник. В отличие от Командора, совершенно незнакомый русскому читателю. И таки да, Эренбург хорош необычайно. Нет, не странно и не удивительно, что такая занятная (как минимум) книга не нашла пути к серду читателя. Пути, которыми следует любовь, даже более неисповедимы, чем след рыбы в море и птицы в небе, об этом еще в Главной Книге сказано. "Теленок" и "Двенадцать стульев" выстрелили, потому что были алмазом чистой воды и потому что смешно же. господа, ну просто невероятно смешно, и... просто потому что. Однако к "Хулио Хуренито", это и в самом деле убойный микс из Остапа и Кастанеды с несколько большим удельным весом жестокости, чем у этих двух, которые, обладая силой,предпочитали держать ее под спудом.

Мексиканец Хулио с младых ногтей усвоил. что в некоторых случаях, если не хочешь быть убитым, надобно убивать самому, впрочем, пользуясь этим знанием в исключительных случаях и только при реальной угрозе собственной жизни. Всретив героя-рассказчика (который немедленно принимает его за черта, не помню, говорил ли Быков о персонаже. как о предтече булгаковского Воланда, кажется нет, но вот же очевидная параллель) в Париже, господин в сером костюме берет его под покровительство. И тем начинаются Странствия Авантюриста.

Позже они залучат в свои ряды миллиардера с замашками библейского проповедника американца Куля; негра из гостиничных боев Айшу, русского дворянина в поисках Человека Алексея Спиридоновича; убежденного итальянского бездельника и бродягу Эрколе Бамбуче (такой персонаж из серии "Никогда Розарио Агро не пятная своих рук работой!"); французского буржуа месье Дэле и немца Шмидта. В таком составе станут странствовать по свету. ниспровергая условности уходящего мира, покуда судьба и неугомонная натура Учителя не забросит их в предреволюционную Россию.

Это интересно, ярко, хлестко. Местами афористично, местами смешно, большей частью печально. Как не может не быть печальной всякая хорошая книга, даже и производящая во время чтения впечатление гомерически смешной. Это хорошее приобретение в мою читательскую коллекцию. Спасибо. Дмитрий Львович.

Никогда бы не подумал, что под столь длинным тяжеловесным названием (50 слов, не считая 20 предлогов) скрывается ещё один приятный сюрприз от русской литературы. Тем не менее, «Необычайные похождения Хулио Хуренито…» Ильи Эренбурга стали для меня самой яркой книгой прошедшей осени.
Книга написана в форме авантюрного романа, но пусть эта форма не обманывает читателя: он получит много пищи для размышлений по поводу самых различных предметов, в том числе и человеческой природы. Просто размышлять придётся на фоне действительно необычайных приключений, которые происходят с мексиканским гуру Хулио Хуренито (что за чудесное созвучие для русского уха!) и его семью учениками в разных уголках мира. География их путешествий впечатляет: Париж, Вена, Рим, Штутгарт, Сенегал, Гаага, Верден, Петроград, Москва, Елизаветград, Кавказ, Конотоп…
Следует предупредить об изрядной толике абсурда и о море сарказма, что, впрочем, типично для большинства сатирических произведений всех времён. Автор от имени главного героя (Великого Провокатора!) высмеивает абсолютно всё: мир, войну, религию, искусство, мещанство, нации, революции и т.п.

Вопросы без ответов...

Редко какая книга оказывается так созвучна моим мыслям и сердцу. Но по прочтении её у меня возник целый ряд вопросов, на которые я бы хотел получить ответ. Например: в романе два центральных героя, под какого из них замаскирован автор? Это Хулио Хуренито? Или всё-таки рассказчик, которому Эренбург подарил своё имя? А может, в романе нет альтер-эго автора? Плохо то, что я слабо знаком с биографией и воззрениями самого Эренбурга (не персонажа романа, а писателя), поэтому не знаю, насколько провокационные высказывания Хуренито соответствуют взглядам писателя в тот период…
Ещё один вопрос: почему для Эренбурга было важно сделать роман пародией на Евангелия? Он не скупится на библейские аллюзии, щедро рассыпанные по тексту так, чтобы читатель поневоле находил кощунственные соответствия. Да, Учитель параллелен Христу, ученики – апостолам. Временами речь Хуренито поднимается до библейского пафоса, он часто употребляет евангельские обороты. И смерть его тоже пародийно отзеркалена: он умирает не за убеждения (которых и не имеет), а из-за пары сапог…
Если роман Эренбурга – это подобие Евангелия, то какую весть он несёт? Обличье Хуренито, когда он впервые появляется перед своим первым учеником Эренбургом – вполне сатанинское, и первые же речи его – богоборческие (впрочем, Учитель отрицает существование как бога, так и дьявола). Ученики у Хуренито тоже «неправильные»: взгляды Учителя почти не накладывают отпечаток на их систему мира, в то время как они сами, похоже, рассматривают его каждый в своей системе координат. Это подчёркивается и тем, что никто из учеников Хуренито, за исключением одного лишь рассказчика, учеником себя не считает. Так, миссионер м-р Куль называет Хуренито своим гидом, делец Дэле – компаньоном, негр Айша – господином и богом и т.д.
Итак, Хуренито в качестве Учителя подвергает сомнению и высмеиванию всё подряд. Однако если Христос, подрывая ветхозаветные основы иудаизма, предлагал вполне приемлемую морально-этическую систему взамен, Хуренито, на первый взгляд, занимается лишь разрушением, что нормально для Сатаны. А на второй…
Перед смертью Хуренито произносит замечательные слова:

