Собрание сочинений в 4 томах. Том 2. Защита Лужина. Подвиг. Соглядатай. Рассказы

Данная повесть Набокова станет приятным сюрпризом для любителей Достоевского и странным открытием с последующим не менее странным разговором со своими взглядами для тех, кто любит Набокова, но не любит Достоевского, кто так и не заметил того мучительного разговора между Набоковым и Достоевским, красной нитью проходящего через всё творчество Набокова.
Творчество Достоевского стало для Набокова почти наваждением, ̶ф̶а̶у̶с̶т̶о̶в̶ы̶м̶ ̶ чёртом, с которым в бреду общался Иван Карамазов.
А если и сам мир - бред наваждения и сон? Если и сон порою "остывает явью"?
Если маленький человек, почти по-Достоевскому, трагически ощущает тёмный и холодный вес навалившейся на него телесности большого и равнодушного мира?
Есть обнажение души, а есть обнажение судьбы, её призрачная неприкаянность, когда вся душа, словно на кончиках пальцев - больно, душно касаться мира...
Хочется во что-то воплотиться, сбыться, быть может - умереть, зарывшись в чужую жизнь, в смерть, в подполье жизни, прижавшись к тёмным цветам, чувствуя их роскошно-близкий запах. Пусть звёздный, лёгкий мир где-то над тобой матово, прозрачно шумит, словно бы видимый, слышимый сквозь голубую глубину сна. Только бы отдохнуть от "бессонной пестроты жизни", умереть чуть-чуть, на какой-нибудь мысок сердца, но умереть так, чтобы, словно в стихе Лермонтова, чувствовать тихий звон жизни...

С первых строк повести, ненавязчиво нагнетается тема призрачности мира и души. Маленький, смешной и жалкий человек ( боже! как трагически вырос образ маленького человека со времён Гоголя и Достоевского!), затерявшийся в чужой стране, вне родины, словно вне тела.
В ночи улиц проносятся газовыми шарами планеты фонарей... Маленький человек, с фамилией одного из мальчиков из "Братьев Карамазовых", поднимается по лестнице в квартиру своей замужней любовницы, которая попросила её проводить, захотела показать какую-то книгу про русскую девушку Ариадну...
Странно... И эта пошленькая женщина. и другая его возлюбленная, портниха, что была ещё в России, имели схожую полноту, нечто общее, словно бы этот избыток телесности, смутно говорил, напоминал о неприкаянности обнажённой души, ищущей себе воплощения, тела.
И эта портниха, и эта книга про Ариадну, словно бы являются частью той нити, которая не даёт соглядатайствующему герою, и нам, соглядатайствующих за его соглядатайством, заблудиться в рушащемся лабиринте перелистываемых страниц, в лабиринте отражений.

Как хочется чистой и вечной любви, хочется быть прекрасным и смелым, а не смурой, осунувшейся душой, судьбой, ложной судьбой, скитающейся по ложному миру, целуя чужие, холодные губы, тела...
Может, это не наш герой живёт, целует?.. Что там говорил Пруст о невозможности понять, отразить человека во всём протяжении его души? Для каждого живого существа, для цветов, по которым идёт человек, он будет бесконечно разным, и каждый унесёт с собой его отражение, другого его, и он, странно, кошмарно будет жить вне себя; его беззащитный образ в мире будет обезображен, искривлён, отразившись в зеркалах чужих впечатлений.
А где он, настоящий? Может, его, настоящего, вовсе и нет? Может, и мира настоящего - рая, тоже нет?
Рай - это подлинный мир, увиденный однажды одним подлинным человеком среди бесконечно двоящейся людской мнимости, думающей, делающей, желающей из века в век одно и то же, словно бы живущей и чувствующей по заколдованной орбите Дантова круга.
Но как же хочется найти себя подлинного! Найти то самое исконное зеркало - любовь, того самого человека, а не его отражение, отражающего, словно сон во сне, твоё отражение!
Наш герой подрабатывает гувернёром у двух мальчиков ( телесное эхо двойственности частых отражений в повести).
Однажды, к нему звонит разгневанный муж его любовницы... В какой-то миг, словно в спиритизме телефонной связи, наш герой говорит в холостую - как чуть позже, его сердце и жизнь провернуться в холостую, - с пустотой, темнотой, словно бы стоя перед тёмной немотой ничего не отражающего зеркала.
Происходит избиение нашего маленького человека на глазах у детей - последняя капля муки и стыда обнажённой души, и, как выход - самоубийство.

