Пушкинский дом

Сложный, не до конца понятный и не очень приятный роман. Если касаться исключительно сюжета, то можно вообще заявить, что роман ни о чем. Ведь интересного сюжета, держащего в напряжении читателя нет. А если и есть какие-то крошечные намеки на него, то они погребены под такой грудой авторских вмешательств в канву повествования, что заметить их невозможно.

Так что же? Однозначно плохая книга? Отнюдь. Она очень интересна именно этой стопроцентной авторской навязчивостью, его влезанием во все дыры. Ведь она написана (как мне кажется) отнюдь не для того, чтобы рассказать нам о судьбе некоего Левы Адоевцева и его окружения, но для того, чтобы поделиться мнением автора о том, что для него - наболевшее.

Если размышления о сути аристократизма и о том, во что он выродился в советской России, вам любопытны - велкам. Тем более, что размышления очень точные, остроумные. Также много мыслей о свойствах времени, о литературном творчестве, о Пушкине, Лермонтове и русской литературе в целом, о литературоведении. Но все мысли, несмотря на их интересность, все же слишком в лоб, слишком прямо.

Книга из тех, о которых умом понимаешь, что она сильна и хороша, а внутри ничего не вздрагивает, обсуждать со всеми подряд ее не тянет, перечитывать мысль не возникает. Книга в себе и для себя, а то, что ты стал ее читателем - случайность, твое дело, и нечего вовлекать в это саму книгу или, не дай бог, автора. Очень на любителя.

Не, ну книжка-то хорошая.
Как-то так хочется начать. По-простому. Ну она правда хорошая. Без расчленёнки, зато вроде как с сюжетом. Но не могу сказать, что прямо очень понравилось.
Просто это ну такая вот русско-интеллигентская книга, в такой запредельной концентрации, что кажется, что это чуть ли не пародия. И главный герой Лёва - филолог, и папа у него учёный, и дедушка учёный, да еще и репрессированный, и какие-то загадочные друзья, и неверные женщины, и попойки, и разговоры под водку о философии, и диссертация, которую подробно разбирает автор, и серые пейзажи Ленинграда, ну и, конечно, сам стиль, в котором написан роман - неоклассика какая-то. С одной стороны, да, это формально постмодернизм - автор всячески играет с реальностью, в которую помещает своих персонажей, раскрывает многовариантность событий, а еще, что мне понравилось, ставит гигантские и обильные примечания, где сам наравне со своими героями существует в этой реальности. Однако то, каким языком описаны действия, размышления, быт персонажей - хорошим, классическим, вдумчивым, - возвращает нас к великим русским романам. Читать с филологической точки зрения очень приятно.

Но с этической точки зрения читать прямо грустно. Не люблю героев-тряпок, подверженных чужому влиянию, как барашки, мечущихся от одной женщины к другой, не желающих приложить усилия к реализации себя как личности. Лёва - вечный заучившийся подросток - у таких мозг развит, а поведение еще застенчивое, угловатое, и они не осознают иногда, что делают, как будто их ведёт по жизни кто-то другой.
Впрочем, не перебивает странная фигура героя красоты романа и интересных находок автора. Надолго запомню и дядю Диккенса, и этого ниоткуда появившегося деда в новостройке, и вид на Неву, и это описание Митишатьева

Я думаю, надо будет через несколько лет перечитать и ещё раз обдумать эту книгу.

Как-то невероятно долго мучила я книгу объёмом всего-то лишь в 400 страниц (не считая комментариев, наличие которых особо не повлияло на общую картину — да простят меня автор и почитатели Битова). И впечатления остались крайне неоднозначные.

С одной стороны, я бралась за "Пушкинский дом", будучи весьма наслышанной о художественных достоинствах этой книги, о какой-то её "знаковости". Я знаю, что "Пушкинский дом" — вроде как главное произведение Битова, самое значимое. Я знаю, что для своего поколения Битов был в определённой степени культовым писателем, и, скажем, московские студенты-филологи могли сорваться на выходные в Питер только ради того, чтобы своими глазами взглянуть на этот самый Пушкинский дом.

При этом по прочтении книги ГОЛОВОЙ я отлично осознаю все её художественные достоинства, вижу интересные авторские приёмы и т.п. Но в том-то и дело, что только головой. Сам по себе "Пушкинский дом" со всеми его идеями, задумками и оригинальными ходами почему-то никак меня не затронул. Не затронули даже многочисленные отсылки к классическим произведениям великой русской литературы — хотя я страсть как люблю подобные постмодернистские приёмы.

