Избранные сочинения в 3 томах. Том 2

По сути, конечно, не более, чем довольно средний суховатый пересказ жизни и деяний одного римского императора, серьезно опирающийся на документальные источники. То есть оказался бы таковым, если бы в какой-то момент адриан для меня все-таки не ожил.

Но прежде должна написать, что с интересом прочитала о мирной политике адриана, стремившегося не завоевывать новые территории, а сохранить огромную империю, не дать ей распасться. О том, как он пытался ассимилировать жителей захваченных земель в римский уклад. О его огромной любви ко всему греческому (о, как я понимаю его, тоже обожаю древнюю грецию с детства). О том, как много он строил, восстанавливал и покровительствовал талантливым и творческим людям. Вообще, адриан - один из пяти "хороших" императоров, последовательно правивших в риме.
О том, как жители иудеи развязали кровавую войну с римом, в которой проиграли. Вопрос веры. До этого не слышала об агрессивности первых христиан. Дальше-то много чего было и крестовые походы, и инквизиция. Ан нет. Агрессия и нетерпимость к инаковерцам оказывается были уже тогда на заре христианства.

И вот адриан наконец-то ожил. Произошло это благодаря самой большой любви, которая случилась в его жизни. И которую он обессмертил в веках. А юрсенар сумела описать это так, что древние мертвые камни ожили и заговорили со мной.
Заговорили не тогда, когда адриан был счастлив со своим мальчиком. Хотя то, как написана их первая встреча, мне тоже очень понравилось. Тихо, скромно, почти незаметно, без всяких фанфар открылись двери в судьбу. И знатный римлянин обрел личное счастье. Но, как показали дальнейшие события, не особо ценил его, принимал как должное, в чем-то даже манкировал. А подарочек-то оказался с отдарочкой.

И вот, когда боги (или рок, или люди) забрали антиноя, то началась история. И культура. Потому что в скорби по потерянной любви адриан оказался просто сродни греческим титанам. Причем, исключительно верным и обладающим неисчислимыми материальными и властными ресурсами.
Поэтому нате вам культ, то есть обожествление прекрасного юноши. В образе диониса, меркурия, осириса и прочих старых богов. Игры, празднества, храмы, целый город в египте на месте его гибели. Чеканка монет. Скульптура, живопись, литература. Созвездия, названные его именем.
И после смерти адриана культ антиноя не исчез, возродившись в следующих веках в различных произведениях искусства. Великая история любви, в общем.

Но это все побочные продукты трагедии. Потому что юрсенар поразительнее всего описала самую обычную скорбь адриана, который в одночасье превратился в простого человека, потерявшего любимого. Вот буквально только, что антиной был рядом, а теперь его нет в мире живых. Навсегда нет, неотвратимо нет. И никакие слезы, никакие молитвы, никакие жертвы, ничто не поможет вернуть его. Осталось лишь не сказанное, не сделанное, навеки упущенное. Но даже на смертном одре он где-то рядом с адрианом, подобно безмолвной тени из загробного мира.

Наверное, антиной должен был так рано уйти. Чтобы случилась такая посмертная и божественно прекрасная история любви в веках, прославление красоты и неиссякаемый источник вдохновения для творчества в последующие времена.

Маргерит Юрсенар, франкоязычный писатель, широко известный, весьма эрудированный и прочая...но не мне. Зато героя ее романа Адриана я совсем недавно встретила у Александра Старшинова в цикле "Легионер" и заинтересовалась. Полного представления как о личности, так и о литературном герое у меня так и не сложилось, но подобная "реконструкция" образа занимательнейшее занятие, напоминающее "Собери скелет Артема" - квест будущего маньяка, познавательная идея и чудовищная креативность маркетинг-команды.

Итак, наш герой Адриан, мучимый химерами страха и смерти, пишет письма своему приёмнику Марку Аврелию.
Мемуары, завещание, подведение итогов, исповедь. История от первого лица и глубокий самоанализ "почти мудреца". Размышления о собственной жизни и собственной значимости, довольно эгоистичные и не ведущие к окончательной взвешенной концепции. "Профиль смерти" Адриана фон для всего повествования, слегка театральный, эстетически трагический, когда жалость совмещается с удовольствием созерцать самого страждущего.

