Виктор Пелевин. Собрание сочинений в 3 - х томах. Том 3. Generation `П`. Рассказы

"Чапаев и пустота" - мое первое знакомство с Пелевиным, однако о нем я была вполне наслышана и представляла, чего стоит ожидать. Но тем не менее, относилась я к ней с опаской, и не безосновательно, как оказалось - неподготовленного читателя книга быстро утомит. Складывается впечатление, что вся книга представляет собой просто полет фантазии автора, однако не лишенный интереса и очарования. Периодически отмечаешь отменный юмор, за что огромный плюс книге. Однако на одном юморе далеко не уедешь. Многие, я заметила, пишут восторженные отзывы насчет того, что книга вас приведет чуть ли не к просветлению,и если вы, дорогой читатель, не читали философских трудов Канта и Ницше, то не смейте даже прикасаться к данному произведению. жаль, что нельзя вставить ржущий смайлик. Философия там, простите, кухонного уровня, когда подросток первый раз наедается грибов или нюхает клей и внезапно осознает размеры Вселенной и свою незначительность. И Пелевин на мой взгляд, и не пытался претендовать на нечто большее - его герои говорят о нирване и "божественной милости" исключительно либо под теми самыми грибами, либо под самогон, закусывая свежими луковицами. Я нахожу в этом некоторую насмешку над собирательным образом русского человека, который о столь высоких материях задумывается только лишь упившись до свинского состояния, либо под наркотическим кайфом, а в реках любви способен купаться только после бутылки водки. Собственно, книга на 85 процентов состоит из диалогов под веществами, которые происходят в различных реальностях, половина из которых опять же, существует в сознании героя ( пациента психиатрической лечебницы, к слову), когда он под таблетками. Вы не находите в этом некоторой иронии, искатели вечного кайфа?
Что я хочу сказать : воспринимать эту книгу всерьез - глупо, это моя точка зрения. Однако я не настаиваю на своей правоте. Никому не известно, что там в действительности хотел сказать Пелевин. Может, он свой образ жизни описывал. Я не могу определить посыл этой книги, и я не могу определиться со своим к ней отношением. Оно балансирует между категорическим "да" и "нет"
"Да" я говорю тонкому и острому юмору, забавным историям, поэзии, героям.
"Нет" я говорю низкосортной философии и запутанной фантазии. Пазл не складывается, к сожалению.
Потому моя оценка книге нейтральная.

Дальше...

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»

