В сумерках: Очерки и рассказы

Рассказ «Верочка» была любимым произведением писателя. Как мне показалось, это объясняется какими-то автобиографическими мотивами.
Конечно, рассказ прекрасен своей выразительностью, великолепным описанием природы, очень тонким и психологически обоснованным выражением чувств двух молодых людей.
Он, Огнев, молодой чиновник, 29 лет, приехал из Санкт-Петербурга в М-скую губернию собирать статистику, почти каждый день бывал на протяжении 4-х месяцев в доме председателя уездной земской управы Кузнецова.
Она, Вера, «девушка 21 года, по обыкновению грустная, небрежно одетая и интересная».
В рассказе описан момент прощания Огнева с хозяином дома, а затем его провожает Вера. В это время она, мучаясь и страдая, признаётся ему в любви. «Теперь она, после того как, объяснившись ему в любви, сбросила с себя неприступность, которая так красит женщину, казалась ему как будто ниже ростом, проще, темнее».
«Плача, смеясь, сверкая слезинками на ресницах, она говорила ему, что с первых же дней знакомства он поразил ее своею оригинальностью, умом, добрыми, умными глазами, своими задачами и целями жизни, что она полюбила его страстно, безумно и глубоко».
«Сказать прямо "я вас не люблю" ему было не под силу, а сказать "да" он не мог, потому что, как ни рылся, не находил в своей душе даже искорки...»
«- Я, Вера Гавриловна, очень благодарен вам, хотя чувствую, что ничем не заслужил такого... с вашей стороны... чувства. Во-вторых, как честный человек, я должен сказать, что... счастье основано на равновесии, то есть когда обе стороны... одинаково любят...»
Трагическая сцена объяснения подробно описана у Чехова с психологическими переживаниями молодых людей. У меня такое чувство, что автор сам пережил что-то очень похожее, а, может быть, я ошибаюсь. Но очень трудно придумать такую непереносимо тяжелую ситуацию для девушки. И столь точно описать тончайшие нюансы движения души Огнева – от стремления разобраться в своих чувствах до обвинения самого себя, «хотя и не понимал, в чем именно заключается вина его».
Напрашивается сравнение с письмом Татьяны из «Евгения Онегина» Пушкина.
Для Верочки этот опыт может привести к тяжелой психологической травме. То, что она немедленно уходит, показывает её как натуру гордую и самодостаточную.
Переживания Огнева тоже серьёзны и показывают его неуверенность в себе – «Ах, да нельзя же насильно полюбить! - убеждал он себя и в то же время думал: - Когда же я полюблю не насильно? Ведь мне уже под 30! Лучше Веры я никогда не встречал женщин и никогда не встречу... О, собачья старость! Старость в 30 лет!»
И отказ его был ужасен – «он так неуклюже и топорно "отказал" ей! Первый раз в жизни ему приходилось убедиться на опыте, как мало зависит человек от своей доброй воли, и испытать на себе самом положение порядочного и сердечного человека, против воли причиняющего своему ближнему жестокие, незаслуженные страдания».
У него болит совесть из-за своего отказа – «ему хотелось найти причину своей странной холодности. Что она лежала не вне, а в нем самом, для него было ясно. Искренно сознался он перед собой, что это не рассудочная холодность, которою так часто хвастают умные люди, не холодность себялюбивого глупца, а просто бессилие души, неспособность воспринимать глубоко красоту, ранняя старость, приобретенная путем воспитания, беспорядочной борьбы из-за куска хлеба, номерной бессемейной жизни».
А, ведь действительно, не всем дано полюбить другого, многие признаются в любви под давлением обстоятельств или сами становятся жертвами общепринятых норм – что надо жениться или выходить замуж. Не так уж далёк Огнев от истины, когда пытается разобраться в своей холодности. За четыре месяца общения с Верочкой он должен был неоднократно замечать её влюблённый взгляд. А значит, он оказался не способен вовремя оценить любовь девушки и предотвратить произошедшую катастрофу. Думаю, что большая часть вины лежит на нём, его душевной чёрствости, нечуткости и эгоизме.
Прекрасный рассказ. Не понимаю, почему Лев Толстой относил его к рассказам Чехова «2-го сорта»?!
Фраза - "У него болела совесть, а когда скрылась Вера, ему стало казаться, что он потерял что-то очень дорогое, близкое, чего уже не найти ему".
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 051

