В сумерках: Очерки и рассказы

Умеет Антон Павлович удивлять. Читаешь небольшой рассказ «Событие», который напоминает милую детскую историю о том, как… Помните у Сергей Михалкова –
«А у нас сегодня кошка
Родила вчера котят.
Котята выросли немножко,
А есть из блюдца не хотят!»

Вот и в рассказе Чехова просыпаются два милых ребёнка – Ваня 6 лет и Нина 4 лет. Поначалу оба они не в духе с утра, но, когда узнают, что кошка родила трёх котят, для них это событие становится самым интересным и важным. Они забывают обо всём на свете. «Если бы Ване или Нине за каждого котенка предложили по пуду конфет или по тысяче гривенников, то они отвергли бы такую мену без малейшего колебания». Они уже решили дальнейшую судьбу всех троих. Один останется с кошкой-мамой, другой поедет на дачу, третий будет жить в погребе, чтобы ловить крыс. Они строят для них домики из картонок, находят для них отца. Эту роль выполняет тёмно-красная деревянная лошадь с оторванным хвостом. Их игры с котятами захватывают полностью все мысли и устремления. За то, что Нина во время обеда держала под фартучком котёнка, им запретили ходить на кухню, где находятся новорожденные, что приводит их в уныние.

Прекрасное доброе повествование, которое можно прочитать даже маленьким детям. Только конец этого произведения нельзя поведать ребятам лет так до двенадцати. Почему? Даже не из-за того, что пришедшая вечером вместе с дядей Петрушей его здоровенная собака Неро съела всех трёх котят. В конце концов, можно было это подать как страшную душераздирающую трагедию. Но Чехов показывает абсолютно неадекватную реакцию взрослых. Такое впечатление, что в данном семействе не имеют представления о воздействии на хрупкую детскую психику столь серьёзного стресса, как исчезновение маленького пушистого существа, ещё не открывшего глаза, которого только что ласкали детские руки, в пасти огромного дога.

Детская психотравма может иметь непредсказуемые последствия в будущей жизни ребёнка. Родители несчастных Вани и Нины этого не замечают и не понимают. Более того смеются, что выглядит совсем по-варварски.

А в целом, конечно же, Антон Павлович прав, когда от своего лица в начале рассказа говорит о благотворном влиянии домашних животных в жизни детей.

Фраза –«Мне даже иногда кажется, что терпение, верность, всепрощение и искренность, какие присущи нашим домашним тварям, действуют на ум ребенка гораздо сильнее и положительнее, чем длинные нотации сухого и бледного Карла Карловича или же туманные разглагольствования гувернантки, старающейся доказать ребятам, что вода состоит из кислорода и водорода».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 477

