Теллурия

И почему я раньше не читала Сорокина? Боялась грязи и чернухи. Совсем уж мерзкого психоделистического мрака. И жестокости ради жестокости. Ан нет, оказалось, что это очень хороший русский язык, потрясающая фантазия и пугающая злободневность. Но кстати читается книга достаточно легко. И не только в плане языка, но и по общему настроению. Не так уж мрачно всё в этом мире теллура.

Меня больше всего поразила многозвучность Сорокина. Какие-то главы читались, как Лесков, какие-то как что-то совсем современное, что-то было на уровне даже Паланика. Поразительные ощущения. Я не могла даже часто осознавать все смысловые отсылки и намеки в главах, так меня увлекал собственно язык повествования.

Конечно, есть главы, которые пробирают до мурашек. Особенно читать их в 2022 году. Мне кажется, если бы я прочла эту книгу лет 5 назад, то многое из этого показалось бы мне смешным. Да, сатира. Но подобное можно было мало того, что спокойно написать, так еще и издать большим тиражом, да и несколькими изданиями. И где мы сейчас?... Страшно.

На самом деле этим летом я стараюсь читать так, чтобы уходить от реальности. И как ни странно, "Теллурия" этому помогает. Только нужно не напрягать себя и сопоставлять нашу реальность и то, что там происходит. А наслаждаться мелодией слова и фантазией автора. Рисовать этот мир не как нашу землю, а как что-то с других планет. Вот как тот же Далин, который у меня был до Сорокина и скоро будет после. Читать литературу, а не смотреть в зеркало реальности. Иначе – бездна. Та самая, которая тянет, манит к себе.

С.R.
Обложка так прекрасна, что я решила собрать несколько книг Сорокина той же серии. Оформление и исполнение потрясающие.

Книга много издавалась на разных языках. Мне нравится лаконичная светлая. И я очень удивлена изданию на китайском. Что оно в принципе существует.

нецензурные выражения и неприкрытый восторг, авторская орфография и пунктуация сохранены

Здравствуйте дорогой Мартин Алексеич! Пишу вам сразу по прочтении, прямо вот только что дочитал и сел писать. Тут всё у нас хорошо, осень вовсю, снег ещё не пошёл, но вроде бы пойдет, на дороге намёрзло много, а домофон уже не работает. Пишу я потому, что время пришло нового Сорокина пробировать, а то гляди-ка, уже и года три прошло с нашей последней с ним встречи. А уж с Вами то и подавно, лет тридцать не виделись. Как вы там, живы еще? Надеюсь живы. Настроение плюс директ, все как обычно, а ждали ждали, наконец...

Прежде, дивлюсь, как это на нашем рынке книжном даже в Санхт-Петербурхе Вовку Сорокина не рекламят направо налево. Диво, ей Богу. Заходишь, смотришь, ищешь. Ни тебе плаката, ни тебе афишки, в уголке стоит стопочка книжечек, недешевых, так скажу, но и самих то мало, поди ухвати. Беру, значит, умницу, набираю подругу, говорю "слушай-ка, а Вовка нынче не в чести, али я отстал?". Витьку, грит, читают... Не Вовку...

Дальше много матерных слов, одно за другим, как у Ерофеева

Ну да Бох с ним. Сама книжечка, конечно, ахуительная. Причем, я бы даже сказал, что по шкале ахуительности можно дать ВЫСШИЙ БАЛЛ, Мартин Алексеич! Вы такого может в своих университетах и читали, но мы то в деревнях поселках точно нет. Главы повествования, не поверите, не связаны между собой сюжетно, но связаны, так сказать, духовно. Смотришь, и понимаешь, и осознаешь. И думаешь, теллурский гвоздь бы мне, ведь низок я, глуп да слаб. Текста много, читать не перечитать, постарался, дозы хватит, так сказать, надолго. Кстати, вы там когда навестить приедете? Уже скоро холода, и собирать то нечего, но хоть первичной стопочки две-три хлопнули бы, да помолились за здравие матушки нашей, Руси.

А книга то страшная! Нет больше нашей страны, нет ФЕДЕРАЦИИ. Есть княжества, есть Европа окаянная, с бусурманами проклятыми отвоевавшая, есть будущее. А кому нужно такое будущее? Нужно ли нам? Или не нужно? Или хватит того, что есть? Я то, живу нормально, здоровье хорошее. Как Саша? Как Люда? Приехать обещали, да не едут. А я тут страшусь. И правда, поди пойми этих писателей современных. Устраивает их что, или не устраивает. Читателей то понятно, что не устраивает. Куда там, люди говно жрут, на говно исходятся, гноем истекают. Я бы таких читателей и читательниц клуба "Эрих Мария и Эрнест" накормил бы настенькой, да жидкой матерью бы напоил. Как думаете? Может подействует? А вообще, расстраиваете Вы меня Мартин Алексеич, не буду больше Вам лично писать, все равно молчите, похуй вам, как и всем вокруг в деревне моей, похуй.

