Einsiedlerkrebse

Ну что ж, семейство Несхов, в наиболее полном составе отпраздновало Рождество и пришла пора разъезжаться. Каждый из них пытается вернуться в прежнее русло своей жизни, но это уже невозможно. Больше не получается забыть, или сделать вид что не помнишь, о существовании своей семьи. Как и всегда в жизни происходят новые встречи и расставания, приятные неожиданности и проблемы. И кажется почти всем, что до похорон жизнь была лучше, правильнее и понятнее, но нам со стороны виднее, как они медленно, но верно сближаются друг с другом. Туррюн, как связующему звену, достаётся в этой книге больше всех. Сначала её мама, требует повышенного внимания, потом этот любовный угар, так некрасиво закончившийся. А напоследок травма отца, практически лишившая его подвижности и от этого, он никогда не принимавший помощи, сторонившийся людей, впадает в отчаяние. С такими людьми тяжелее вдвойне. У всех произошло осмысление каких-то невероятно важных для них вещей. Начиная от Маргидо, который сходил на свидание и вдруг осознал что Эрленд, со своими склонностями тоже имеет право на жизнь. Заканчивая Эрлендом, которого хотелось встряхнуть за шиворот, чтобы паника по поводу ребёнка его отпустила и он начал думать. И как же хочется узнать что в финальной книге они восстановят хутор, перестроят силосную башню и снова соберутся все на хуторе и будут жить в любви и мире. И что Тур, несмотря на свою глупую выходку с собственным отравлением всё-таки выжил и свиньи, хоть они и хищники не тронули его. Что Эрленд и Крюмме станут родителями двух прекрасных малышей. Что Туррюн найдёт своё счастье с Каем Рогером, а Маргидо просто будет счастлив. К сожалению перевода финальной части не предвидится, а так хотелось бы её прочитать...

Блин, вот разрываюсь: и книга понравилась, и лучше бы не читала, потому что обрывается на самом интересном месте, а заключительной части не то что на русском, даже на английском нет, а учить ради нее норвежский неохота...
После объединившего их памятного Рождества из "Тополя берлинского" члены семьи Несхов, хоть и разъехались по городам и весям, не прерывают общения друг с другом. Они регулярно перезваниваются, и в их жизнях намечаются перемены. Если первая книга была пропитана тленом и безысходностью, в этой, несмотря на сохранившуюся мрачность и заброшенность хутора и явный алкоголизм некоторых персонажей, брезжит светлый лучик надежды на то, что в будущем все будет хорошо. Крюмме и Эрленд после того, как Крюмме чуть не сбила машина, решают после долгих разговоров и раздумий с помощью знакомой пары лесбиянок родить детей, Турюнн находит аж двух ухажеров, Маргидо падает жертвой соблазна, потом долго себя казнит, но в итоге вроде как меняет немножко свои взгляды в сторону того, что иногда побаловать себя можно, а Тур размышляет о будущем хутора, но приходит к неутешительным выводам - обидно, что Эрленд и Крюмме не успели поделиться с ним своими радужными планами (но все же а вдруг случилось чудо? Эх, жаль, я об этом вряд ли узнаю...). Образ раков-отшельников, скитающихся в поиске нового дома и обретающих его, очень подходит этой неприкаянной семейке. Очень интересно было читать про дрессировку собак, ну и к хрюшам я давно питаю щенячью любовь.

Обещанное автором продолжение «Тополя берлинского» я дочитала намедни за завтраком и расстроилась. По-взаправдашнему. На весь день тягостные мысли и осадок. И на следующий. И сейчас думаю и грущу. Потому что я там была. Я там жила с ними со всеми.
Но, к сожалению, ничего не могла сделать.
Не подсказала: «Все не так плохо, так только кажется».
Не объяснила: «Упасть в дерьмо и быть дерьмом – это не одно и то же, отмоется».
Не показала: «Направо пойдешь, налево пойдешь, прямо. Неважно. Иди же!»
Не…:
«Надо попробовать, попытаться, иначе и сравнить не с чем будет».
«Кто по-настоящему чувствует, так себя не ведет».
«Самый короткий путь – прямой. Чего огород городить».
«Ситуация вот-вот разрулится, помощь придет, откуда не ждешь».
Беспомощным наблюдателем я была. Руки опускаются от бессилия.
А им-то каково?

