Наш девятнадцатый век. В двух томах. Том 2

Еще одна комбинация пасьянса «сильная женщина, слабый мужчина». И что-то она напоминает — да это же «Вешние воды», 10 лет спустя. Тот же расклад. Снова заграница. Германия, Баден-Баден. Герой, зрелый человек, собирающийся жениться на девушке, близкой ему по духу, которую он любит и уважает, встречает бывшую невесту — теперь это дама из высшего света. Когда-то она его бросила, а сейчас вешается ему на шею.

Читателю с первых строк ясно, что она проделает то же самое во второй раз, что она разрушит его жизнь — и ему это тоже понятно, но 30-летний Литвинов плывет по течению, как 20-летний Санин. Сопротивление бесполезно. Дубль два — и он становится мучеником любви, как сами-знаете-кто.

То, что казалось издержками молодости — на самом деле свойство характера, человек не меняется, слабый становится умнее, но не сильнее, и наступает на те же грабли, попадает в те же ловушки. У Тургенева на этот счет никаких иллюзий, только трезвый беспристрастный анатомический взгляд. Правда, гуманности ради он и здесь устраивает хэппи-энд, чтобы читатель вздохнул с облегчением.

Ну а сильная женщина — понятное дело, хищница, энергетический вампир, упивается властью над мужчинами. Точная злая карикатура.

(Немного не в тему: в этом романе и в следующем, «Новь» — превосходная болтовня второстепенных героев о путях и судьбах России, за 160 лет не потерявшие остроты и актуальности. Кто не любит «про любофф» — только ради этого стоит взяться за чтение, хотя бы ради «выбранных мест».)

Кажется, вот у этой книги уж точно не может быть верной (и единственной) трактовки. Это всё – роман семейный, роман исторический, роман любовный, роман политический, роман вое… а, пожалуй, хватит.

Я люблю его – и точка. Люблю лет с 13. Помню еще, как начала читать этот страшный кирпич, заключив пари с лучшей подружкой – смогу или не смогу? И как тонула, ошеломленная глубиною повествования и силою переживаний.

Забавно, но эта же книга объяснила мне уже позже, во взрослые лета, как важно стране не останавливаться в развитии. А что забавного-то? А то, что, поразмышляв о векторе развития человечества, об исторических процессах и не гениальности великих (вернее, их зависимости от общих людских действий), Толстой не сказал прямо самое важное, а именно – как изменилось российское общество после наполеоновских войн. А эта мысль в книге, как мне кажется, главная, и не случайно «Война и мир» вышла из так и не написанного романа «Декабристы».

А отчего, спрашивается, главными героями нарекаются Андрей Болконский, Пьер Безухов и Наташа Ростова – притом, что в книге есть герои не менее важные, та же княжна Марья или Николай Ростов?..

Я, честно признаюсь, не знаю, кто из наших писателей ввел этот ставший обычным прием – образ России заключать в женщине. Но в нашей литературе их было полно. Наташа Ростова – это как раз эталонная Россия. Она наивна, более-менее умна, сильна, жертвенна, но при этом порывиста, влюбчива, готова броситься в омут, очарованная случайной красотой. Она – плоть от плоти своей страны и своего народа.

Болконский же является ее эталонным возлюбленным. Болконский – это консерватизм, это то, что должно отмереть, это старые традиции Российской империи (значение аристократии, крепостничество, воинская честь и тут же – метания «лишнего» человека). Болконский не плох – но он обязан умереть. Символично, что он умирает именно после битвы на Бородинском поле, унося с собой в могилу устаревший образ мышления.

Символично и то, что Наташа изменяет Болконскому (ну, почти) с Курагиным, который являет собой изнанку европейских традиций. Если Пьер Безухов есть отражение позитивных европейских изменений (к слову, даже сочетание иностранного имени с русской фамилией на это прямо указывает), то Курагины – отрицательных.

Диалогов в книге полно, но главный, как мне кажется, – это тот, Болконского и Безухова. Вот стоят они и разговаривают о России. Оба, кстати, пережили восторг от гения Наполеона, но Болконский восхищался больше его военными успехами, а Безухов – его социальными проектами.