Вот тут то и начинается самое интересное : тема Достоевского, самого дальнего, кошмарно-дальнего уголка подполья жизни - смерти, тема "Двойника" и гениального рассказа Достоевского "Сон смешного человека".
Тут - виток спирали сердцебиений, их мучительных пересечений с жизнью, сознания - с бытием, с которым оно не может породниться вполне, но не может и покинуть его - "о сладкий ужас солипсизма!" - "друг друга отражают зеркала, взаимно отражая отраженья"
Читатель должен сам решить, является ли всё дальнейшее происходящее - сном нашего смешного человека, или же сам мир является чьим-то жутковатым сном?
Кто-то проснётся в Эдеме ли, в Аду ли, протрёт глаза дрожащим крылом, проведёт им по холодному и влажному челу, и грустно улыбнётся...
А быть может, где-то ̶п̶о̶д̶ ̶б̶а̶л̶к̶о̶н̶о̶м̶ ̶м̶и̶л̶о̶й̶ ̶В̶а̶н̶е̶ч̶к̶и̶,̶ ̶о̶т̶в̶е̶р̶г̶ш̶е̶й̶ ̶д̶у̶ш̶у̶ ̶и̶ ̶л̶ю̶б̶о̶в̶ь̶ ̶̶н̶а̶ш̶е̶г̶о̶ ̶г̶е̶р̶о̶я̶,̶ возле русской границы, расправив руки крестом, лежит в цветах человек, и сонным взором смерти смотрит на темнеющее небо; в голове проносятся прозрачные мысли о милой Ванечке, которую он часто видел когда-то в книжном, видел с книгой о какой-то Ариадне, но так и не решился к ней подойти.

Продолжение

Любители Достоевского приятно подметят в словах г.г. мысль Кириллова из "Бесов" о страхе не смерти, но боли, большем, чем сам страх смерти, словно бы что-то в душе понимает, что смерти - нет, словно бы что-то соглядатайствующее в душе, делает шаг в сторону, в тень смерти, и уже оттуда, чувствует ужас жизни, бесконечно уплотнившейся до огненной, голубой точки боли.
Звезда умирает, но свет от неё живёт и виден через мириады лет. Человек умирает, и свет его души, отражаясь в душах других, живёт до тех пор, пока живы и они.
Но если Кириллов хотел убив бога, стать богом, то здесь - маленькая душа становится "божком" маленького мирка, творимого по инерции бессонным, немигающим сознанием. Как заметила Адриана Ностра - "голая душа встретилась с телесным призраком двойника мира..."
По словам Набокова в одном из его интервью "душа героя проходит сквозь собственный зеркалами обставленный ад".
И если герой Кафки искал Замок в бездушных декорациях мира, то герой Набокова ищет свою любовь, Беатриче, в замковых лабиринтах Ада.
Алый клубок сердца, брошенный в лабиринты перерождений, жизни, разматывается, тает на глазах, и вдруг - исчезает.
Смертельно важных декораций, успокоительный обман, сквозится странным светом...
Вот возле того дома, девушка гуляет с собакой. Но если присмотреться, то поводок подвешен в воздухе, и собаку выгуливает ветер ночи. Просто воображение не успело дорисовать удалившегося человека, как что-то в мире не успевает дорисовать, "докрасить" ту или иную мимолётную истину, чувство, к которым страшно приближаться, ибо...