…Нет, и на второй взгляд я никакой позитивной программы не увидел. Благая весть без указания пути к светлому будущему? Какое тут, к чёрту, евангелие?!
Но, возможно, Эренбург и не ставил задачей выписать рецепт вселенской гармонии, а лишь попытался поставить диагноз России и миру? В таком случае «Хуренито» следует воспринимать не более чем сатиру на современные Эренбургу общества, события и процессы. Однако сатирические произведения могут легко утрачивать актуальность, а роман Эренбурга читают вот уже 90 лет – не затем же только, чтобы выискивать в его тексте сбывшиеся пророчества?
В общем, актуальность книги - это самый важный вопрос, на который я пока не получил ответа. Важный – потому что мне нравится этот роман: можно сказать, любовь с первых страниц.

И последнее, о чём хочется непременно сказать. Уже много говорилось о связях «Хуренито» с книгами других авторов, написанных позже, – в первую очередь, с «Мастером и Маргаритой» Булгакова и «Двенадцатью стульями» Ильфа и Петрова. Хочется добавить ещё одно произведение – «Возвращение Мюнхгаузена» С. Кржижановского (1928). Я прочитал его два года назад, поэтому не берусь пока проводить параллели между Мюнхгаузеном и Хуренито, однако чем-то эти два героя-авантюриста похожи.

Закончу свой отзыв полюбившейся цитатой из «Хулио Хуренито».

Эренбург стал открытием для меня.

Здесь, на лайвлибе, часто проводят параллель между "Хулио Хуренито" и булгаковским "Мастером и Маргаритой". И правда, в "Мастере и Маргарите" можно увидеть небольшие детали, заимствованные (если это слово уместно) из романа Эренбурга.
Но если булгаковская сатира тонка и искрометна, но при всем том ненавязчива и легка для восприятия, то сатира Эренбурга, напротив, немного перегружена, тяжеловесна, поэтому и воспринимается трудновато. В этом лично для меня и заключается проблема: глобальная, интереснейшая задумка, колоритные персонажи, насыщенный язык, но нет того ощущения, когда сатира мощно, колко и точно попадает в цель...

Может, дело в своеобразной манере Эренбурга или, что более вероятно, в скудоумии автора рецензии, но читать "Хулио Хуренито" при всех перечисленных достоинствах оказалось делом непростым. Но, как сказано в самом романе:

Приступая к описанию разнообразных впечатлений, рожденных книгой Эренбурга "Необычайные похождения Хулио Хуренито...", чрезвычайно трудно отказываться от упоминания пророческого характера книги, который, разумеется, имеет место быть. Однако же отказаться от упоминания о нем все же стоит, хотя уже дважды этот пророческий характер и был упомянут. Почему же стоит все-таки его не упоминать? В основном по той простой причине, что пророчество, пускай весьма точное, рискует заслонить собой все прочие достоинства книги по причине своей несомненной яркости. И, говоря о пророках от литературы, не следует забывать, что пророчества их все же не являются, как правило, конечной целью сочинения, а возникают из-за того, что крупный художник является в том числе и своеобразным транслятором неких мысленных субстанций, витающих в воздухе и предвещающих нечто грядущее. Писал ли великий художник Андрей Белый свое "Первое свидание" лишь с целью предсказания атомного ужаса? Нет. Однако и у него читаем страшные строки:

1921 год, друзья. "Хуренито" - 1922. Да, оба эти текста - пророчества. Но не в этом их главная сила.