Типичный Безухов:

Типичный Болконский:

Позволив Болконскому умереть и отдав Наташу Безухову, Толстой ясно показал, на чьей он стороне в данном вопросе.

Победители Наполеона были из первого великого поколения в современной (относительно) истории России. Именно они стали отцами всех российских реформаторов, без них не было бы ни декабристов, ни 1905 г., ни 1917 г. И поразительно, как тонко и точно Толстой изобразил это в своем гимне обновленной войной России.

Гений – вот и все.

Это совершенно чудесная повесть незнакомого мне раньше писателя. Очень нежная, воздушная, и читать ее - одно удовольствие, хотя рассказанная Дружининым история весьма печальна.

Юная барышня Полинька недавно вышла замуж. На мой взгляд, более чем удачно. Да, муж намного старше ее, но какой же он замечательный! Благородный, умный, интеллигентный мужчина, без памяти влюбленный в свою молодую супругу. Супруга, к сожалению, дурочка, но не без шансов на исправление. Во всяком случае, любящий муж Константин искренне верит, что со временем ему удастся развить в Полиньке интеллект и тягу к прекрасному. Но пока барышня лишь скучает и в письмах к подруге сокрушается, что ее излишне воспитанному мужу не хватает темперамента и простоты. Девочка хотела шекспировских страстей и, увы, некстати явившийся поклонник смог принести в семью Сакс и страсти, и остроту, и несчастье.

Глупая девушка, бравый ухажер, благородный муж - три грани любовного треугольника, события в котором развиваются стремительно и трагично.
Грустная история, после прочтения которой, почему-то, все же испытываешь невероятную легкость и чистоту.

ЖАНР: Любовь в письмах
О ЧЁМ: начинается повесть с письма женатого на молодой девушке пожилого человека (муж мой ровесник, но в 19-м веке были иные возрастные границы). Разница в два раза давала о себе знать и весёлая юность девятнадцатилетней жены не всегда были понятны, о чём он рассказывает другу. Высокопарный слог и описательная сторона (вместо действий) мне не понравились. Решил что вся повесть будет такой и даже решил забросить не надолго. Делать было нечего и потому продолжил... Дальше было письмо его жены своей подруге, рассказывающей ту же ситуацию, но уже со своей стороны. Вот это уже меня зацепило! Причём написано письмо было совсем другим образом. Такое ощущение, что не повесть читаешь, а настоящую переписку разбираешь, написанной разными людьми. Мне вообще нравится взгляд мужчин и женщин на одну ситуацию. Подобное встречал в "М+Ж" (получившую ужасную экранизацию), где одни события указывались, то женщиной, то мужчиной. Хороший и интересный литературный приём. Потом последовали ответы на письма, рассказывающие о героях со стороны и тут неожиданный поворот в виде перехода на описание текущей ситуации. Такой переход во время и читается интересно.
ПОНРАВИЛОСЬ:
Всестороннее описание. То письма, то ситуации или комментарии автора позволяли мне не прочитать, а прожить эту повесть!
Любовь. Наткнулся на эту повесть в сборнике со многообещающим названием "Повести о любви". Я с опаской смотрю на такие сборники, так как встречаются там всё что угодно, но не честные и настоящие чувства. Эта повесть приятное исключение. Отношения, эмоции и события именно затрагивают возвышенные любовные струны.
Это редкое произведение в любовной прозе и уже за это достойно высшего бала.
РАЗОЧАРОВАЛО:
Временная пропасть. Я знаю и увлекаюсь историей, но в данном произведении затрагиваются вещи не маловажные для сюжета, которые трудно понять мне, человеку 21 века. Это не хорошо и не плохо, такова история, но это мешало погрузиться в повесть с головой. Конечно же классика делает своё дело и не смотря на это погружаешься без остатка в 19-й век, но иногда выносит на берег из-за непонимания или удивления. Хотя такое может быть только у меня и для остальных будет понятней.
КОМУ ХОЧЕТСЯ ПОСОВЕТОВАТЬ: ищущих крупицы настоящей любви в литературе. Кому нравится Толстой "Семейное счастие" Тут есть и юношеская страсть и зрелое уважение, а так же женская эмоциональность. И всё это с пера ДВАДЦАТИ ТРЁХ ЛЕТНЕГО ГЕНИЯ Дружинина. Обязательно прочту, что-нибудь ещё этого писателя.