И вот, значит, когда открываются шокирующие тайны из прошлого в первой книге цикла, то... теперь я знаю, что норвежцы продолжают жить-поживать, как ни в чем не бывало. И есть в этом что-то очень нордическое. Вот мы бы или французы или итальянцы или кто угодно... Разве что, англичане. Короче, очень хорошо, просто преотлично, что мы все разные.

В этой книге очень четко показано, что членам этой семьи хорошо в своих личных раковинках. Всем, кроме, пожалуй, старшего брата - свиновода. Он, конечно, исполняет арию одиночки, но очень тоскует по маменьке.

Зато средний брат задолбался отбиваться от вдовы, перебежавшей из первой книги в следующую. И ведь чувак не раз, причем, очень культурно дал тетке понять, что ему неинтересны секс. заигрывания. Не для нее эта ягодка росла и все такое. Нет, фру добилась своего, а потом встала в позу оскорбленной невинности, когда наутро он сбежал, чтобы окончательно покрыться. То есть, да как он посмел, расрас. Да что ж такое. Ах-ах. Она ему вовсе не навязывается, но он-то каков. Мерзавец. Мне очень захотелось залезть в книгу и проорать ей в ухо, что навязывалась и преследовала бедного дядьку, именно, она. Вот.

Ну, младшенький поддерживает свой личный безупречный стиль жизни. Вообще, создается впечатление, что Анне сильно неравнодушна к нему, ибо он чудеснее всего описан. И вкуснее. Вот щас процитирую.

Он начал с кусочков вяленой баранины и помидоров, соединил их шпажками с зелеными кисточками, разложил на золотистой фольге и отнес в гостевую. Блюдо напоминало блестящего ежика. Он сварил и остудил яйца, разрезал пополам мокрым ножом, чтобы желтки не приклеивались, а сверху положил морскую икру, чесночный соус айоли и пучки свежего укропа. Потом нарезал свежую моцареллу и нацепил на шпажки вместе с помидорами и листиками базилика, спрыснул все блюдо оливковым маслом и чуть приправил перцем. Положил на тарелку крошечные тарталетки, смазал дно растопленным маслом и наполнил их белужьей икрой, капнул сверху немного лимонного сока и добавил чуточку жирной сметаны. Нарезал сочные испанские колбаски большими кусками и нацепил их на шпажки вместе с кусочками порея и большими каперсами на стебельке. Откинул ягоды для коктейля и черные маслины на дуршлаг, чтобы с них стек сок, нарезал большими кубиками легкий сыр и маленькими кубиками — острый швейцарский, и все вместе превратил в разноцветные желто-черно-красные сырные шпажки. Разложил их на две тарелки, выпил еще один полный бокал шампанского и полюбовался работой, после чего отнес тарелки в гостевую. Потом приготовил салат из тунца с горчицей грубого помола, резаными корнишонами и соусом на основе солений.
«Салат вышел таким вкусным, и при этом таким простым, что даже мать…» — подумал было он, но тут же отогнал эти мысли. Он здесь, в Копенгагене, в приятном творческом опьянении, и ничто не должно его отвлекать, даже телефон, стоящий с выключенным звонком на автоответчике.

Марлен пела глубоким эротичным голосом в колонках фирмы «Бэнг и Олафсен», висевших на стене, а он наполнял тарталетки из ближайшей булочной салатом, добавляя туда еще чуть-чуть горчицы, остатки помидоров, нарезанных полосками, а сверху клал оторванные кусочки лимонной кожуры. Из оставшегося салата и круглых маленьких тостов он сделал сандвичи. Что еще?