Начало рассказа вполне сюрреалистическое. Два крестьянина конвоируют в город бродягу. Идут они сквозь непроглядную стену белого тумана. Представьте себе, как бы это было снято в начале фильма. Сразу после титров сплошная белая завеса с тремя фигурами, которые постепенно проявляются на экране, но тут же тонут в белесых клочках. Музыка однотонная с периодически позванивающими колокольчиками, может быть, привязанными к шеям животных, а, возможно, от проезжающих в тумане подвод с лошадьми. Из-за тумана не понятно, движутся куда-то путники или плутают по кругу. Дальше чеховский текст так и просится в сценарий – «Они идут, идут, но земля всё та же, стена не ближе и клочок остается клочком. Мелькнет белый, угловатый булыжник, буерак или охапка сена, оброненная проезжим, блеснет ненадолго большая мутная лужа, а то вдруг неожиданно впереди покажется тень с неопределенными очертаниями; чем ближе к ней, тем она меньше и темнее, еще ближе - и перед путниками вырастает погнувшийся верстовой столб с потертой цифрой или же жалкая березка, мокрая, голая, как придорожный нищий». И дорогу Антон Павлович описывает прямо с поэтической интонацией – «А там опять туман, грязь, бурая трава по краям дороги. На траве виснут тусклые, недобрые слезы. Это не те слезы тихой радости, какими плачет земля, встречая и провожая летнее солнце, и какими поит она на заре перепелов, дергачей и стройных, длинноносых кроншнепов! Ноги путников вязнут в тяжелой, липкой грязи. Каждый шаг стоит напряжения».
Кто же наш герой, бродяга? Кто этот нескладный, «маленький, тщедушный человек, слабосильный и болезненный, с мелкими, бесцветными и крайне неопределенными чертами лица. Брови у него жиденькие, взгляд покорный и кроткий, усы еле пробиваются». Чехов в авторском тексте предполагает, что «это обнищавший, забытый богом попович-неудачник, прогнанный за пьянство писец, купеческий сын или племянник, попробовавший свои жидкие силишки на актерском поприще и теперь идущий домой, чтобы разыграть последний акт из притчи о блудном сыне; быть может, судя по тому тупому терпению, с каким он борется с осеннею невылазной грязью, это фанатик - монастырский служка, шатающийся по русским монастырям, упорно ищущий "жития мирна и безгрешна" и не находящий...» Имя он своё скрывает.
Одному из сопровождающих крестьян, Андрею Птахе удаётся разговорить бродягу. И тот рассказывает о своей нелёгкой доле. Мать его из крепостных была, няней служила при господах, сына своего баловала, хотела в хорошие люди вывести. «Я на кровати спал, каждый день настоящий обед кушал, брюки и полусапожки носил на манер какого дворянчика. Что маменька сами кушали, тем и меня кормили; им господа на платье подарят, а оне меня одевают... Хорошо жилось! Сколько я конфетов и пряников на своем ребячьем веку перекушал, так это ежели теперь продать, можно хорошую лошадь купить. Грамоте меня маменька обучили, страх божий сызмальства внушили и так меня приспособили, что я теперя не могу никакого мужицкого, неделикатного слова сказать. И водки, парень, не пью, и одеваюсь чисто, и могу в хорошем обществе себя содержать в приличном виде». Читать сильно любит - «коли время есть, сяду в уголке и читаю книжечку. Читаю и всё плачу, плачу...- Чего ж ты плачешь?- Пишут жалостно!»
