Собрание сочинений в 4 томах. Том 2. Защита Лужина. Подвиг. Соглядатай. Рассказы

Это книга, из всех прочитанных у Владимира Владимировича, наверное, впечатлила меня меньше всех. В первую очередь потому, что в ней практически ничего не происходит. Я не говорю, что жду от него экшена, нет. Но тут уж слишком неспешное повествование. Пожалуй, под конец книги что-то выстреливает. Но я так думаю, что в этом-то и весь смысл. Обычное, ничем не примечательное существование молодого человека, в котором не видно никаких особенных талантов и сверхспособностей, и судьба ему уготована самая что ни на есть обычная...И вот возникает у него желание совершить своего рода подвиг именно по этой причине. Думаю, чтобы почувствовать себя неординарным, выделяющимся из толпы. Я могу ошибаться, но мне так показалось.
А вообще, я как всегда осталась в восторге от творчества Владимира Владимировича. Он истинный мастер языка. Я будто купаюсь в его словах. Цитаты можно выписывать бесконечно...

И юмор, как всегда. Тончайший и горький:

Замечательно!
Книгу читал Евгений Терновский. Я не слишком люблю его манеру исполнения, но в данном случае его меланхоличность как нельзя лучше подошла книге. Да и академичность исполнения и старую школу я люблю.

Как долго после «Лолиты» я обходила Набокова стороной. Проза автора показалась сложной для понимания, даже странной. Чего не могу сказать о «Защите Лужина», так как книга понравилась! Быть может оттого, что история шахматиста была написана много раньше, а значит, Набоков менее заковырист в своих текстах. И даже его обороты, стиль, манера письма виделись мне здесь необыкновенно чу́дными! Эти ностальгические нотки о России: расписная кукла на самоваре, березы, гнущиеся на ветру, крыши изб, поросшие мхом, колодец-журавль, рассохшееся ведро подле и рубиновое брюшко комара, со звоном приближающееся к тебе ранним утром, когда ещё так не хочется вставать, а легкий ветерок вырывает из окон ажурные занавески.

Так и рос маленький Лужин, кажется, любимый семьей и непонятый никем одновременно. На самом деле, семейное благополучие здесь видимое, родители давно опостылели друг другу, а интересы сына не рассматривались вовсе. Набоков рисует главного героя замкнутым и нелюдимым мальчиком, пишут, что Лужин младший был изображен аутистичным вундеркиндом. Юный гимназист сильно не тяготел к тем или иным наукам, а вот его способности гения проявились в тот момент, когда к Лужину впервые в руки попала коробка шахмат….

Значимую роль в жизни главного героя сыграет некий Валентинов – человек, занимающийся карьерой шахматиста, представляющий его на турнирах, на манер современного менеджера. И вот тут начинаются внутренние шахматные баталии, разворачивающиеся в голове персонажа. Стихия шахмат засасывает его, очень точно автор показал человека, помешанного на игре в буквальном смысле этого слова. Повзрослевший Лужин всё такой же одинокий, скрытый, обособленный. Но его сумасшествие заметно в каждом шаге: мужчина постоянно что-то бормочет себе под нос, делает какие-то пометки и вычисления на бумажных обрывках, тут же разрывает их в клочья и пишет новые догадки. Более того, для Лужина не существует окружающей обстановки - все предметы каким-то образом для него связаны с шахматами. Если пол, то это клетчатая доска, если стул, то – шахматная фигура. И он сам - уже не человек, а ферзь или ладья.... Здесь мне почему-то вспомнился фильм «Игры разума» и его главный персонаж математик Джон Нэш. И я подумала, был ли Лужин просто одиноким несчастным человеком, уставшим от своей гениальности, или … его проблемы были много глубже и касались психики? Действительно ли это был элементарный нервный срыв на фоне переутомления или отдаленные признаки шизофрении?

Касаемо семейной жизни Лужина тоже возникли вопросы. Если честно, я даже не поняла, была ли у них полноценная семейная жизнь в плане секса или это были отношения а-ля заботливая мама-сын? Да, Лужина опекала мужа, холила и лелеяла. Но с какой целью молодая особа вышла за него замуж? Только лишь благородно оградить от шахмат? За тучного и обрюзгшего мужчину с выраженной одышкой, у которого не было ничего за душой. С его стороны я не увидела страстной любви, казалось, наоборот, в какой-то момент жена опостылела Лужину. Она его на самом деле любила, её прельщало замужество за известным шахматистом или просто вопреки родительским советам?