Литературная география воспоминаний красноречива, сезонна и подчеркивает величие и необъятность римского мира под дланью императора, само собой. Орлиный взор, охватывающий бескрайние просторы и отправляющий римские легионы на новые завоевания и защиту римских ценностей.
Особое внимание автором и ее героем уделено Греции, в которой Адриан получил образование и которую воспринял как основу для мировосприятия. Идеал, аллюзия и утешение для "маленького гречонка"...неизвестные страны, пустынные земли... Утерянный мир подлинной Греции с ее утонченным вкусом к искусствам, одним из которых были Олимпийские игры. О которых в романе, кстати, так же будет написано. Вернее о неудавшейся реконструкции великого празднества, которое могло бы вернуть Греции былое единство.

От описания спортивных игр и единения с дикой природой Юрсенар переходит от общего к личному, так сказать, к Антиною, к эстетическому идеалу императора, образ которого дал повод для воплощения идеи фикс. Кем был этот фаворит императора на самом деле не суть. Главное кем он стал для Адриана - Орфеем и, одновременно, средством для обретения личной свободы. Человек, пространно разглагольствующий о собственном аскетизме, совершает подмену на противопололожность. Монументы и города, созданные с маниакальной одержимостью уже после смерти Антиноя, осуждаемые Сенатом траты, призванные сохранить красоту и память. И растерянность от осознания что образ самого любимого уже не различить за чередой мраморных изваяний и созданного культа. Суицидальный юноша, превративший своим обрядовым финалом удовольствие в наслаждение. Смерть принесенная в дар...

Есть в романе и размышления о боевых походах, личных заслугах и охотничьих трофеях, не забыта и история с завещанием Траяна, слухи о подложности которого Юрсенар не опровергает. В целом же перед читателем эпическое полотно древнеримской истории, в котором помимо походов, битв и политических противостояний есть место удовольствиям, чувственным и эстетическим. Этика победителей, оттеснивших если не культуру в целом, но искусство Древней Греции на периферию и сомнительность вкусов самого Адриана, копирующего греческие шедевры. Сомнительность в правопреемности, привязанностях и склонностях.

Чтение "Воспоминаний..." не лёгкая задача. Отсутствие динамики в сюжете заставляет буквально продираться сквозь "поток сознания" героя, а историчность поражает глубокими познаниями автора в литературе, искусстве, философии эпохи. Ещё одним препятствием можно считать недосказанности от автора и некая идеализация героя, которая, впрочем, может быть оправдана форматом романа.

Насыщенно. Необычно. Достойно.

"Священная наука власти заключается в том, чтобы способствовать гуманности нашего века."

Шикарная вещь. Чистейший восторг. Давно я не читала с таким удовольствием, когда смакуешь каждое слово и хочется растащить на множество цитат. Бездна мудрости и знание человеческой сущности и устройства цивилизации. Мудрый правитель, который яро выступал против военной политики и готов был вести мирные переговоры до последнего. Гармония, счастье и свобода – вот три пласта, на которые он опирался. Попытки упорядочить жизнь и сделать ее лучше и удобнее. Тяга к красоте и совершенству везде и во всем. Три главнейших аспекта его политики, которые отлично характеризуют его не только как императора, но и человека (или божества, за которого его принимал народ): единство империи и уравнивание столицы с империей; равновесие традиции и развития; создание системы права, исключающего личный и местный произвол. Тип бытия в котором примиряются все противоречия и которое настолько совершенно настолько насыщенно действием, мыслью и страстью. Успешные деяние, заслуженная любовь народа, 16 лет правления без малейшего кровопролития… А в конце боль и разочарование от тщетности этого всего, ведь император Адриан был из тех счастливчиков, которые смотрели на мир широко открытыми глазами, погружаясь в самую бездну человеческих пороков и исследуя их вдоль и поперек. Холодный и расчетливый ум, тонкое знание окружающего мира, вспыльчивость и неприятие многих недостатков окружающих его людей, непоследовательность в поступках – все это и многое другое можно сказать об этом гуманном и человечном (не смотря на всплески его гнева) страстном поборнике мира. Годы его правление не зря называют золотым веком.
Непередаваемое удовольствие читать о годах правления императора, видение мира и основные ценности которого идентичны твоим. И тем грустнее и тяжелее осознавать и смиряться с мыслью, что это совершенное государство хоть и возможно, но все в этом мире не вечно… Идеальный государственный строй практически нереален, идеального правителя никогда не будет, идеальных людей нет в этом мире и не будет. Всегда нас будет окружать невежество, глупость, твердолобость и тяга к кровопролитным завоеваниям.

