Собрание сочинений в 4 томах. Том 2. Защита Лужина. Подвиг. Соглядатай. Рассказы

Один - бедный эмигрант в Берлине, который когда-то с опозданием доучился в пражском университете, написал диссертацию о славянофильских течениях в русской литературе. От него недавно ушла жена, он наскрёб денег на маленькую подержанную ёлочку, пять свечек, фунт сухарей, полфунта конфет и поджидал своих таких же друзей эмигрантов для того, чтобы встретить русское Рождество в Германии. И зовут его Лев.

А другой, по имени Серафим, сделал карьеру в России, стал спецом-хозяйственником, и теперь ездил за границу, занимаясь закупками. И оказавшись в Берлине по делам, он желает встретиться со Львом. А кто они друг другу и зачем им встречаться? Родные братья, которые не видели друг друга уже десять лет. Слишком большая разница между ними и их жизнями, и слишком много времени с последней встречи, чтобы эта встреча прошла в тёплой дружеской обстановке.

Нет, враждебной эту короткую беседу между ними назвать тоже нельзя. Разве что - неловкой, наполненной желанием поскорее её завершить, потому что разные миры, бывшие когда-то родными, отлетели друг от друга в разные галактики. Хотелось сначала написать, что со мной такого бы не случилось, потому что я всегда неплохо выхожу из подобных ситуаций, когда говорить не о чем, но нужно. Потому что обладаю способностью подстраиваться под собеседника, иногда, конечно, в ущерб себе, но зато вот такое кратковременное общение со мной не будет с оттенком неловкости. Но это, наверное, не тот случай, ибо здесь мешает личное - стыд, стеснение, родство, превратившееся в отчуждённость...

Набоков, как всегда на высоте. И тонко передаёт все эти филигранные движения души человеческой. Когда не знаешь о чём говорить, то помимо пресловутой погоды можно вспомнить, например, как звали собачку общих знакомых. Правильно и как же просто, господи - Шутик!

Не могу оценить данное произведение русского классика. Для меня оно оказалось слишком сложным. Понять всю глубину мне не удалось. Что-то по поверхности ощутила сама, что-то открывала с помощью анализа произведения в интернете, хотя, как оказалось, я многое отметила и из того, что нашла у критиков. Но не мое, не сложилось, как того хотелось.

Прекрасный язык. Как всегда атмосфера у писателя превосходна. Даже погружение в психическое расстройство героя передано реально и осязаемо. Его страхи, его чувства и ощущения, одиночество и потерянность, одержимость шахматными задачами. С раннего детства замкнутый, настороженный, превратившийся в еще одного Лужина без имени, маленький шахматный гений, но без внешности, без мечты, без необходимого запаса качеств для жизни среди людей. Кого он любил? Кто его любил? Были родители, но не оставили они в сыне своего тепла, чужие, далекие люди. Как яркий огонек, милая, добрая тетя, открывшая для мальчика шахматы и вселившая надежду, что может вот оно, что придаст смысл его серой жизни. Мальчик рос, но разве что-то сильно изменилось?

Если ребенка полюбить проще, то, как полюбить взрослого человека, который спрятался в свое раковине, ничего не видит вокруг. Я удивлена, что В.Набоков нашел для Лужина - её. Она прекрасна в своем терпении, в стремлении, в своей нежности к потерянному человеку, в борьбе против засасывающего шахматного мира. Ему повезло, что она была. Вот только мне жаль эту безымянную женщину. Я так и не поняла, была ли она счастлива рядом с Лужиным хоть недолгое время. Бесконечные партии с сильным противником, и ни одной победы, чтобы немного почувствовать ее вкус. Игры разума или самой жизни. И еще одна незавершенная партия... Сколько же их таких.

Долго можно размышлять над романом, задаваться вопросами, блуждать в лабиринтах психики героев, но точек я для себя не поставлю. Ощущения странные, как будто у меня всё переставили в голове и не туда, куда надо, теперь хочется заняться уборкой. И шахматы, надеюсь, не станут ассоциироваться у меня с безумием.