На вопрос Птахи про отца начинается драматическая составляющая рассказа бродяги. Видимо, был он незаконнорожденным от барина. Когда же мать его господин решил на более молодую наложницу поменять, решила она того отравить мышьяком.. А, так как подавал стакан прислуживающий барину сын, сослали на каторгу обоих, мать на 20 лет, его за малолетство на семь годков… И сознаётся бродяга Птахе, что бежал он через четыре года каторжных работ, а имя потому не называет, что надеется в ссылку попасть, а не обратно на каторгу. «Теперь ты рассуди, парень, по совести, какой мне резон звание свое открывать? Ведь меня опять в каторгу пошлют! А какой я каторжник? Я человек нежный, болезненный, люблю в чистоте и поспать и покушать». А каторгу он страшно описывает, как сущий ад. Поэтому и мечтает бродяга попасть в Восточную Сибирь на поселение, чтобы жить там и работать. «По закону начальство обязано мне пай дать... да-а! Земля там, рассказывают, нипочем, всё равно как снег: бери сколько желаешь! Дадут мне, парень, землю и под пашню, и под огород, и под жилье... Стану я, как люди, пахать, сеять, скот заведу и всякое хозяйство, пчелок, овечек, собак... Кота сибирского, чтоб мыши и крысы добра моего не ели... Поставлю сруб, братцы, образов накуплю... Бог даст, оженюсь, деточки у меня будут». Вот такие мечты у безымянного…
Рассказывает он своей любви к рыбной ловле, прямо, как песню поёт о том, как правильно ту или иную рыбу ловить – «Хлебом меня не корми, а только дай с удочкой посидеть. Ей-богу. Ловлю я и на удочку, и на жерлицу, и верши ставлю, а когда лед идет - наметкой ловлю. Силы-то у меня нету, чтоб наметкой ловить, так я мужика за пятачок нанимаю. И господи, что оно такое за удовольствие! Поймаешь налима или голавля какого-нибудь, так словно брата родного увидел. И, скажи пожалуйста, для всякой рыбы своя умственность есть: одну на живца ловишь, другую на выползка, третью на лягушку или кузнечика. Всё ведь это понимать надо! К примеру сказать, налим. Налим рыба неделикатная, она и ерша хватит, щука - пескаря любит, шилишпер - бабочку. Голавля, ежели на бырком месте ловить, то нет лучше и удовольствия. Пустишь леску саженей в десять без грузила, с бабочкой или с жуком, чтоб приманка поверху плавала, стоишь в воде без штанов и пускаешь по течению, а голавль - дерг!»
И во время побега с каторги ему довелось порыбачить на широких, быстрых сибирских реках. Слушают его рассказ крестьяне, и рисуют себе «картины вольной жизни, какою они никогда не жили; смутно ли припоминают они образы давно слышанного, или же представления о вольной жизни достались им в наследство вместе с плотью и кровью от далеких вольных предков, бог знает!»
Только не даёт разгуляться воображению бродяги второй сопровождающий крестьянин Никандр, прерывает его и указывает ему, что не доберётся он до привольных мест, так как слишком «дохлый», всего шесть вёрст прошли, а тот уже отдышаться не может!
И Птаха тоже говорит, что не дойти ему – «Какой ты ходок? Погляди на себя: кожа да кости! Умрешь, брат!»
Не жалеют бродягу крестьяне. А у него в голове «теснятся картины ясные, отчетливые и более страшные, чем пространство. Перед ним живо вырастают судебная волокита, пересыльные и каторжные тюрьмы, арестантские барки, томительные остановки на пути, студеные зимы, болезни, смерти товарищей...»
Как Чехову удаётся в небольшом по объёму рассказе уместить целую незадачливую жизнь бродяги, не помнящего родства?!
Фраза – «Медленно и покойно рисует воображение, как ранним утром, когда с неба еще не сошел румянец зари, по безлюдному, крутому берегу маленьким пятном пробирается человек; вековые мачтовые сосны, громоздящиеся террасами по обе стороны потока, сурово глядят на вольного человека и угрюмо ворчат; корни, громадные камни и колючий кустарник заграждают ему путь, но он силен плотью и бодр духом, не боится ни сосен, ни камней, ни своего одиночества, ни раскатистого эхо, повторяющего каждый его шаг».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 266