Кто бы мог подумать, что за тихим, ленивым, по-лесковски вязким течением событий последует такая мощная, будоражащая кульминация! Читатель награждён нешуточным катарсисом. Или это ─ компенсация за фальшь, которая сквозит в развязке?

Да, от неё ─ только раздражение и зудящая досада, от этой фальши в конце: староверы всей дружной общиной неожиданно обращаются в православие. Подспудный конфликт старообрядчества и православия, который не только слышится в повести, но и движет событиями, − этот конфликт решается в пользу официальной религии. А между тем внутренняя правда повести говорит об обратном. Правды искусства не исказишь, а попытаешься ─ так читатель, проницательный и не очень, без того всё поймёт. Лесков пытается. Но мы-то понимаем.

Понимаем и то, как ему не везло ─ если здесь уместно это слово. Первые ─ антинигилистические ─ романы приняли даже не холодно, но ─ враждебно. Дальше его в печать почти не пускали. Особенно в передовые журналы. Всё переменилось, как только он обратился к теме „русских праведников“: так появляются Соборяне , гениальный Очарованный странник и, конечно, „Запечатленный ангел“. Его удалось напечатать. С условием: переписать финал. И Лесков на это пошёл. Оно и ясно.

Не посчастливилось ему, впрочем, и после.

Не посчастливилось ему, впрочем, и после. В советское время имя его затенялось. На романы 60-х наложили сургучную печать: „борьба с общественным прогрессом“. „Реакционное влияние, искажавшее его творчество“ ─ характерная цитата из комментариев в советском ПСС. Что до поздних произведений, так и здесь всё ясно: для горбатого атеизма в Лескове слишком много сквозного религиозного света. Пустить нельзя было. Да и не поняли бы.

Сначала Лесков был не понят-не принят, затем ─ осознанно забыт. Сегодня он забыт неосознанно. Это, конечно, и инерция советского времени с советским же литературоведением (потому как что они могли в нём найти, не затрагивая религии? пресловутый русский характер? бросьте ─ он корнями утоп в христианстве, этот характер; Лескова, как и классическую русскую литературу вообще, в отрыве от религии читать нельзя). А отчасти это и потому, что для сегодняшнего читателя Н.С. слишком тяжеловесен. Симптоматично уже то, что последний гениальный русский стилист (и один из лучших русских стилистов вообще) ─ Соколов ─ современниками, то есть нами, в целом не оценён и не понят, известностью не пользуется, и потому уже три десятилетия пишет в стол. Всё это ─ и лесковская непопулярность, и соколовская, − симптомы одного, и симптомы пугающего упрощения, оглупления литературы из-за оглупления и упрощения читателя. Постмодернизм умирает, господа, что же дальше? Похабный, кичливый неореализм Шаргунова и Ко? Не смешите. А дальше ─ очевидное засилье потребительской литературы. Пресный бубль-гум, а не будущее. Советские писатели строгали прозу в угоду режиму ─ и оттого будут забыты. А те, кто писал, следуя только своей правде, которая часто шла вразрез с общественной, − те вовсе не будут забыты. Сколько уже поколений заворожённо следит за пируэтами, скажем, толстовской мысли? Или за головокружительным, бездонным реализмом Достоевского? Ну и проч., и проч. ─ патетических примеров можно подобрать ─ не счесть.

И Лесков ─ один из них. Галереи небывалых, но таких живых характеров. Гениальность его языка, который объединяет совершенно несхожие, казалось, пласты: от диалектов до библеизмов. Едва ли в русской литературе найдётся равный Лескову стилист (разве только Соколов).
Он мелодичен: способствует тому и сказовое повествование, и органичная мешанина диалектов, наречий и танцующие напластования языка. Лесковское слово томительно, сочно и мягко. Поначалу эта волшебная речь непривычна, но только распробуешь ─ потечёт почти физическое наслаждение.

Замечательно и то, что и язык, и события реалистически мотивированы. О чём бы он ни писал ─ о романтическом ли татарском плене, или об исчезновении только-только поставленной на икону печати, − почти всё Н.С. реалистически объясняет. Особенно это заметно в „Ангеле“ ─ если учесть специфику выбранной темы. Но это не значит, что в его произведениях нет места чуду. Напротив. И выходит совсем по-достоевски: чудеса реалиста никогда не смутят.