Этот исторически-философский роман еще примечателен темой смерти. Адриан практически находится на смертном одре и пишет историю своей жизни преемнику, которого он так мучительно выбрал… Что скрывается за этим словом? Что находится по ту сторону бытия? Именно в преддверии ее отчетливо осознается что вся наша жизнь – суета сует и больше ничего. Есть определенный порядок вещей, который всегда неизменен. Мир всегда будет вертеться как колесо. Есть мы, нет нас… Ничего не вечно и вместе с тем ничего неизменно.

Отдельно хочется сказать о творчестве этой великолепной писательницы. Огромное ей спасибо за проделанную работу. Французская писательница писала этот роман 27 лет хоть и с перерывами. Закончен он был лишь в 1951г., после кровопролития 20в. У нее получился гуманный, антивоенный и очень человечный исторический роман о великом императоре и Человеке с большой буквы. А ее творчество беру на заметку к дальнейшему погружению и пристальному изучение. Восторг! И самый настоящий читательский экстаз!

PS В рецензии удалось отразить лишь малую толику мыслей, которые меня одолевают и эмоций, которые меня обуревают. На мой взгляд один из лучших романов, прочитанных мной на сей момент.

Как же талантливо написана книга! Учитывая то, что писала её женщина - это раз. То, что эта женщина писала от имени мужчины – это два. И то, что мужчина этот жил за столетия (!) до автора, написавшего книгу. За одни только эти три пункта можно бесконечно восторгаться автором. Но, кроме того, автор обладает таким потрясающим чувством языка! Читать невероятно легко (хоть, на самом деле, текст не такой уж и легкий). Очень приятный слог и стиль автора.
Безусловно, книга будет любопытна с исторической точки зрения и полезна для тех, кто занимается саморазвитием. Особенно в плане интеллектуальной литературы и изучения истории. Даже, несмотря на то, что письма являются вымышленными, многие события и факты из жизни римского императора Адриана будут достаточно хорошо раскрыты.
Оценка для меня получилась достаточно невысокая. Но это только потому, что я не очень люблю историческую литературу. Так что это, скорее, минус мне, а не автору. Надо учиться и развиваться разносторонне. Это я в первую очередь к себе обращаюсь :D

Давно заметила, что книги о тёмном средневековье мне, с одной стороны, интересны, но с другой - даются со скрипом. Я задыхаюсь в атмосфере тех времён, и чем талантливее автор изображает антураж, тем труднее читать. Ну как можно легко и равнодушно читать подобные пассажи:

Поэтому твёрдо уверена: книга Юрсенар написана талантливо, читать её было трудно и никаких приятных эмоций я не испытала, оценка соответствующая.

Книга представляет собой историю жизни одного из людей, родившихся в неподходящее время. Зенон - механик, философ, доктор и алхимик - вероятно, процветал бы, если жил бы в расцвет Ренессанса. В своём же времени

Любое его открытие, сочинение было риском. В Европе именно в это время происходил раскол церкви, лютеранство всё ещё считалось ересью, и со всей силой шагала по странам инквизиция. Тем более опасно было быть в это время атеистом. А Зенон всю жизнь сомневался в существовании Бога, во всяком случае такого, каким представляла его церковь.

В какой-то степени роман даже можно назвать приключенческим, потому что сама жизнь философа - постоянные изменения, ограничения и побеги. Картина мира нарисована широкими и щедрыми мазками, включая историю семьи Лигра, военные походы, жизнь монастырей и лазаретов, пылающие на площадях костры.

И самого Зенона скорее жалко. Он как-то, в исполнении Юрсенар, не вызывает восхищения, хоть очень умён и многогранен. Постоянные сомнения, терзания плоти, причём и по поводу женщин, и по поводу мужчин, нерешительность во многих ситуациях. И только смерть его описана так, что вздрогнет самое каменное сердце. Принцип оказался выше желания жить.

"Воспоминания Адриана" - не только добротный исторический роман, но и книга-биография человека, универсального носителя жизни. Несмотря на то, что роман очень детально восстанавливает перед читателем картину деяний и свершений римского императора Адриана, предшественника Марка Аврелия, чувства, испытанные главным героем, можно смело назвать общечеловеческими.