А вы знали , что у Чехова не то что много экранизаций, их очень много. Не знаю , кто может с ним посоревноваться в этом, разве Шекспир. Прочитав этот рассказ, который так и просится на экран, начал искать , есть ли экранизация, и таки да, нашел ее. Правда снят фильм по нескольким рассказам, ну да ладно. Скажу сразу , я его не досмотрел. Резали глаза чистенькая изба, вылизанные декорации, новая , с иголочки одежда на всех. Главного героя сыграл невозмутимый , флегматичный, бесстрастный одетый по последней моде Джигарханян. Нет, не то . Совсем не то, что называется, в молоко. Я подумал , что экранизировать Чехова может лишь человек с талантом и гением не меньше , чем у Чехова. А может и больше.

Евгений Петрович Быковский, прокурор окружного суда, оказывается перед сложной задачей. Его семилетний сын Сережа курит. Вообще-то мы привыкли, что в позапрошлом веке подобные вопросы решались достаточно просто – насилием, поркой провинившегося. Но Быковский, как человек просвещённый, любящий своего сына, пытается нащупать правильный путь в воспитании Серёжи. Как и во времена Чехова, так и сейчас никто не учит родителей правильным подходам в воспитании детей. В лучшем случае они обращаются к специальным книгам, а чаще используют опыт собственного детства, как их воспитывали.
Перед разговором с сыном он вспоминает, как в его школьные годы куривших ребят нещадно пороли, исключали из школы. «Курение в школе и в детской внушало педагогам и родителям странный, не совсем понятный ужас». Думал он и о том, «что наказание очень часто приносит гораздо больше зла, чем само преступление».
Пытаясь нащупать правильную тактику в воспитательной беседе с Серёжей, отец старается увещевать сына, пенять ему на то, что нехорошо брать чужое (табак отца). Выходит достаточно комично, будто проблема лишь в том, что ребёнок берёт без спроса, а отец жалеет свой табак для сына.
Попытка напугать сына вредом от курения и возможностью умереть от чахотки также только отвлекают ребёнка, уводя вопрос в сторону рано умерших его матери и дяди. Серёжа ещё не способен связать важность своих поступков и доводов отца.
Сложные вопросы педагогики оказываются очень трудными для отца. Как прокурор он привык на работе применять целую систему мер пресечений, предупреждений и наказаний на основе существующих законов. Опыт его детства напоминал ему, как тех, кто курил, пороли, а его мать , чтобы он не курил, задаривала его деньгами и конфетами. «Теперь же эти средства представляются ничтожными и безнравственными. Становясь на почву логики, современный педагог старается, чтобы ребенок воспринимал добрые начала не из страха, не из желания отличиться или получить награду, а сознательно".
Добрые побуждения отца, и попытки его найти правильный подход в конце концов находят наиболее верный способ повлиять на мальчика. Перед сном он рассказывает сыну сказку собственного сочинения о старом царе с прекрасным царством, описав его громадный сад, роскошный дворец. Только заканчивалась сказка плохо, потому что единственный сын царя «от курения … заболел чахоткой и умер, когда ему было 20 лет. Дряхлый и болезненный старик остался без всякой помощи. Некому было управлять государством и защищать дворец. Пришли неприятели, убили старика, разрушили дворец, и уж в саду теперь нет ни черешен, ни птиц, ни колокольчиков... Так-то, братец...»
На Серёжу сказка произвела сильное впечатление и он пообещал отцу никогда больше не курить.
Фраза - "Вот тут и пори его... - думал он. - Вот тут и изволь измышлять наказания! Нет, куда уж нам в воспитатели лезть. Прежде люди просты были, меньше думали, потому и вопросы решали храбро. А мы думаем слишком много, логика нас заела... Чем развитее человек, чем больше он размышляет и вдается в тонкости, тем он нерешительнее, мнительнее и тем с большею робостью приступает к делу. В самом деле, если поглубже вдуматься, сколько надо иметь храбрости и веры в себя, чтобы браться учить, судить, сочинять толстую книгу..."
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 129