Куда проще отказаться от упоминания тех фактов, на какие тексты (в частности - на какие две книги) повлиял "Хуренито". Проще потому, то заострение внимания на этом влиянии все же несколько преуменьшает роль романа Эренбурга. Все же он не был написан исключительно для того, чтобы впоследствии были написаны другие вещи - вероятно, более удачные, так как созданы были с опорой на роман-предшественник. "Хуренито" - текст достаточно самобытный и самостоятельный, так что говорить уместнее о том, на какую книгу опирался сам Эренбург. А опирался он, как мне думается, на две традиции, порожденные двумя великими книгами - «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле и, конечно, Святое Евангелие . И выбраны были эти две традиции для того, чтобы на их основе создать горькую сатиру на окружающую художника действительность. Сатиру именно "горькую", поскольку - и в этом я убежден - основное свойство великих сатирических текстов, переживающих свое время, заключается в том, что они не смешные.

Кто главный герой в романе "Хулио Хуренито"? Естественно, задавая этот вопрос, мы сразу же отметаем версию, что главным героем является тот, чье имя первым вынесено в заглавие. Сам Учитель, как называет его Илья Эренбург (герой, но не автор), или Хозяин, как называет его, в свою очередь, Айша, рассыпается в тексте романа на мелкие кусочки, каждый из которых - это другой персонаж: мессия атомного века, дьявол, провокатор, мелкий жулик и т. д., и т. п., ect, и иже с ними. Настоящий, живой Хуренито - это человек, уходящий по пустынной улице в новых сапогах навстречу смерти. Все остальное - это нечто витальное, это обрывки проповедей, декретов, писем, наставлений, остроумных диалогов. Это сам текст, сама книга. Поэма без героя. Или нет?
Есть, конечно, определенное искушение называть героем романа сам XX век, тезку Хуренито (инициалы: ХаХа) - искушение не беспочвенное, однако все же искушение, поскольку XX век - не артист, а сцена, пускай и затмевающая собой артиста, запутавшегося в занавесе и падающего в будку суфлера, в которой, однако, пусто. XX век в романе - гигантский плавильный котел, в который горстями засыпают людей, растворяющихся, как кристаллы соли, в бульоне идеологий и убеждений. Теперь только "Мы" - и никакого "Я"! Отыскать героя в этой мешанине еще сложнее, ведь Новейшее Время убивает личность. В этом времени человек может быть эсером, большевиком, капиталистом, нацистом - кем угодно, только не собой. XX век убивает личность ворохом убеждений. И только те, кто умудряется оставаться без убеждений - выживают. Это и есть герой романа - Некто без убеждений. Растворенный в тексте, как Хуренито, потому что только выжить и пережить атомный век можно только распавшись на атомы.

Вот потому эта книжка и не так уж смешна, вот поэтому она написана достаточно тяжеловесным слогом, который очень трудно как-то охарактеризовать, пот почему в жилах героев Эренбурга текут чернила, а не кровь, - потому что роман о Хулио Хуренито говорит о том, как страшно и невыносимо сложно оставаться личностью в сложно организованном новом мире. Страшно обувать свои лучшие сапоги перед выходом на темную и безлюдную улицу, страшно, но нужно. В одном XX век нам помог - тяжелый крест и жалящий венец можно заменить удобной и красивой обувью.

Велика и сложна ваша миссия - приучить человека  настолько к колодкам, чтобы они казались ему нежными объятиями матери... Нужно создать новый пафос для нового рабства.”

     “Французский скептицизм сквозь еврейскую иронию с русским нигилизмом в придачу” - так отозвался в своем дневнике Корней Чуковский о вышедшей в Петрограде в 1923 году книге Ильи Эренбурга “Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников”.

     Роман получился странным. Космополитичный, местами богохульный, но при этом изобилующий библейскими аллюзиями и религиозным пафосом. При всей своей неприкрытой антисоветскости, он почему-то нравился Ленину. Затем тридцать с лишним лет, пока у руля был Сталин, лежал в спецхране и не издавался. Написанный всего за месяц, непричесанный и какой-то дикий, он должен был бы стать, но не стал, настольной книгой любого, кто считает себя анархистом.

     Говорят, Ильф и Петров взяли для образа своего Остапа Бендера многое у Хуренито. Но великий провокатор в отличие от великого комбинатора алмазы в стульях не ищет. Его деятельность разворачивается на стыке, как сейчас принято говорить, перформативного искусства и интеллектуального троллинга. Он советует Папе Римскому совместить литургию и цирковое представление, в разгар первой мировой организовывает тонкую спекуляцию на патриотических настроениях граждан, художников ставит к станку и издает декреты, регулирующие деторождение.

     Трудно судить о профетических способностях Эренбурга: предсказаны ли в его романе нацизм, Холокост или атомная бомба, сброшенная на Хиросиму, - не так существенно. Вот только сегодня такой зубастой прозы уже почти не пишут. То ли пророки в России притерпелись за последние годы к объятиям цензуры, то ли у интеллектуалов появилась аллергия на радиоактивную пыль, но что-то после канторовского "Учебника рисования" раскачивать лодку никто не отваживается. Портить отношения с начальством - последнее дело.