Мысль Лескова удивительна и глубиной, и проницательностью, и охватом.

Повествование даётся не сразу, в отличие от того же Странника , и если с начала увлекает язык и столь характерная для Лескова экзотичность лиц и места действия, то к середине неудержимо раскручивается маховик сюжета. Запускает его, что характерно, анекдотичный, но тоже реалистически выписанный случай. И кульминация. Зрима, бурна, будоражит.

P.S. Безнадёжно верю, что придёт время ─ и Лескова оценят. Откроют заново. А пока мы, очевидно, не готовы и не способны. Кроме того, глаза слепят Достоевский в компании с Толстым и Чеховым, и мы по инерции, по устоявшемуся заблуждению сводим последнюю треть девятнадцатого ─ к ним одним. А это не так. В их ряду недостаёт Лескова (и, пожалуй, Гаршина, но этой другой разговор).

P.P.S. О, оказывается, по пилотному проекту нового школьного стандарта по русской литературе, Лесков исключён из числа обязательных авторов. Кто бы сомневался.

О таком монументальном романе нужно либо диссертацию писать, либо не говорить ничего, а просто предлагать читать всем, кто желает. И я выберу второй путь - читайте, если Достоевский хоть немного вам близок, если есть хоть малейшее чувство, что книга вам подходит.

Вообще, мне кажется, что читателю невозможно не найти хотя бы некоторые точки соприкосновения с этим романом. Здесь о метаниях между добром и злом, о необходимости выбора между ними; о вечных сомнениях в существовании Бога, о его отрицании и, наоборот, безусловной вере. О роли Бога в жизни и существовании русского народа и цивилизации. Конечно, преступление и наказание. В рамках этих общечеловеческих проблем Достоевский исследует именно русского человека, "психологию русского преступления". Можно перечислять и перечислять!

Важнейшим мотивом романа является христианская идея о том, что все за всех виноваты. И если поначалу эта идея может показаться странной, то через судьбы братьев, через все произошедшее с ними и остальными персонажами становится ясно, что виноваты в содеянном преступлении ни много ни мало все, а не только фактический убийца.

Все эти масштабные темы Достоевский с удивительной психологической тонкостью высказывает через своих персонажей. А их здесь много. И все они очень хара́ктерны, оригинальны.

Но лучше я расскажу о своих впечатлениях.

Читать было тяжело, очень. И долго. Я устала от романа. Не помню, чтоб так было при первом прочтении 12 лет назад. Помню, что осталась поражена романом до глубины души. Видимо, пережив эти впечатления тогда, сегодня они уже не пришли ко мне.

Собственно, линии братьев мало меня трогали. Никто мне из них не понравился. Алеша, конечно, замечательный юноша и выведен Достоевским как главный персонаж романа (что не так уж и заметно по факту, но ясно по замыслу). Женские персонажи - неуравновешенные все до единой! Сколько злобы в Грушеньке и Кате. Пыталась я им сочувствовать, но не получалось, хотя во многих своих несчастьях они тоже невиновны.

Истеричные, надрывные любовные отношения, когда до ненависти один шаг, тоже мне не близки, чтобы этому сочувствовать. Митя и Федор Павлович одержимы Грушенькой до ненормальности! Наверное, такое бывает в жизни, но я не сталкивалась с такими примерами.

По этим причинам основные линии сюжета были мне не очень интересны. Но с увлечением читала главы о старце Зосиме, особенно те, что после его смерти. Трагичная история штабс-капитана Снегирева и его сына Илюши и школьника Коли Красоткина  тронула меня больше всего. И удивительно, как естественно эта линия вписывается в основное полотно романа.

Как всегда восхищалась Достоевским-психологом. Как порой тонко он подмечает реакции, движения, чувства, внутренние состояния своих персонажей.

Роман очень сложный, вершина трудов Достоевского. И действительно, здесь легко можно увидеть мотивы, встречающиеся в других его романах. Здесь Достоевский мастерски объединил и сплёл все идеи своего творчества. Да, многословно, да, порой кажется затянуто. Но вместе с тем очень глубоко и талантливо, с удивительным проникновением в человеческую душу.