Но напоследок, знайте, что такого в литературе встретишь не каждый день. Учите, как говорится, матчасть. Привет всем передавайте от меня, скажите, что жив еще, не сошел с ума. А? А бля? Че? Ебалясратьнавас_говна!

Это была третья книжка Сорокина, что я прочитал. Первой была «День опричника», второй «Сахарный кремль» и вот теперь «Теллурия». Скорее этот выбор говорит о моих тараканах, и совершенно ничего не скажет об авторе. Я тут как-то задумался, если поставить рядом бочку меда и чан дерьма, а после запустить стаю мух. Я точно буду мухой, что полетит на дерьмо. Хотелось бы думать, что я буду единственной такой мухой, остальные ломанутся к меду.

По крайней мере, когда я изредка смотрю телевизор, у меня складывается такое впечатление. Поэтому, я не смотрю телевизор, читаю книжки. Сорокина вот, например. И уже не чувствую себя одинокой мухой. Я в стае. Больше того, я даже совсем и не во главе того косяка журавлиных мух или мушиных журавлей, что устремились, выстроившись клином в сторону чана с дерьмом. И потребность наша не физиологическая, а чисто научный интерес. Изучение социума, мативоеп.

Автор плетет паутину. Вроде бы это называется пэтчворк, когда из кусочков всевозможного рванья создается шедевр. И вот берем бомжа, принцессу, инвалида, местечкового царька, кибернетический организм в виде хера с ножками и пару-тройку людей попроще. Сплетаем в кучу их мысли и переживания и получается книжка Владимира Сорокина. Есть косяки, плевок в сторону Виктора Олеговича не удался. Наверное, нужно было выкинуть.

Теперь резюме. Автор – настоящий писатель, их у нас сейчас легко пересчитать на пальцах одной руки. Какой именно он палец, тут у каждого свой вкус, на мой вкус так это большой, выставленный в жесте «здорово», для кого-то средний, аки вызов. Но все это мои тараканы. Или ваши. А читать интересно.

Вижу результаты набега воздушных зефирок с их «фу-фу-фу! какашки!»; также замечены следы копрофагов, которые радостно размазали своё восторженное «о, какашки!» по всем доступным вируальным плоскостям. Свой же скромный хомяко-паразитический восторг буду выражать очередной порцией мета.

Мне понравился этот способ написания рецензии. Вторая причина: так проще выражать свои мысли и не надо впихивать их ни в какие рамки. Первая причина: как можно оценивать текст, который находится за рамками привычных критериев оценки? Почему сначала идёт вторая причина, а уже потом первая? Да потому что именно в таком порядке они пришли мне в голову, но вторая оказалась для меня более важной, а менять их местами мне уже было лень.

Если слушать дэт-метал под Мураками было истиной девиацией, то Behemoth под Сорокина звучит почти как авторский саунд-трэк. Под тяжёлую музыку работать с текстом проще. Появляется какой-то особый азарт, одержимость, ярость и желание этот текст побыстрее осилить, победить, разорвать на кусочки, прикончить и потом наслаждаться полученной картиной брызг крови на стенах, созерцать куски вокруг себя и медитировать под гипнотизирующую кровавую капель с потолка. Я испытываю особое наслаждение от этого акта разрушения. Ведь чтение это разрушение, правда? Разрушение в созидательных целях, чтобы пересобрать заново, чтобы открыть новое.

Акт создания – творчество, а сам акт потребления этого творчеств сроден охоте, хищничеству, нападению, убийству, с последующим растерзанием жертвы, разложением на кусочки и смакованием отдельных слов, фраз, абзацев, идей. Автор создаёт, читатель разрушает. А потом – эйфория! – свободный поток мыслей, эмоции, ощущений и суждения на темы, спровоцированные произведением, но напрямую к нему не относящиеся. Вот он мой теллуриевый гвоздь!

Вспомнилось слово «деструкция». Сорокинский текст – деструкция. Всеобъемлющее разложение: во-первых, привычных литературных норм, во-вторых, деструкция окружающего нас всего (нет, я не ошибся в порядке слов), в-третьих, восприятия читателем текста. Ещё раз: можно ли нормально воспринимать такой текст? И как можно это оценивать в принятых терминах? То, что не находится в рамках, нельзя оценивать рамочными критериями, а впихивание этого нечто в рамки обрежет слишком много краёв и даст на выходе нежизнеспособного вырожденца.

