Логотип LiveLibbetaК основной версии
Обложка
User AvatarВаша оценка
3,4
(6)

Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников. Рвач. Рассказы

Илья Эренбург
"Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников" Илья Эренбург написал в 1928 г. всего за 28 дней. События этого романа разворачиваются перед Первой мировой войной. Удачливый золотоискатель мексиканец Хулио Хуренито, претендующий на роль Мессии, собрал учеников разных национальностей и отправился путешествовать по странам и континентам, желая избавить народы от навязанных Европой традиционных политических, религиозных и моральных ценностей. С помощью этой неожиданной и виртуозной "великой ...

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,4
6 оценок
  • 5
    33%
  • 4
    17%
  • 3
    33%
  • 2
    0%
  • 1
    17%
User AvatarВаша оценка
Прочитали 5Хотят прочитать 23

Рецензии

  • Аватар пользователя
    Аноним5 апреля 2024 г.

    "Тебя я совсем не люблю, но ты будешь писать мою биографию и должен поэтому сопровождать меня до конца."

    Книгу называют провидческой, сатирической энциклопедией и ещё по-всякому. Я бы сказала проще: книга столь же сложна и сумбурна, как жизнь самого автора, как его противоречивая и беспокойная личность. Человек, то принявший, то не принявший революцию, то уезжающий, то возвращающийся, не находящий себя ни в одном лагере, да ещё плюс ко всему остро чувствующий своё еврейство, и всё это - между Первой и Второй мировыми войнами, когда покоя не было ни в душах, ни в мире. Мне кажется, хоть книга написана от имени Ильи Эренбурга, встретившего мексиканца (дьявола?) Хулио Хуренито в парижском кафе и ставшего его секретарём, учеником и биографом, среди персонажей он наиболее близок к Алексею Тишину:


    Лет двадцати Алексей Спиридонович начал заниматься политикой, то есть составлять конспект по «Политической экономии» Богданова и размышлять: грех или не грех убить губернатора?

    Вечные метания, вечная рефлексия, постоянные промашки с выбором - действовать или бездействовать. Но это, возможно, только мне так показалось. Вообще же книга очень колоритна и богата до состояния шаржа яркими действующими лицами. Практически все они перечислены


    Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников мосье Дэле, Карла Шмидта, мистера Куля, Алексея Тишина, Эрколе Бамбучи, Ильи Эренбурга и негра Айши, в дни Мира, войны и революции, в Париже, в Мексике, в Риме, в Сенегале, в Кинешме, в Москве и в других местах, а также различные суждения учителя о трубках, о смерти, о любви, о свободе, об игре в шахматы, о еврейском племени, о конструкции и о многом ином.

    Буквально, как в анекдотах: собрались американец, русский и немец... только национальностей побольше. Пёстрая компашка кочует по разным странам, сообразуясь с желаниями и делами Учителя, периодически расходясь, потом снова встречаясь. Читается довольно сложно, поскольку практически каждое слово - иголка в повздошье какого-нибудь реального события или явления того времени, и хочешь-не хочешь, а начинаешь думать и искать информацию, о чём бишь тут рассказано. Я не великий специалист по этому периоду, поэтому где-то с середины книги заскучала и перестала вести изыскания. Но вот отделаться от мысли, что книга, увы, чертовски современна, мне не удалось. Вот вам примеры.
    Американец и его мировосприятие:


    Прожив достаточное число лет в Америке, из рассказов приезжавших и газетных статей мистер Куль узнал, что Европа лишена нравственности и организации. Два могучих рычага цивилизации – библия и доллар не идут в ней рука об руку.

    СтОит только заменить библию на демократию - и готов обобщённый портрет.