Постойте, но ведь с самого начала повести нас обволакивает эта призрачная атмосфера. Может. наш герой уже давно умер? Умер, ещё до своей смерти? Но разве можно умереть до смерти? А после смерти?
Можно, если не знать, что смерти - нет. Или же если не знать, что живёшь, ибо жил собою больше, нежели жизнью.
Умрёшь в смерти, и... ничего не изменится, только на небе пропадёт нежная горсточка звёзд, исчезнет вон тот человек, прогуливающийся с собакой, исчезнет ещё что-то важное...
Если бы нашему смешному человеку приснился сон во сне, то это было бы похоже... Люди. с которыми он общался : Кашмарин ( муж), милая Ванечка, Вайншток ( Спирит, работающий в книжной лавке. у Набокова не бывает случайных аллитераций в именах), Мухин, Смуров... словно живые зеркала, длящие свет его души - разбились разом, и на тёмный блеск мокрой улицы, выскочило много его отражений : одно - лживое. Другое - прекрасное, третье - подленькое, четвёртое - ... и все эти отражения, словно в Андерсеновской сказке про человека, потерявшего тень, пробегали сквозь друг друга, стены домов, сквозь странно обернувшихся в пустоту прохожих, и невозможно было найти среди них себя подлинного, как невозможно увидеть и коснуться мира, души другого человека, прежде не коснувшись своей же тени души, упавшей на них.
Мы не можем избавиться от плена бессонного, безвекого сознания, и, даже умерев, оно нам мстит, окружая нас собой, бросая в нас дотлевающую, звёздную пригоршню воспоминаний о мире и нас.
Что может быть страшнее, чем потерять свою тень? - Потерять, разувериться в своём вечном и подлинном "Я", в каких бы небесах ада ли, рая ли, оно не затерялось : зеркало разбилось, и в тёмном воздухе, чеширской улыбкой, прозрачно повисло отражение грустного мира и человека.

Смешон ли человек данной повести? Хм..
Когда его душа мучительно кричит, обращаясь в конце к нечто жестокому, самодовольному в жизни и в каждом из нас, что она - счастлива, что он, маленький человек, замечателен душой, своей фантазией, его хочется обнять, попросить прощения за весь этот жестокий и неулыбчивый мир, в котором, быть может, возможно только такое, бесконечно грустное, призрачное, танталово счастье соглядатая.
( Любители Набокова отметят изменение тональности обращения г.г. к публике в конце Соглядатая - робкое счастье,- и подобное же обращение героя через 4 года в "Отчаянии" - мир, с его счастьем, распадается на скуку, шутовство.

Пускай, пускай смешного человека нет, как нет и нас, и, наконец, и мира, бога, быть может, тоже, нет.
Пускай любимый человек ушёл от нас, пусть даже насовсем, покинув этот мир, но он будет жить в нашем творчестве воспоминаний.
К кому он ушёл? К другому человеку, к ангелу? Ах! как прав был наш герой : они никогда, никогда не узнают, как душа может обнимать любимого человека в своих воспоминаниях и снах! Быть может, любимый человек ушёл только к призраку, а на всей-то земле и остались лишь только ты и я. Я не ревную, я счастлив, я подарил ей целый мир, которым я так жадно жил. Я обнимаю её целым миром - она стала для меня миром.
Я всегда с ней, я всегда смотрю и наблюдаю за ней, словно душа за телом, которое она покинула.
Ну вот, мой голос в конце рецензии, прозрачно слился с голосом главного героя...
Наш герой, словно г.г. из "Сна смешного человека "Достоевского, не забыл ту самую девочку-душу, которая молила о помощи под бледными фонарями, он нашёл свою душу, а вместе с ним, о душе вспомнили и мы.
Ведь правда, вспомнили? Я ведь живой? Мы ведь живы, скажите? Да не смотрите же на меня так странно. Не молчите. Прошу вас, скажите хоть что-то!!

Работа Павла Челищева ( Набокова от живописи, как его часто называют)

Пожалуй, это первый раз, когда я не знаю какую оценку поставить книге. Видимо не вовремя взялась я её читать. Чувствуется гениальность, глубокий психологизм, драма... Но, увы, шла она слишком тяжело и нудно, что совсем неудивительно после подготовки и сдачи экзаменов. Сама виновата, нужно было брать что-то более легкое.

Гениальные люди, обладающие огромными способностями к чему-либо, постоянно живущие в это маленьком мирке. Сложно ли это? Я думаю, что нелегко это уж точно. Великий шахматист, в его голове часто разыгрываются партии, он может обыграть кого угодно. А в итоге- помешательство и нервный срыв... Отсюда можно сделать вывод, что всё должно быть в меру. "Чрезмерное употребление" вредит здоровью. Да, дела и увлеченности сюда также можно отнести, не только алкоголь и сигареты. Зацикливание на чём-либо ни к чему хорошему не приводит.

