Архив

злобу и недоумение нельзя замаскировать натянутой благостной улыбочкой.

Что бы делали вы, если бы знали, кто виноват, но не имели возможности найти и наказать виновного? Как бы вы закрывали дело, как это принято в полиции? Как бы двигались дальше?
Скорее всего, вы не двигались бы дальше. Вы бы двинулись прочь.

Правда запутанна, и ложь тоже, и, несмотря на то, что говорил дед, человека невозможно разделить на аккуратные красивые куски, как праздничный торт.

В мире много таких вещей, которые не укладываются в голове.

— Архив значит, что прошлое никогда не будет забыто. Не будет утеряно. И знание это освобождает, придает сил. Позволяет смотреть в будущее с надеждой. И к тому же нам нужно писать свои собственные Истории.
— Боже мой, какая банальность!
— Знаю, мне стоит попробовать писать тексты к поздравительным открыткам.

— Знаю. Поверь, я это знаю. И я бы сделал намного хуже, — признается он, — если бы знал, что этим можно вернуть ее к жизни. Я бы поменял местами белое и черное, я бы торговал душами. Я бы разнес этот мир на куски. Я нарушил бы любое правило, лишь бы ее вернуть.

— Ты уж постарайся! В таком месте все должно кишмя ими кишеть. Ведь ему уже под сотню лет.
— Откуда ты знаешь?
— Разыскала кое-какую информацию! Или ты думаешь, я позволю тебе переселиться в какой попало дом с какими попало привидениями?

В этом пресловутом "начале с нуля" и нуля-то никакого нет.

— Кензи, чего ты боишься? — спрашиваешь ты.
— Потерять тебя.
— Невозможно что-либо потерять. Никогда.

– Мисс Бишоп, – продолжает Агата, – секреты – это неприятная неизбежность. Но их существование оправдано необходимостью. Они защищают нас. И тех, о ком мы заботимся.
Завуалированная угроза едва заметна, но ясна.
– Знание – сила, – подытоживает Агата, и я понимаю, что она стоит уже с другой стороны стола. – Но неведение может оказаться блаженством.