В некотором царстве, в российском государстве был город Т. И была в нем Растеряева улица. Улица, конечно, не центральная, но и не самая окраинная. На убогой и грязной улице живёт множество бедного люда: мелкие чиновники, мещане, мастеровые.
Героев много, всех даже и упоминать не стоит, но в своих очерках автор показывает жизнь бедняка-ремесленника, фабричного рабочего, их забитость, бедность, бесправие, а также темноту, бескультурье и пьянство. Писатель рисует широкую картину русской жизни первых лет пореформенного периода (т.е. после 1861 года), изображая жизнь народных низов, ремесленного и рабочего люда.
Автор невольно разделяет своих персонажей на "хищников" и "жертв". Например, Прохор Порфирыч, незаконнорожденный сын барина, становится символом нового поколения хищников, эксплуатирующих окружающих. Его образ противопоставлен жертвам, таким как семья Претерпеевых, которые страдают от самодурства чиновника Толоконникова.
Но, в целом, на Растеряевой улице царит бедность и безнадега. Кто оказался там, тот, считай, пропал.

- Лев Николаевич, а правда, что в вашей "Войне и мир" можно найти новый взгляд на историю?

• Да, можно.
• И что же на самом деле движет историей?
• А фиг его знает.
• Так это же старый взгляд...
• Они все такие.

  Все мы в той или иной мере читали "Войну и мир". Кто-то в школе вообще не читал, кто-то делал это частично (как, например, я), кто-то переписывал чью-то критику ближе к сданному сочинению, кто-то до сих пор врет, что читал. Этого всем вполне достаточно, кроме нескольких особенных героев, которые действительно одолели эту книгу в школе и, кроме чувства превосходства над другими, ничего иного не заполучили. Но многих, в этом я уверен, до сих пор гложет некое ощущение, сродни любопытству, что же за зверь такой, эта "Война и мир"? Может все-таки прочитаю. Ну, не сейчас, а как-нибудь потом. Ко мне это "потом" пришло уже ближе к 43-м годам.

  От всей души выражаю соболезнование всем без исключения школьникам старших классов, которые волею решения какого-то не вполне адекватного человека, составлявшего школьную программу, вынуждены изучать этот ужасающий графоманский труд. Произведение просто неподъемно, заявляю это со всей ответственностью, как читавший "Пирамиду" Леонова, Джойса и Марселя Пруста.

  Столь нелестно характеризуя данное творение, хочу обратить внимание, что Толстой мне нравится даже не большинством своих произведений, а абсолютно всеми. Даже в "Анне Карениной", в еще одном многостраничном талмуде писателя, я умудрился найти реликтовые останки более поздних произведений автора, которые нежно люблю. Но "Война и мир" стоит особняком, хотя и содержит много интересного о великой и могучей личине нашего бородатого сокровища.

  Извините за длительную предысторию, но один эпилог в "Война и мир" занимает 111 страниц. Здесь как раз тот случай, когда текст может посмотреть на вступление, тихо офигеть и скромно промолчать. Вообще, написать многотомник для уже более-менее раскрученного писателя, это реальная заявка на то, чтобы тебя включили в список, как минимум, национальных классиков. Особенно, если текст в должной мере скучен, темы нравоучительные присутствуют повсеместно, да и побольше слов умных. В случае с Толстым - еще проще, побольше французских фраз. Вначале я честно пытался изображать из себя француза, дабы проникнуться духом произведения, но очень быстро забил и перешел на тупой перевод. Но как это, должно быть, прекрасно - переводить самого себя.

  В должной мере исследовав русскую душу в предыдущих произведениях, Лев Толстой окончательно убедился, благодаря успеху той же "Анны Карениной", что эта самая душа у него выражена гораздо в большей степени, чем у большинства. Определенно, успех (исключительно личностный, все остальное для Толстого слишком мелко) следовало развивать, одним бросанием под поезд уже было ограничиться никак нельзя, потому в ход пошло более тяжелое вооружение. Память предков намного более реальна, помимо феномена великой русской души, которым каждый может наслаждаться в группе, а также - наедине с самим собой, она распространяется абсолютно на всех.

