Собрание сочинений в 4 томах. Том 2. Защита Лужина. Подвиг. Соглядатай. Рассказы

В шахматы с всесильным противником играли многие. К примеру, бесстрашный рыцарь Антониус Блок, который, к несчастью, пал смертью храбрых, или Сиракузец Паоло Бои, шахматист и авантюрист, который же, говорят, даже потеряв в размене своего черного ферзя, довёл партию до победы и поставил противнице-смерти мат в два хода.

Поединок же Лужина начинается прекрасным дебютом, но даже такой гроссмейстер не в силах оценить масштаб противника, который на каждой клетке-странице, раз за разом,дает ряд ложных подсказок, обманных движений, направленных на то, чтобы сбить его со следа. В миттельшпиле комбинация усложняется, перемещаются и жертвуются фигуры, сначала пешки, после слон, а затем дважды появляется приманка в виде ладьи, против которой невозможно устоять, и это позволяет всеведущему противнику заманить в ловушку и нейтрализовать ферзя Лужина, лишив, таким образом, короля его самого сильного защитника.

Лужин до последнего считает, что это обычная шахматная партия. Однако ходы являются автобиографическими. Его призрачный противник — судьба, и проиграть партию —значит потерять рассудок. Он ошибочно верит в возможность победы.

И когда его защита не помогает ...

А, может быть, тучный, сгорбленный, вечно небритый Лужин, Лужин в своем мохнатом темно-сером костюме, трясущий головой и клацающий зубами на жену – вовсе и не король этой партии.

Возможно он  ведет две партии сразу, в обеих его черный конь окружен на фланге, и, входе тяжелой работы над защитой, он приходит к мнению, что единственный выход из этого положения – пожертвовать им. И тогда Лужин становится жертвой собственной защиты. Он уходит с шахматного поля жизни. Убирается с шахматной доски неведомой рукой, до следующей партии.

Быть одержимым - когда фокус внимания концентрируется в одной точке, что может быть прекраснее, когда успокаивается разум в строгих рамках арифметических примеров. Как уютно в этом категоричном черном и белом, как удобно думать схемами. Сделай мне понятно. Убери лишнее, смахни со стола все предметы, оставь на поверхности только стакан. Только стакан - это же так очевидно. Я не хочу контролировать, да и не могу, весь этот хаотично разбросанный мир над головой, под ногами - вокруг. Я постоянно в уме моделирую. е4 b6 a4. Черный мягкий бархат портьер отгорадил мой горячечный разум от мира.

Это мой второй прочитанный роман Набокова, и да, ожидания были очень большими. Тяжело писать рецензию на такой известный роман знаменитого писателя, но постараюсь просто обьяснить свои ощущения от прочитанного. В романе нет никакого развития сюжета - это описание восприятия мира в начале книги мальчика, а затем взрослого мужчины-аутиста, и единственная определяющая доминанта этой жизни - шахматы. А потом в этот мир приходит женщина, чтобы любить и защищать, так, как она это понимает и умеет. Я не очень понимаю и принимаю книги, в которых нет ни попыток заставить размышлять, ни попыток исследования, ни описаний чего-то важного. Здесь было чтение ради чтения , безупречно красивый текст, который мне ничего не дал, ничего не добавил и не убавил в моем восприятии мира. Возможно, другие попытки чтения этого автора будут более удачными

«Защита Лужина» - это роман о шахматном гении, который с раннего школьного возраста увлекся игрой в шахматы. И с тех пор, как он взял доску и сделал первый ход, реальный мир практически полностью перестал существовать для нашего героя. И это не преувеличение! Прочитав первые главы книги, Вы это поймете. Шахматы заменили Лужину все удовольствия, да и не только удовольствия, ведь даже в обыденных вещах и действиях наш герой искал верную комбинацию шахматных ходов, верный шахматный ответ. Даже в повседневных рисунках жизни он видел черно-белые клетки шахматной доски, а в очертаниях предметов - очертания шахматных фигур. Лужин буквально живет своей игрой, отдавая ей все умственные, а порой и физические силы. Вне своей игры шахматист живет лишь по наводке рядом находящихся людей (написать слово «близких» не поворачивается рука) - родителей, Валентинова, супруги. Позволю написать, что для них существует только лужинское бренное тело, а вот душа - она только в игре! Таких людей, как главный герой, единицы. Их жизнь важна для прогресса в какой-либо области. Но как страшна их жизнь, их маниакальная страсть к любимому предмету! На последних страницах романа мания Лужина ощущается читателем достаточно остро. И тут нетрудно понять - вне своей игры Лужин не существует. И он делает свой последний шахматный ход. Такой конец, увы, был ожидаем. Скажу больше, он был неотвратим.