Эрленд взволнованно оглядел ингредиенты. Спаржа! Господи! Он совсем про нее забыл. Он поспешил очистить ее и кинул вариться в высокую кастрюлю со специальной металлической корзинкой внутри, которую оставалось только вынуть из воды, когда спаржа будет готова. Пока она варилась, он осторожно разложил кучками пармскую ветчину, мелко нарубил чеснок и петрушку, смешал с растительным маслом, морской солью и желтками. Когда спаржа сварилась и остыла в ледяной воде с кусочками льда, он дал стечь соку, а потом завернул ее вместе с чесночной пастой в ветчину.

Теперь оставалась пара тарелок с зеленью. Свежая цветная капуста, фенхель, маслина и клубника на кончике шпажки. Вторая тарелка с манго, красным апельсином, красным луком и сельдереем. Обе тарелки он приправил бальзамическим уксусом, как его научил Крюмме. Идею, что бальзамическим уксусом надо обильно спрыскивать еду, а не капать его по чуть-чуть, Крюмме позаимствовал из какой-то кулинарной передачи по итальянскому телевидению.

И тут он обнаружил пакет с сыром, который купил Крюмме. Он совсем про него забыл, но придется поднапрячься, ведь сыр — единственное, чего Крюмме действительно хотел. Он украсил сыр остатками деликатесов: ягодами, сельдереем и маслинами. Листики сельдерея он положил под сыр, и накрыл все блюдо целлофаном, чтобы не заветрилось, а потом отнес его в гостевую.

Он сменил Марлен на «Лучшее» Нила Даймонда и занялся украшением комнат, подвесил гирлянды, поставил в подсвечники золотистые и серебристые свечи, накрыл столы золотистым шифоном, на котором, правда, кое-где были пятна, но блюда с едой их прикроют. На конце одного из столов он положил под скатерть несколько больших прямоугольных металлических коробок, которые он стащил во время работы в одном из магазинов. Скатерть мягкими складками поднялась на возвышение, где он решил поставить бокалы и шампанское в ведерках со льдом. Надо не забыть заполнить водой контейнеры в морозилке, чтобы было достаточно льда. Он сложил тарелки стопкой и расправил веером салфетки, купленные в тот же день. На них были блестки, которые, конечно, осыплются в еду, но ради праздника можно на один вечер с этим смириться. В торце второго стола он поставил торт. Тот был как-то по-дурацки украшен, и Эрленд привел его в приличный вид, надев на него юбочку из мятой красной фольги, усыпанной серебристыми звездочками, которые он обнаружил в новогоднем ящике. Остальные звездочки он рассыпал по скатертям. Кофейные чашки, бокалы для коньяка и десертные блюдца он поставил рядом с тортом. И плошку китайского печенья. Вот.

Вотвот, или я прямо изошла слюной! Ну, там потом его мужик делает сюрприз по типу: "Дорогой, давай заведем ребенка." Хороший у него мужик, кстати. Серьезный, а не вертихвост. И тут на моменте родительства начинается какой-то шта?!! Я конкретно так исплевалась, когда читала слащавую рыдательную романь о том, как они заводили ребенков. Уже двух. Ибо!!! Я читаю скандинавов не для того, чтобы вляпаться по самые гланды в мыльную оперу со слезами и соплями. За что со мной так вы поступаете, в общем?!!

А дочь-племянница вроде как встречает мужчину своей мечты, но как только выясняется, что он заделал ребенка какой-то там, когда-то там, как-то уж слишком решительно бросает его и уезжает на деревню к дедушке, то есть к папе, который через алкоголизм повредил ножку, и засосало девушку норвежское хозяйство.

Концовка грустная с заделом на продолжение, третью книгу еще не перевели. Но у меня создалось впечатление, что Анне избавилась от персонажа, совсем не вписывавшегося в будущую идиллию, которая предполагается в финале. Но он ушел куда хотел и к кому хотел, скорее всего. Зато все остальные члены семейства явно намылились засосаться в норвежское хозяйство, то есть вернуться к истокам, в одну общую раковину.

За что поставила почти пять книге. За то, что Анне написала о том, что надо слушать интуицию и не откладывать на потом то, что ты хочешь сказать близкому человеку или сделать для него. Возможно, это спасет его жизнь, а если нет, то будет у вас это последнее мгновение, которое вы не упустите, решив дождаться особенного момента.

И о норвежском хозяйстве.