    Римлянин, который всегда помнит, что он римлянин, и у него есть Рим, а у всех ослов-туристов - только право глянуть на него одним глазком:


    Дайте мне десять сольди. На два сольди можно съесть у стойки макарон, на два – живых полипов, на четыре – литр вина, на остаток – половину „тосканы“, это хорошая сигара, длинная, как собачий хвост. Или на все шесть вина, а возле Колизея подобрать с дюжину великолепных окурков, – „эти ослы“ бросают не докуренные до конца сигареты. Засим – под мост, и уверяю вас, что жизнь превосходная штука, а ваши доллары ерунда.

    Или вот, например, как французы прекрасно знают русских и их культуру:


    Я часто скорблю. – столько еще мрачного на свете! Вы русский, так ведь? .. У вас чертовски холодно! Но зато большая страна, и потом вы наши союзники! И еще у вас писатель… О, как они трудны, эти славянские имена!.. Вспомнил! «Тольстой» – это вроде нашего Дюма.

    И вот вся эта разношёрстная команда, разинув рты, слушает многостраничные монологи Хуренито, разглагольствующего


    Искусство обращается в бирюльки, в спорт немногих посвященных, в различные фазы душевного заболевания, в послеобеденную прихоть мистера Куля, менее необходимую, нежели рюмка кордиаль-медока или мягкая подушка. Искусство, трижды презренное, издыхает, по профессиональному навыку изображая победителя жизни, издыхает с романтичеким кинжалом в руке, издыхает в отдельном кабинете, где хозяин для наиболее просвещенных Кулей повесил „Танцоров“ Матисса, куда он пригласил актеров, завывающих стихи Дюамеля, и музыкантов, исполняющих Стравинского. А так как я верен древней мудрости, гласящей, что живая собака лучше дохлого льва, то я не плачу, а честно восхваляю свиные котлеты с горошком или даже без оного.

    ,

    о войне и свободе:


    Конечно, война уже убила сотни тысяч людей, но она уничтожила также одним железным дуновением, одним вот таким снарядом-плевком мерзостную восковую красотку в витрине универсального магазина, свободу в корсете и в игривом декольте (конечно, не ниже стольких-то сантиметров…)

    а в Германии развлекающего учеников особыми экскурсиями:


    Все останавливало его внимание, и все явно приводило его в хорошее настроение. В особенности он любил показывать нам университеты, казармы и пивные; это были, по его словам, «личинки нового общества».

    Каждый из сопровождающих воспринимает Хуренито по-своему: для кого-то он гид по Европе, кто-то мнит его своим другом. На самом деле, как я думаю, это даже не дьявол. Это - совесть. Именно та вещь, которая столь обременительна, когда каждую минуту приходится в военно-революционной круговерти выбирать строну, на которой быть. Очень показательно про самого биографа:


    Все первые месяцы революции я был совершенно поглощен одним занятием, а именно: я ликовал.

    Через какое-то время он же старательно вспоминает, чего именно лишила его революция и лишила ли, и даже уже пытается выдавить слезу... А вот Учитель гораздо жёстче в своём восприятии:


    Я приветствую ваше безумие, шалые крики, бессмысленные резолюции и эту арену цирка, на которой вы богомольно и вполне серьезно кувыркаетесь перед ошарашенной Европой!

    Что в итоге? Не могу рекомендовать книгу, хотя она интересная. Слишком много в ней такого, что, видимо, на ура воспринималось в то время, да и то, пожалуй, только по одну сторону баррикад. Но если вас интересует это период - здесь буквально живёт его дух. Для всех остальных же - цитирую автора:


    Недостойно человеку глядеть назад. Детство – блаженное время, но что ты скажешь о зрелом муже, вырывающем из рук ребенка погремушку, чтобы самому поиграть с ней?
    Читать далее
    84
    606
  • Аватар пользователя
    Аноним12 декабря 2012 г.

    «Я сам плакать не умею», - говорит Илья Эренбург в своем романе. Видимо, в этом все дело. Я пытаюсь сформулировать свое отношение к «Необычайным похождениям Хулио Хуренито и его учеников» и ничего не получается, роман куда-то ускользает. Эмоции нет, зацепиться не за что.