Ему выпало править Римом, однако в своей частной жизни он не преуспел, как и большинство из нас. Подводя итоги пройденного пути, Адриан пишет об одиночестве, об усталости от жизни, об ошибках, которые он допустил и уже не способен исправить. Это, конечно, был "просвещенный монарх", и его политическую линию - на установление мира на границах империи, на гуманизацию законов - Юрсенар одобряет. Однако характер государя, его личность далеко не совершенны. Он так и не сумел сделать счастливой свою супругу Сабину, да не очень-то и стремился. Когда она умерла, Адриан вспоминает о ее "холодности и насмешливости". Он чувствует себя будто уязвленным тем, что супруга не оценила его по достоинству.

Вообще в личной жизни эгоизм государя проявляется больше всего. Даже своего возлюбленного Антиноя - юношу, покончившего с собой в возрасте двадцати лет, - Адриан не понимал до конца. При жизни он боялся этой привязанности и лишь после того, ка Антиной ушел в мир теней, Адриан осознал, чего лишился, и впал в беспросветную скорбь. Горевать с ним, естественно пришлось и всем его приближенным. Чтобы воскресить облик возлюбленного, Адриан заказывал статуи, но глядя на них, уже не мог припомнить тело того, которого любил. Для него божеством в этой жизни стали внешность и душа Антиноя. Адриан понимает, что после смерти юноша живет лишь в его памяти. Все, что находится по ту сторону смерти, - зыбко.

Размышлениями о смерти, собственно, и завершается книга. Стиль Юрсенар, как всегда чудесен, с исторической точки зрения книга невероятно подробна. Но написана, по мне, все-таки слишком сухо и академично. Из-за огромного количества информации, которую автор поместила в книгу, ни об одном событии не рассказывается сколь-нибудь подробно. Перед нами не разворачиваются сцены диалогов или описания на несколько страниц. Все подается скупо и сжато. И хотя некоторые фразы, как бриллианты в оправе, дают понятие о настоящем писательском мастерстве, я не прониклась жизнью Адриана, он не стал частью моего существа. Поневоле сравниваю его с Зеноном, героем романа Юрсенар "Философский камень", который вошел в мою душу в качестве полноценной личности, близкой мне и духовно, и эмоционально. Здесь же все события я оценивала холодно, рационально, не проникнувшись ни переживаниями Адриана, ни его болью. Автор не преуспела в том, чтобы картины давно минувшей жизни ожили перед моим мысленным взором. И все-таки есть что-то неуловимо современное в этом человеке, персонаже Юрсенар. Это - его релятивизм, сомнения, скептицизм, стоицизм пред ликом смерти и болезни. Эти качества делают Адриана интересным для многих людей, и сегодня ищущих ответа на вечные вопросы.

Знакомство с этой книгой назову, ни много ни мало, особенным событием в моей жизни. Я давно и нежно люблю Маргерит Юрсенар, ставлю ее в один ряд с величайшими мировыми литераторами, но дело даже не в том, что ее произведения ничуть не менее великие, чем Шекспира или Льва Толстого. Я думаю, что обычная жизнь человека не очень выдающегося, не гениального, вот как у меня, по большей части бесцельна и бессмысленна. Но прочтя "Философский камень", я подумала: а ведь она, пожалуй, прожита не совсем зря, если я сумела оценить величие Зенона, если этот с виду неприятный и суховатый человек стал частью меня, если я испытывала к нему огромное сострадание, как если бы он существовал на самом деле.

И можно ли сказать, что Зенона не существует? Для меня это не имеет смысла, потому что я знаю его как сама себя и люблю как самого близкого мне человека. В то же время я хорошо понимаю, что живя Зенон поблизости, я была бы равнодушна к нему, я бы не имела никакого понятия о его внутреннем мире, который этот персонаж Юрсенар - средневековый философ, ученый и врач - не открывал никому, даже ближайшему другу. О смерти людей, которых я знала поверхностно, я сожалею, но я не сокрушаюсь о них так, как об этом вымышленном персонаже - он для меня более живой и реальный, чем многие из окружающих. Писательница вложила в него все лучшее, что в ней было, а поскольку она обладала гениальным литературным даром, Зенон стал живым и затем - бессмертным, увековеченным в романе.

