Архив

– Архив – сложный механизм, – говорит она. – Его предназначение – защищать прошлое. Защищать знание.
– Знание – сила, – говорю я. – В этом все дело?
– Да. Но во многих неверных руках эта сила может служить злу. Может привести к ущербу и расколу. Ты видела, что сотворили эти двое.

Я могу сделать единственную вещь, хотя и не уверена, хватит ли мне храбрости, но выбора не остается. И я улыбаюсь.
– Мама говорит, не существует вещей, которых не мог бы исправить горячий душ.

– Я хочу свободы, – говорит он, следуя за мной как завороженный. – Архив – это тюрьма, и не только для мертвых. Вот почему я хочу уничтожить его, полку за полкой и ветвь за ветвью.

– А что, если я все испорчу?
– Ты обязательно когда-нибудь это сделаешь. Мы заблуждаемся, ломаем вещи, совершаем ошибки. Что-то можно исправить, что-то нет. Это надо принять как данность. Но ты должна пообещать мне одну вещь.
– Какую?
– Оставаться живой как можно дольше, чтобы не лишиться возможности в очередной раз все испортить.

Одно из основополагающих правил удачного вранья, если такие вообще существуют, – никогда не втягивать посторонних в свои истории. Ведь ты не можешь контролировать других людей. Поэтому когда я говорю «гулять с Уэсли», мне хочется ущипнуть саму себя.

Смерть - это шок, взрыв энергии. Она помечает пространство, выжигает его. Как свет фотоплёнку.

Любопытство открывает дорогу состраданию,

Правда – сложная и запутанная штука