Почему произведение называется именно "Защита Лужина"? Кто и от чего его защищает? От шахматного помешательства или самозащита от реальности, уходя в шахматы?

Читать было довольно-таки тяжело. Я путалась и не сразу понимала, что с Лужином происходит в реальности, а где он бредит. Из-за этого приходилось с трудом продираться дальше. И кое-как всё же осилила. Скорее всего когда-нибудь я попробую перечитать этот роман.

Перезанимался.

Странный роман, странный автор, мне впервые приснилась книга, даже две, вот эта и "тринадцатая сказка", но об этом я напишу в историях, а пока...

Первое увлечение , люди, окружавшие в первые годы его жизни, страны и города, клубы и шахматисты-все это убило в нём сначала ребенка, а потом уже мужчину.
Лужин, Лужин, вы Обломов 21 века, безмолвный, тихий, почти что мизантроп, ничего не желающий от будущего, ведь есть они-шахматы, задачи, пешки и ладьи, нужно знать, как их расставить так, чтобы соперник растерялся, ошибся, запутался и прочее.
Вы не человек, возможно, почти что два десятка лет жизни вместе с шахматной доской и помогли прожить вам чуть дольше, чуть интереснее, чем это могло бы быть, если бы вы никогда не заглянули к своей тетушке.
Вы бы не познакомился с Валентиновым, если бы не шахматы, не узнали бы Наталью Каткову, если бы не ваши задумчивость, если бы не задачи, которые крутились беспрестанно в вашей голове.
Бывают ситуации, когда из-за перенапряжения человек не может спать, слишком много всего сваливается на него за короткий промежуток времени и все-бессонница и растерянность обеспечены.
Вы, Лужин, жили в напряжении постоянно, естественно, с вашим разум случилось неладное, но, конечно, неладное могло случиться и раньше, были предпосылки, сам ваш характер и поведение в детстве говорили о том, чем могла бы закончиться ваша жизнь. И мне кажется, что вы это чувствовали, не могли не чувствовать, гуляя по своим извилинам, вы, конечно же, видели намного больше, чем остальные, может и в будущее заглянули, ведь они шахматы, развили в вас почти что экстрасенсорные способности, прочесть мысли-проще простого, нужно быть и собой, и этим хмурым, подпирающий подбородок человеком, сидящим напротив.
Все вами манипулировали, и горячо любимая жена, и Валентинов, и отец, и шахматы, наконец вы избавились ото всех .

У вас не получилось защититься на последней игре, но вы отплатили жизни за все насмешки и издевательства, за враньё, ведь вас никто не любил, вы пошли в нападение.

Написано под Eurithmics- Sweet Dreams

p.s. в последнее время не получаю удовольствия от чтения, постоянно хочется, чтобы книга быстрее закончилась и я перешла к другой, виной всему осень. Ах да, совсем забыла, мать у Натальи-чудо!!!

Сюжет: Сюжет романа меня совсем не заинтересовал, был скучен и непонятен. Я откровенно говоря мучилась, читая эту историю и ждала когда же она уже закончится.

Персонажи: Или правильнее сказать один единственный герой Мартын, за жизнью которого, я в течение всей книги наблюдала.

Я не поняла данного персонажа, у которого вполне была превольная жизнь, но он не сидел на месте, а всё метался из стороны в сторону в поисках себя.

Минусы книги:

-Недосказанность романа, автор на протяжении всей истории кидает намёки, а не говорит прямым текстом.

-Незавершённая концовка книги. Набоков заканчивает свой роман открытой концовкой, то есть даёт читателю возможность самому придумать разные варианты завершения истории. Но в то же время кидает намёки своего варианта окончания романа.

-Главный герой, который не знает, чего хочет от жизни.

Советую или нет: Данный роман к прочтению не могу посоветовать, т. к. мне он не понравился. Да и вообще мне пока, что-то с произведениями Набокова не везёт. Но я упорная и не оставляю попыток подружиться с творчеством автора.