Любое размышление над прочитанным, которое уводит дальше и дальше от исходного текст – деструкция, потому что это ломает нормальное понимание текста, когда мы вновь возвращаемся к тексту, и искажает восприятие окружающего, когда мы выходим из мира книги в мир обычный, как принято его называть – реальный. Размышления под чем-то – искажение. Мы придаём больше и больше смыслов тексту, которые он в нас провоцирует. Тексты Сорокина это рассмотрение кирпичиков мира под другим углом. Если дэт-метал это деструкция от музыки, то тексты Сорокина это деструкция от литературы. Ничего наиболее деструктивного я не читал. Сорокин не бездарный разрушитель, а именно очень аккуратный деструктор, который, словно хирург, аккуратно отрезает кусочки тканей тела, исследует их со всех сторон, проникает внутрь, и потом воссоздаёт в виде радикально новых форм. Если Ницше философствовал молотом, то Сорокин философствует скальпелем.

Невозможно понять сложный текст, если нет достаточного бэкграунда. Часто тексты Сорокина называют говном из-за наличия оного в текстах как основного материала повествования. Если статуя из мрамора, то мы не скажем, что это статую о мраморе, потому что она сделана из мрамора. Нельзя говорить, что тексты Сорокина о говне и наркомании, потому что эти штуки там присутствуют. Сорокинский язык использует образы, символы, наркоманию и всякое говно.

Каждый день я меняюсь. Появляются новые клетки, разрушаются старые. Новый опыт рождает новые интересы.
- Ну и дерьмо ты читаешь, - сказал мне как-то Л., увидев в моих руках Сорокина.
Все мы меняемся.
Пять лет назад, увидев Сорокина, я прочитал бы пару абзацев и, скорее всего, выдал бы:
- Ну и дерьмо!
Возможно ещё пять лет и я скажу:

• О, дерьмо!

«Человек – это то, что должно не преодолеть, но преодолевать. Ежедневно, ежечасно, ежеминутно, ежесекундно…» - вот оно главное, о чём он говорит с каждой страницы. Его деструкция (или нигилизм, если хотите) это способ сказать нам, что надо меняться. Я вижу в творчестве Сорокина призыв менятся, улучшаться. Как я вывел это из говна и веществ? Не знаю. Как-то мысль к этому пришла, а значит – это так и есть. По крайней мере для меня, а чужое мнение, как известно, никого не.

Ваш метарецензент,
С. П.

Не могу сказать, что это графомания, но и литературой называть язык не повернется. Какая-то пограничная зона, где помимо Сорокина обитают "Лукьяненко", "Дяченко" и им подобные.

Печально, конечно, что такого плана творчество у нас всерьез обсуждают и даже в некотором роде пропагандируют взрослые люди с высшим образованием. Немного облегчает боль то, что они делают это за деньги.
А вот читатели реально огорчают: топ-4 рецензии к "Теллурии" это чудовищные фанфики, снабженные, для доступности, такими вот иллюстрациями. "Ты хоть представляешь, с кем связался?" Представляю-представляю, с идиотом.

Да, когда-то мне тоже "нравился" Сорокин, в силу недостатка образования, жизненного и читательского опыта. Кроме того, нравилось (уже вполне искренне) самопреодоление: пересиливая себя, читать про всякое говно. С тех пор я прочитал примено сотню книг, прожил несколько лет и взгляды на жизнь и литературу несколько поменялись. Что такого? Когда-то мне и певец децл "нравился" - так же, как и двадцати восьми моим одноклассникам. Подражать другим вообще не стыдно, нужно только чаще себя на этом подлавливать.

Приветствую тебя, дорогой друг!

Долгое молчание моё обусловлено тем, что забил мне давеча плотник Владимир Георгиевич в голову кусочек серебристого металла, рожденного в недрах далеких гор, дабы познать счастье истинное.

И открылись мне картины удивительные, разные, красочные. Вот, представь, например, сижу я у костра с другом своим Романом, у нас песьи головы, мы ведём неспешный разговор и поедаем человечью голову. Эта картина сменяется другой, и вот я уже Президент процветающей Республики Теллурия и лечу на крыльях над своими владениями, а свежий горный воздух врывается в легкие, но что это? Подо мной уже не горная деревенька, а Болотная площадь, на которой пухнет и поднимается pro-тесто, а разжижители с Лубянки уже приступают к активным действиям... Чудны картины, открывающиеся под действием благородного металла, и хоть ругают многие плотника Сорокина за грубый натурализм, беспощадный сарказм и извращенные стилизации, но забивает Владимир Георгиевич как надо. А что плюются некоторые, так и у самых опытных плотников случается тартык каду (кривой гвоздь), и это часто объясняется тем, что клиент оказывается алсыз, слабак по-нашему.

Дорогой друг, если нет в тебе страха перед неизведанным, а в сердце живет искренняя любовь к русскому языку и смелым стилизациям, пробировать божественный теллур обязательно стоит.
За сим откланиваюсь, ожидающая новой встречи с великим мастером твоя Ксения Ивановна.