    Я прочитала умную, язвительную, как многие говорят «пророческую» книгу, а она меня совершенно не затронула, и уже через два дня я вижу, как на ее месте образовывается пустота. Хотя, не скрою, смеялась, удивлялась, оценила сжатые афористичные характеристики, отменные фразы, умение автора видеть суть. Первосортный товар, но не более. Эта книга не способна выйти за пределы самой себя, катарсиса в ней не хватает. Я же русская, я готова, как один из героев, Алексей Спиридонович, в Рио-де-Жанейро ехать искать человека, а Эренбург говорит, что не надо никуда ехать. Положим, он прав, а зачем мне такая правда? Без души, без любви? Без пафоса, в конце концов. Прочитав «Хуренито» я, видите ли, пафоса захотела! Или просто правды без выкрутасов, больной, сермяжной, той самой, которую Эренбург критикует, чтобы по-достоевски землю жрать и каяться.

    Хулио Хуренито – непростой персонаж. В начале книги он появляется со всеми атрибутами дьявола, хотя сам свою принадлежность к потустороннему миру отрицает, но как-то неубедительно. Где-то две трети книги я считала его какой-то помесью Великого комбинатора и Воланда, но финал романа поколебал эту точку зрения, а другая почему-то не родилась. Хулио Хуренито вызывает чувство отчуждения, он не свой и вообще ничей. «Ничто без хвостика». Не скрою, хвостик добавил бы ему привлекательности, равно как и рожки, а он оставил себе только трубку. Его легче всего описать в отрицательных определениях: он не добрый, но и не злой, он не стяжатель, хотя и безмерно деятелен, он не гедонист, но охотно пользуется приятными сторонами жизни, он ни к чему не привязан и занимается переустройством мира, не веря в него и не любя. По сути, его позиция – деятельное отрицание жизни и провокация. Он задает своей свите вопрос: «Скажите, друзья мои, если бы вам предложили из всего человеческого языка оставить одно слово, а именно „да“ или „нет“, остальное упразднив, – какое бы вы предпочли»?, но сам на него не отвечает. Или отвечает? Своим уходом?

    В своем романе Илья Эренбург последовательно развенчивает все позитивные истины человечества и отказывается давать что-то взамен. Он провоцирует, чтобы провоцировать, он говорит: человек, смотри на себя, смотри, куда ты идешь под знаменем истины. Он заостряет и самоустраняется: ешьте, а я здесь ни при чем. И вы знаете, он имеет на это право, как человек своего времени, времени, в котором разбрасывали камни, но если жизнь продолжается, то невозможно застыть в этом отрицании. Человек по сути оптимист, его жизненный путь базируется на вере в собственную неуничтожимость, и, как ни странно, это вера часто дает миру некое парадоксальное развитие там, где по меркам чистого разума должен наступить крах. Я понимаю, что Эренбург прав, но в глубине души с ним не соглашаюсь. Отрицание – это тупик.

    Читать далее
    72
    1,2K
  • Аватар пользователя
    Аноним3 ноября 2012 г.