А самое интересное, что имя главного героя за весь роман упоминается один-единственный раз в финале. Не могла не заметить этот авторский ход и задаюсь вопросом «почему?» Что может быть слаще для человеческого уха, чем его собственное имя, что может быть для него важнее? И будто намеренно Набоков лишает своего героя имени, ещё более превращая в безликого и серого человека. В общей сложности, это роман о жизни гения, который не смог понять и принять свою славу, упивался игрой, не замечая ничего вокруг, так и остался чужим среди своих. А были ли свои вообще?

Концовка произведения вполне предсказуема, хотя в один момент мне показалось, Лужин должен передать свой шахматный опыт маленькому Митьке, тем самым создавая некоторый жизненный круговорот. Но нет, всё оказалось намного прозаичнее. Знаменитый шахматист Александр Алехин сказал: «Я не играю в шахматы — в шахматах я борюсь». Для Лужина этот бой оказался неравным.

Вообще, для меня это приятное чувство, когда книга оставляет после себя множество вопросов, ответы на которые у каждого свои. Это было необычно и интересно, это заставляет задуматься, как прерванная шахматная партия с Турати, не дававшая покоя Лужину всю его жизнь.

Малоизвестный роман Владимира Набокова «Подвиг» произвёл на меня сильнейшее впечатление. По моему скромному мнению, это произведение – одно из лучших у Владимира Владимировича.
Тема эмигрантов и эмиграции как глобального явления проходит толстой линией в творчестве Набокова. Этим он очень близок к Ремарку. Наверное, поэтому я с большим удовольствием читаю произведения этих двух авторов. Но не буду отвлекаться и вернусь к роману «Подвиг».
Как и всегда, набоковский язык выше всяких похвал! Мне нравится его читать, о чём бы он не писал. Это как есть удивительное красочно оформленное блюдо из красивой тарелки ( даже если по вкусу оно будет совсем не подходящим). Завораживает меня Владимир Владимирович своим языком.
Перехожу к важным деталям романа.
Главного героя зовут исконно славянским именем Мартын. А вот фамилия у него красивая, инородная – Эдельвейс. Всё дело в том, что есть у Мартына европейские корни (уточнение – швейцарские).
У Мартына хорошее образование, пытливый ум, желание поиска и путешествий. Он напоминает лермонтовский «Парус». С одной стороны Эдельвейса жаль, а с другой – ему хочется позавидовать. Пока я сижу на диване и едва успеваю за географическими перемещениями главного героя, Мартын живёт полной и насыщенной жизнью. Я завидую его лёгкости, подвижности и смелости. Мне не свойственны такие риски. Зная свой характер, скажу, что не смогу вот так переехать даже в соседний город, потому что боюсь трудностей и люблю комфорт и стабильность.
Удивительно, что прочитала эту книгу только сейчас. Она мне никогда раньше не попадалась или же я просто её не замечала. Я думала, что ничего не может быть лучше «Защиты Лужина» или «Лолиты», а оказывается – может.

"...А в тихом домике зажжется свет,
И голос тоненький сорвется вслед:
"Куда ж ты, маленький? Мир полон бед!"
Ах, мама, маменька, я уж не маленький!
Ах, мама, маменька, мне много лет!

Серая лошадка в чистом поле скачет.
Вечно мать украдкой по сыночку плачет.
Ну, а он далече где-то затерялся,
На пути на Млечном след его остался."
(отрывок из песни на стихи А. Поперечного)

Главный герой, Мартын Эдельвейс, (необычная фамилия досталась ему от деда - обрусевшего швейцарца), - мечтательный, восторженный, с богатой фантазией и воображением, наивный маменькин сынок, чьё детство прошло в дореволюционной России. Он родился в состоятельной семье, отец был известный врач. Особенным впечатлением из раннего детства стала у него картина, изображающая тропинку в лесу. И маленький Мартын воображал, что может вдруг, попасть туда, на эту тропинку, ведущую в манящую, таинственную неизвестность. Позже, в детстве и юности, в своих мечтах Мартын видел себя благородным разбойником, пиратским капитаном, продирался через джунгли, по пути спасая и защищая хорошеньких барышень. И в реальной жизни, понимая, что настоящим хладнокровием он не обладает, всё же твердо решил всегда поступать так, как поступал бы на его месте смелый и отважный человек.