Если снимать художественный фильм по этому рассказу, то можно его сделать в мистико- ужастиковой манере. Что-нибудь в стиле «Вия» и «Ведьма из Блэр». Примерный синопсис будет такой.
Место действия. Заброшенная церковь. Полуразвалившаяся. Соответствующие картины запущенности, темноты, убогости. Рядом притулившаяся церковная сторожка, почти вросшая в землю.
Обстоятельства. Конец зимы. Оттепель. «А в поле была сущая война. Трудно было понять, кто кого сживал со света и ради чьей погибели заварилась в природе каша, по, судя по неумолкаемому, зловещему гулу, кому-то приходилось очень круто. Какая-то победительная сила гонялась за кем-то по полю, бушевала в лесу и на церковной крыше, злобно стучала кулаками по окну, метала и рвала, а что-то побежденное выло и плакало... Жалобный плач слышался то за окном, то над крышей, то в печке. В нем звучал не призыв на помощь, а тоска, сознание, что уже поздно, нет спасения. Снежные сугробы подернулись тонкой льдяной корой; на них и на деревьях дрожали слезы, по дорогам и тропинкам разливалась темная жижица из грязи и таявшего снега».
Действующие лица. Дьячок Савелий Глыкин – тщедушный тип с «волосатым, рябым лицом и всклоченной, жесткой головой». Его жена Раиса Ниловна – «красивое лицо с вздернутым носом и ямками на щеках». Позже появляются – почтальон, «молодой белокурый», «грудь у него была широкая, могучая, руки красивые, тонкие». Ямщик, обычный мужичок.
Первое действие. Ночь. В полутёмной сторожке в кровати лежит Савелий. Жена его рукодельничает при жидком свете керосиновой лампы. С улицы доносится бушующая непогода(см.обстоятельства). Савелий обвиняет Раису в колдовстве. Приводит примеры её ворожбы - возникающие мистические воспоминания ранее произошедших событий - «В прошлом годе под пророка Даниила и трех отроков была метель и - что же? мастер греться заехал. Потом на Алексея, божьего человека, реку взломало, и урядника принесло... Всю ночь тут с тобой, проклятый, калякал, а как наутро вышел, да как взглянул я на него, так у него под глазами круги и все щеки втянуло! А? В Спасовку два раза гроза была, и в оба разы охотник ночевать приходил». Страшные подробности этих прошедших явлений необходимо показать так, как будто чёрт заманивал людей и неотвратимо приводил их в сторожку, где с ними происходили необъяснимые вещи, доказывающие ведьмовство Раисы (показать в изменённом сознании Савелия, эффект его воображения). Апофеоз воспоминаний – «А этой зимой перед Рождеством на десять мучеников в Крите, когда метель день и ночь стояла... помнишь? - писарь предводителя сбился с дороги и сюда, собака, попал... И на что польстилась! Тьфу, на писаря! Стоило из-за него божью погоду мутить! Чертяка, сморкун, из земли не видно, вся морда в угрях и шея кривая... Добро бы, красивый был, а то - тьфу! - сатана!» «Ты или не ты, а только я замечаю: как в тебе кровь начинает играть, так и непогода, а как только непогода, так и несет сюда какого ни на есть безумца. Каждый раз так приходится! Стало быть, ты!"