    Прочитал после отрицательной рецензии читательницы Aureliana на "Мастера и Маргариту" Михаила Булгакова. Там она, помимо всего прочего, высказывала своё мнение о том, что нынешняя раскрученность МиМ, скажем так, несколько преувеличена, что есть более достойные представители тогдашнего литературного поприща. В частности, приводилась в пример рассматриваемая книга, а, соответственно, и её автор. Я, конечно, не упустил случая поспорить (насколько удачно, судить вам), однако взял предложенное "на карандаш", и при первой возможности взялся за чтение.
    Не знаю как у вас, у меня было ощущение, что читаешь не русское произведение, а французское: своеобразная ирония, особый стиль, способ подачи "материала" - всё наводило на эту мысль. Не даром, наверное, современники автора указывали на франсовость книги, намекая на элементы подражания популярному тогда французскому писателю Анатолю Франсу. Признаюсь, с таковым я ещё не имел чести ознакомиться, лично мне "хуренито" чем-то напомнил "Путешествие на край ночи" Селина, а в чём-то даже немного Бориса Виана (оба французы). Справедливости ради, отмечу, что оба этих писателя творили позже Ильи Эренбурга, однако "французская" манера письма, думаю, складывалась веками до этого, так что это не принципиально (в качестве "внеклассного чтения" обязуюсь по возможности почитать "более старых" французов, в том числе и месье Франса). Что я хочу сказать: если, например, читая Булгакова, можно почувствовать следование традициям русской литературы в лице Салтыкова-Щедрина, Гоголя и прочих, то текст Эренбурга - сугубо европейский . Что, с одной стороны, скажем так, бодрит, но с другой - читается, не то чтоб тяжело, но и не очень легко. Допускаю, что это дело привычки (или, в данном случае, будет корректнее говорить о "непривычке"), но всё же не могу об этом не упомянуть.
    Конечно, первым делом стоит замолвить пару слов об авторе, а личностью он был интересной и разнообразной (можете сами ознакомиться с информацией, в изобилии наличествующей в Интернете). Родившись в зажиточном еврейском семействе, Эренбург, возмужав, участвовал в революционных процессах, а после, охладев к оным, стал, скорее диссидентом, но при этом, остался на хорошем счету у советского руководства. Живя за границей, работал над имиджем Советов, а во время второй мировой вообще вернулся в СССР и посвятил всего себя идеологической борьбе с фашистской Германией. Позднее, в отличии от многих других писателей, пользовался относительной свободой, а от верхушки СССР получал разве что выговоры (видимо уважали). Т.е., если говорить другими словами, да попроще, чувак был крутой.

    Дальше...


    Теперь о книге, которая, ни много, ни мало, было опубликована аж в 1922 году и, между прочим, была высоко оценена дедушкой Лениным. О стиле я уже написал, теперь поговорим о содержании, персонажах и прочем. Интересно, что поиск Википедии, например, выдаёт в качестве прототипа центрального персонажа (Хулио Хуренито) некоего Анри Гильбо, противоречивую личность левого толка. Возможно, данный персонаж представляет собой собирательный образ, ибо, допустим, В.В.Маяковский считал прообразом ХХ Диего Риверу. Как было на самом деле, сейчас, пожалуй невозможно сказать.
    На мой взгляд, книга сильно не для всех. Сравнивать её с "Мастером и Маргаритой" попросту некорректно, т.к. они несовместимы ни по масштабу, ни по наполнению, ни по каким либо ещё параметрам. Не тот охват, аудитории в том числе.
    Обсудим сюжет. Некая, пусть даже выдающаяся, личность (ХХ), пропагандирует чистой воды контркультуру, не подкреплённую ничем конкретным, но обладая харизмой, тем не менее, находит себе компанию последователей, группу социопатов, готовых следовать за этим идеологом непонятно чего. К слову будет заметить, что сам Эренбург был пропагандистом авангарда в искусстве, что полностью соотносится с целями его ГГ: полный хаос. Я сам обожаю абсурд, авангард и нонсенс, но только как абстрактный центр тяжести для менталитета, чтобы не скатиться в деградационный, по моему мнению, вещизм и материализмо-маразм. Это нужно, чтобы знать внутри себя о том, что сознание, в отличии от материи - почти бесконечно! Я надеюсь, многие согласятся, что гармония в жизни - это неплохая штука, некое равновесие между духовным миром и материальным, между личным и общественным - это и есть то самое "хорошо", ради которого мы ещё обретаемся на этой земле. Мы ждём повышений по службе, любви, новых горизонтов и прочего... Но Эренбург в своей книге создаёт концепцию, не имеющую ничего общего с этим! Великий провокатор (чуете откуда растут ноги у великого комбинатора?) Хулио Хуренито - это противопоставление всему имеющемуся порядку вещей в социуме:


    Хулио Хуренито учил ненавидеть настоящее, и, чтобы эта ненависть была крепка и горяча, он приоткрыл пред нами, трижды изумленными, дверь, ведущую в великое и неминуемое завтра. Узнав о его делах, многие скажут, что он был лишь провокатором. Так называли его при жизни мудрые философы и веселые журналисты. Но Учитель, не отвергая почтенного прозвища, говорил им: «Провокатор – это великая повитуха истории. Если вы не примете меня, провокатора с мирной улыбкой и с вечной ручкой в кармане, придет другой для кесарева сечения, и худо будет земле».


    Сцена произведения: Европа, Россия, Америка и даже Африка - накануне и во время 1-вой мировой войны. Увлекательно рассказывая о своих авангардо-контркультурных исканиях в составе некой группы людей, объединяемых какими-то отношениями с Хулио (всё-таки на русском имечко то ещё), автор касается многих социальных вопросов и проблем. Другими словами, в книге достаточно сатиры и критики, что, на мой взгляд, достаточно ценно. С другой стороны, повествование настолько отстранённое, что возникает ощущение, что читаешь через увеличительное стекло, что с одной стороны, неудобно, с другой - утомительно. Например, при описании бегства из концлагеря немцев, описывается сцена братания немецких и русских солдат (известный исторический факт, есть куча фоток и даже уже съёмки на ЧБ камеру).


    То, что мы увидали, совсем не напоминало войну. Никто не стрелял, а со стороны русских окопов раздавались звуки «Интернационала» и виднелись красные плакаты с надписями «Братья, идите к нам! Да здравствует мир!» Мы совершенно свободно прошли пространство, разделявшее русские и немецкие окопы, и увидали необыкновенное зрелище. Маршировавшая в полном порядке рота немцев по команде офицеров: «Направо, целуйте русских!» – начала обнимать скуластых, бородатых пермяков и вятичей, которые кряхтели от восторга, крестились и плакали. В это время другие немцы тщательно осматривали позиции и щелкали карманными аппаратами – «на память». После отработанных честно объятий немцы устроили на месте небольшой, но приличный базар, меняя картонные портсигары, незажигающиеся фонарики, отвратительную сивуху (впрочем, гордо именуемую «коньяком») на мыло, сало, сахар и прочие продукты дикой страны. Все вместе это называлось «братанием».


    Не менее гротескно выглядит описание "приключений" в советской России.
    Поэтому, моё мнение: книга очень противоречивая, по большому счёту - она ни о чём! Но то, что в ней рассказывается о контркультурных подвижниках, притом в 20х годах - это впечатляет. То что, походя, Эренбург смог дать такую исчерпывающую картину мира тех времён - это, несомненно, заслуга. Плюс, в Сети вы можете прочитать о предсказаниях данных по ходу повествования, например, о грядущем Холокосте и Хиросиме с Нагасакой. Короче, Эренбург - супер, но, к сожалению, он не "наше всё", как тот же Булгаков, который "для всех" и "над" социальной обусловленностью.

    Читать далее
    40
    1K
Все рецензии
Похожие книги

Цитаты

  • Аватар пользователя
    Аноним12 декабря 2012 г.

    Что касается России, то я уже слыхал о вашем странном обычае выходить против пулеметов с иконами, и отношу его к плохому развитию сети школ и железных дорог.

    17
    3K
  • Аватар пользователя
    Аноним10 декабря 2012 г.

    Свобода, не вскормленная кровью, а подобранная даром, полученная на чаек, издыхает.

    15
    2,8K
  • Аватар пользователя
    Аноним7 декабря 2012 г.

    Где, в каком блудилище столько думают о похоти, как в келье аскета или в каморке старой девы?

    15
    2,3K
Все цитаты

Подборки с этой книгой

Все подборки