Мой очень жизненный путь

С этого момента и навсегда Ерофеев останется для меня автором «Москвы-Петушков» и только них. Потому что это уже предел. Не его, конечно (он запределен), а меня как увлеченного читателя и живого человека. Веничка – потрясающий талант, и погружаться каждую страницу в бездну его живого, пульсирующего, беспроглядного отчаяния... Нет, больше - нет. Ни за что. Оно заражает и отравляет, не дает дышать, слепит, направляет мыслепоток в восхитительный лабиринт, который уже через какую-то фразу превращается в бездонный окоп, до краев заполненный грязью. И в нем иной раз хочется утонуть, назло и вопреки. Остается только держаться на грани внимания, чтобы спастись, и пробиваться, пробиваться дальше.

Если какой-нибудь злой человек попросит меня «в двух словах», то вот они – безнадега и смех, Смех и Безнадега. Так безнадежно, что смешно. Безвыходный смех. Смеяться от беспросветности. И просто так.

В отчаянии, вдохновлен, разочарован, благодушен, злобен, просветлен, саркастичен, уничтожен, самовлюблен, влюблен, мертв и мертвецки пьян. Был ли ты счастлив, Веня? Был ли?

Прощай, точно такой же Веничка. Теперь только "Москва-Петушки". Где ты опять погрузишь меня на самое дно своей горечи, растоптав и искалечив, но при этом не отпустишь моей руки. И я не отпущу.

Сатира, пародия на все про все.. На страну, которая в области балета впереди планеты всей, на желание догнать и перегнать, а еще лучше надавать .. На советские психушки, в которые упекали диссидентов. На антисемитизм.. Это ж кто спаивает русский народ а? Известно кто.. И так далее.

Главный герой Гуревич попадает в сумасшедший дом:

Доктор. Кстати, какое сегодня число на дворе? Год? Месяц?
Гуревич. Какая разница?.. Да и все это для России мелковато — дни, тысячелетия…

Много там разных персонажей, и почему то даже Виктор Корчной, который съел все фигуры кроме белого ферзя.
Гуревич этот в карман за словом не лезет, начитанный, он знает очень много от античности до наших дней, поэзию, историю, но он все искажает, или если помягче - перефразирует. Некрасова, Хераскова.
Или вот Библию:

Отцы наши ели кислый виноград, а у детей на столе один только вермут,

Или Лермонтова:

Особой водки он просил,
И взор являл живую муку,
— И кто-то вермут положил
В его протянутую руку…

Впрочем если выписывать цитаты, то пол-пьесы точно перепишется..
Что сказать, превосходно, что ни фраза то не в бровь а в глаз.

Ведь ни для кого не секрет, что наши недруги живут одной только мыслью: дестабилизировать нас

он имел намерение сторговать за океан две единственные оставшиеся нам национальные жемчужины: наш балет и наш метрополитен.

Гуревичу удается стибрить ключи у медсестры, пока он любезничал с ней, и огромная бутыль появляется в палате номер 3..
И вдруг потихонечку все обитатели палаты стали откидываться, один за другим..

Пять литров метилового — подчистую! Нет, один, по-моему, еще дышит…
А Колю-то, Колю зачем понесли? Он ведь будто немножко дышит…
Доктор (язвительно). Ничего! Тоже в морг! Вскрытие покажет, имеем ли мы дело с клинической смертью или клиническим слабоумием!..

А медбрат "Мордоворот" разбирается кулаками с полуживым Гуревичем:
Ну как поживаем, гнида?.. Тоскуем по крематорию?..

Ну что, пьеса нисколько не потеряла своей остроты. Только вариант пьесы мне попался почему-то без мата.. Ну и ладно..

Теперь я точно знаю, что человек я крайне впечатлительный, просто не всё меня может впечатлить, ну если вдруг впечатлюсь, то прям впечатлительно.
Веничка славный, очень мило, когда человек пьет, пьет, а ум свой не пропивает при этом. Все у него работает и вертится.
Про "Вальпургиеву ночь " писать не буду, там очень здорово, столько отменного милого душевного мата можно услышать от Тамарочки. Что прям хочется идти и петь все эти строки.
Приводить их не буду, вдруг дети интересуются вальпургиевыми ночами.
Но вот про Василия Розанова это вообще самый лучший рассказ какой можно было написать про Розанова! А про художественный стиль Ленина, ну вообще очень круто.
Я это к тому, чтоб не ограничивались люди одной лишь пьесою.