Не могу похвалиться своей особенной любовью к Набокову, но продолжаю читать его рассказы. Вопрос - почему тогда? Наверное, во мне говорит не самая светлая сторона моей души. А именно - любопытство. Да, любопытство - не самая прекрасная часть наших натур, хотя и полезная часто. Я всегда думаю, открывая очередной его рассказ - ну что на этот раз, кому вывернишь душу наизнанку? Почему я считаю, что интересуюсь им, не с самыми светлыми чувствами? Потому что я знаю, что в итоге он никогда не уврачует моей души, как, например Чехов или Достоевский, которые подчас тоже нелегко даются, но после них хочется у себя внутри сотворить "генеральную уборку" с выкорчёвыванием сорняков натуры. А Набоков при всей своей чуткости, тонком психологизме и филигранном языке, меня никогда не лечит, а наоборот часто открывает то, что я бы предпочла не знать вовсе. Я вместе с ним постоянно залажу под чужую кожу или наблюдаю чужое горе, или тоску, я уж молчу о пороках, которые он часто смакует до неприятной тошноты. Хорошо, я это всё вижу, словно чужое грязное бельё - и что дальше? Пойти и включить любимую мелодию, чтобы сменить внутренний фон или выпить бокал вина, чтобы полегчало?

Вот и в этом рассказе. Учитель и ученик. Расцвет и увядание. Стареющий и "тлеющий" Иванов:

"Он долговяз, смугл, не очень молод; чёрная борода, когда-то надолго отрощенная и затем (в сербской парикмахерской) сбритая, оставила на его лице вечную тень: малейшая поблажка, и уже тень оживала, щетинилась. Он верным пребыл крахмальным воротничкам и манжетам; у его рваных сорочек был спереди хвостик, пристёгивавшийся к кальсонам. Последнее время он принужден был бессменно носить старый, выходной чёрный костюм, обшитый тесьмой по отворотам (всё остальное истлело) и иногда, в пасмурный день, при нетребовательном освещении, ему казалось, что он одет хорошо, строго. В галстуке была какая-то фланелевая внутренность, которая прорывалась наружу, приходилось подрезывать, совсем вынуть было жалко."

И рядом с ним молодое и свежее "совершенство" Давид:

"Урок кончался, Давид спешил показать что-нибудь — автомобильный прейскурант, кодак, винтик, найденный на улице, — и тогда Иванов старался изо всех сил проявить смышлёное участие, — но, увы, он был не вхож в тайное содружество вещей, зовущееся техникой, и при ином неметком его замечании Давид направлял на него бледно-серые свои глаза с недоумением и затем быстро отбирал расплакавшийся в ивановских руках предмет. И всё же Давид был нежен."

Их совместное времяпрепровождение закончилось весьма трагично для одного из них, будто жизнь утилизовала то, что и так тлело... Но дело не в этом. Как почти всегда при чтении Набокова, я испытывала какое-то сжимающееся чувство внутри себя, вернее их было несколько. Это и жалость к такому тщедушному человечку, и какой-то невольный стыд за него, и понимание, что так сложилась жизнь и многие не виноваты в том, каковыми она их слепила. Это и чужая, быть может, даже неосознанная боль героя, созерцающего мир, но будто находящегося немного в стороне, а вернее, внутри своего ветхого панциря. Мне казалось, что я даже чувствую залежалый запах одежды этого человека, как и его постоянную закрепощённость. Одним словом, тяжело... Тяжело, будто на душу навалилась виртуальная плита безысходности и осознания теневой стороны нашей реальной жизни, в которой много всяких грустных миров, от которых мы часто отводим взгляд...

Набокова я распробовала не сразу, а постепенно, по кусочку, по капельке. Нужно сразу сказать, что в любви признаваться его произведениям не посмею, потому что не всё всегда до конца понятно. Повсюду расплывчатые и выпуклые образы, которые напоминают французский сыр с плесенью- на большого любителя товарищ Набоков! С каждой страницы веет аристократичностью, изысканными манерами и особенным отношением ко всему, что возможно в жизни человека и его окружения. Тут и страсть, и порок, и игра, и шахматы, и мягкотелость героя. Талантливый мужчина среди бестолковых и мерзких женщин. Это моё субъективное восприятие. Мне всегда жаль героев Набокова. Они все какие-то не самодостаточные, несчастные, непонятые близкими и родными, чужие обществу и самим себе. Возвышенное принижено, низости приподняты до небес. У меня перед глазами стоит картинка, как писатель творит свои шедевры за широким письменным столом под светом небольшой лампы, периодически пожёвывая бутерброд и запивая его сладким чаем. Нравится мне Набоков, а чем- не скажу, потому что сама без понятия! В этом и есть магия писательского мастерства!

Грустная история о шахматисте. Я надеялась, что человек вырастет, добьется всего, о чем мечтал. Но жизнь совсем другая. Этот мир для грустных.

Лужин сильный и интересный персонаж. И все мы, как Лужин. Он гений, но совершенно не понимает, как жить. Даже не смог понять, что в него кто-то влюбился. И вот есть у него шахматы - его личный способ укрыться от этого непонятного мира. Место, где есть четкие правила, и достаточно следовать им и считать ходы.