Серьёзный , вдумчивый рассказ о нищете сельской интеллигенции. Чехов опять рисует реальные картины российской действительности конца позапрошлого века. О бедности крестьян Антон Павлович постоянно пишет, здесь же он повествует о тяжелейшем положении людей образованных. Отец Яков, священник села Синьково, живёт впроголодь, практически влачит жалкое существование, он не в состоянии прокормить собственную семью, тем не менее, заботится о предыдущем священнике села, отце Авраамии - «Его лишили места за... слабость, а ведь он в Синькове и теперь живет! Куда ему деваться? Кто его кормить станет? Хоть он и стар, но ведь ему и угол, и хлеба, и одежду надо! Не могу я допустить, чтоб он, при своем сане, пошел милостыню просить! Мне ведь грех будет, ежели что! Мне грех! Он... всем задолжал, а ведь мне грех, что я за него не плачу». Впрочем, о полуголодном прозябании семьи сельского священнослужителя мы узнаём не сразу.
Кунину Павлу Михайловичу, молодому человеку лет тридцати, вернувшемуся из Петербурга в своё Борисово, местный предводитель Егор Дмитриевич поручил взять под попечительство церковноприходскую школу в селе Синьково. По этому поводу он и пригласил отца Якова к себе, но остался недоволен произошедшим разговором, посчитав священника человеком недалёким и робким - "Какой странный, дикий человек! - думал он. - Грязен, неряха, груб, глуп и, наверное, пьяница... Боже мой, и это священник, духовный отец! Это учитель народа!» В ближайшее воскресенье Кунин посетил и церковь в Синьково, где ещё больше уверился в своих подозрениях и решил написать письмо архиерею - "Он молод,… недостаточно развит, кажется, ведет нетрезвую жизнь и вообще не удовлетворяет тем требованиям, которые веками сложились у русского народа по отношению к его пастырям".
Кунин уехал на съезд, а к нему каждый день заходил отец Яков, о чём ему доложили по приезду. Когда, наконец-то, священник прорвался к помещику, ему удалось высказать то наболевшее, что мучило отца Якова – «Замучил голод, Павел Михайлович!... Извините великодушно, но нет уже сил моих... Я знаю, попроси я, поклонись, и всякий поможет, но... не могу! Совестно мне! Как я стану у мужиков просить? Вы служите тут и сами видите... Какая рука подымется просить у нищего? А просить у кого побогаче, у помещиков, не могу! Гордость! Совестно!» Всё, что дальше рассказывал отец Яков, был кошмарный рассказ о жалком, голодном выживании, когда не на что содержать семью. О нищете местного доктора, жена которого вынуждена, прячась от людей, полоскать бельё в реке, а, когда священник хотел ей помочь, стала от него тряпки эти прятать, чтобы он не увидел её рваных сорочек. «Глазам не верится! Во время обедни, знаете, выглянешь из алтаря, да как увидишь свою публику, голодного Авраамия и попадью, да как вспомнишь про докторшу, как у нее от холодной воды руки посинели, то, верите ли, забудешься и стоишь, как дурак, в бесчувствии, пока пономарь не окликнет... Ужас!»
Исповедь отца Якова повергает Кунина в шок, вызывает у него стремление помочь, а сознание напоминает о его бессмысленных тратах – «когда неразумно проживалось отцовское добро, когда, будучи еще двадцатилетним молокососом, он дарил проституткам дорогие веера, платил извозчику Кузьме по десяти рублей в день, подносил из тщеславия актрисам подарки». Вспомнил он и про свой донос архиерею, от чего «его всего скорчило, как от невзначай налетевшего холода. Это воспоминание наполнило всю его душу чувством гнетущего стыда перед самим собой и перед невидимой правдой...»
Кто ещё мечтает пожить при царях? Кто считает, что жилось привольно и вольготно? Или, может быть, кто-то думает о нищете в одной отдельной деревне, не способной организовать церковно-приходскую школу? Чехов не осуждает Кунина, лишь показывает несостоятельность правящего класса, бесконечную отдалённость его от нужд и простого народа, и бедной интеллигенции. Да, сегодня Кунину стыдно, но завтра он забудет о необходимости спасения людей из тяжелейшего положения, тем более понятно, что средства отца он промотал, денег нет, а одной совестливостью не поможешь. А ликвидацией безграмотности населения займутся большевики после 1917 года.
Фраза – «Никогда, Павел Михайлович, этого не было, чтоб докторши на реке белье полоскали! Ни в каких странах этого нет! Мне бы, как пастырю и отцу духовному, не допускать бы ее до этого, но что я могу сделать? Что? Сам же еще норовлю у ее мужа даром лечиться! Верно вы изволили определить, что всё это невероятно!»
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 233