  Всегда можно достать с полки пыльный портрет мифического предка, кто ж не хочет ощутить собственной причастности к былому героизму. Не знаю, впрочем, какого рода героизм имел место быть со стороны моего далекого предка, из Парижа он привез только французскую жену, из чего я делаю вывод, что те, пусть и несколько локально, но победили.

  В "Война и мир" описана Отечественная война с Наполеоном 1812 года, хотя речь идет о севастопольской компании 1854-55 годов, в которой довелось участвовать самому Толстому. Действительно, военные действия всегда пишутся с натуры и исключительно писателями-фронтовиками, которые всегда без запинки отвечают на вопросы доброхотов - где именно они воевали. И пусть французы у Льва Николаевича кучкуются и разбегаются совсем как турки (тактика - это вообще слабое место писателя, Шерлок Холмс с его теорией о мелочах остался на ненавистной Бейкер-стрит), глобально нам как бы все равно уже, ибо война - она и в Африке война.

  Фраза "в упор убил" мне показалась немного странной, но таковых, как оказалось, в данном произведении довольно много. Я уж не говорю о ругательствах, на которые наверняка бы обратил в школьные годы особое внимание. С неподражаемой толстовской логикой автор сначала критикует всех, кто крепок задним умом, подождав же страниц триста (благо, объемы произведения позволяют), сам выдает длинную многостраничную тираду по поводу целесообразности Бородинской битвы, критикуя всех историков вместе взятых, остановившись на подхалимаже к собственному народу. По сути "Война и мир" - это панегирик во славу россиян и отечества, а попутно - и себя любимого.

  При этом Толстой не забыл устами Наполеона заявить об отсталости российского народа. Наполеон у него вообще козел отпущения, старый добрый метод повышения рейтинга личного патриотизма за счет очернения других, его писатель познал в совершенстве. Маленький Наполеон противопоставляется длинной мешковатой фигуре самого Толстого, он у него исключительно "маленький человек в сюртуке", но Кутузова писатель любит ненамного больше. Определяет все фраза о том, что тот постоянно торчит у "своей валашки". Он у него вообще недалекий хитрый мещанин.

  Стало быть, в "Война и мир" образы концептуальных военачальников у писателя отделены от народа, что для меня по меньшей мере выглядит странным. Тем более, что все это никак не укладывается в общую толстовскую теорию предопределенности. Народ всегда получает того лидера, которого он достоин. Приведя множество вполне разумных доводов на тему войны и военных действий (даже до работы тыла дошел, что удивительно, не ожидал этого от Толстого. Я, например, считаю, что боевой дух зависит от стабильности трехразового питания и технического оснащения, потому что все остальное - у кого там правда, мощь заградотрядов, разведка, пропаганда, работа замполитов и особистов, - все это мелочь в сравнении с тем, чтобы оказаться в окружении и остаться без обоза и боеприпасов), автор без всякой логики уперся в свой детерминизм, которому придал собственное звучание.

  Все, знаете, в нашей жизни предопределено, но при этом абсолютно ничто не регулируется. Наполеон притворялся, что руководит сражением. Толстой притворялся, что пишет "Войну и мир", хотя его заслуги в этом нет, то рука судьбы водила его за бороду и вкладывала в руки перо. Написать такой гроссбух пером - это уже сам по себе вполне осязаемый героический поступок. Не Толстой, так нашелся бы кто-то другой, развенчавший мнимое величие Наполеона и должным образом оценивший неповторимость русского духа. Здесь, впрочем, я согласен, нас с детства учили отрицать роль личности в истории. Но Толстой, отделив Кутузова и Наполеона от народа, по сути сделал все наоборот. В общем, мне надоело находить противоречия в "Войне и мире", их здесь как блох на Барбоске. Даже такая мелочь, казалось бы, Болконский адъютант у Кутузова. Боже, какая чепуха! Зачем? Для чего это было нужно Кутузову? Использовать принципиального простачка в своих целях? Будьте уверены, он бы его и использовал.