Фактический сюжет книги предельно прост и лаконичен — чтобы пересказать его, хватит и одного абзаца. Понятно, что суть кроется не в сюжете, а в каких-то глубинных литературно-философских посылах, но вот они-то как раз и "не цепляют", уж простите за нелитературное выражение. Битов как-то избыточно многословен, он растекается многостраничными рассуждениями если и не на пустом месте, то всё равно как-то необоснованно и беспричинно. Авторский стиль и владение языком поначалу очень понравились, но под конец утомили настолько, что я уже не знала, куда от них деваться. Возможно, тут сыграли свою роль ещё и индивидуальные особенности восприятия: не люблю, когда автор прямым текстом говорит, что конкретно он хотел сказать своей книгой. И тем более не люблю, когда это разжёвывают до такой степени.

Битов слишком уж сконцентрирован на вербальной фиксации всех тонкостей отношений между автором и героем, между автором и читателем. Слишком уж много рассуждений на эту тему — гораздо больше, чем собственно интересных мыслей. И поэтому когда автор сам иронизирует над этой особенностью своего повествования, лично мне в его словах видится всё меньше иронии и всё больше — суровой реальности:

Мне тоже такое начинало мерещиться местами, чего уж там.
Или вот такой честный диалог автора с читателем:

Тем не менее дочитать стоило хотя бы ради того, чтобы составить собственное мнение об этой книге. А дочитав — поставить на полку с ощущением, что вряд ли в обозримом будущем захочется снова взять её в руки. А жаль, очень жаль. Даже как-то обидно. Ведь именно в отношении "Пушкинского дома" "знающие люди" в своё время цитировали нам Высоцкого: "Открою кодекс на любой странице — и не могу! Читаю до конца".

Ещё в студенчестве я поняла простую вещь: постмодернизм - это вообще не моё. Слишком много рассуждений ни о чём, слишком много... Да просто слишком.
По своей воле я бы не вернулась сюда, но условия литературных игр бывают очень суровы. Поэтому я плакала, страдала, но сожрала этот кактус, теперь же буду мучиться от несварения.

Возможно, Битов действительно гений своего времени и один из классиков жанра, но мне очень тяжело читать эти его кружева текста. Я просто тону в них. Да и само повествование... Оно обрывочное, хаотичное, постоянно уводит нас в сторону всё тех же рассуждений и красивостей и я вообще переставала понимать, что происходит. главный герой так размыт и теряется в этих постоянных рассуждениях, что ничего, кроме раздражения у меня не вызвал. Как и само повествование. По факту, в нём почти нет действия, а если оно есть, то свое активное - это пьянки. Их было не так много, но создалось ощущение, что в целом сам текст - это именно что одна сплошная пьянка, с затуманенным сознанием, спутанностью мысли и постоянному влечению к высокодуховному философствованию. Заявка на конфликт поколений была интересная, тем более, что основная была не как принято между отцом и сыном, а между дедом и внуком, но... Но для меня всё опять же потонуло в бесконечных растеканиях мыслью по древу.

Вот интересно? когда книга не твоя, даже ходы, которые обычно нравятся и привлекают, здесь кажутся неуместными. Например, множественность вариантов развития событий и целых три (!) концовки. В обычное время мне бы такое очень зашло, но не здесь.

Автор, бесспорно, умён и высокоинтеллектуален. Жаль, мне того же не хватило для понимания этого шедевра.

Флэшмоб 2015: 12/15

Увы, увы и увы. Не смогла, не продралась, не осилила. Может быть, это я недостаточно интеллектуальна, чтобы оценить этот "один из главных образцов русского постмодернизма". А может... Ладно, не будем никого обижать.

Но невыносимо же! Я осилила треть - чуть-чуть начала вторую часть романа. Безумное, немыслимое словоблудие - а больше ничего. Нет, кое-где появлялись отдельные мысли, идеи, но они пропадали в бесконечном пережёвывании мешанины из слов, скобок и многозначительных намёков. И нет, я не понимаю, зачем автору нужно было так усердно наводить аллюзии на классическую литературу. Я не вижу большого смысла в использовании настолько известных названий. Мне всегда казалось, что если хочется поиграть с известными сюжетами, дать новый взгляд на них, вывернуть так, чтобы раскрыть новые грани, то это хорошо бы делать искуснее, изящнее.