Во время революции и после смерти отца Мартына, мать с сыном эмигрировали в Швейцарию, к его двоюродному брату - богатому, сентиментальному, одинокому добряку, который обеспечил им безбедную жизнь и оплатил обучение Мартына в лучшем и дорогом Кембриджском университете.

Неизвестно как и когда, может ещё с той самой тропинки в лесу на картине, Россия стала для Мартына тайной, сказкой, заповедным местом.

Даже если теперь, после гражданской войны, она может быть стала похожей на, выдуманную им вместе с Соней, пугающую и непонятную Зоорляндию.

К своей экспедиции, так он назвал планируемый незаконный переход в Россию через её границу и через какое-то время обратно, он подготовился заранее. Добыл карту местности в бывшем Генеральном Штабе, в Берлине. Учился прикидываться кем угодно, никогда не теряться, всегда и везде уметь жить так, как требуют обстоятельства. Заранее написал восемь писем маме и попросил своего друга, Дарвина, отсылать их каждую неделю, чтоб его не потеряли дома. Дарвин отослал три письма, потом всерьёз забеспокоился, начал его искать и всем всё рассказал.

Так что это был за поступок? Сумасбродная выходка мальчишки, желающего испытать себя в реальной опасности? Ведь если он хочет побывать в России не как шпион, так почему бы ему не взять визу (у Мартына швейцарский паспорт). Но в том то и дело, что с визой он будет в России чужим, иностранцем. Ему не нужна виза. Он и в эмиграции остался русским и придёт в Россию русским, даже если это может стоить ему жизни.

Подвигом назвал эту опасную выходку, один из общественных эмигрантских деятелей (Зиланов), потому что люди эмигрантского окружения Мартына, как бы плохо не относились к большевицкой власти, и какие бы паспорта не имели, они по сути своей и в эмиграции остаются русскими.

PS: Эта книга - моё первое знакомство с творчеством Набокова. Сюжет конечно впечатлил (парня с мамой реально жаль), а вот язык - нет. Не нравятся мне витиеватые, заковыристые, туманные предложения, которые при чтении трудно воспринимаются и приходится их перечитывать.

«Быстрое дачное лето, состоящее в общем из трёх запахов: сирень, сенокос, сухие листья», – а ещё оно включало в себя шахматы. Странное это дело, конечно, столько игр было после, не сказать что их было много, но были же, однако нет, вот они, неизгладимые воспоминания из детства, их не забыть, на них держится всё: уютные вечера, спокойствие и счастье, смесь звуков – трели соседской канарейки, весело болтающие собаки, щебет юрких ласточек, и игра – на веранде, у окна или на крыльце, и какое трепетное чувство я, помнится, испытывала, когда брала в руки доску, открывала её и начинала расставлять фигуры (мне доверяли!). «Особый, деревянно-рассыпчатый звук», – и внутри что-то замирает... Впрочем, это набоковское, так что ничего удивительного, ибо пусть эта история и отличается от его первых двух книг, его слово узнаваемо, все эти восхитительные и очень живые образы, которые видишь, слышишь – а возможно даже и чувствуешь: «Побежала пушистая рябь по серому птичьему крылу на её шляпе», «Кто-то прикрыл дверь, чтобы музыка не простудилась», «Наступило такое предчувствие счастья, что, казалось, сердце не выдержит», – нет, ну как цепко... И, конечно, шахматное. Оно было везде – в кафельных плитках в ванной комнате, на рассечённой солнечным светом аллее, да даже на пироге, везде, везде квадраты, а значит и фигуры... Главный герой жил шахматами, они были для него всем, и то, как это было передано – именно это, а не сама суть игры, – восхищало. И пугало. Такое не может не пугать. «Мы имеем ходы тихие и ходы сильные».