Толком не имея представления о творчестве Виктора Пелевина, я полагал, что «Чапаев и Пустота» – история об экзистенциальном кризисе Василия Ивановича. Именно поэтому роман оказался для меня полон сюрпризов, первым из которых стал главный герой по имени Пётр Пустота. Об этом я узнал из отзывов, которые решил почитать перед погружением, так сказать.
Ещё одним сюрпризом стало некое особое расположение духа, которое дарит роман. Какое-то философско-ироническое с вкраплениями безразличия и отчуждённости. Чтобы перейти к следующему сюрпризу, давайте поговорим о сюжете. Значит, у нас есть две временные линии: действие одной происходит примерно в 1918 году, а второй – в конце ХХ века. Обе рассказывают о Петре, но в разных обстоятельствах: в первом случае Пётр общается с Василием Ивановичем Чапаевым, Анной и Григорием Котовским, а во втором – с Петром общаются санитары дурдома. И в этом то и заключается очередной сюрприз: обычно сюжетный ход с психлечебницей я встречаю в сериалах в качестве филлера, и необходим он, чтобы подвергнуть реальность происходящего вокруг главных героев сомнению. Сходу могу вспомнить «Тайны Смолвилля» и «Сверхъестественное», частично сюда подходит ещё «Лунный рыцарь». Но «Чапаев и Пустота» выстраивает вокруг этого весь свой сюжет. И если в начале книги читатель уверен, что линия из прошлого является плодом больного сознания главного героя, то ближе к середине эта уверенность сильно пошатнётся. А после финале вопрос, какую же из сюжетных линий можно считать главной и «реальной», становится слишком сложным, да и, по правде говоря, бессмысленным.
Книга написана отличным языком, благодаря которому я её и дочитал. Не люблю сюрреализм, плохо переношу размытость сюжета, но лёгкий слог Пелевина, помноженный на его чувство юмора, буквально пронесли меня через роман. В итоге испытываю к прочитанному двойственные ощущения. С одной стороны было весело, когда автор мельчайшую деталь разжёвывал на атомы, как, например, когда описывает левый глаз Шварценеггера, который ясно выражает очень сложную гамму чувств, среди которых сила, жизнелюбие, моральная поддержка, ирония и так далее. А с другой стороны было грустно, когда внутри простой фразы: «Что меня всегда поражало, так это звездное небо под ногами и Иммануил Кант внутри нас» скрывался целый ворох подтекстов, в которых легко заблудиться, пытаясь осознать, при чём же здесь Шопенгауэр. А грустно было от понимания, что целый громадный пласт романа, скорее всего, остался мною незамеченным, так как я не знаком с философией в достаточной мере.
Сюрпризов было ещё много: и тот же Шварценеггер, и японцы, и дзен-буддизм, и философско-теологические размышления в рамках понятийного аппарата криминальных элементов, и анекдоты про Петьку и Чапаева, и философские переосмысления анекдотов про Петьку и Чапаева, и много чего ещё. Хотя главным сюрпризом, наверное, для меня стал тот факт, что

Опыт знакомства с автором оказался интересным, позже обязательно прочитаю что-нибудь ещё из его творчества. Только дождусь подходящего настроения.

Вездесущий символизм, масса запутанных сравнений, аллегорий и аллюзий, ускользающий сквозь пальцы (или сквозь мои недостаточно закрученные извилины) смысл - вот чем главным образом прямо-таки напичкан роман.

Но в конце концов, в этом один из сакральных уроков жизни - наощупь, вслепую пробираться через завуалированные смыслы и намёки, извлекая из них крупицы опыта. Вряд ли именно такую идею вкладывал автор в свою историю, но в том то и дело, что среди большого количества тем и идей каждый может найти что-то свое, и дзен-буддистский антураж, в котором выдержано повествование - идеальная почва для этого.

И вместе с тем персонажи вышли русскими до мозга костей. Тем интереснее наблюдать за их развитием и бесшовным совмещением казалось бы несовместимых вещей - переплетение судеб и атмосфера чего-то глубинного, непознаваемого (прямо как русская душа, уж простите за пошлость) заставляет удивляться тому, как автор все это умудрился гармонично и интересно свести во что-то общее и цельное. Понимаю, что изъясняюсь не вполне понятно и четко, но поверьте, после прочтения книги по-другому никак.

Еще я высоко оценил стилистику и писательское мастерство писателя. Для меня это было первое знакомство с Пелевиным, но точно не последнее - у человека явно Талант!

Интересный рассказ. Несомненно он с подоплекой. Мне так точно показалось. Не знаю кто что может тут увидеть. Какой подтекст, скрытый смысл или намек. Мне кажется за образом попугая скрываются люди, которые так или иначе любят подсматривать за чужой жизнью, доносить, обсуждать и сплетничать. Или профессия у них такая, или натура такая - "призвание души". И как правильно замечено в конце рассказа одним из героев, живут они в своем же г.., в своих экскрементах, которые производят как и физиологическим путем, так и в следствие своей гнусной деятельности. В нормальном обществе таких не примут. И ни один нормальный человек не будет с такими общаться. Вот и жить им в своем же г..

Я не поняла от чего столько шума. Претенциозно - вот что приходит на ум. И очень по-русски.