А эти кошмарные курсивные отступления! Курсив мой - А.Б. - и па-анеслась! Мы - тут так и тянет добавить "Николай Второй" - хотели бы сказать то, мы хотели бы сказать это, мы нарисуем Лёву так, а может, мы сейчас нарисуем его этак, нет всё-таки вот так, хотя... Не люблю слишком категоричные максимы, но - если надо объяснять, то не надо объяснять! Если художественный текст не способен сам говорить, то никакими курсивным вставками с "автолитературоведением" этого не спасти. Только ещё сильнее испортить.

В общем, не поклонник я такого рода литературы ни в коем разе. Да и не только литературы. Я не поклонник "Чёрного квадрата" и иже с ним, музыки, театра - чтобы понимать которые, нужно прочитать кучу объяснений, и вообще любого творчества, которое не умеет разговаривать самостоятельно. Если художественное произведение требует тщательного разбора его конструкции, пережёвывания деталей и прочей тягомотины, это - по-моему! - означает лишь одно: автор не справился с задачей. В моём случае автор не только не сказал мне ничего, он вызвал в моей душе волну раздражения.

Интересно, что сразу вслед за тем, как я решила остановиться и не дочитывать этот роман, я взялась за перечитывание одного из любимейших произведений - трилогии Фриды Вигдоровой "Дорога в жизнь. Это мой дом. Черниговка" . Взялась неосознанно, но сейчас, раздумывая над этой рецензией, понимаю, что это был порыв смыть с себя всю эту постмодернистскую муть живительным потоком самой обычной реалистической прозы. Так вот я поняла, что в одной из сюжетных линий "Черниговки" есть кое-что очень похожее на линию деда Одоевцева. И насколько же сильнее, ярче, пронзительнее остаётся впечатление! Вигдорова рисует судьбу Петра Алексеевича очень скупыми средствами. Но эти считанные предложения, разбросанные по тексту повествования в нескольких местах, заставляют задуматься о подобных вещах (речь о доносах и ссылке учёных) куда более серьёзно, нежели полтора десятка страниц монолога деда Одоевцева.

Ух, какая отвратительная гадость... Многие прочитавшие и оставившие свои рецензии отмечают, что им не понравился главный герой, Лев Одоевцев. Возможно, я обладаю меньшим интеллектом, чем тот, что необходим для понимания и принятия данного произведения, но лично мне не понравился автор сего опуса.
Это же нечто совершенно нечитаемое!! Абсолютно! Это пафосный набор слов от ученого-филолога, который решил, что ему есть, что сказать, но при этом выдал абсолютно весь свой запас слов, нагородив громоздкие завалы сравнений, воспоминаний и рассуждений, через которые в трезвом сознании не проберешься. Опять же, вероятно, мне было так сложно, потому что я очень слабо представляю себе реалии того времени, о котором пишет автор, но, в любом случае, это не основная причина.
Очень не рекомендую никому, кроме людей увлекающихся филологией и 60ми-70ми годами 20 века. Желательно и то, и то одновременно.

Со скамьи филфака помню, что постмодернизм не стоит воспринимать поверхностно. Скажем так, если вы ищете что-то легкое на вечер – проходите мимо. Постмодерт - это про "роман в романе", "автора-наблюдателя" и "многовариантность" . Как поймешь – так поймешь. И эти игры разума не всегда увенчиваются успехом.

Так и "Пушкинский дом", скорее – многослойная конструкция, где текст переплетается с историей, вымысел – с реальностью, а сам Пушкин становится и образом, и символом. Битов стирает границы сюжета, который скачет то туда, то сюда.

Главный герой Лева Одоевцев находится в поиске своего места, борется с вечными внутренними вопросами и переосмыслением наследия. Каждому знакомо, правда? Экшена и какого-то супер сюжета здесь нет, на первый взгляд. Лёва растет, встречается с женщинами, проводит время с товарищами. Иногда казалось, что Лев Одоевцев как пешка на доске: у него есть своя жизнь, но Битов как будто не управляет ею и оставляет на полуслове. Грань будто стирается и между вымышленным и автобиографическим, словно читатель становится участником повествования. Само повествование как экшен, блин)

А формулировки? Очень красиво, но для восприятия тяжеловато. Несколько раз теряла нить повествования за всеми кружевами слов. Такое я помню у Уайльда. Или просто привыкла к другой литературе) Отчасти, поэтому не стала ставить оценку роману сейчас – мне хочется прочитать роман еще раз и неспеша, вникнуть в межлитературные связи. Кстати, об этом.