«Больше всего его поразило то, что с понедельника он будет Лужиным», – тот факт, что история началась с того, что у героя будто бы отобрали его имя... Мать не видела своего ребёнка (не похож на её талантливого родителя, слишком чужой, а тут ещё измена мужа с её родственницей... мир для неё начал блекнуть), отец же мечтал вылепить из него выдуманный образ (белокурый мальчик, задумчивый, красивый... как тот мальчуган, о котором он писал свои книги), и вот этот маленький человек, который и без того был не как все, совсем закрылся, замуровался. Вот бы он занялся музыкой, это ведь так аристократично, продолжит дело своего знаменитого деда! Может и писателем быть, это тоже в какой-то степени красиво – пойти по стопам отца. Ну может и в науку пойти, так и быть... Но – нет. Все родительские мечты были разрушены. Учится плохо, с другими детьми не общается, да он даже на переменах не бегает, это совсем уж возмутительно!.. Разочарование. Обескураживающее, оглушающее. Окончательное. Ну и ладно... Уберечь его от издевательств сверстников? Помочь ему отыскать то, что действительно его заинтересует? Найти к нему подход? А зачем. Мать окончательно погасла, отец основательно погряз в сказочном, а Лужин волею случая отыскал то, что вызвало в нём бурю эмоций, и «что-то в нём освободилось, прояснилось», он обрёл... что? Себя? Нет. Смысл? Тоже нет. Он просто нашёл то, что заполнило внутреннюю пустоту. «Жизнь с поспешным шелестом проходила мимо, и вдруг остановка – заветный квадрат, этюды, дебюты, партии...».

«Что есть в мире, кроме шахмат? Туман, неизвестность, небытие», – шахматы стали для него всем. Вместо них могло было быть что угодно, математика, например, да та же музыка, и всё равно он бы оказался там, где оказался. Вот он уже взрослый, погрузившийся в иллюзорные грёзы, и опять рядом с ним люди, которым нет дела до него, него настоящего. Это и использующий его антрепренер, которому было наплевать на то, что происходит с его подопечным. Это и жена, которая подобрала его из жалости и пыталась его изменить, дабы он смог вести “совершенно нормальный образ жизни”. Но что это такое – совершенно... нормальный... образ жизни? Лужин не знал, но старался соответствовать тому, чего требовала от него супруга. Не играть в шахматы, не думать о них, взяться за что-то другое. Но – это чувство, что он – загнанная в угол доски фигура, которой необходимо защититься... но защититься от чего? Он не понимал. «Каждая пустующая минута лужинской жизни – лазейка для призраков», – и всё начало возвращаться, вот оно, его детство, тут и усадьба, и гимназия, и снова побег, только уже не на чердак... То, как с каким спокойствием он принял решение – «Нужно выпасть из игры», – не могло не вызвать какой-то непередаваемый внутренний ужас. Он ведь ни на секунду не поддался сомнениям. Он сделал последний ход, на сей раз уже окончательный, и то, что именно в этот момент впервые за всё повествование было произнесено его имя... впрочем, поздно. Было слишком поздно. «Никакого Александра Ивановича не было».

«— Лужин, проснитесь! Что с вами? — Реальность?». Задумка с именем зацепила чрезвычайно, да и в принципе здесь хватало таких эпизодов, которые так занятно было подмечать, дыра в кармане пиджака, ходы назад... Что касается самой истории, то после прочтения даже не хотелось рассуждать на тему того, чем были шахматы для героя на самом деле – ловушкой или спасением, потому что дело-то не в них, дело в других людях, ибо от них Лужин пытался защититься, от всех этих окружающих, которые не оставляли его в покое. Вот эти вот мысли его отца на тему будущей повести, мол, не дам вырасти своему мальчику-гению, пусть он умрёт молодым в кровати с шахматной доской, «его смерть будет неизбежна и очень трогательна», говорят о таких людях всё, они не терпят тех, кто чем-то от них отличается, даже если этот кто-то – их родной сын. И тут же – пресные речи о долге. Сам-то отец вспоминал о долге, когда изменял жене с её же троюродной сестрой? Это, видимо, другое... Сюда же относится и семья Лужиной с их фальшивой обстановкой с самоваром и картинами, а чего стоила та гостья, которая фыркала, дескать, тут у вас ужасно, а вот у нас!.. А чего ты тогда ездишь в другие страны и скупаешь там одежду и всё прочее? Опять же, это другое... Нет. На фоне этих лицемеров Лужин казался настоящим, потому что он в отличии от них был собой. Казалось бы, простая же истина: не лезь ты к другим людям, не подгоняй их под себя, уважай их границы. Но нет. Всегда будут лезть. Всегда. «Грусть, грусть, да и только».