  В итоге, помимо патриота (нельзя, кстати, не вспомнить о том, что поверженные французы у Толстого топают домой и переживают ужасающие муки совести, но здесь уже больше вопрос морали, а он требует отдельного к себе внимания), Лев Николаевич предстал перед нами как новый историк. Теперь уже не очень новый. На основании одного лишь чтения "Войны и мир" я ограничусь таким определением. Историк - это некий сказочник, который уверен, что его сказки не только всем жизненно необходимы, но и слушать их все обязаны с самым серьезным выражением лица. В свете нынешнего очередного переписывания истории, уверен, что мы технически придем к оруэлловскому "1984" и вполне может статься, что Наполеон у нас будет умерщвлен еще в 1812 году Пьером Безуховым, а подтверждением тому будут его желания, описанные Толстым.

  Такого в "Войне и мир" тоже много и верить во все это просто необходимо, чтобы не заскучать после того, как вволю уже себе отсмеялся. Где-нибудь к середине второй книги я вполне поверил, на основании одного лишь переданного мне настроения автора, что Толстой умер, разум протестовал - кто же тогда это написал, но причем здесь разум. Наташа Ростова же меня вообще не убедила своим прижиганием рук раскаленной линейкой. Мелко это. Чтобы доказать настоящую любовь, нужно минимум себя сжечь целиком. Почему наследство досталось именно Пьеру Безухову? Конечно же благодаря высоким моральным качествам. При этом Пьер - это альтер эго самого Толстого. Полагаю, что за скромность еще одно наследство полагается. Чтобы еще на трехстах страницах попытаться всем доказать, что на деньги тебе плевать. Знаете, на наследство чаще всего всегда плевать, оно достается слишком легко.

  Персонажи в произведении мне не нравились еще в школе, с тех пор особо ничего и не изменилось. Единственный человек, который хоть как-то соответствовал моим ожиданиям и при этом не был очернен добрым Толстым до самых низин ада - это Долохов. Это единственный живой персонаж, которого, к сожалению, очень мало. Болконский в толстовском выражении понадобился автору исключительно для того, чтобы самому не особенно претенциозно и вычурно выглядеть в глазах читателей. А также - высказать напрямую свое наболевшее о собственной женитьбе. Фраза "Брак - божественное установление, которому нужно подчиняться" целиком и полностью определила судьбу Толстого как человека и судьбу Толстого как писателя. Местечковый детерминизм именно в этом. Наиболее четко и ясно он выражен в "Крейцеровой сонате", где писатель заявил, что лечить детей не нужно, а лишь вверять их судьбы в руки божьи. А помрет, так помрет.

  Вообще, не могу, вернусь на минуточку в тему, по логике Толстого, вполне состоятельна какая-нибудь жизненная позиция типа, "я - маньяк, ем людей, это нехорошо и неправильно, но предопределено". А все эти предсказания выливаются в строчки, "он напророчил нам весну, когда была еще зима. Сидит, как сыч, ни бэ, ни му". На эту тему подытожу бердяевской фразой, "поиск исторического величия не есть характерное русское свойство".

  Конкретно собственную женитьбу Толстой перенес в брак Пьера и Элен, брак "непонятно зачем", но здесь он должен был в глазах читателей выглядеть абсолютным джентльменом. Наташа Ростова же - это его мечта, которая никогда не сбылась, а если спросить об этом меня, то и слава богу. Более зевотного персонажа представить сложно. Какая-нибудь Айн Рэнд, с ее примитивной простотой и попытками казаться загадочной, даст сто очков вперед Наташе, хотя материал по сути тот же самый. Прилепил ей Толстой ворох жизненных трудностей, страданий даже. Так он сам не знает - что дальше будет. Наташа у него зависла в воздухе навсегда.

  Болконский же мне глазами автора не нравится особенно, нашел только хорошее определение "неприятно логичен", очень удачное, а в облике Ивана Карамазова, своего смыслового аналога, он был бы больше на месте. Но он там "был одним из лучших танцоров своего времени". Представляю конкурс среди папуасов, балерин, всяких других плясунов и среди них Болконский в штанах в облипку и с гульфиком. А за Наташу можно только радоваться, потому что после войны всегда трудно выйти замуж, а у нее никаких проблем с женихами. Виной тому, конечно, не графское сословие, а высокие моральные принципы.