Заголовки глав отсылают к классической литературе, создавая дополнительные ассоциации. Каждый становится своего рода «ключом» и дает дополнительные подсказки, как воспринимать тот или иной фрагмент жизни Льва. Тоже типично для постмодерна.

Это не простой текст для лёгкого чтения: в нём много отсылок и даже метафизики. Но он и не требует от читателя идеального понимания всех символов и исторических деталей. Моя рекомендация - читать не спеша, но не придираться к себе, если что-то остается не понятным. Это тоже типично.

8 лет назад я писала, что недостаточно умна, чтобы понимать, что хочет в действительности сказать товарищ Битов своими книгами. Что изменилось за это время? Мне стало не принципиально, понимаю ли я вообще автора.

У книги точно в саундтреках должны быть песни Янки Дягилевой и Гражданской обороны. У них какое-то единое настроение страны, порождающей некрасивые времена и некрасивых людей. И к концу ты остаешься с чувствами деда Льва Одоевцева - как будто смотришь не просто на потомка филологов, а на человека, застрявшего где-то там, тридцать лет назад, в своем ограниченном филологическом мирке, где есть Пушкин, Лермонтов, Фет, Тютчев, далее по списку, а все, что за пределами, так и осталось непонятым.

Вместе с сюжетом и автором мы вроде бы должны взрослеть с героем. Следить за тем, как чужой дед является для него моделью, как свой оказывается вне ожиданий и старательно вычеркивается, чтобы после смерти нарисовать образ великого человека, а не сломанного ссылками. Перемещаться между тремя постелями пользующейся Фаины, использованной Альбины и, я так и не поняла, какой проституцией занимающейся, Любы. Писать с ним вместе очередной филологический труд и стреляться с бывшим одноклассником, считающим их разными классами.

Тут можно подвести сову к глобусу и порвать птицу в клочья. Например, сказав, что это история о том, как последний осколок интеллигенции пытается выжить в новой стране, пока и его не побеждает низший класс. Или вовсе сказать, что Лев олицетворяет саму Россию и в этой своей литературной части и в постепенном падении через женщин, алкоголь, долги.

А можно просто читать и стараться не думать, хотел ли действительно что-то сказать автор, а может синие занавески в самом деле просто занавески.  У постмодернистов столь вольное обращение с текстом, что хочется просто читать, а не копаться. Это в любом случае такой плотный, хороший текст, которым, наверное, можно прочитать о чем угодно.

А для всего остального есть филологи.

Полог оказался обманчивым. Слог, обороты все шикарно, но в процессе чтения возникало ощущение рефлексии обиженного сына. И вроде бы мы должны увидеть цепную реакцию почему сыновья Одоевцевых так несчастны. И вроде мы ее видим, но все равно видим искаженно, через призму обиды, которую этой исповедью пытаются проработать. 

Сейчас объясню: есть Лёва, у которого как бы был отец, но это как бы говорит о том, что его и как бы не было. Потому что мальчик с отцом практически не общался, у отца не нашлось ни одного подхода к ребенку и отцовско- сыновьи отношения померли в зачатке. И то ли отец не знал как общаться и особо не стремился, потому что сам вырос в похожих отношениях со своим отцом и воспринимал это как норму, то ли отцу и в самом деле был безразличен ребенок без каких либо оговорок. 

И вот Лёва растет воспитываемый матерью. И в один день у их семьи появляется новый знакомый по прозвищу Диккенс (потому что он читал Леве этого автора), годящийся Леве в деды, а его отцу в отцы. И тут у Лёвы начинается перенос роли отца и  мужчины на этого Диккенса, но как позже выяснилось, что и отец Лёвы неосознанно делал так же, но об этом Лёва узнает позже и сможет сделать выводы в отношении отца намного позже. 

В книге много философских размышлений, интересных мыслей, над которыми хочется подумать и порой я задумывалась надолго. Люблю такое, но потреблять нужно дозировано.