Антон Павлович, вы - мучитель. Зачем вы так жестоки с вашими героями? Зачем так невыразимо честны и откровенны? Зачем вы ничего и никого не жалеете? Зачем говорите о настолько жуткой правде в такой циничной форме? Вы жестоки без меры, но и справедливы. Вас больно читать, от ваших рассказов болит мое сердце, но … как же они прекрасны, как чисты и просты. Вас невозможно не читать, невозможно не любить, но вы - мучитель, это я вам еще раз повторяю.

Многие рассказы Чехова лучше слушать в виде превосходных аудиоспектаклей, которые легко можно найти в сети. Так что «Ведьму» я решила именно слушать, причем на ночь, ожидая более сильного эмоционального эффекта от произведения. И что же? Увидела я в этом рассказе ведьму? Какое там! Ни ведьм, ни чертей, ни ада, одна лишь суровая действительность, как прекрасная замена всему вышеперечисленному.

Главная героиня рассказа - обычная женщина с несчастной судьбой. Все ее особенности заключаются лишь в молодости и привлекательной внешности, да и в пока еще живой душе, которая корчится под весом навалившегося на нее груза и упорно не желает умирать, не желает сдаваться, а всё продолжает кого-то или чего-то ждать. Ее муж - жалкий мужичонка (вот она, сила нашего русского языка, который для каждого припас подходящее словечко) считает свою жену ведьмой.

Из-за внезапно разыгравшейся непогоды, убогое жилище супругов посещают заплутавшие путники (почтальоны). Один из них является единственным в этом рассказе мужиком (мужчин там нет вообще). Он красив, силен, крепок телом и, естественно, очаровывает героиню. Автор подводит мужика к выбору, и вроде как тот не прочь… спасти героиню, вырвать ее из плена омерзительной жизни и из лап отвратительного мужичонки. Ага, мечтайте! Это вам не кто-нибудь, это Чехов, поэтому никаких спасений.

Чем ближе к финалу рассказа, тем страшнее. Эта вещь получилась у Антона Павловича особенно страшной, хотя в ней нет вообще никакой чертовщины, а одна лишь людовщина ( вот еще новое словечко придумалось). Я с замиранием сердца, но уже заранее готовая к традиционной чеховской честности и безнадежности, подхожу к финалу рассказа. А там… полнейшая безысходность, тлен, мрак и беспросветный кошмар. Иначе и не скажешь. Мужик оказывает «мужиком» и, покидая свою новую знакомую, отправляется в дальние дали. Мужичонка жив и здоров, а «ведьма» ни жива, ни мертва. Всё. Конец.

P.S. Можно, конечно, подумать, что героиня и вправду была ведьмой. Такой вероятности Чехов не исключает. Но тогда рассказ приобретает еще один смысл- в этой жизни даже будучи ведьмой ничего хорошего все равно не увидишь. Ничто не спасет от жестокого и беспощадного реализма обыденности.

А.П. Чехов безусловно талантливый писатель, но лично меня этот рассказ не впечатлил. Совершенно будничный сюжет: дьяк Савелий и его красавица жена Раиса сидят в непогожий день в своей убогой и серой церковной сторожке. Муж, видя, как разыгралась за окном вьюга, начинает обвинять в этом жену, называя ее ведьмой. Вдруг среди непогоды к ним на постой заезжают сбившиеся с пути почтальон с ямщиком. Дьячиха оживляется. В разговоре поведает почтальону историю своего замужества. Дьяк, увидев, как жена любуется спящим гостем, сначала прикроет ему лицо платком, чтобы свет не светил, а потом и вовсе начинает выпроваживать ехать дальше по казенной надобности. Естественно все это приводит к новой ссоре супругов, в ходе которой дьяк снова обзывает жену ведьмой.

Писатель, конечно, мастерски передаёт настроение, маяту и безысходность персонажей через вьюгу, серость и убогость их жилья. Проблема вынужденного брака без любви и прозябания в нищете тоже понятна. Но не зацепило меня. И абсолютно не жаль ни дьячиху, ни дьяка. Один лежебока, вторая клянёт судьбу и мужа, но, взглянув правде в глаза, прибрать ту же паутину дома она вполне могла бы. Обеспечить своё проживание в чистоте уж точно в ее силах, если ей не нравится грязь. В общем, муж и жена - одна сатана. Кому можно посочувствовать во всей этой истории, так это почтальону с ямщиком. Из-за распрей супругов им не удалось переждать вьюгу и пришлось отправиться дальше в путь по непогоде.