  В заключение обещанные несколько слов о толстовской нравственности. Женщины, не смейте ходить в одних только платьях, чуть ли не голые. Вы что, не знаете, что под платьями вас видно? Во всяком случае, Лев Толстой вас видит! Он все видит! Мужчины, если, скажем, по возвращении домой вы застали у себя вора-домушника, то попробуйте прочитать ему тут же какую-нибудь нравственную проповедь, обратитесь к его лучшим чувствам. Глядишь, он одумается и заплачет (Инструкция по Льву Толстому). Зарежет вас, но огорчится.

  О том, что жениться в этой жизни можно только один раз и до самой неминуемой собственной кончины, об этом я уже вскользь упомянул, но в случае чего - обращайтесь к Льву Николаевичу, у него все неугодные супруги в "Война и мир" мрут как мухи. Странно, конечно, он напоминает черного риэлтора. Вообще, я все больше убеждаюсь, что Толстой - это божеское наказание для моралистов. Являясь одним из них, но попутно являясь гением, он достиг в своих упражнениях брюзжащего чтения нотаций абсолютного человеческого совершенства, да такого, что от него уже начали отказываться свои. Возьмите шкалу морали и в крайних ее значениях будут Лев Толстой и маркиз де Сад. Наши же, внутренне потешаясь, с серьезными лицами всегда готовы принять его в свои ряды.

  Написать короткий отзыв на "Войну и мир" также сложно, как и остановиться на ста граммах, поэтому ставлю этому ужасающему произведению пятерку исключительно по блату, мне на справедливость наплевать, а Толстой по поводу моей высшей оценки повозмущаться уже не сможет. Читайте Толстого, читайте другие его произведения, их у него много и они действительно стоят большего внимания.

Свои впечатлении от книги хочу начать с хвалебных отзывов чтецу - Олегу Мартьянову. Благодаря его восхитительной озвучке я будто побывала в театре или кино. В книге задействовано много героев и каждому он уделил должное внимание, озвучивая разными голосами, передавая те эмоции, что были свойственны персонажу или событию. Олег настолько ответственно подошел к работе, что слова благодарности так и рвутся наружу.

Царь Иван Грозный - один из исторических персонажей, привлекший мое внимание еще со школьной скамьи. Чем был так интересен? Прежде всего своим противоречивым образом. Удивительно, как во многих людях может уживаться добро и зло, и не понятно, что из них занимает лидирующую позицию. Только сегодня осуществил важные реформы, а уже завтра погряз в крови. Но не только он является одним из главных персонажей книги. Не зря произведение называется "Князь Серебряный". Такую красивую фамилию носит князь Никита Романович. Он молодой (если не ошибаюсь, ему 24 года), но уже имеет принципиальную позицию по отношению к чести, долгу, справедливости. По возвращении на родину он видит какое бесчинство творится по воле царя. Никите это совсем не нравится, он не боится высказать все это царю в лицо. Но ему повезло, что благодаря своему мужеству и доброте, у него есть заступники, для которых жизнь Никиты важнее. Несмотря на царивший вокруг упадок и разруху, всегда есть время для любви, чей огонек зародился от одного взгляда, от взаимности превратился в большой костер, готовый согревать влюбленных долго-долго. Но события, творившиеся в то время, погасили пламя.

Что еще понравилось в книге, так это описание быта того времени. От обилия подаваемых на стол блюд, текли слюнки, притом, что о некоторых я не слышала никогда. Также было подробное изложение того, кто и во что одевался.

Всем, кто любит повествование о жизни средневековой России, будет интересно прочитать данное произведение. Но всегда нужно учитывать, что там может присутствовать художественный вымысел, который мне, например, совсем не мешал.

Ну и сучка эта Ирина

Все, больше ни слова не скажу, думаю вам будет интересно почитать это самим и узнать, что же такого сделала эта Ирина.

Тем более, что Тургенев так замечательно писал. Столько страсти, столько душевных терзаний, переживаний и чувств в его текстах. В каждый диалог вложен смысл.

За это я его очень люблю. 

Тонкая, драматичная повесть  о нездоровой, больной любви. Где «абьюзером» (если можно так называть) выступает женщина 

Читайте классику, она актуальна во все времена 

Я люблю Тургенева со школы (Ася была перечитана десятки раз) А вы?