Это самый достойный человек, которого можно вообразить в нашу эпоху, материалист, гуманист, ни к чему в жизни не привязывавшийся и в то же время полный сострадания. Зенон не верил, что душу ждет жизнь после смерти, однако в сцене умирания врача Юрсенар идет дальше, ничего не утверждая до конца и одновременно описывая ее не как завершение, а скорее как метаморфозу. Когда это написано так убедительно, поневоле начинаешь думать, что искусство способно объяснить многие тайны жизни. Зенон, впрочем, был всегда скептичен, полон сомнений, доверял более чувственному опыту, чем каким бы то ни было теориям. И все же, в конце жизни, он не может лгать себе: в человеческом существовании намного больше загадок, чем способен объяснить научный подход и материализм.

Каким пустым мне теперь кажется целый предыдущий год чтения по сравнению с этой книгой.

- Первым интеллигентом, - сказал Саша, - был человек, добывший огонь. Современники, конечно, убили его. Один обжег палец, другой пятку, третий убивал просто так - не высовывайся! Уже в каменном веке это было - не высовывайся!
Анатолий Рыбаков, "Дети Арбата".

ОСТОРОЖНО, СПОЙЛЕРЫ!
По прочтении романа возникло изрядное сожаление по поводу того, что его название перевели на русский язык как "Философский камень". Ибо его оригинальное название "L'Œuvre au noir", восходящее к латинскому "Opus nigrum" и означающее по-русски "черная стадия", "стадия чернения", "стадия нигредо", передает содержание книги гораздо более адекватно.

"Стадия чернения", или "нигредо" - алхимический термин, обозначающий первую, самую сложную и продолжительную фазу Великого деяния - создания философского камня. Суть этого процесса заключается в полном разложении субстанции до состояния однородной черной массы. Роман Маргерит Юрсенар, однако, отнюдь не об алхимии - она присутствует на страницах книги лишь косвенно, в виде многократных упоминаний. А о том, что эту самую "черную стадию" может проходить не только химическая субстанция, но и человеческая жизнь.

"Философский камень" - очень сильная и, при некоторых внешних шероховатостях, очень внутренне, эмоционально правдивая книга. Об интеллигенте в максимально полном, первозданном значении этого слова, восходящем к исполненному различных оттенков латинскому глаголу "intellegere" (воспринимать, замечать, познавать, узнавать, понимать, постигать, мыслить, знать толк, разбираться - все эти значения в той или иной степени применимы). Об энциклопедически образованном для своего времени человеке, наделенном чудовищной, неистребимой жаждой знаний и стремлением докопаться до истинной сути вещей - "имел одной он думы власть, одну, но пламенную страсть". Люди, подобные Зенону Лигру - главному герою романа - часто рождались (и, наверное, рождаются до сих пор) не в свое время, а гораздо раньше, за что многие из них и поплатились. Но именно им мы обязаны тому уровню материально-технического развития, культуры, медицины и т.д., который существует на сегодняшний день.

Не знаю точно, как называется прием в фото- и видеосъемке, когда центральная фигура изображена предельно четко, а фон размыт, но хочется сказать, что Маргерит Юрсенар с успехом использовала этот прием в литературе. Главный герой изображен максимально наглядно, остальные же персонажи являют собой своего рода кордебалет, попадая "в свет софитов" лишь постольку, поскольку они оказываются связаны с главным героем. А протагонист "Философского камня", надо заметить, стоит того.

Зенон - разносторонняя и незаурядная натура, человек эпохи Возрождения, волею судьбы попавший в жернова Реформации и религиозных войн. Механик, естествоиспытатель, философ, чернокнижник, алхимик, но более всего - врач. Он ученый, но отнюдь не книжный червь не от мира сего - напротив, будучи наделен трезвым практическим умом и изрядной проницательностью, он видит мир, как есть, и начисто лишен иллюзий. Он мог бы, выражаясь на современный лад, сделать успешную карьеру, да и были в его жизни годы, проведенные при королевских дворах, но деньги и прочая мирская шелуха попросту не представляют для него интереса. Ему не чужды милосердие, сострадание, благородство, высокомерие, снобизм и прочие качества, но ни одно из них не является определяющим свойством его личности. Он магнетически притягателен для многих, но сам способен испытывать дружескую привязанность только к тем, в ком видит созвучный его натуре полет мысли и духа - как, например, в умершем на его руках приоре миноритов. Он спас множество людей и вместе с тем, как всякий практикующий врач, собрал свое личное кладбище, но во всех случаях его прежде всего занимала исследовательская сторона дела:

Повествование ведется в очень неравномерном, рваном ритме. Это можно было бы поставить Маргерит Юрсенар в упрек - отдельные эпизоды изложены детально и ярко, тогда как длительные, растянувшиеся на годы и даже десятилетия периоды бегло освещаются постфактум либо не освещаются вовсе. Можно было бы - да не хочется. Зато хочется вспомнить постоянно цитируемую фразу Олдоса Хаксли: "Опыт - это не то, что происходит с человеком, а то, что человек делает с тем, что с ним происходит". Вошедшие в книгу эпизоды, выхваченные Юрсенар из биографии своего героя подобно тому, как луч фонарика выхватывает из тьмы отдельные фрагменты пейзажа, - это некая квинтэссенция происшедших событий. Это итог, резюме, summa summarum.

Примечательно и закономерно, что итог отдельных отрезков биографии Зенона на протяжении всей книги оказывается одним и тем же: в начале - почет и уважение (смешанные, однако, в сознании окружающих со смутными опасениями и подозрениями в ереси, колдовстве, святотатстве и т.п.), в конце - клевета, опала, вынужденное бегство и новые скитания. Ибо слишком ярок, слишком талантлив, слишком смел и независим для своего времени. Маргерит Юрсенар объединила в образе Зенона детали биографии нескольких известнейших позднеренессансных деятелей науки и культуры, судьба которых сложилась очень по-разному: если Николай Коперник и Джироламо Кардано дожили до преклонного возраста и умерли своей смертью, то нестарый еще Парацельс умер (погиб? был убит?) при невыясненных обстоятельствах, а Этьен Доле и Мигель Сервет были сожжены на костре. "Уже в каменном веке это было - не высовывайся!"

И в какой-то момент скитания просто надоедают - главным образом, своей бессмысленностью. Ибо обывательская психология, ригидность, косность, нетерпимость к инакомыслию никуда не денутся от очередного перемещения в пространстве - подобно тому, как сумма не изменится от перемещения слагаемых. Осознав это даже не умом, а всем своим существом, Зенон отказывается от первоначального намерения покинуть Брюгге, где жил инкогнито. Будучи арестован по ложному обвинению в блуде как доктор Себастьян Теус, он называет тюремщикам свое подлинное имя, после чего его судят уже как Зенона Лигра, еретика. Хотя единственным, кто действительно понимал Зенона в этом отношении, был приор Жан-Луи де Берлемон: "Нет, друг мой, боюсь, вам недостает веры, чтобы быть еретиком". Показательным моментом является разговор Зенона накануне казни с каноником Бартоломе Кампанусом, в далеком прошлом - духовным наставником героя:

Ответить канонику было нечего - это, конечно, не его вина, но его беда. Его - и всего нашего мира.

Я заглянул в Википедию. Нашел там цитату из Осипа Львовича Вайнштейна:

Дух вырвался. Рутина, увы, никуда не делась. Такая вот извечная патовая ситуация. И, раз уж я тут привел кучу цитат, то вот в завершение еще одна - из старой песни барда Михаила Щербакова:

Привычный вид, извечный лад.
Воистину, роптать грешно:
Обычные дела животных,
Не Бог весть что.

Но странно ли, что вновь и вновь -
Пять лет назад, вчера, сейчас -
Мне хочется сказать кому - то:
"Помилуй нас!"

Исторический роман «ФК» шёл у меня со скрипом: я его осилила за три месяца, потому что постоянно откладывала, а обычно книги улетают у меня за несколько дней. Не роман, а настоящая мраморная плита.
Произведение несёт в себе не только историческую основу, но и философскую, второй больше, как я прочувствовала.
Сюжет строится вокруг двух кузенов Анри –Максимилиана и Зенона, но главный упор писательница делает на второго героя. Его судьба представляет большой интерес для читателя.
Зенон не отрёкся от своего дела, мыслей, убеждений. Это собирательный образ. Любой настоящий учёный и философ того непростого времени должен был быть самоубийцей (иногда в прямом смысле этого слова).