Да, ты прав, кудрявый Гений! Жизнь наша не более, чем игра. Какая - это уже вопрос второй. Кто-то любит ломберный стол, кто-то - компьютерный джойстик, кто-то срывает голос на стадионах. И ни те, ни другие, ни третьи даже не подозревают, точнее до поры не задумываются, что все они - участники самой главной и важной Игры между Жизнью и Смертью.
Да, тот кто изобрел шахматы, безусловно был величайшим мудрецом. Или величайшим насмешником. Ибо абсолютно все и все мы подчинены именно этой доске из 64 клеток. И чья-то изящная, но неумолимая рука передвигает и передвигает по ней фигуры, создавая новый и новые комбинации.
Шахматы - это странное магическое зеркало. И, стоя друг против друга, фигуры видят, по сути самих себя, но.. другого цвета. Черный видят белое, а белые - черное. И каждая из фигур борется не с противником, а со своим собственным отражением в его глазах.
Кто такой Лужин? Прежде всего - он отражение своего отца. Тоже Лужина. Потом - отражение Валентинова. Отражение некоего Туратти. Его жизнь - система зеркал. Как если вы вдруг встанете с зеркалом возле зеркала. Бесконечно длинный коридор, словно состоящий из сотен крохотных дверей - вон, вон, там еще одна! И еще! Где? Где, та самая, за которой... Что там?!

Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна..

Вся суть этого гениального романа-загадки сосредоточена всего только в двух финальных фразах:
«

Партия завершена. Король не голый. Он мертвый. И у него отныне более нет ни лица, ни имени. В романе вообще нет ни одного имени, кроме вот этого, последнего оклика. Все герои безымянны. Может быть потому, что на земле мы носим не имена, а лишь их фикцию. А наше настоящее имя знает лишь Некая сила, которая призовет всех в День Страшного суда?
"Защита Лужина" - роман о единственной попытке стать самим собой, не подчиниться чужой воле. Но в тот момент, когда Король торжествует, игра заканчивается.
Finita la commedia. Проиграл Лужин или все-таки выиграл? Набоков, до этого словно тень следовавший за своим героем, комментируя каждый его шаг, сознательно отстраняется, давая каждому читателю романа сделать самостоятельный вывод.
Помимо всего прочего, есть еще одна непостижимая загадка этой книги - ее язык.
Когда вас в очередной раз спросят, "что такое осень?", не мудрствуйте лукаво, а просто скажите: "Над жнивьем по бесцветному небу медленно летела ворона". Этим коротким предложением, кажется, сказано все. И каждое последующее объяснение уже лишнее, как одинокий телеграфный столб за окном поезда.
Острота и филигранность набоковских фраз иногда достигают такой мощи, что даже теряешь суть происходящего в романе, а только следишь и следишь за этим алмазным резцом, высекающим какие-то совершенно невероятные мысли и образы:

Кстати, к вопросу присутствия Набокова в школьной программе. Не думаю, что учащийся старшего класса учебного заведения, которое раньше называлось средней общеобразовательной школой, а теперь имеет сотни названй и их модификаций. сможет полностью постичь всю необъятную глубину этих книг ( "Лолиту" однозначно выбрасываю на обочину. кому интересно - читайте мою рецензию на сие хулиганское творение ВВН). А вот в программу по русскому языку я бы набоковские тексты включила с дорогой душой. Просто , чтобы подростки хоть иногда слышали как звучит по-настоящему язык их родины.

За сим завершаю. Читайте Набокова. Это очень полезное чтение для ума и мысли.

Книга начинается с эпизода, в котором героя лишили имени, а заканчивается тем, что от человека остаётся одно лишь имя. Имя неизвестное читателю ранее, имя повторенное дважды будто эхо, имя и больше ничего.
Что мне осталось ныне... только имя.
И получается история человека без имени, с призрачной жизнью, в черно-белом лабиринте комбинаций, которые он силится разгадать, но они всегда оказываются сильнее его, какую бы защиту он не применял.
Очень страшная история человека, который не может открыться миру, чтобы понять его, или мира, которому не нужны такие люди, как Лужин, полные неведомой воды, которая уплывает сквозь пальцы, когда пытаешься ее разглядеть, или понять. Будто между человеком и миром стеклянная стена, сквозь которую очень трудно пробиться, и они существуют отдельно друг от друга, при том человек оказывается в более трудном положении, ибо он остаётся один на один со своими мыслями, со своими комбинациями. А равнодушный мир танцует свой танец и даже не замечает отсутсвие ещё одного танцора.
И если в детстве отстранённость ребёнка от мира обусловлена его малым опытом взаимодействия с ним, то дальше с годами, он так и не приближается к людям, и читать мне становилось труднее с каждой страницей. И казалось что текст создаёт третью реальность: то распадается на отдельные красивые звуки, то вновь сливается в мелодию и сам становится героем романа. И попадает в неуловимую бездну безумия.
Очень страшно.