А вы решайте сами читать или нет, может вам в отличие от меня роман понравится.

Мое знакомство с творчеством Набокова состоялось много лет назад, когда я будучи студенткой, прочитала его "Лолиту", оставившую какое-то отвратительное послевкусие. Помнится из-за ощущения тошнотворности истории я даже не задумывалась о том, хорошо написан роман или нет. И мне было плевать в какие списки прекрасных и великих и обязательных к прочтению он входит. Одна мысль о Набокове меня относила к "Лолите" и к чему-то с запахом разложения. При этом восторги авторитетных личностей, блогеров, влогеров и прочих ютуберов не могли меня, как человека остро ощущающего запахи, заставить поверить им на слово. И вот через много лет, и похоже, явно из-за последствий перенесенного ковида, изменившего что-то в голове, таки сподобилась возобновить знакомство со столь любимым многими писателем. Странный выбор для человека, отвратительно играющего в шахматы:)

Наверное, растерянность - это то слово, которым можно определить некий ворох мыслей, возникающих после прочтения. В роман погружаешься с головой, теряясь в нем, как теряется Лужин в реальном мире. Попытка понять о чем эта книга для меня превращается в какую-ту странную шахматную партию, которую я заведомо проиграла.
Кто-то умный сказал, что это история о трагедии, которая происходит, когда игру пытаются притянуть в реальную жизнь. Шахматы - игра по правилам, а жизнь и любовь - это игра без правил. Сомнительное утверждение, но и история для меня совсем о другом.
Это скорее история об одиночестве. Гения? Но Лужин не гений. О столкновении двух миров- обыденности и искусства? Обыденность убивает гения? Но гений и не заметит, когда мимоходом сделает тоже самое...
Насколько проще было с "Человеком дождя" - вот тебе эгоистичный младший брат становится другим в контакте со старшим братом-аутистом. Жизнь Лужина не меняет никого, он как инородный элемент в жизни других. Автор не дает ответа на вопрос, кто есть Лужин - самородок в россыпях простой руды, или прыщ, вскочивший на ровном месте, отвратительный для взгляда окружающих.
Общество без Лужиных будет жить долго и счастливо, медленно вырождаясь. Общество, состоящее из сплошных Лужиных взорвется, не оставив даже выжженной земли. Остается вариант ложек дегтя в бочке меда и жемчужин в грязи. И, конечно, мухи отдельно от котлет игра, искусство отдельно от жизни, так сказать "взболтать, но не смешивать".

Ох и затейник же вы, господин Набоков!

Эта книга отличается от тех, которые я уже читала у Набокова. В первую очередь я снизила оценку из-за того, что здесь ничего толком не происходит. Автор рассказывает нам про жизнь молодого эмигранта Мартына, проводя нас (читателей) через различные его жизенные события. Но эти события рассказаны сухо и кратко. То есть, язык повествования очень красивый, поэтичный, но мне показалось этого мало, я не смогла проникнуть в душу Мартына и узнать его больше. Ощущение что я наблюдаю за его жизнью совсем издалека. Да и сам человек (Мартын) на первый взгляд совсем обычный, но он мечтает сделать подвиг, причем такой, чтобы его запомнили, чтобы он хоть чем-то выделился в жизни. Да, всем молодым людям присуще это желание, понять его можно. А сам его поступок показался мне очень безрассудным, но здесь мы можем только смириться и наблюдать к чему он приведет.
В целом, язык отличный, сюжет мне не очень понравился. Но с Набоковым обязательно буду продолжать знакомство.

Вот это неожиданность для меня, не являющейся поклонницей Набокова, можно даже сказать, испытывающей некую антипатию к его творчеству. Мне очень понравился "Подвиг".

Набоков в одном из своих интервью сказал: "Моя голова говорит по-английски, сердце по-русски, а ухо предпочитает французский". Вот и герой "Подвига" - Мартын Эдельвейс видится мне таким. Сам Набоков советует не искать тут автобиографических мотивов, хотя и не отрицает, что они присутствуют. Я, конечно, не ожидала увидеть у писателя таких интересных и приятных героев. Как-то не попадались мне у него персонажи, которые мне понравились бы, чаще всего они меня раздражали и были мне неприятны. Вот что сам автор говорит о Мартыне и Соне:

На сто процентов согласна с ним. Лучше и не скажешь.