Книга эта небольшая по объему, но по своему замыслу она мастодонт. Я читала это произведение немногим больше двух недель, что сродни крупному серьезному роману. Больше пары глав в день осилить не удавалось, филигранный слог Набокова здесь был достаточно тяжел, концентрирован. Как наш герой играет в шахматы, так и автор играет в слова и смыслы. Хочу еще хотя бы раз перечитать этот роман, но предчувствуя всю сложность написанного, не знаю, когда к нему потянется рука. Признаюсь, послевкусие после прочтения тоже было не из приятных, этот роман вполне может довести до некоторой степени апатии или ввести в «нечитун». 

Лужин — шахматист. Шахматист, у которого шахматы просто в каждой клетке организма. Даже свадьба и та походит больше на удачную игру. Это приводит к тому, что Лужин сходит с ума и приходит к выводу, что нужно закончить свою самую последнюю партию.

То, что с Лужиным что-то не то, прослеживается с самого детства. У Лужина нет имени, он его будто бы теряет и остается просто Лужиным. Он совсем нелюдимый, и когда он получает доступ к шахматам, его мало что интересует, кроме этой игры.

Вторая книга про шахматы за этот месяц, и на этот раз, увы, мимо. Вторая попытка в Набокова, и все-таки не совсем мой автор.
Невероятно красивый язык, шикарные описания, вплоть до вкусов и ощущений (то же варенье во рту), но все-таки ну не нахожу я с ним чего-то того, чего бы мне было нужно.

Книга с которой началась моя любовь к В.В.
Писать настолько красиво- просто незаконно!!!

"-Произошел оптический обман: он вернулся в жизнь не с той стороны, откуда вышел, и работу по распределению его воспоминаний взяло на себя то удивительное счастье, которое первым встретило его".

Роман об аутентичном шахматисте-эмигранте. И соответственно, тут очень много шахмат, которые впрочем, очень украшают повествование.
На протяжении всего романа автор будет виртуозно "взбалтывать,но не смешивать" шахматные термины и потрясающе играть словами.

Поэтому я просто не могу не сверкнуть этими алмазными примерами, дабы и ваш глаз зацепился за их блеск

"-Уже входя в столовую, он заметил, что несёт в руках большую плюшевую собаку с розовыми подошвами. Он ее положил на стол, и сразу к ней спустился, как паук, пушистый чертик, повисший с лампы. Комнаты потухли, словно сдвинулись части телескопа, и Лужин оказался в светлом коридоре."

"- Из магазина говорящих и играющих аппаратов раздалась зябкая музыка, и кто-то прикрыл дверь, чтобы музыка не простудилась."

Удивительная, конечно, книга. Одна моя хорошая знакомая давеча про другую книгу сказала: «Так плохо, что даже хорошо». Вот в случае с «Лужиным» лично мне хочется сделать инверсию - «так хорошо, что даже плохо».

Не знаю, с какой конкретно книги в прошлом году началась моя любовь к Набокову, но не восхищаться им определенно нельзя. Но порой это восхищение приносит физическую боль.

«Лужина» я читала долго. Месяца три, если не больше. Несколько раз порывалась бросить, но совесть не позволила. Именно по причине того, что было слишком хорошо. У Набокова потрясающий язык. Он жонглирует образами, как заправский фокусник, но конкретно в этой книге мне показалось, что он «переборщил с апельсинами» - слишком много, слишком тяжело, отчего становится слишком липко, и шансов выбраться из всего этого практически не остаётся. Я никогда не жаловалась на свое воображение, но тут даже оно давало сбой. Просто от нагромождения «красоты». Словно ты муха, попавшая в варенье.

Если отвлечься от моего аллегоричного утопления в книге, то лично мне хочется отметить название. Для меня оно вместило сразу несколько смыслов: это и понятие в шахматах (собственно, книга именно про шахматиста), и защита Лужина женой от него же самого, и его собственная защита от окружающего мира. Я так увидела. Не претендую.

Но книга определенно сложная. Хотя ради самого Набокова, если вы так же питаете к нему слабость, и неимоверно красивого языка, почитать советую. Но прям рекомендовать-рекомендовать не могу.