Пятница, или Тихоокеанский лимб

Самое интересное в этом романе то, что перед первой главой идёт своеобразный пролог, где подробно, но иносказательно разжёвывается весь следующий сюжет. Робинзон Крузо плывёт на корабле с капитаном, любящим и умеющим гадать на Таро, который, аки цыганская гадалка с позолочённой ручкой, пошагово рассказывает Робинзону все его последующие приключения. Но как Робинзон забывает их сразу после пролога, так и читатель, ничего не понимающий в этом нагромождении символов, не вспоминает о них до самого финала.

Робинзон Турнье, как и следовало ожидать, по характеру совсем не похож на классического Крузо. На своём (если его можно назвать своим) острове он поочередно пытается пройти все этапы эволюции общественного строя, забывая, что для этого ему не хватает общества. И подавляющее большинство его начинаний заводят в тупик. Очень интересен момент, когда он, впав в апатию, опускается до животного уровня развития и целыми днями лежит в тёплой грязи болота, как огромный хряк. Даже, пожалуй, не в животное он превратился, а в овощ, но потом силы природы умудрились-таки дать ему пинка, и он запаниковал из-за самого себя. Тут же Робинзон впадает в крайность и измучивает себя работой и строгими правилами. Он убеждает себя, что у него всё относительно в порядке, читать его внутренние монологи очень интересно, но… Это всё пустые слова, он несчастлив, не получает удовольствия от жизни, потому что ни с чем не может вступить в гармонию. И всё же Робинзон смутно осознаёт, что гармония сокрыта где-то в отношениях «человек-природа», но по социальной глупости своей он эту природу олицетворяет, очеловечивает, даёт имя и ревностно оберегает. Насколько глубока бы ни была духовная подоплека соития с островом, но это, правда, очень смешно.

И вот Робинзон упрятал себя в башню правил, законов, работы и всего того, что цивилизованный человек счёл бы «нормальным» — дом, хозяйство, запасы на будущее, волнение о завтрашнем дне и планы, планы, планы. Но эта нормальность годится только для социализированного общества, в дикой природе (какой она представлена на острове Сперанца) — это всё только условности. Появляется Пятница, который противопоставлен этому царству Порядка. Из этого порядка Пятница творит Хаос. Он показывает Крузо, как можно быть счастливым, получать удовольствие от существования на земле и не растрачивать своё время на занятия, которые скучны и необязательны. Зачем запасать еду, если круглый год вокруг спелые фрукты и тучные козы? Зачем строить дом, если в дождь можно укрыться под кронами деревьев, а всё остальное время так жарко, что он попросту не нужен? Зачем хранить вещи, которые тебе не пригодятся? В это время можно попеть, поесть, поспать или смастерить игрушку. Пятница кажется олицетворением Хаоса, но он последователен и логичен, в мире дикой природы он более органичен, чем Робинзон в своей броне из цивилизационных предрассудков. Он живёт здесь и сейчас, получая от этого удовольствие. Не знаю, понял ли это в конце концов Робинзон, потому что подражать Пятнице он научился, но, судя по его записям, психологическое развитие цивилизованного человека идёт очень сложными путями.

Хорошая книга о погружении в собственное подсознание, о гармонии с миром вовне и внутри. Приключенческая часть не слишком богатая (хотя финал неплохой), а вот психологическая насыщена до предела.

Ни за что не взялась бы за книгу с таким названием («Робинзон» Дефо, прочитанный в подростковом возрасте, не впечатлил, а «вариации на тему» тоже малоинтересны), если бы ее автором был не Мишель Турнье, с творчеством которого я познакомилась в прошлом месяце. Первый прочитанный роман автора оставил настолько сильное впечатление, что я была абсолютно уверена: Турнье не просто расскажет эту историю по-новому – это будет интересно, это будет необычно, это будет мощно, это будет не хуже оригинала. Это действительно было интересно, необычно, мощно и – для меня – лучше оригинала.

Если не считать пролог (довольно интересный для читателя с хорошей памятью, а впрочем, его неплохо бы перечитать и после прочтения романа), то судьбы занесенных на необитаемых остров Робинзонов Дефо и Турнье поначалу схожи (хотя и здесь можно найти существенные различия, которые позже приведут к тому, что дорожки этих двух Крузо разойдутся в абсолютно разных направлениях): желание поскорей покинуть остров и тщетная надежда на спасение; затем – попытка утвердиться в этом безлюдном царстве в качестве главного, управляющего: обустройство жилья, земледелие, создание устава острова (свода правил и наказаний за их нарушение); ведение дневника и чтение Библии...