Не знаю, чего я ожидала. Но уж точно не около антиутопии. В чём была суть, в политике, в философии или в рекламе? Сюжет был нелох, герои прописаны понятно, читается довольно легко. Но из книги хочется что-то вынести. Посыл, атмосферу или настроение. У меня же осталось только гаденькое чувство серости и усталости от псевдо гениальной философии потребительства.

Сперва я подумала, что книга будет о чём-то типа "99 франков" в российских реалиях. Но нет, гениальными мне придуманные ролики не показались. Концепции не впечатлили. Как пиарщик я ничего нового и воодушевляющего из этих маркетинговых размышлений не вынесла. И реклама из 90-х мне кажется была интереснее и добротнее.

Потом я подумала, что это скорее наркоманский мир Кастанеды. Но здесь размышления на почве употребления и типа осознанности были перегружены совершенно неинтересными просветлениями и философией. Порой чувствовала себя на скучном уроке заезжего преподавателя рекламы. Это лишь видимости философии и значимости слов.

Под конец книга погружает вас во что-то типа антиутопии. Всем управляет телевидение и реклама. Настоящих политиков не существует. Все мы марионетки в руках кого? Об этом роман умолчит.

На а концовку хотелось уже просто поскорее проглотить, чтобы этот бред закончился.

Книга одновременно хочет казаться такой простой и гениальной. Но это ей лишь хочется. Дать она ничего не может. Не назовут такое произведение классикой однажды.

Вы можете сказать, что я просто ничего не поняла. Может и так, но сомневаюсь. Закону знакомство с автором там же, где и начала.

Наркотический бред. Единственное впечатление, которое осталось у меня после знакомства с этой книгой. Да, возможно это ярчайший пример буддизма и не мне (с моим приземленным сознанием) наслаждаться ею. Но все равно здесь слишком много абсурда, сплошной поток измышлений.
Есть, конечно, в ней и положительные стороны. Понравились отсылки к различным историческим событиям, хотя предвзятая оценка автора "сквозит из всех щелей". А я не люблю, когда мне выдают свое мнение за единственно правильное. Также к плюсам можно отнести россыпь "умных фраз" - иногда авторских, иногда переделанных. Можно занести в "кладовую афоризмов".
В итоге получается все равно пустота...

Пелевин лавиной прохладной пустоты влился в мою запечёную голову.
Приятно, когда реальность этого мира пошатывается и волной по нему пробегает рябь. Застать врасплох этот мир и зацепить краем глаза отклеившийся ус или облупившуюся краску. И тогда короткие моменты неравнодушия к чему-либо рано или поздно распутываются в пустоту.
По крайней мере в отсутствии какого-либо "на самом деле" сомневаться не приходится, отсюда можно плясать в сторону ненастоящести происходящего. И только зацепив это осознание нереальности, держа его за хвост, только после этого шагать в реку жизни, будь там пекло или рай на земле. Хороший спутник в таких делах - смех. Одним его прикосновением можно суровый реализм расплавить в сюр.
А про Пелевина мне сказать нечего. Наверное, хорошо, что есть ещё люди, которые ничего не знают. Мне уже всё равно.

У пустоты так много лиц,
Так много масок и имён,
Её Великое Ничто
Следит за мной со всех сторон.

Скольжу в себе по пустоте,
Меняю шифры и замки,
Всегда один и против всех
Терзаю сердце и мозги…

«Агата Кристи», «Алхимик»

Предупреждение: в тексте содержатся неявные спойлеры!

А вы встречались когда-нибудь со своей внутренней Пустотой? Впрочем, нет, лучше так – как изменило вас это пренеприятнейшее событие? Потому что каждому человеку свойственно в один не самый прекрасный момент своего существования задуматься о бессмысленных и безответных вопросах о месте личности в мире, смысле жизни и прочей экзистенциальной ерунде… А потом люди обычно делятся на две группы. Первая, к которой я отношу и себя, загоняет подобные мысли куда-нибудь в дальний угол сознания и возвращается к надёжной и приземлённой обыденности. А размышления о недобром и вечном если и всплывают на поверхность в меланхолично-депрессивные моменты, то форму принимают философскую и отвлеченную, нисколько не мешающую восприятию окружающего мира. Короче, мы сводим идею к бессодержательной диалектике, тем самым избавляясь от неё на неопределённый промежуток времени.