Я, конечно, не вижу никакого подвига в поступке Мартына и с одной стороны даже порицаю за бессмысленность такого шага, а с другой очень хорошо понимаю его. Самое интересное, что окружающие его люди уверены в том, что парень не способен на какие-то экстраординарные поступки. Даже лучший друг Дарвин (мой любимчик) принимает за шутку, когда Мартын рассказывает ему о своих намерениях. Конец Набоков оставляет как-бы открытым. И, естественно, я себе нарисовала, что Мартын удачно перешел границу и жил счастливо и долго в России.

Флэшмоб 2020 1 из 12
Тяжеловат и сложен набоковский стиль, сколь полон тихих сравнений, прыгающих образов, внезапно возникающих в сознании Лужина. Герои тихи и спокойны – но это лишь на первый взгляд. Сколько эмоций, мятежного духа в глубине характера того же Александра Ивановича или Натальи – девушки скромной, но очень решительной. И, кажется, они хорошо дополняют, покрывают друг друга, хотя финал, наверное, очевиден. Помните Илью Обломова в столь же глубоком произведении русского классика – между двумя героями столь много общего, как и различного. Но, не будем об этом.

Сперва очень напрягал этот набоковский язык, его метания, будто в поверженном мозгу самого Александра Лужина. Но я понял, что к нему нужно просто привыкнуть. И уже ко второй половине – благо бойкое развитие сюжета тому позволяло – абсолютно не обращал на это внимание. Вместе с автором занятно было проникать вглубь сознания главного героя, следить за развитием его «шахматной партии». Автору волне удалось передать этот неспокойный и метущийся образ, его особенность. Право говорят – любой шахматист, если он действительно гениален, - по-своему ненормален и далёк от нашего бренного мира. Полностью уходя в собственный, где ферзь сражается с королём, а вся жизнь – это шахматное поле в 64 клетки… Знаю это потому, как столкнулся с этим миром – не лично, но опосредовано, через знакомых. И скажу я вам – гениев так или иначе таких же одиноких и замкнутых, полностью погружённых вглубь самого себя, рассеянных, слабо понимающих вообще реальный окружающий мир – там предостаточно. Если речь идёт, конечно, о настоящих гениях-шахматистах широкого масштаба.

Помимо самого Лужина, и его невесты ярких и хорошо очерченных героев там предостаточно. Некоторые из них хоть и прячутся в тени, но к содержанию повести отношение имеют самое непосредственное. Тот же Валентинов, например, коий «слепил» Лужина таковым. Человек цепкий и талантливый на поиск гениев, столь же талантливо их использующий. Ради собственной выгоды, разумеется.

Не стоит прощаться с ним в первой трети сюжета, ведь в финале его ждёт не менее эффектное роковое появление. И можно долго догадываться сколь на самом деле нужным ему показался сам Лужин – лишь для эпизодической роль в съёмках собственного кино, либо же на самом деле это была часть сложной шахматной партии, ставка в коей – возврат Лужина к большим шахматам и тому не доигранному турниру с Турати. Главное иное – оно вновь возвратило Александра Ивановича в тот внутренний мир, от которого Наталья так старательно своего супруга извлекала. А был ли иной финал? Мне кажется, не очень.

Что наша жизнь? Игра! В ней женщины, мужчины – все фигуры.
Книга производит сильное впечатление теми интерпретациями, которые возникают на основе весьма простого сюжета.
Это история гениального шахматиста, которая начинается с поступления в гимназию и заканчивается тем, чем многие истории в классической литературе заканчиваются. Главный герой, Александр – человек замкнутый и довольно нелюдимый, как бы сейчас сказали, социально некомпетентный. Аутистичный. Не аутист, а аутистичный, потому что ставить диагноз вымышленному персонажу – дело ещё менее благодарное, чем ставить его по фотографии. Доподлинно неизвестно, был ли таким Саша до поступления в гимназию. Возможно, что и не был.