Второе действие. Необходимо усиливать спецэффекты разгулявшейся непогоды, вводить элементы напряжения, страшных завываний, необъяснимых звуков и странных сигналов. В конце концов, сначала Раиса замечает доносящиеся с улицы разнообразные удары колокольчиков (от очень тихих до возрастающих и нереально искажённых). Савелию становится страшно от неотвратимо надвигающейся беды. После соответствующего нагнетания обстановки и ожидания зрителем явления каких-то демонов – резкий ужасающий стук в дверь! Неожиданный и разбойный! Савелий прячется под одеяло. Открывает дверь Раиса – эффект действия на расстоянии – повела рукой, а задвижка сама раскрылась. После странных звуков и полуминутной паузы врывается молодой красивый белокурый парень почтальон, «его бледное, с красными пятнами лицо носило еще следы только что пережитых боли и страха. Искривленное злобой, со свежими следами недавних физических и нравственных страданий, с тающим снегом на бровях, усах и круглой бородке, оно было красиво».
Третье действие. Далее следует спокойная часть с умиротворенным пережиданием непогоды в тепле, а затем сном, охватившем всех кроме Раисы. Она любуется молодым почтальоном, стремится приворожить его, но Савелий на страже и не даёт возобладать ведьмовским чарам. Подробная расшифровка этих чар должна включать странные провалы во времени и пространстве, неожиданно возникающие эротические фантазии во сне почтальона, а главное лицо в них – Раиса, соблазнительная и обольстительная.
Савелий всех будит и заставляет срочно двигаться в путь. В его сознании он борется с дьяволом. Таким образом, надо показать, что в неприметной сторожке идёт борьба добра со злом. Вечная битва. За души путников, сбивающихся с верного пути. Победа Савелия является трудной, но неотвратимой. Необходимо показать инструменты, с помощью которых ему удаётся победить. Это могут быть любые артефакты божественного промысла. Души путников спасены, они возвращаются в путь.
Заключительная часть. Обессиленный Савелий уже не способен сам бороться с дьявольскими соблазнами. Он почти поддался им, но… Ведьме не нужна его душа, потому что она знает – он полностью во власти Бога, его нельзя победить, а можно только покалечить -« Отстань! - крикнула она и так стукнула его локтем в переносицу, что из глаз его посыпались искры. Боль в переносице скоро прошла, но пытка всё еще продолжалась».
Фраза - «Ни желаний, ни грусти, ни радости - ничего не выражало ее красивое лицо с вздернутым носом и ямками на щеках. Так ничего не выражает красивый фонтан, когда он не бьет».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 049

Победивший пейзаж

Конечно, в чтении короткой прозы сборниками, в порядке и расстановке авторского издания, есть некоторое задротство, но иногда, когда речь доходит до любимых домашних божков, такой педантизм вознаграждается сполна. Чехов едва ли не главный из плеяды полочных кумиров, советчиков и собутыльников, у каждого к нему свои личные счеты и вопросы, своё совершенно особенное «спасибо», поэтому его-то как раз интересно читать без посредничества, с уважением к авторской композиции.

Сборник «В сумерках» (1887), ровно столетие спустя переизданный в «Литературных памятниках», оттого доступный в первозданном виде, не обремененный порядками собрания сочинений, это первая серьёзная книга Антона Чехова – тогда ещё без отчества. Это «полнометражный» дебют, серьёзная панорама, высказывание, изреченное в заинтересованной тишине, которую подготовили «Пёстрые рассказы». Здесь Чехов впервые говорит всерьёз, и на смену пестроте приходят сумерки.