А вот потом... потом с Робинзоном Турнье происходит удивительная метаморфоза. Процесс «дегуманизации» Робинзона, процесс постепенного распада личности человека цивилизованного, углубления в себя, изучения себя, изменение восприятия окружающего мира. И в результате – появление нового Робинзона, нового человека: не христианина – но язычника, не продукта цивилизации – но творения природы, не дитя земли – но дитя Солнца, не зависящего от времени – но контролирующего его.

И в этом, конечно, кардинальное отличие от романа Дефо, где Робинзон – венец человеческой цивилизации, преодолевший все преграды и самосовершенствующийся как человек культурный, человек образованный, человек прогресса. Он подчиняет своим правилам и нормам и весь остров, и спасенного им дикаря Пятницу. Это практически гимн цивилизации, которая победит везде – даже в условиях необитаемого острова. Робинзон же Турнье, напротив, идет не «вперед», а «назад», к истокам, к корням, к естественному. Изменяется его восприятие себя, острова (эта земля становится живым и равноправным человеку существом), религии, культурной и "дикой" жизни, смысла жизни, наконец. То, что вначале казалось мудрым, важным, непреложным – после стало безумным, ненужным, лишним. Всё цивилизованное постепенно отпадает от него, как ненужная шелуха. Словно из куколки – бабочка, появляется на свет Робинзон Турнье, в то время как Робинзон Дефо только всё больше заматывается в кокон цивилизации, кокон правил и ограничений.

Интересны отношения с Пятницей, а именно – их метаморфоза: из «Робинзон-хозяин – Пятница-слуга» в «Робинзон-ученик – Пятница-учитель». Происходит буквальное «столкновение лбами» двух цивилизаций, христианства и язычества, культуры и природы. Здесь и столкновение их в одном человеке, волей судьбы заброшенного на необитаемый остров и тем самым лишенного оценки своих действий кем-либо со стороны, столкновение естественных потребностей и желаний – и норм и правил, навязанных обществом.

И знаете, я больше верю версии Турнье: история его Робинзона кажется куда более правдоподобной, логичной, закономерной. И главное – выбор его Робинзона более естественен; очевидно, что с таким выбором жить на этом острове он будет куда более комфортно и счастливо, чем загнавший себя в рамки герой Дефо. Конечно, это ни в коем случае не умаляет значение романа Дефо – в XVIII веке никакой писатель не мог написать ничего подобного, ведь очевидно, что автор романа «Пятница...» – это человек, знакомый с философией и психологией ХХ века; ХХ век прёт в этом романе отовсюду, несмотря на то, что у Турнье действие происходит в тот же временной период, что и у Дефо. Да и устремления этих двух эпох совершенно разные: верящий в величие цивилизации, радостный в предвкушении новых открытий и достижений 18-й век – и разочарованный, опустошенный, осознавший, что эти достижения могут принести как благо, так и зло, век 20-й. Тем интереснее сравнение этих двух произведений.

А Пятница... О, каким же непредсказуемым оказалось это дитя природы! Что символизирует его неожиданный, нелогичный поступок? И символизирует ли? А может, это лишь прихоть автора? Здесь для меня – тупик. Хотелось бы узнать мысли самого Турнье по этому поводу.

Что касается жанра, то это роман прежде всего психологический и философский (экзистенциальный), но в определенной степени и приключенческий, и религиозный. Возможно, не всё будет понятно читателю, далекому от определенных философский идей, но даже минимума знаний достаточно для того, чтобы получить от прочтения удовольствие и... призадуматься, конечно.

Любой текст можно творчески переосмыслить. Границы интерпретации даже известного текста, каким является история Д. Дефо о Робинзоне Крузо и Пятнице, не ограничены вообще ничем, кроме субъективности читателя и его фантазии. Акцент читающий может сделать на чем угодно, даже на пустяковой детали, всего лишь раз промелькнувшей в тексте, но ставшей для него главной, а уж если говорить об основных темах и смыслах… М. Турнье сосредоточивается на теме изоляции и том опыте, который она может дать человеку.