Есть ещё представители другой группы, к которым отнесём и главного героя романа – тонко чувствующего и страдающего петербургского интеллигента. Они столкновения с Пустотой не выдерживают. (Обойдём стороной вариант, что именно они – молодцы, и их путь единственно верен, потому что позволяет отречься от материального мира.) Вся эта софистика с реальностью, которой нет, потому что всё вокруг – иллюзия, созданная чьим-то больным воображением, сводится к простейшей идее бегства от реальности. Куда деваться человеку, который не способен принять окружающую действительность? Как ему спрятаться от «быка, который мечется в музейном зале воспалённого сознания», круша всё на своём пути? Лучший вариант – стереть мир вокруг и на его месте создать новый, с абсурдными метафизическими законами, и поселиться в нём, пока граница между сном и явью не сотрётся окончательно.

Концовка романа оставляет в сознании чёткий образ – ярко освещенная комната с белыми стенами, внушительная фигура Тимура Тимуровича, участливо склонившегося над пациентом, неподвижно лежащим на кушетке. На губах последнего – тень от блаженной улыбки, а глаза незряче устремлены в невидимые дали. Во Внутреннюю Монголию, не иначе. Классическое завершение постмодернистского эксперимента с сознанием. Можно, безусловно, развить идею до почти религиозной концепции «вечного кайфа» в некоем пространстве Нигде и порадоваться подобному счастливому исходу. Однако с чисто практической точки зрения та трактовка сюжета, которая за реальность принимает современный мир с дурдомом номер 17, выглядит логичной и закономерной. Чапаев, Анна и Котовский вполне могут быть следователем, адвокатом и свидетелем в пространстве самосознания, ищущего выход (а точнее, вход) в безграничные миры, существующие исключительно у нас в голове. А Петька, четвертый, старательно бьётся лбом в наглухо запертые двери в попытке уйти от преследующей его Пустоты. И у него получилось, тут уж ничего не скажешь. К добру или к худу, но переход из реальности в сон (или в обратную сторону) прошел почти идеально.

Вопрос о том, что есть реальность, а что – сон, Пелевин оставляет открытым, и правильно. В этом и состоит основная прелесть романа: сюжет, постоянно перетекающий из одной реальности в другую, заставляет задуматься о тех самых экзистенциальных вопросах. Замечательна и форма, в которую автор воплощает идею Пустоты. Чудесны маленькие истории-зарисовки с Кавабатой, Шварценеггером и галлюциногенными грибочками. Они скрепляют магистральную линию деталями и аллюзиями, постоянно вплетающимися в ткань повествования, сдобренного, кроме психологизма, политикой и социальными проблемами. В какой-то момент традиции магического реализма переходят в фантасмагорию с Буддой, загробным миром и прочей сверхъестественной чушью – напрашивается аналогия с усугубляющимся психозом пациента. Зато идея катарсиса и закольцованности событий, хоть и не нова, но смотрится очень органично. И просто прекрасен вопрос анкеты, настигающий читателя, когда тот уже расслабился и приготовился закончить произведение прагматической ноткой:

«102. Кто создал Вселенную?
а) Бог;
б) Комитет солдатских матерей;
в) Я;
г) Котовский.»

«Чапаев и Пустота» - роман, над которым очень сложно размышлять рационально. Он вносит такой сумбур в повседневные мысли, что это сравнимо лишь с теми же экзистенциальными вопросами. Тем не менее, приятно дергать за ниточки и смотреть, куда приведёт та или иная теория, никуда, в конечном итоге, не ведущая. В конце концов, о чём рассуждать, если «для тебя карма…, для меня дхарма, а на самом деле один хрен. Пустота. Да и её на самом деле нету».