Надо сказать, что по моде ли на концептуальность, по собственной ли дотошности, но молодой А.Ч. уделил символике названия и скрепляющей сборник нити «сумеречности» изрядное внимание. Действие почти всех рассказов (коих набралось шестнадцать, подчеркнуто разных по конфликтному набору и социальному статусу действующих лиц) так или иначе происходит в потемках: туман, ночная мгла, метель, гроза, потухающий закат и прочее в том же духе, иногда совсем метафорично (как, например, в уютной зарисовке «Дома», наполненной мглой вечернего кабинета и каминным жаром) – и всё равно ощутимо. Почти в каждом же найдется беззастенчивый пассаж о том, как жалобно злилась природа, как «ныло», «скулило», «плакало» за окном, как томительно и слепо глядели растворяющиеся в темноте деревья, как жаловался и обижался на какую-то вселенскую несправедливость ветер – всё в очень экспрессивной манере, с явной заявкой на игру повтора. Учитывая, что сборник собирался «из того что было», трудно не удивиться такой ладной внутренней рифмовке: эвона как, молодой Че хорошо готовился к своей первой авторской выставке и позаботился, чтобы каждая картина несла в себе не только черты индивидуальности, но и обыгрывала на их фоне общий мотив. Ноющий и безысходный, как сквозняк. В будущем – один из самых любимых, самых чеховских.

Дневной свет представляется плохим антуражем для описания человеческой жизни и человеческой души: всё в оных не вполне ясно и не совсем однозначно, нет ничего окончательного, односложного, такого, чтобы сказать «да» или «нет», хорошо или дурно, а всё в таком тягучем перетекании от света к тени, от чистого порыва к глухоте и безволию. Смотреть в чужую душу (да и в свою, впрочем) можно и широко открытыми глазами хоть до боли в висках, да что толку, если в этом сером неверном свете или при трепыхающейся свече – всё полуправда. Об этом, собственно, и рассказы. О досаде смотрящего. Иногда острой, иногда почти примиренной, но всегда сконцентрированной в авторском голосе, ещё довольно наглом и прямо резонерствующим где-нибудь в последних фразах (это потом уже Че научится вычеркивать басенные моральки-приписки и так молчать, что финальные строки про какие-нибудь башмаки или удаляющуюся бричку обжигают и обескураживают даже самого равнодушного).

Вся эта закатно-мглистая символика, хоть её и не назовешь честным приёмом, бьёт очень сильно, помогает сюжетам вроде «Верочки», «Ведьмы», менее удачного рассказа «На пути» или более удачного рассказа «Мечты» достучаться не только до разумного светлого сердца, но и до иррациональной глухой подкорки, требующей чего-нибудь совсем бессловесного, художественного. На этот счет Чехов выступил тут этаким импрессионистом. Согласитесь, не самое его знакомое амплуа.

И ещё одна черта молодого, не совсем замученного, но уже принципиального сочинителя: заканчивает сборник о сумеречных состояниях души всё-таки рассказ «Святою ночью», озаренный яркими пасхальными звездами и человеческим горем. Пусть горем – но кристальным, настоящим, безусловным, и оттого прекрасным.

Горит небосклон, и грусть светла.