Настоящий Робинзон строит на необитаемом острове мир, который знаком ему по прежней жизни, где он был окультуренным субъектом, имеющим представление о благородной миссии нести свет цивилизации в дикую природу. В формуле «натура плюс культура» именно то, что он носитель современной культуры (может построить лодку или жилище, соорудить какие-то сигнальные приспособления, читать Библию и пр.) обеспечивает ему выживание (и стимулы для него). Д. Дефо стремился показать, что именно цивилизованность дает Робинзону преимущества перед дикарями, и Пятница в его книге в полном соответствии с канонами того времени становится благодарным адептом транслируемой ему культуры. У М. Турнье все с точностью наоборот: Робинзон девальвирует культуру и возвращается в природу (как не вспомнить феноменологический лозунг Гуссерля: «назад к самим вещам»!).

М. Турнье показывает, что налет культуры даже в современном человеке тонок и хрупок. Потеряв надежду на возвращение в свой прежний образ жизни, переживая неудачи на пути овладения природой культурными средствами, Робинзон впадает в отчаяние и шаг за шагом теряет облик «человека культурного». Скатившись в кошмарное болото и тем самым сливаясь со средой (но еще вовсе не превращаясь в природное существо!), он переживает «символическую смерть», после которой начинает «новую жизнь», но… все еще на старом фундаменте. Это для него – уже другая жизнь, требующая других сторон его «Я», возвращения к человеческим истокам. Он пытается осмыслить свое настоящее с позиций применимости самого себя, и в каком-то смысле ему это удается – как может удаваться игра с самим собой в свои другие «Я».

Но М. Турнье этого мало. Он посылает Робинзону, как и в романе Д. Дефо, юношу-арауканца, чьи отношения с миром мало того, что непонятны Робинзону, но и сильно отличаются от его собственных, в каком-то смысле даже недоступны его цивилизованному уму. Никакая Пятница не низшая раса, которую надо цивилизовать, учить и воспитывать, а, наоборот, он есть воплощение совершенно иного и не менее эффективного способа существования. И в его мире побежденные дикие козлы могут летать и петь. Когда действия подвергнутого пытке цивилизацией Пятницы приводят к уничтожению всего, созданного руками Робинзона, ему волей-неволей приходится меняться, начиная все с теперь уже абсолютного нуля, без культурных подпорок (и как тут не вспомнить Г. Торо!). В этом мире его проводником становится Пятница, наделенный иными способностями и возможностями.

Так почти полностью стирается тонкий слой цивилизации и Робинзон преображается. Конец романа, который придумал М. Турнье, для Д. Дефо был совершенно невозможен. По правде говоря, я думаю, что и для турньевского Робинзона он невозможен, но фантазия может все. Автор примеряет на своего Робинзона ту идею о жизни, которая уже невоплотима в современном мире, хотя для кого-то может стать привлекательной (уезжают же дауншифтеры в далекие края). Интересно, если бы он писал свой роман не в 1967 году с его революцией молодых (сегодня это осмысляется совершенно иначе), а сейчас, возможен ли был для него такой конец?

И я восторжествую над своим несчастьем лишь тогда, когда обращусь в противоположную веру и сумею слиться с моим островом так же, как он сольется со мной.

Если вдуматься, у него не было иного выбора, как только между временем и вечностью.

На первый взгляд эта книга принадлежит к приключенческому жанру. Все необходимые основания думать о ней именно так имеются. Читатель заботами автора получает кораблекрушение и необитаемый и неоткрытый пока ещё остров. Имеется спасшийся в единственном числе человек, причём это даже не моряк, привыкший к тяготам и закалённый морем и службой на парусных судах (описываемые события происходят в 17 веке от Р.Х.), а обычный пассажир. Как положено в робинзонаде наш Робинзон (а его так и зовут) проходит все положенные этапы и стадии. Сначала это разведка на местности, потом спасение имущества застрявшего на рифах корабля, затем попытка постоить небольшой корабль...события развиваются последовательно и закономерно. Но, в отличие от Робинзона Даниэля Дефо, наш Робинзон щедро и открыто делится с нами всеми своими глубинными, духовными и душевными процессами и событиями, иллюстрируя их описаниями нюансов своего поведения и своих поступков. И, в сочетании с послесловием и комментарием переводчика, эта книга превращается в пособие по психоанализу (предупреждаю сразу — для малопосвящённого в глубины и тайны психоанализа, и в философские и психологические этюды Кьеркегора, де Сада, Сартра и "других" читателя, это послесловие может стать неким камнем преткновения)...