Сначала цитата из аннотации

Это действительно не частичный или частный случай. Но он описывает, имхо, не особый разряд людей- он о всех нас. "Мы выбираем, нас выбирают. Как это часто не совпадает" Вот ведь в чем смысл. У кого из нас не было подобного случая? Редкий случай , когда вот повзрослели, влюбились в школе - ну и на всю жизнь. Да, есть и такие случаи, но это они- исключение. А еще в аннотации сказано, что сам Чехов любил этот рассказ, и тут я соглашусь: он действительно выбивается из всего ранее прочитанного. Даже не знаю чем , искренностью может, душевностью. А может быть автор и сам пережил нечто подобное? Как знать..

Снова, как и прочитанном накануне «На подводе», Чехов в небольшом рассказе повествует о судьбе человека. Другому писателю потребовалось бы пространство романа для того, чтобы рассказать об этом, а Антон Павлович силой своего таланта способен уместить в несколько страниц. Всё гениальное просто.
Сюжет рассказа незатейлив. В небольшой комнате трактира оказываются вместе трое проезжающих. Григорий Петрович Лихарев, сорока двух лет, с дочерью Сашей. И Марья Михайловна Иловайская, лет двадцати. Ночь и непогода застала их всех в пути, пришлось остановиться на ночлег. И, как это обычно происходит со случайными попутчиками, они познакомились и разговорились.
Лихарев, разорившийся помещик, брат предводителя одного из соседних уездов. Иловайская, дочь богатого помещика, направляющаяся к отцу и брату на хутор.
Проблема Лихарева в том, что он типичный пассионарий (человек, наделенный избыточной энергией, импульс которой превышает импульс инстинкта самосохранения, вследствие чего пассионарий способен пожертвовать своей жизнью ради идеи). Он рассказывает Иловайской про свою жизнь, которая сплошь состоит из увлечённости в новые идеи, полное следование ей, разочарование, затем устремление за новыми захватывающими идеями. И так бесконечно по кругу всю свою жизнь Лихарев увлекался различными верованиями. Перечислю только основные – стремление к истине в науках, нигилизм, славянофильство, отрицание собственности, непротивление злу насилием. И всему этому Лихарев отдавался со всей страстью - «веровал не как немецкий доктор философии, не цирлих-манирлих, не в пустыне я жил, а каждая моя вера гнула меня в дугу, рвала на части мое тело. Судите вы сами. Был я богат, как братья, но теперь я нищий. В чаду увлечений я ухлопал и свое состояние и женино - массу чужих денег. Мне теперь 42 года, старость на носу, а я бесприютен, как собака, которая отстала ночью от обоза. Во всю жизнь мою я не знал, что такое покой. Душа моя беспрерывно томилась, страдала даже надеждами...»
От страстей подобных людей страдают в первую очередь близкие к ним люди – «Для всех, кто любил меня, я был несчастьем... Моя мать вот уже 15 лет носит по мне траур, а мои гордые братья, которым приходилось из-за меня болеть душой, краснеть, гнуть свои спины, сорить деньгами, под конец возненавидели меня, как отраву». Видно, как тяжело дались Лихареву его увлечения. Он признаётся в своей жестокости, несправедливости, изменах. Особенно угнетает его осознание, что своей бесшабашностью он изнурил свою жену и она умерла.
В отношении женщин у Лихарева целая система взглядов выстроена - «у нас в общежитии преобладают теперь два отношения к женщинам. Одни измеряют женские черепа, чтоб доказать, что женщина ниже мужчины, ищут ее недостатков, чтоб глумиться над ней, оригинальничать в ее же глазах и оправдать свою животность. Другие же из всех сил стараются поднять женщину до себя, т. е. заставить ее зазубрить 35000 видов, говорить и писать те же глупости, какие они сами говорят и пишут...»
«А я вам скажу, что женщина всегда была и будет рабой мужчины, - заговорил он басом, стукнув кулаком по столу. - Она нежный, мягкий воск, из которого мужчина всегда лепил всё, что ему угодно. Господи боже мой, из-за грошового мужского увлечения она стригла себе волосы, бросала семью, умирала на чужбине... Между идеями, для которых она жертвовала собой, нет ни одной женской... Беззаветная, преданная раба! Черепов я не измерял, а говорю это по тяжкому, горькому опыту. Самые гордые самостоятельные женщины, если мне удавалось сообщать им свое вдохновение, шли за мной, не рассуждая, не спрашивая и делая всё, что я хотел; из монашенки я сделал нигилистку, которая, как потом я слышал, стреляла в жандарма; жена моя не оставляла меня в моих скитаниях ни на минуту и, как флюгер, меняла свою веру параллельно тому, как я менял свои увлечения».