Не рассказ, а быль, записанная автором. Потому что выдумать произошедшее теплым летним вечером невозможно. Так мне кажется. И, хотя автор обещал никому не рассказывать, произошедшее в конце рассказа открытие тайны позволило поведать всему миру…
И за что только женщины таких никчёмных парней как Савка любят?!! Чем же привлекал этот деревенский ловелас - «Он был красив и строен, в глазах его всегда, даже при взгляде на презираемых им женщин, светилась тихая ласковость, но одними внешними качествами не объяснишь этого обаяния. Кроме счастливой наружности и своеобразной манеры обращения, надо думать, имела влияние на женщин также еще и трогательная роль Савки как всеми признанного неудачника и несчастного изгнанника из родной избы в огороды».
А кто же героиня рассказа? «Стрельчиху Агафью я знал... Это была совсем еще молодая бабенка, лет 19 - 20, не далее как год тому назад вышедшая замуж за железнодорожного стрелочника, молодого и бравого парня». Как-то грубо Чехов совсем ещё молодую девушку называет «бабёнкой». Что это – устаревший жаргонизм? Или отношение автора к женскому полу? И далее в рассказе продолжает именовать её также – «Бедная бабенка не ошиблась».
Как красиво деревенский обольститель Савка общается с Агафьей –«А ты что насупилась, словно тетка тебя родила?» Чехов объясняет такое отношение тем, что «это небрежное, презрительное обращение и было одной из причин его сильного, неотразимого обаяния на деревенских дульциней». Ну, вот, то «бабёнка», то «дульцинея», совсем не жалует Антон Павлович крестьянок…
Грехопадение Агафьи автор-барин не живописует, так как он в это время рыбачит, а точнее спит на рассвете.
Муж Яков видит возвращающуюся жену и по словам Савки – «Он и без того знает, от кого это Агашка идет... На огород по ночам бабы не за капустой ходят - всем известно».
И совсем уж убивает обращение Савки к женщинам – «Шкодливы эти бабы, как кошки, трусливы - как зайцы...» Может быть в этом выражении лица сельского Дон Жуана открывается истинное отношение к слабому полу – «Оно было бледно и морщилось брезгливою жалостью, какая бывает у людей, когда они видят мучимых животных».
Трагическую развязку Чехов оставил за кадром.
Выводы: Чехов не объясняет, Агафья вышла замуж по любви или её против воли сосватали? Года не прошло со дня свадьбы… Странная и противоречивая картина вырисовывается – конечно, неспроста Агафья от мужа гуляет, не любит она своего мужа. Но любить такого никчёмного мужчину как Савка??! Да, любовь зла…
Фраза – «Нешто нам, брат Агаша, еще водочки выпить?»

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 006

Очень трагичный рассказ. Смерть единственного ребёнка, шестилетнего Андрея, для земского доктора Кирилова и его жены, стала катастрофой. Горе, переживаемое ими невозможно описать. Но Чехов находит слова, чтобы передать читателям отчаянное состояние родителей, потерявшего сына.
«Тот отталкивающий ужас, о котором думают, когда говорят о смерти, отсутствовал в спальне. Во всеобщем столбняке, в позе матери, в равнодушии докторского лица лежало что-то притягивающее, трогающее сердце, именно та тонкая, едва уловимая красота человеческого горя, которую не скоро еще научатся понимать и описывать и которую умеет передавать, кажется, одна только музыка. Красота чувствовалась и в угрюмой тишине; Кирилов и его жена молчали, не плакали, как будто, кроме тяжести потери, сознавали также и весь лиризм своего положения: как когда-то, в свое время, прошла их молодость, так теперь, вместе с этим мальчиком, уходило навсегда в вечность и их право иметь детей! Доктору 44 года, он уже сед и выглядит стариком; его поблекшей и больной жене 35 лет. Андрей был не только единственным, но и последним».
И в этот момент, «в десятом часу темного сентябрьского вечера» в доме раздаётся звонок. Это приехал Абогин, у него «опасно заболела жена». Он умоляет доктора ехать к нему, чтобы спасти жену, так как считает, что у неё опасное заболевание.
Что по мнению читателя надо делать доктору?! С одной стороны, профессиональная обязанность врача помогать больным в любой ситуации. С другой стороны, мы понимаем, что в том состоянии, в котором находится Кирилов, он не способен оказать квалифицированную помощь, так как находится в колоссальном стрессе. Как поступить?!!
Чехов предлагает ситуацию, в которой любой выбор является неоднозначным, а точнее неприемлемым для каждой из сторон. Кирилов опустошен, вывернут, уничтожен горем, не спал три ночи, он едва стоит на ногах. Ему нельзя оставлять без внимания раздавленную трагедией жену.
Абогин уверен, что ему не найти другого доктора, чтобы спасти свою жену. Он взывает к человеколюбию, стремится любым путём привезти Кирилова к больной.
Кто прав? У кого достаточно аргументов в свою пользу, точнее, в стремлении доказать свою правоту, переубедить другого.
Абогин воспользовался взыванием к чувствам доктора, к его человеческим качествам, призванию врача. Не последним аргументом послужило обещание, что ехать недалеко, всё займёт не больше часа.
Описывая дорогу, Чехов находит слова, чтобы передать состояние природы, втянутой в общее настроение происходящего в рассказе - «Во всей природе чувствовалось что-то безнадежное, больное; земля, как падшая женщина, которая одна сидит в темной комнате и старается не думать о прошлом, томилась воспоминаниями о весне и лете и апатично ожидала неизбежной зимы. Куда ни взглянешь, всюду природа представлялась темной, безгранично глубокой и холодной ямой, откуда не выбраться ни Кирилову, ни Абогину, ни красному полумесяцу...»
Развязка повествования неожиданна, банальна для Абогина, мучительна для Кирилова.
Они не застают больную дома, которая под предлогом болезни сбежала от мужа с любовником. Обманутый супруг унижен, оскорблён, жалок - «Со слезами на глазах, дрожа всем телом, Абогин искренно изливал перед доктором свою душу. Он говорил горячо, прижимая обе руки к сердцу, разоблачал свои семейные тайны без малейшего колебания и как будто даже рад был, что наконец эти тайны вырвались наружу из его груди».