И мне очень жаль жену Лужина. Я не поняла, каково ей было жить с таким человеком, и как она справилась с финалом этой книге. Хотелось бы больше узнать о ее судьбе, таких женщин очень много.

В общем, я начала с этой книги и дальше потихоньку двигаюсь по Набокову, очень понравился язык.

Несмотря на то, что не все Набоковские произведения мне заходят одинаково хорошо, я каждый раз открываю его книги с предвкушением, потому что чаще да, чем нет, и в большинстве случае мне интересны и его сюжеты, и его филигранная языковая игра, когда читаешь и понимаешь, что можно чуть ли не любую фразу выдернуть из контекста и любоваться ей отдельно, поворачивая под светом собственного разума то одной, то другой гранью. И вот с "Соглядатаем" всё сложилось очень удачно, совсем небольшая, к моему удивлению, повесть смогла и увлечь происходящим, и заворожить великолепным слогом.

Главный герой, бОльшую часть произведения остающийся безымянным после унизительного инцидента, когда его избивает муж любовницы, решает застрелиться, но смерть это не конец... По крайней мере в его случае, посмертие подозрительно напоминает ту самую действительность, в которой он был при жизни, но он-то знает, что всё это игры человеческого разума. Тем не менее играть нужно по правилам, а потому гг, выйдя из больницы, находит новую работу, снимает новое жильё, заводит новых знакомых. Среди которых более всего ему интересны молодая женщина с необычным домашним прозвищем Ваня и некто Смуров, которого гг подозревает в романе с этой самой дамой.

Его навязчивая идея заставляет его провести целое расследование, чтобы раскрыть все грани личности молодого человека, но читатель найдёт подсказки, ведущие к правильному ответу, гораздо раньше. Только это не прибавит ясности, Набоков здесь накрутил-навертел столько пластов, что всю историю можно воспринимать даже не двояко. Реальность или мистика-фантастика? А может игры больного воображения, выверты психики, что не смогла справиться с жизненными обстоятельствами? Реальные люди, призраки, выдуманные персонажи или лишь грани собственного Я? Автор не даст конкретных ответов, но в том-то и суть, они были бы лишними, слишком примитивными для задумки автора.

Главный герой, молодой человек, - одинокий, беззащитный, не умеющий и не желающий за себя постоять, но считающий себя в чём-то замечательным, интересным. Окружающий мир кажется ему жестоким, расчётливым, самодовольным, источником постоянного беспокойства и нервного напряжения. Запросто наплюёт в душу, унизит, не пожалеет, растопчет.

Поверив в своё самоубийство, в то, что он уже мёртв и что окружающий мир только плод его воображения, главный герой объяснил себе своё послесмертие не банальным загробным миром, а тем, что он существует, как наблюдатель (соглядатай), лишь постольку, поскольку он существует в сознании других людей, с которыми был когда-то знаком, а его самого нет. Эта вера стала своеобразной ментальной защитой от окружающего мира, которая сделала его абсолютно неуязвимым, потому что его самого нет.

Поверив в свою неуязвимость, главный герой, Смуров, обрёл спокойствие и счастье.

Кроме веры в выдуманную им неуязвимость, во всём остальном главный герой вполне адекватный и вменяемый. И дальше у него всё может сложится неплохо. Кашмарин, чтобы загладить свою вину перед ним, обещал устроить его на службу, где он будет получать втрое больше. И возможно со временем ему удастся устроить счастливо личную жизнь и тогда, его уже не будет страшить, что его лёгкий и безответственный сон может оказаться явью. Ему будет всё равно, это будет уже не важно.

Печальная, но в общем-то показательная, и что самое удивительное - невероятно сильная в художественном плане история про несчастного великого шахматиста, для которого сама жизнь стала шахматной игрой.

Вот что бывает с гениальностью, которая брошена одна в среди людей, не будучи к ним приспособленной. Все то же самое, что обычного человека бросить в обычное, пусть даже теплое, пусть даже без акул море, но без спасательного круга. Выплывает или нет? Черт его знает, может и выплывет. Но вряд ли.

Вот так и Лужин со своей замкнутой гениальностью. Которая проявилась на фоне того, что

Я, кстати, часто замечал, что у тех людей, у кого в детстве были проблемы с общением, очень сильно развиваются какие-нибудь навыки или таланты, и стать общепринятым гением им не позволяет, пожалуй, недостаточный коэффициент везучести. Но зато этот талан компенсирует замкнутость. Как в случае с органами чувств. Помните анатомию - если человек теряет одно, обостряется другое. Если теряет два - то очень сильно обостряется третье. Одновременно слепой и глухой сильнее чувствует запах и вкус. (И деньги определяет на ощупь ничуть не хуже зрячих).