«Защита Лужина» — одно из ранних произведений Владимира Набокова, поставившее автора в один ряд с великими писателями.

В романе прослеживается судьба мальчика – аутсайдера, который вырастает в одного из лучших шахматистов мира и погибает из-за этого. Но Набоков описывает гораздо больше. Он описывает нездорового ребенка, который становится тяжело психически больным человеком. Еще в детстве у Лужина появляются первые симптомы этой болезни. Замкнут, избегает контакта со сверстниками, вспышки агрессии, отсутствие эмоциональной теплоты даже к собственным родителям. Все что его интересует или вызывает хоть какую-то положительную реакцию так или иначе способно обходиться без других людей. Пазлы, фокусы. Чуть позже он знакомится с шахматами и это меняет всю его жизнь. Лужин делает быстрые успехи. В 14 лет он выиграет свой первый турнир, а в 20 уже прославленный мастер, разъезжающий по всей Европе. Турниры, сеансы одновременной игры, в том числе вслепую. Но в 30 лет Лужин уже имеет почти старческие черты лица, восприятие действительности, как и формальное мышление у него сильно нарушено. Социальные навыки практически отсутствуют. В какой-то момент напряжение перерастает в нервный срыв. Психоз. «“Идите домой”, – вкрадчиво шепнул другой голос… Лужин улыбался. “Домой, – сказал он тихо. – Вот, значит, где ключ комбинации”». Бред. Прямо от шахматной доски его доставляют в психиатрическую больницу. (Сегодня Лужину поставили бы диагноз «гебефреническая шизофрения».) Попытки вылечить, в том числе отлучением от шахмат, ни к чему не приводят, а лишь усугубляют развитие болезни. Постепенно Лужин обнаруживает, что его жизнь превратилась в огромную игру, в шахматы. Происходящие воспринимается им как некая сложная комбинация направленная против него и есть только один способ выбраться из этой игры. Выйти из нее.

Гениально!

Много пишут о том, кто из шахматистов мог бы послужить прообразом Лужина. Не уверен, что такой... такие были. Но вот история Боби Фишера, 11 чемпиона мира по шахматам имеет много схожих моментов.

Вторая книга подряд, которая меня шокирует и погружает в глубины безумия, одиночества и безысходности.
«Защита Лужина» - роман о жизни выдающегося шахматиста, дар которого проснулся в детстве. Наверно, главы о детстве главного героя понравились мне больше всего. Здесь и легкий, чарующий слог, и та самая атмосфера уходящего лета и подступающей осени, и отчужденность в школе. Я не сразу поняла, что Лужин – аутист, которые в чем-то поистине гениальны, как например, он в шахматах, но совершенно не приспособлены к обычной, бытовой жизни.

От чего же защищается Лужин? Вначале он ищет защиту от коварного дебюта Турати – соперника по шахматному турниру, но по факту – от самой жизни, что не принимает, отторгает его. Вначале его совершенно не понимали родители, слишком занятые своей жизнью. Отец, Лужин старший, так вообще нарисовал себе идеал сына-гения, который не соответствовал действительности, но тот предпочитал этого не замечать.

Потом Лужин выпадает из школьной жизни, не принятый одноклассниками. Наверно, в каждом классе есть такой «изгой», но для Лужина это стало настоящим мучением, однообразным и почти естественным, до той поры, пока он наконец не открывает для себя шахматы, в которых и скрывается от внешнего мира.
Знакомый отца Валентинов становится его «агентом», возит его по турнирам, но не обращает внимание на «Лужина-человека», не развивает его, и, в конечном итоге, взрослея, Лужин так и остается большим ребенком.

Можно сказать, что с женой Лужину везет, она становится мамочкой для этого большого ребенка. Хотя она и ухаживает за этим «несчастненьким», она так и не понимает, что творится с Лужиным. Этой своей тягой к «несчастненьким» она очень напомнила мне Джун из «Саги о Форсайтах» Джона Голсуорси.