И Иловайская поняла, что для Лихарева тема женщин стала новой верой. «Благородное, возвышенное рабство! - сказал он, всплескивая руками. - В нем-то именно и заключается высокий смысл женской жизни! Из страшного сумбура, накопившегося в моей голове за всё время моего общения с женщинами, в моей памяти, как в фильтре, уцелели не идеи, не умные слова, не философия, а эта необыкновенная покорность судьбе, это необычайное милосердие, всепрощение... Эта... эта великодушная выносливость, верность до могилы, поэзия сердца... Смысл жизни именно в этом безропотном мученичестве, в слезах, которые размягчают камень, в безграничной, всепрощающей любви, которая вносит в хаос жизни свет и теплоту...»
Конечно, встреча с подобным человеком для Иловайской не могло не быть потрясением – «Первый раз в жизни Иловайская видела перед собой человека увлеченного, горячо верующего. Жестикулируя, сверкая глазами, он казался ей безумным, исступленным, но в огне его глаз, в речи, в движениях всего большого тела чувствовалось столько красоты, что она, сама того не замечая, стояла перед ним, как вкопанная, и восторженно глядела ему в лицо». И на вопрос Лихарева – «Да вот хоть бы вас взять! На дворе вьюга, ночь, а вы едете к брату и отцу, чтобы в праздник согреть их лаской, хотя они, быть может, не думают, забыли о вас. А погодите, полюбите человека, так вы за ним на северный полюс пойдете. Ведь пойдете?» Она отвечает – «Да, если... полюблю». «Потемки, колокольный звон, рев метели, хромой мальчик, ропщущая Саша, несчастный Лихарев и его речи - всё это мешалось, вырастало в одно громадное впечатление, и мир божий казался ей фантастичным, полным чудес и чарующих сил. Всё только что слышанное звучало в ее ушах, и жизнь человеческая представлялась ей прекрасной, поэтической сказкой, в которой нет конца.Громадное впечатление росло и росло, заволокло собой сознание и обратилось в сладкий сон».
Наутро их разговор, столь потрясший Иловайскую ночью, конечно, мог бы иметь продолжение, но, когда она узнаёт, что Лихарев едет работать управляющим на шахты своего дяди Шашковского, то остаётся в недоумении – «Это невозможно и... и неразумно! Вы поймите, что это... это хуже ссылки, это могила для живого человека! Ах, господи, - горячо сказала она, подходя к Лихареву и шевеля пальцами перед его улыбающимся лицом; верхняя губа ее дрожала и колючее лицо побледнело. - Ну, представьте вы голую степь, одиночество. Там не с кем слова сказать, а вы... увлечены женщинами! Шахты и женщины!» Более того, Иловайская даже хочет дать ему денег, но в последний момент понимает, что это может унизить его.
Расставание их происходит почти как в мелодраме – «Ну, дай бог вам, - бормотал Лихарев, усаживая Иловайскую в сани. - Не поминайте лихом...
Иловайская молчала. Когда сани тронулись и стали объезжать большой сугроб, она оглянулась на Лихарева с таким выражением, как будто что-то хотела сказать ему. Тот подбежал к ней, но она не сказала ему ни слова, а только взглянула на него сквозь длинные ресницы, на которых висли снежинки...
Сумела ли в самом деле его чуткая душа прочитать этот взгляд или, быть может, его обмануло воображение, но ему вдруг стало казаться, что еще бы два-три хороших, сильных штриха, и эта девушка простила бы ему его неудачи, старость, бездолье и пошла бы за ним, не спрашивая, не рассуждая. Долго стоял он, как вкопанный, и глядел на след, оставленный полозьями».
Удивительно сильный по описанию характеров рассказ. Такое чувство, что за ночь у девушки зарождается любовь к придуманному ею человеку, но утренняя морозная погода и свежий взгляд прогоняют этот морок. Замечательно Чехов написал роман на нескольких страницах. В «Золотую копилку».
«Покидала тучка золотая
Ночью грудь утёса великана.
И всплакнула, к небу уплывая,
Одного оставив Истукана». (Лермонтов М.Ю.)
Фраза - «А на дворе всё еще, бог знает чего ради, злилась зима. Целые облака мягкого крупного снега беспокойно кружились над землей и не находили себе места. Лошади, сани, деревья, бык, привязанный к столбу, - всё было бело и казалось мягким, пушистым».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 299