Не сомневайтесь, засосет. Оно такое.

Прочитав первую часть - "Тополь берлинский" - на продолжение я не надеялась и продолжения я не ждала. А потом как-то увидела у Рагде ещё одну книгу, и она оказалась этим самым продолжением. Ну и кроме того, есть ещё третья часть, которую, к сожалению, не перевели на русский.
В этом и проблема, ведь там, во второй, всё закончилось на самом интересном моменте.
По мне так здорово, что на первой части история братьев Несхов не заканчивается. И продолжение логично - у всех была непростая жизнь, и, несмотря на то, что все были достаточно самостоятельны, братья учатся жить по-другому: с фактом смерти матери, с всплывшей семейной тайной, с новыми родственниками и общением между собой.
И снова их подстерегают некоторые проблемы, трудности и неприятности - куда без этого всего. Но ещё к ним придёт осознание смысла собственной жизни, поэтому сердца попросят перемен.
С нетерпением жду перевода третьей книги, если её вообще когда-нибудь переведут.

Какая замечательная сага и как же чертовски обидно, что переведены только 2 книги цикла из 6-ти! На мой взгляд это большущая дыра в отличной литературе.

Анне Рагде обладает прекрасным даром рассказчицы, потому как ничем иным я не могу объяснить то, что мне было интересно слушать абсолютно обо всём.
Об отношениях в семье, ну это то понятно, я люблю все эти семейные перипетии, но о свиньях и свинарнике? Да, даже это было очень интересно.
А ещё в книге есть тонкий юмор. А ещё отличные примеры декорации стола к праздничному новогоднему ужину, сервировки и рецепты закусок.
И описано это так, что эстет во мне ликовал и наблюдалось повышенное слюноотделение.

2 отличных книги прослушанны, а хочется добавки, хоть иди на курсы норвежского языка:-)

Да отвратительно, говорю, чего вы тут "поделитесь своим мнением о книге". Меня сейчас спасает только Лу Рид в наушниках, но и то не сильно.
Тлена, правда, стало чуть меньше, чем в первой книге: герои помимо уныния стали предаваться другим грехам, но налёт безысходности всё же чувствуется во всём, чем бы они ни занимались. И не поймите меня превратно, я вовсе не против тоски, мрака и безнадёги (это практически моя родная стихия, что бы иначе Лу Рид делал у меня в наушниках), но так ведь и проблема не в этом. Проблема в том, что на героев книги мне по-прежнему плевать. Плевать настолько, что впервые в моей читательской практике дурацкая, на мой взгляд, манера в начале книги пересказывать события предыдущей не разозлила, а оказалась весьма полезной.

Капелька движухи, в общем, всё-таки книге пошла на пользу. Хотя бы кадры сменялись, хотя бы вялое подобие конфликта во внутренней жизни каждого происходило.
В остальном же всё, что мне не нравилось, осталось прежним или даже разрослось. Дурацкий символизм сохранился, логика персонажей мне по-прежнему малодоступна, а в плане отвратительного изображения гомосексуальных пар Рагде пошла даже дальше, мельком показав и пару лесбиянок. Гомосексуальные отношения, в общем, на взгляд автора, отличаются от гетеросексуальных тем, что там постоянно плачут во время любого хоть немного содержательного разговора и физически неспособны сдерживать проявления нежности дольше пяти минут.

Ещё ужасно удивил в этой связи следующий момент. (Внимание, сейчас будет спойлер, лол.)
Когда Ютта (или Лиззи, не суть) при обсуждении возможности завести ребёнка хвалится их высокой способностью к размножению, она говорит: мол, у нас у обеих во время отношений с мужчинами уже по аборту было, мы аж предохраняясь залететь сумели, так что не переживайте. И здесь я слегка офигела по двум пунктам. Во-первых, может, я чего не знаю (вполне допускаю это), но я впервые слышу, чтобы наличие единственной и при этом прерванной беременности считалось благополучным фактором. А во-вторых, если бы я ужасно хотела завести ребёнка, то сомневаюсь, что воспоминание о малыше, который мог бы у меня сейчас уже быть, оставило бы меня абсолютно равнодушной. Но нет, они готовы рыдать над любым пустяком, а тут даже на миг не опечалились. (Я, если что, сейчас не об этичности абортов говорю, а о странной бесчувственности персонажей именно в этом вопросе.)