Финал, конечно, меня поразил. Я не думала, что Лужин решит «выпасть из игры». Хотя, наверно, иного финала и не могло быть, ведь Лужин везде лишний, этакий инородный элемент, выпадающий из системы. Нигде ему нет места, а стройные правила шахматной игры, увы, не применимы к жизни.

Во времена блокады Ленинграда раненым солдатам устроили экскурсию по Эрмитажу. Экскурсовод показывал на пустые места от картин, и рассказывал о Караваджо там, где был Караваджо, о Рафаэле там, где был Рафаэль.. а они зачарованно слушали, смотря на эти погасшие "окна" тишины о мире, и казалось, что где-то под музеем, словно вторая часть шахматной доски, есть симметричное отражение этих окон, но только зажжённых, живых!

Квадраты шахматные окон ночей и дней.. Что наша жизнь - игра? Игры разума² ? Игра некоего пленённого и падшего духа с самим собой в ожидании приглашения на казнь ?
Это один из самых добрых и грустных романов Набокова. Лужин - эдакий неуклюжий и милый пингвин в своём забавном "фраке", с атрофией крыльев, живущий в чуждом мире людей, в неком мареве вещей...
В некотором смысле он двойник другого персонажа Набокова - Пнина, и в то же время некий Посторонний а-ля Камю, с задатками и внешностью Гамлета.
Не так уж и часто автор с такой любовью описывает своего персонажа, а тем более делится с ним самым сокровенным, что есть у человека - воспоминаниями детства.
У Лужина в роду были творческие люди, но мелкого пошиба. Некий мотылёк гениальности томился в коконе рода, но не мог воплотиться вполне ( ох, порой такой мотылёк бьётся в иной книге, вечере, народе..).
И вот, в Лужине, он словно бы родился, когда маленькому и одинокому мальчику открылся микрокосм шахмат. Но что-то пошло не так.
Ад и рай для женщины - иногда терять границы тела и души : в этом её поэзия и тайна. Лужин же, стал утрачивать границы между душою и миром, и как результат - утрата себя, растворение в творчестве и мире..узелок сердца, как на шёлковом платке факира, вдруг исчезает.
Такое ощущение, что на неком духовном плане, его бессмертное "Я" живёт в своём гармоничном мире, где предметы, люди, звёзды.. имеют иную тональность и родство.
Вот это стройное "Я" парит среди звёзд, а там, на земле, в этот момент грузное тело поднимается с одышкой по лестнице. Вот это "Я" наклонилось над дивным узором крыла мотылька - в этот же миг, там, на земле, авторучка в руках передвинулась, попала под луч, и радужный блик от неё расцвёл на листе...
И если в "Карениной" есть нравственный пат и "заедливость быта", то в Лужине - духовный пат и заедливость бытия.
Мата, т.е. смерти, ещё нет, ещё все фигурки зачарованно стоят на доске, но и сделать ход душа уже не может, если только тело, в безумии вдохновения не перепутает себя со своим бессмертным "Я", которое и не переставало двигаться и жить..
А теперь моя любимая тема - Достоевский и Набоков.
Само имя Лужина, символично промелькнёт в конце романа - Александр Иванович. Это имя мужа Исаевой, первой жены Достоевского, мужа, с которого был списан Мармеладов из "ПиН". Но в том же "ПиН", есть и сама фамилия "Лужин".
В романе есть эпизод прямо-таки эстетического катарсиса : врач запрещает Лужину читать Достоевского " ибо, как в страшном зеркале.." Удивительный момент, когда персонажа книги предостерегают от знания о том, что он всего-лишь персонаж, игра воображения писателя, творца..
Намеренно ничего не сказал о жене Лужина : обязательно прочитайте рассказ Набокова "Случайность", где есть персонаж "Лужин" и его жена и ....
Проблема сознания и бога, творца и его творения отражена во всех произведениях Набокова.
"Защита Лужина" сокровеннейшим образом связана с метафизической антиутопией Набокова " Под знаком незаконнорождённых".
Тема дождевой Лужи в начале этого романа, чернильная лужица, главный герой Круг...
Мир- един в своём вращеньи.
Душа Лужина зеркально вспыхнет мотыльковым бликом на окне писателя в конце "Под знаком незаконнорождённых".

Стихотворный p.s. от Ходасевича