Этот фарс безусловно является ударом для Абогина, но для доктора происходящее является ещё дополнительным потрясением. Для человека, находящегося в сильнейшем нервном напряжении, вполне понятны его гнев и непонимание смысла ситуации, неприятие включения его в эту трагикомедию в катастрофический момент его жизни. Слова, которые бросает Кирилов в адрес обманутого мужа, оскорбительны и обидны, но в данную минуту ложно вызванный доктор не способен соблюдать какие-то приличия, входить в положение пострадавшего.
«Абогин и доктор стояли лицом к лицу и в гневе продолжали наносить друг другу незаслуженные оскорбления. Кажется, никогда в жизни, даже в бреду, они не сказали столько несправедливого, жестокого и нелепого. В обоих сильно сказался эгоизм несчастных. Несчастные эгоистичны, злы, несправедливы, жестоки и менее, чем глупцы, способны понимать друг друга. Не соединяет, а разъединяет людей несчастье, и даже там, где, казалось бы, люди должны быть связаны однородностью горя, проделывается гораздо больше несправедливостей и жестокостей, чем в среде сравнительно довольной».
Удивительно точный по описанию психологии героев рассказ! Невозможно ни восхититься мастерством Чехова в выражении эмоций, которыми охвачены действующие лица, глубину переживаемых ими чувств.
Для тех, кто считал в начале рассказа правильным, чтобы врач обязательно выполнил свой профессиональный долг, наступает горькое разочарование из-за вскрывающейся пустяковой причины вызова доктора. Значит ли это, что он имел право отказаться от требования помочь больной? А, если бы они застали её при смерти, и в последний момент только помощь врача спасла женщину? Какой же выбор был правильным? И можно ли было заранее предугадать его?
Фраза – «На кровати, у самого окна, лежал мальчик с открытыми глазами и удивленным выражением лица. Он не двигался, но открытые глаза его, казалось, с каждым мгновением всё более темнели и уходили вовнутрь черепа. Положив руки на его туловище и спрятав лицо в складки постели, перед кроватью стояла на коленях мать. Подобно мальчику, она не шевелилась, по сколько живого движения чувствовалось в изгибах ее тела и в руках! Припадала она к кровати всем своим существом, с силой и жадностью, как будто боялась нарушить покойную и удобную позу, которую наконец нашла для своего утомленного тела».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 077

Муж и жена одна сатана. Или за каждым из них свой?
Небольшой рассказ о большой человеческой проблеме - несчастливом невольном браке.
Семейные ссоры, как ненастье в русской глуши: нет ничего хуже, чем стать невольным пленником метели чужой супружеской брани.
***
Современники говорят, что сам Антон Павлович в браке был удивительно счастлив.