Дом это место где об'единено все самое дорогое в жизни человека.
В домашней обстановке мы перестаем играть навязанные обществом роли и становимся самими собой, отдыхая душой. Эту вселенную с нами делят спутники жизни супруги,дети,домашние животные. Но бывает,что в спокойной домашней жизни возникают проблемы связанные с поведением детей, вопросами их воспитания.

Евгений Петрович Быковский прокурор окружного суда проводит беседу с 7- ми летним сыном. Поводом стала жалоба гувернантки на то,что Сережа курит,а сигареты тайком берет у отца.
Просвещенный прокурор понимает,что об'яснить собственному сыну простые земные вещи не так просто.
Он пробует напугать Сережу. Ужасными последствиями пагубной привычки, может явиться болезнь и смерть. Но страх смерти для ребенка имеет весьма расплывчатые черты.
Проявить к малышу строгость и насилие любящий отец не может.Так как из опыта знает,что строгость наказания не приводит к нужному результату.
Прокурор чувствует,что ему не достает педагогических знаний.
Чутье подсказывает мужчине,что с сыном следует выстроить доверительные отношения.
И тогда, Сережин отец сочиняет сказку, сюжет которой раскрывает негативные последствия курения. Эта выдуманная история поразила мальчика. Через мир детского воображения Евгений Петрович решил довольно сложную задачу.

Тема взаимоотношений мужчины и женщины занимала в творчестве писателя одно из значительных мест. Этот рассказ о несостоявшейся любви. Иван Алексеевич Огнев приезжал в губернский город в экспедицию. Молодой человек пишет работу по статистике. Эта страсть полностью заполняет его одинокую жизнь.Во время сбора материала, Иван Алексеевич жил в доме председателя земской управы.
Гавриил Петрович Кузнецов с бескорыстным участием отнесся к труду столичного ученого и всячески содействовал ему. В гостеприимном доме, Огнев чудесно провел время в обществе Кузнецова и его 21 - летней дочери Верочки. Но работа завершена, и герой покидает этих душевных людей навсегда.
Иван Алексеевич продолжит труд в Петербурге. И со временем эта поездка станет давним воспоминанием. Верочка, провожая гостя ,признается мужчине в любви. Она со всей стратью заверяет его в глубине своего чувства. Ее не пугает,что они будут жить на малые средства в сырой комнате столицы.Девушка считает,что сила любви преодолеет все житейские невзгоды.Но для Огнева,это признание явилось полной неожиданностью,ведь у него нет ответного чувства.Он смущен и испуган и в глубине души понимает,
что любить он просто не способен.
Автор применяет антитезу в описании характеров героев. Нежная и пылкая душа Верочки и бесстрастная натура героя,с душой старика,не способноного к сильным чувствам. В авторской подаче, подобное противопоставление двух крайностей героев, можно прочитать как жизнь и смерть. Любовь это жизнь, а жизнь без любви уже смерть.
Резюмирующая часть моего отзыва- Огнев не способен любить, но у него есть благородство не воспользоваться ситуацией , и не причинить Верочке боль, куда более сильную. А брак без любви никого счастливым не делает.