Так или иначе, начинается всё с того, что отец объявляет Саше о его взрослении и о том, что теперь звать сына станут по фамилии. Даже не очень внимательный читатель может заметить, что имя главного героя не раскрывается до самого конца. Имена его родителей не раскрываются тоже (хотя имя отца в финале узнается). И имя его подруги (затем невесты, затем жены) также остается скрытым. Только фамилия, и только одна на всех перечисленных. И это любопытно. Зачем? Может, нужно было показать посредственность персонажа. Может, его незаметность. Может, взрослость главного героя. Я солидарен с последним. А, кроме того, смысл этого действия видится мне в выстраивании психологической дистанции. По фамилии к людям обращаются по официальным спискам, а не в личном, тем более интимном, общении. Дистанция эта выстраивается между героем (даже героями) и читателем, и между Александром и остальными действующими лицами. Жена, например, не просто называет его по фамилии, но и на «вы», а иногда на экзотическое и неловкое «он».

Так образуется разрыв между действующими лицами, которые оказываются связаны друг с другом не столько эмоционально, сколько определенным интеллектуальным и практическим интересом. Есть некая доска, назовём её жизнь. Пока Александр на этой доске пытается взять партию у итальянца Турати, а заодно и у судьбы (достойный соперник), его жена и её родители пытаются взять «удачную партию» в контексте личной жизни. И, кажется, даже неудачный ход в этой игре можно пытаться сделать ходом удачной стратегии. Например, уводить своего благоверного от шахмат ради, конечно же, его блага, своего блага и блага их семьи (нужное подчеркнуть). Взгляните, например, на момент противостояния супруги и Валентинова – какие ходы!

Шахматы. Шахматы – это и есть защита, которая вынесена в название. Защита от чего? Хороший вопрос! От взросления? От широкого гимназического мира трудных социальных контактов? От эмоциональной жизни? От иррационального? От перемен? От всего сразу? Снова можно подчеркнуть самое близкое сердцу. Защитой служили книги, фокусы, математика, кхм.. пузеля, простите за выражение, но всё это уступило в конечном счете шахматам. Почему? С литературой понятно, с фокусами более-менее. Почему не математика? Хороший абстрактный щит от безжалостной реальности. Возможно, шахматы как-то материальнее, и задачи там как-то расположены в пространстве. А, простите, пузеля чем не подошли? Может, финальной завершённостью картинки, а может одиночеством во время игры. Мне видится здесь серьёзный внутренний конфликт героя: между замкнутостью и связью, между рациональностью и внезапным иррациональным подвохом. Пузель, пардон, и обхитрить нельзя, и он тебя не обхитрит. Далеко от жизни больно. Но это всё гипотетические построения. Для качественной аргументации, вероятно, нужен шахматный эксперт.

Что происходит дальше. Александр, погрузившись в игру, проживает жизнь. И не одну, а целых две. В первой он становится гроссмейстером и напряжённо состязается с итальянским врагом. Это оканчивается нервным срывом, и начинается вторая жизнь. Новое детство. В шахматы играть нельзя, значит, нужно новое укрытие. Возвращаются Жюль Верн и Артур Конан Дойл. Появляется контора тестя. Происходит неожиданная и внезапная встреча с Петрищевым. Отца, правда, нет, но жена заботится, как не каждая мать стала бы. И сюсюкает также.

Она пытается избегать любых упоминаний о шахматах. Он и сам не рвётся играть, но постепенно интерес возвращается. И когда снова объявляется Валентинов, как уже объявлялся, Александру становится понятно, что ситуация его не патовая, но неопределённая. Невыносимый конфликт между «я хочу жениться» и «я хочу играть». И если спросить его, он, вероятно, скажет, что вообще ничего не хочет. А если не спрашивать, то за всем этим стоит желание остаться в детстве, ещё до гимназии. Сейчас же, какой бы ход он ни сделал, он попадёт в ту же самую ловушку, защиты он найти не может. Поэтому из игры нужно уходить.

Уйдя, он обретает имя. Просыпается нечто человеческое к нему. Ведь до этого никакого Александра Ивановича не было, а после – никакого Лужина нет.

P.S. Красивый витиеватый язык Набокова, который многие хвалят, был самым большим препятствием на пути к удовольствию от чтения.