Книжка погрузила меня в глубокие раздумья. Уже который день не могу собраться и что-нибудь написать.
Нет, что она невыразимо мерзкая, это однозначно... Но я не в силах представить, для чего автор ее писал, что хотел выразить, чего добиться... Я также не знаю, как сейчас нужно относиться к книжке "Москва-Петушки", которая мне когда-то понравилась. Просто без понятия. Но как-то переосмысливать надо. Потому что нелепо же представлять, что один и тот же человек написал сначала нечто исключительно злобное, а потом что-то доброе, пусть себе автор, может, и страдает шизофренией, но читатель-то почему должен? :upset: А следовательно, если эта мерзость до сих пор существует (автор же вроде от нее не отрекся и не протестовал против издания, хотя она вышла еще при его жизни?), значит, и "Москва-Петушки" - это не то, что кажется на первый взгляд, значит, там есть какая-то подстава, какой-то вирус там скрыт, вот где-то так.
Не спорю, что написано талантливо. А что, наличие таланта у автора должно оправдывать вот это скотство? Книжка пропитана ненавистью, она просто распространяет вокруг эту ненависть, злобу, вот просто физически чувствуешь, как она стремится уничтожить все, что хоть как-то пытается развиться, подняться из канализации. Она втаптывает в грязь, она старается насильно низвести человека до состояния скота, зверя... и удержать в этом состоянии.
Как это надо понимать? Автор - диссидент, антисоветчик. Либеральная интеллигенция. Его лирический герой (который тоже Веничка Ерофеев, но я не буду утверждать, как делают некоторые, в частности, в аннотации, что это дневник автора) - диссидент, антисоветчик, либеральная интеллигенция. При этом он мразь и подонок. Диссиденты, антисоветчики и либеральная интеллигенция автора очень любят. Наверно, и эта книжка у них тоже возражений не вызывает. Следует ли из этого, что диссиденты, антисоветчики и либеральная интеллигенция суть именно такие мрази и подонки, как изображено в этой книге?
Так что диссидентам, антисоветчикам и либеральной интеллигенции книжка, может, и понравится. Также она должна понравиться тем, кто ненавидит женщин - а лирический герой здесь их ненавидит... Автор - не знаю. Но он, например, очень изящно пишет, что - какая любовь, о чем вы, это все просто половая функция, всякие там половые секреции, которые чисто физиологически должны извергаться, это все такое же процесс, как мочеиспускание или калоизвержение... Таким образом, женщина - это не более, чем унитаз. Ну, я же говорю, что автор очень талантлив.
Остальным читать это все на свой страх и риск, в целях ознакомления. Я вот осознала, что после прочтения этой книжки невольно все сравниваю на фоне нее. Ну, например, читаю про знаменитую советскую актрису, красавицу, как она мечтала быть актрисой, а время было такое тяжелое, как она старательно училась, много работала... добивалась осуществления мечты.... И тут же думаю - а такие, как Веничка Ерофеев и прочая либеральная интеллигенция не воспринимают ее как талантливую актрису, как человека, она для них просто унитаз, они хотят, чтобы она пила, не просыхая, чтобы валялась в беспамятстве в канаве, в отбросах, моче и экскрементах, а они насиловали ее и потом бы придавили лицом, и держали бы, чтобы она захлебнулась в этой моче и экскрементах... (автор об этом с наслаждением пишет в своей книжке) Или там в инете попадается какой-нибудь умилительный ролик, как молодая мама возится с малышом, как он радуется книжке и тянется к ней ручками, и тут же вспоминаю про Веничку Ерофеева и думаю - а он, и прочая либеральная интеллигенция, хотел бы взять этого малыша и колотить головой в стену, пока тот не помрет, или еще лучше - взять за ноги и разорвать... (автор об этом с наслаждением пишет в своей книжке)
Наверно, это даже полезно, это просто надо знать и помнить, до какой степени они нас ненавидят и как хотят уничтожить. Это все действительно так.

Бред правдоискательства, чувство ложно понятой чести и прочие атавизмы

Время действия - Вальпургиева ночь, или несколько часов до наступления Дня весны и труда.
Вместо Лысой горы - психушка.
Вместо ведьм и всякой нечисти - пациенты, медсестры и санитары.
Обычная жизнь, доведенная до абсурда, гротескная до рези в глазах. Юмор на грани фола, винегрет из языковых стилей грозит несварением неподготовленному читателю.
Здесь экшна нет, он здесь не нужен. Между несколькими телодвижениями главных героев разворачиваются полотна пространных диалогов, наполненных эмоциями, смесью высокого и низкого, любви к Родине, поэзией, музыкой, криками и запахом метилового спирта.
У Ерофеева много юмора. От этого юмора хочется сжать себе горло, чтобы не разрыдаться и долго молчать. Смешно и правдиво, правдиво и смешно, смешно и горько, горько и больно.
Никаких аплодисментов.

Знаете, хочется даже уточнить, что записки не просто психопата, а даже ближе к шизофренику. Во всяком случае мне не удалось оценить их прелести. Я ее не нашла. Зато нашла головную боль для себя, наткнувшись на фразу: "Юнону изнасиловал бог Вулкан, Минерву - властитель Аида!" Потому что упорно не могу вспомнить мифы, где Гефест нападал в таком ключе на собственную мать, а Аид на Афину. И так и не нашла. Зато нашла странную историю с Гефестом и Афиной, но не в этом суть...
Очень драное повествование, которое зачастую ни о чем, и представляет собой несвязные обрывки мыслей. Достаточно много нецензурщины. И лично у меня, ощущение непонимания зачем я это читаю. Это очень странно. И уж сколько странного я люблю, но это странное в плохом смысле. Но зато насколько точно название отражает суть. Просто "записки психопата", а что вы ожидали? Не прикопаешься.

Ничего, Венечка, ничего. Всё равно ты попадёшь на Курский вокзал. Так приблизительно я размышлял, пока читал эту книжку. Многим любителям "Москвы-Петушков" эта книжка не нравится (за вульгарность и пошлость, т.ск.), а мне очень даже показалась ничего. Надо же понимать, что это не обычная проза, а записки 17-летнего психопата. "Мёртвому всё позволяется. Мёртвый может и с открытыми глазами лежать". Думаю, это очень сильная проза. Рассуждения о словах вообще гениально (8 мая 1957 г.). Отрезвляющая для нашего скатывающегося в буржуазность общества книжка.