Хм... хм... уж не социальная ли теория у меня получается - чем больше искусственно создавать замкнутых в себе одиночек, тем больше гениев можно вывсети?

Бред, конечно. Иначе будет слишком много "выпадений из игры".

Что еще. Ах, у Лужина все-таки было имя. Александр Иванович... Как просто-то!

*****

Это уже четвертый мой роман Набокова, и каждый раз я вижу его в новом свете. Общее только одно - удивительный, оригинальный слог и стиль. Но пока что это - лучшее, что я прочитал у него. Интересно, что будет дальше?

Пока читаешь эту странную, но гениальную книгу, в голове вертится тысяча замечаний и мыслей, которыми хочется поделиться со всеми, кто только захочет слушать. Они не покидают и тогда, когда книги нет в руках, и ты занимаешься совершенно посторонним делом. Мыслями я постоянно возвращалась к пространству этого романа, оно, словно перекликаясь с одной из главных тем книги, похоже на шахматную доску - ограниченный квадрат, в котором протекают комбинации ходов, комбинации ходов жизни. И действительно, уже после середины книги появляется ощущение того, что ты сам закольцован, погружен в совершенно странную, таинственную атмосферу, которая появляется как раз не от того, что есть тайна, а потому, что тайна в каждом действии, в бездействии, просто в повороте стрелок часов или взгляде прохожего. Каждая мелочь кажется важной, во сто крат увеличенной через этот особый взгляд. каждое предложение в "Защите" - это красивая, законченная конструкции, и, наверное, поэтому я не буду добавлять цитат сюда. Решительно в каждом абзаце можно найти что-то такое, от чего замрешь, пробуя на вкус эти слова и выражения, это виденье мира.
Но вот в чем дело, когда книга заканчивается, ты сидишь в полном ступоре и не знаешь, что сказать и что думать. Даже с расчетом того, что только слепой не поймет, что к чему идет финал. И тем не менее, так мрачно, и полно он описан, что выворачивает наизнанку. История не столько про личность, не столько про шахматы, не столько про страсть игры, а про безумие, овладевающее человеком, который даже не понимает всю степень своего горя. Это и есть идеальный безумец - тот, который считает, что он абсолютно здоров. Ах, милый Лужин, сначала ты вызывал во мне отторжение: странный, чуждый этому миру мальчик, без сильных чувств, переживаний, даже не зеркало окружающего мира - картоночка, занавесочка, хилая фанера. Со времен вроде бы этот образ укореняется. Этот человек будто и не человек вовсе, но Боже упаси, считать, что он наделен какими-то магическими свойствами, демонической силой или ангельскими чертами. Это просто кто-то другой, кто-то совсем иной от остальных, чуждый миру, близким, случайным людям. Кажется, что человеческих, общепринятых черт у него нет вовсе, и даже тот факт, что все в книге обращаются к нему по фамилии, не упоминая имени, только подчеркивает это чувство. И тем удивительнее, приятнее обнаруживать в нём чувства, привязанности, эмоции. Они тоже странные, не совсем понятные, но они есть и описаны так трогательно, что невольно начинаешь сопереживать этому несчастному герою, который по воле судьбы или какой-то её злой шутки, застыл в безумном, тягучем состоянии, потерял грань между шахматным миром и миром реальным, точнее, даже не делает между ними различия.
Печальная книга о чужой болезни, о чуждой реальности. Пугающая, обнажающая мир безумца, позволяющая даже самому почувствовать себя немного безумным, проникнуться этой страстью и новым смыслом. Я бы даже сказала от себя, заставляющая взглянуть на привычный мир под новым углом, попытаться притормозить и обратить внимание на свое внутренне состояние, посмотреть со стороны на людей и их страсти. Ведь всегда очень страшно заглянуть за привычную дверь и обнаружить там черноту и бесконечности необъятной, ускользающей мысли.

"Защита Лужина"
Мы тут с девочками недавно дочитали в совместных чтениях роман Набокова (любимого Набокова!) "Защита Лужина".
Скажу честно, я не влюбилась. Пока из всего прочитанного мой фаворит " Камера обскура " и "Письма к Вере".
Не исключаю, что я поверхностно отнеслась к Лужину. Читала не вникая и не обращая внимания на мелкие детали,  которые тут на самом деле не " мелкие ", а очень даже важные, и которые раскрывают не только Лужина как персонажа, но и вообще смысл романа.
Надо будет перечитать его в будущем, более вдумчиво.
И хочу спросить у вас (тех, кто читал) вам понравился роман, вы уловили смысл?