Нет. Простите, но нет. Это хуже "Лесного царя" и уже тем боле "Каспара, Мельхиора и Бальтазара". Потому что я не вижу смысла в пересказывании классического сюжета Дефо, снабжённого собственными философско-сюрреалистическими размышлениями и обилием совокуплений и спермоизлияний то в дерево, то в скальную щель, то в песок на пляже. Я поннимаю, что Турнье очень любит "Робинзона", и впоследствии он написал ещё одну книгу-пересказ "Пятница, или Дикая жизнь". Но...гм. Пусть Робинзон остаётся героем Дефо. 2/10.

Не знаю, чего я ждала от этой книги, но точно не того, что получила в итоге. Эта история Робинзона настолько другая, что ее невозможно сравнивать с оригинальным первоисточником. Эта книга не о приключениях и счастливом спасении. Она - о темной стороне человека, о том, куда мы стараемся не заглядывать, намеренно отвлекаясь на внешний шум и суету. О том, что мы загоняем в рамки строгих правил и ежедневной рутины.
История Турнье - это не история о выживании на необитаемом острове, а история выживания вопреки увлеченному самоанализу и уходу в себя. Здешний Робинзон направляет свое существование исключительно внутрь себя и вглубь острова. В самые темные уголки и пещеры, полные внутренних страхов и взращенных обществом запретов. И чем глубже он закапывается, тем мрачнее оказывается привычная действительность, полная лжи и низменных желаний. И Пятница тут - не просто человек рядом, но цель, путь к которой займет долгие годы.
Поскольку эта история далека от классической версии, то и иной финал для нее более чем логичен. И если с выбором Робинзона я еще могу согласиться, то в выборе Пятницы я не вижу никакой надежды на хороший финал.

Книга взволновала до глубины души. Всё, что о ней пишут - неправда. Турнье это чистый Ницше. Дух этой книги - солнечный, сильный, языческий, сверхчеловеческий, свободный.
Начинается повествование просто как пересказ всем известной истории Робинзона, и я справилась с желанием бросить недочитанной эту книгу только из-за программного послесловия Делёза - из-за него я и купила "Пятницу, или Тихоокеанский лимб". Потому что Делёз, подобно всеблагому Богу Декарта, не станет нас обманывать и одобрять посредственный текст.
(К тому же я сама в прошлой жизни была другологом, а Турнье к своему стыду в университете не прочитала.)
С трудом продравшись через первые десятки страниц, я всё больше увлекалась текстом. Сначала дневник Робинзона, обнажающий то, что внутри -

- а потом и вовсе невообразимые метаморфозы, происходящие с Робинзоном. Теллурическое обернулось солнечным, а время перестало существовать, замкнувшись в вечном мгновении, "мгновении невинности" -

Вынужденный отшельник, Робинзон, подобно ницшеанскому Заратустре (ведь именно о Заратустре Ницше пишет Турнье, а не о персидском пророке, о котором нас в примечании просвещает переводчик) выходит к людям и видит их безобразие - отстранённым взглядом наблюдателя.

А может быть, это мне повсюду чудится Ницше.
Пишу по свежим следам, под впечатлением от книги. Решила не смешивать свои личные ощущения с ощущениями Делёза и не перечитывать пока его статью. Потому что помню, что статья совсем о Другом.
А я вижу в этой истории стадии кабана, "великого козла" и ребёнка. И как "я" Робинзона размывается, став сначала островом, а потом, слившись с сиянием солнца, приходит к дивному равновесию и совершенству.