А в заключение я нелогично скажу, что буду читать, тем не менее, третью часть — когда (если) она выйдет на русском. Или, может, на другом каком языке попытаюсь одолеть, если я уже отойду, а издательство Livebook нет. Она так уныленько и неспешно идёт, мозг вроде бы нагружаешь, а переживаний никаких, в определённые периоды как раз то, что надо.

Вторая часть трилогии, продолжение книги Тополь берлинский .

Фриковатая семейка продолжает отжигать. Нет, реально, эти товарищи друг друга стоят - каждый из них обладает кучей комплексов и всяких тараканов в голове, каждый норовит отмочить что-то, ему не свойственное, и каждый по-своему несчастен. Только если в первой книге все они были замкнуты каждый на себе, то во второй - чисто раки-отшельники - сбросили свои раковины и носятся по берегу моря в поисках другой, более просторной и красивой, сталкиваясь друг с другом и огрызаясь. Ибо этой семье еще только предстоит научиться быть вместе, терпимее относиться друг к другу, научиться быть настоящей семьей, а не просто кучкой людей, раскиданных по разным местам.

Мрачноватая скандинавская семейная сага продолжается в лучших ее традициях - все плохо и безнадежно, только иногда кое-где мелькнет светлый лучик минутки юмора. Все, конечно, страдают, один Эрленд - товарищ инфантильный, восторженный, с душой нараспашку, но по крайней мере открытый и честный - лучится радостью и счастьем. Еще бы, с таким Крюмме рядом. Турюнн опять не повезло в личной жизни, Маргидо вообще отколол номер и теперь замучается замаливать свои грехи, а Тур просто чуть не отрубил себе ногу. А еще в свинарнике развелись крысы, хутор Несхов ветшает и требует вложений, а денег нет. На этой оптимистичной ноте (плюс еще кое-что, не хуже, чем в конце первой книги) и заканчивается книга вторая. А третьей, увы, нет, а так интересно, чем же закончатся похождения этой странной несчастной семьи.

"Раки-отшельники" начинается ровно там, на чём закончилась предыдущая книга "Тополь берлинский". Показалось даже, что читаешь не отдельную, а ту же самую, просто открыл новую главу. Но эта часть мне понравилась больше. Попробую объяснить почему.

Рагде продолжает уделять огромное внимание профессиональным занятиям членов семьи Несхов, очень подробно расписывая их. Как будто иллюстрируя сублимацию: люди, лишённые близких, доверительных отношений и нормальной семьи, находят отдушину в своей занятости. И, конечно, это всё переплетается с личной жизнью, потому что куда уж без неё. Даже такие главные раки-отшельники, как Маргидо и Тур - существа социальные.

Ещё активнее продолжает прорабатываться тема нетрадиционной любви. Здесь уже не только Эрленд в этом отношении главный участник, но в сюжете упоминается и 17-летний юноша, покончивший собой из-за несчастной однополой любви (которого хоронило агентство Маргидо). Меня это не напрягало, но этот вектор, тем не менее, очень явно прослеживался по ходу повествования. Нельзя не отметить.

Ещё чем мне чем больше понравился "Раки-отшельники" в сравнении с "Тополем берлинский", так это тем, что этот роман получился более насыщенным, более психологичным и глубоким за счёт того, что члены семьи продолжили движение навстречу друг к другу, начатое ещё в первой части после смерти матери. Путь сближения, в процессе которого мы наблюдаем склоки, столкновения, переживания, живые эмоции и слёзы.

Можно ли назвать это семейной сагой? На мой взгляд, с натяжкой, потому что мы наблюдаем за жизнью всего семейства Несхов в относительно короткий период. Есть отсылки к прошлому, но не глобальные, там автор не роется как-то совсем активно. Поэтому - семейная драма с психологическим подтекстом. Хотя это условности. Главное, что произведение с изюминкой, интересное и глубокое.