обещала аннотация, и я решила, что жизнь меня уже к такому подготовила. Ведь случились со мной чудесные Мартовские иды, да и Записки на табличках были познавательны, а уж "воспоминания" Клавдия меня и вовсе привели в восторг. Однако, оказалось, что Маргерит Юрсенар подошла к контенту и к манере "литературного стиля, воспроизводящего манеру письма римских интеллектуалов поздней Империи" неожиданно не так, и эффект получился неожиданным. Не в плане "вау-эффект", а именно - это не то, что ожидалось, с учетом читательского опыта. Прежде всего -это сплошной непрерываемый (даже разбивка на главы не помогает, читается все сплошняком) многостраничнейший монолог, который, с одной стороны погружает в образ мыслей и быт римлян 2-го века, с другой - поток иногда перескакивающий с темы на тему, как и должно быть по идее в неструктурированном монологе. Это и хорошо и плохо. Плохо, потому что угнетает отсутствие действия и не сразу погружаешься в происходящее, кажется это какой-то трактат, поженившийся с манифестом. Хорошо, потому как очень исторично, и привыкнув к манере повествования, можно действительно понять волшебное преображение под авторским пером, позволившее воскресить чуждую нам, теперешним цивилизацию и ее особенности. Кстати, по поводу исторично, меня удивляла часть комментариев к тексту. Начальные ссылки понятны, они знакомят с реальными источниками и личностями. Но вот далее, по ссылкам, когда возникало что-то типа "по-видимому, вымышленное лицо..", то да, черт возьми, это не научный исторический трактат, это литературная интерпретация, тут по-любому будут вымышленные лица. А по ссылкам прямо-таки литературоведческое исследование будто бы нам представлено - серьезно изучено насколько труд автора соответствует хроникам. И я кажется знаю почему - благодаря таланту автора кажется, что это все в реальности было именно так, как в "Воспоминаниях". Однако вернемся к Адриану. Как только привыкаешь, что ты будто бы сидишь в голове немолодого образованного римлянина второго века, человека при смерти, цельного и разносторонне развитого (и да, богатого, знатного, хотя это там все относительно), - тогда включается хорошая погружающая картинка в ту довольно чуждую нам эпоху. И тогда ты сталкиваешься с его образом мыслей, с его оценкой различных ситуаций, его комментариями по разному поводу, - именно это и становится наиболее интересным в экскурсе в античность. Например, что он считал роскошью, а что - нет, или как оценивал разные культы (того же Митру), почему не любил развлечения в Колизее, что искал в тогдашних "прозекторских", о чем беседовал с философами, лекарями и преподами риторики, когда он считал уместным "обожествление", а когда хотел достичь по факту оценки своих способностей. Как он относился к любви и верности, а как - к своим сопровождающим. В этом плане автор филигранно прошла по краю, не спустившись в пошлость и очень тонко подала эту грань сложных отношений, вложив в уста Адриана точные, но не детализированные и натуралистичные характеристики. Это не создает ощущения разнузданности или дикарства, которыми очень любят "шаблонить" авторы, описывая античность. Пишет Адриан не потомкам, для них уже есть официальные отчеты, пишет он своему молодому современнику, а оттого обращается и к своим молодым годам, и к тому, что он считает ошибками той самой молодости, и к приходу к власти (была там темная история с завещанием, техничная), и о годах управления (хотя тут он больше не о своем погружении во власть, он во власть не погружался, он в ней существовал и давно, тут скорее о его жизненной позиции и ценностях, и по ходу дела о жизни Римской империи вообще). Думаю, что именно заданные автором рамки стилизации под римское письмо не позволили встроить в сюжет какие-то сцены с яркой эмоциональной окраской, не только описательные, но и включающие диалоги, действия, экшн и пресловутую развлекательную кинематографичность, хоть что-то, что разбавило ту самую монотонность, которую я отметила выше. Но эти рамки дали ожить мыслям человека, жившего столь давно, а заодно посмотреть чем дышал Рим, какова была обстановка в мире, что там с наукой, познанием, культурой, и будущими памятниками истории - местом современных паломничеств с целью "сфотографироваться на фоне развалин и кусков мрамора" тысяч туристов. Интересное погружение в дышащую полной грудью историю императорства Адриана.