Робинзон Крузо - один из моих любимых книжных персонажей, поэтому я всегда с интересом отношусь к различным интерпретациям и ремейкам Дефо. Не стал исключением и "Тихоокеанский лимб". Турнье провел интереснейшую декомпозицию классического сюжета и практически деконструировал личность Робинзона. Вместо деловитого практичного героя перед нами обычный (и куда более) реальный Робинзон, который впадает в депрессию, может неделями валяться в болоте, совершает ошибками и, отнюдь, не обладает умениями и хваткой своего книжного прототипа. Он изобретает себе проблемы и пути их решения, придумывает и воплощает сумасшедшие проекты, пытается организовать и упорядочить (а значит взять под контроль) жизнь острова. В общем, делает всё, что угодно, лишь бы не жить, не впасть в праздность (как он её понимает). Конечно, для такого Крузо дитя природы, Пятница, шокирующе удивителен. Подумать только за 28 лет, ему не пришло в голову просто насладиться прекрасным тропическим островом, без всяких великих символов и значений.
Интересно, что Турнье противопоставляя Пятницу Робинзону, в определенном смысле осуждает нашу цивилизацию, разучившуюся жить просто и естественно, беспричинно умствующую и надстраивающую над самыми простыми действиями многочисленные подпорки нравственных и моральных терзаний. Что слегка иронично, учитывая, что сам Турнье (тоже продукт нашей цивилизации) превратил простую детскую книгу о выживании на необитаемом острове, в наполненный философскими рассуждениями и символами роман, основная часть, которого посвящена подробному психологическому анализу личности главного героя. Но что еще ироничней, я (продукт нашей цивилизации в не меньшей мере, чем автор) вместо того, чтобы просто прочитать книгу и насладиться рассказанной в ней историей, ищу в ней какие-то смыслы, разгадываю символы, намеки и аллюзии и даже написала о ней эту рецензию. Вот он постмодернизм во всей своей красе.

Я долго мусолила эту книгу, нехотя возвращаясь к ней, не погружаясь в неё, не поглощаясь ею. Лично мне трудно читать такие книги, тем более - читать заинтересовано и захватывающе. Такие книги претендуют на пылкий ум, внимательность, образованность, желание узнавать новое; заинтересованность и любовь к философии.
Да, прежде всего здесь больше всего философии, философии интересной и трудной.

Я начала знакомство с этим произведением с послесловия Делёза, по которому нам задали сделать работу в университете. Это послесловие разделило студентов на два лагеря: тех, кому это далось в тягость и тех, кого этот текст впечатлил, толкнул на долгие дискусии, споры,повторные прочтения статьи. Я попала во второй лагерь и решила начать своё знакомство с логического начала: с произведения Мишеля Турнье.

Что это? Прежде всего, это - не фанфик, не сиквелл/приквелл; конечно, по жанру это скорее вольный пересказ, однако по смыслу и этот термин сюда не подходит. Может, переосмысливание? Или всё же создание чего-то нового?
Это самостоятельное произведение, которое трудно рассматривать в отрыве от произведения Дефо и его Робинзона Крузо, потому что о нём мы всё знаем или догадываемся, о чём там идёт речь. У Турнье с первого взгляда нет каких то принципиально новых сюжетных ходов или зарисовок - все изменения происходят скорее на уровне мыслей и цензуры.
Это - Робинзон Крузо для взрослых, для думающих, мыслящих людей, которые обладают достаточным воображением и пластичными границами мировоззрения, чтобы спокойно принять низкое, чёрное, животное поведение человека. Это - настоящий Робинзон Крузо, та история, которая случилась по-настоящему, а не по-английски консервативно и романтично, как у Дефо.
Это - мир без другого человека. Мир без социума. Регресс личности, человека, восприятия. Потеря сотни миров и мира одного - собственного. Я думаю, что все мы знаем (или догадываемся) о феномене Маугли, о детях, воспитанных животными; о том, как важен социем и среда для воспитания и становления личности. Это книга рассказывает о зрелой личности, сформировавшейся, цельной. Рассказывает подлинную историю человека в одиночестве и человека в небытие. И эта история лежит глубже в книге, нежели совокупления Робинзона с кустами, пнями, песком и измазыванием в собственных испражнениях.
Лично я считаю эту историю куда полезнее, реальнее и нужнее, нежели реальное произведение Дефо.

Эту книгу трудно рекомендовать кому-то к прочтению. Точно не порекомендую эту книгу беременным, кормящим, лицам, не достигшим 18 лет, лицам, страдающим заболеваниями центральной нервной системы, впечатлительным, не приемлющим никаких извращений, не любящим занудные сюжеты и не желающим смотреть вглубь.
Мне кажется, что без послесловия Делёза, который рассуждает о главной мысли текста, многое теряется и упускается из виду. Поэтому оно - очень важное, необходимое дополнение к книге.

p.s. эту книгу невозможно оценить.