P.S.

Владимир Сорокин написал симфонию. Каждый инструмент звучит своим голосом, по отдельности некоторые и слушать не будут (кому нужны одни тарелки?), публикации таких фрагментов до выхода книги вызывали недоумение, а вот вместе получается музыка. Ещё можно сравнить с шахматной партией, причём вместо доски – лоскутное одеяло, а фигуры – это его коллеги по цеху: вот стилизация под «Кысь» Татьяны Толстой, вот абсолютный Пелевин (упомянутый в тексте Виктор Олегович в ту же кассу), и так – до бесконечности. Сорокин с лёгкостью меняет маски, говорит на разных языках, рисует чужими кистями подделки шедевров, которые в итоге не отличить от оригинала. И смеётся, смеётся, смеётся. Перерисовывая чужие художественные стили, он будто говорит «смотрите, как это легко, я тоже так могу, так каждый может, а вот попробуйте, как я». Сводит воедино все эти писательские голоса: дребезжащие, сонные, нудные, пошлые, звонкие, резкие, чёткие, тихие, громкие, превращая в симфонию, возвышаясь дирижёром над всеми, демиургом.

Посмотрите историю книжного ажиотажа 2013 года, всего три книги вызывали какой-то совершенно нездоровый интерес: «Случайная вакансия» Роулинг, «Бэтман Аполло» Пелевина и «Теллурия» Сорокина. Все три книги предварялись публикациями отрывков неизданного, многочисленными интервью с авторами, предвкушением читателей и жаркими спорами. Однажды (при всей условности «однажды») у этих авторов получилось, их стрелы попали в цель с рекордного расстояния, теперь при каждой новой попытке одни зрители будут ждать шанса затянуть визгливо «Акела промахнулся, Акела промахнулся!», а другие будут изучать с максимально возможным приближением, как у них это получилось. А поизучать в «Теллурии» есть что. Тем, кто предпочитает нюхать розы под сенью девушек в цвету, лучше возвращаться к одобренной поколениями цензоров классике с дежурным набором красивостей. «Теллурия» – авгиевы конюшни современности, они смердят навозом, который нужно вычистить, а не делать вид, что ничего не происходит. Когда у Сорокина в тексте мелькает «На ночь брала подработку, месила для китайцев умное тесто» в исповеди простой русской бабы, – понимаешь, что это сейчас китайцы часто в роли гастарбайтеров и жителей гетто, но и с их неутомимостью и трудолюбием они не остановятся, пока не собьют под лапками твёрдое масло, в то время как пассивный россиянин уйдёт в молоко. Москву сровняют с землёй и проспекты засадят картошкой, а Иркутск капитулирует перед новым главнокомандующим, который идёт на Восток: вот что смотрит со страниц «Теллурии», оскаливается пропастью.

Владимир Сорокин рассказывает десятками разных способов – через стимпанк, киберпанк, «особенности национальной охоты», воинствующий сталинизм и развращённый монархизм: прогнило что-то в Датском королевстве. И разговор врача с пациентом «купишь мне гвоздик теллуровый – будет тебе нога» – из той же серии. Среди принципов сочинения рекламы есть один показательный момент: человек услышит и сможет воспринять только то, что сказано обычными для его языка фразами. Кажется, будто Сорокин подстраивается под десятки стилей общения, жаргонов и сленгов, чтобы донести горсточку важных мыслей через историю о новом Клондайке – Демократической Республике Теллурия, провозглашённой 17 января 2028 года вместо провинции Алтай (а дата-то какая!), месторождении драгоценного металла, которым забиты все головы. Натурально – гвоздиком в голову, плотник молотом. Есть в этом что-то ветхозаветное, что-то от Матрицы и от Советского союза. Есть в этом что-то.

Страшно было начинать, сложилось у меня мнение, что Сорокин - это автор для людей с высоким интеллектом и способностями к глубокому анализу. Я ни первым, ни вторым похвастаться не могу, так что это был эксперимент чистой воды.

Всё впечатление от прочитанного могу сравнить с просмотром телевизора. Щёлкаешь каналы, а там то проповедь, то приключения, то новости, то эротика. Рассказы короткие, местами интересные и хочется продолжения. Иногда читаешь, читаешь и тут внезапно понимаешь что имелось ввиду (так было например с pro-тестом). Где-то мне попадалось на глаза фраза, что Сорокин - это не автор одного прочтения, что нужно несколько попыток. И вообще книги Сорокина для тех, кто не равнодушен к судьбе России.

Уже после прочтения Теллурии пришла мысль, что нужно было начинать знакомство с автором с "Дня опричника", повесть короче, первая в цикле. Но в целом мне понравилась "Теллурия" гораздо больше, чем я ожидала.

P.S. При попытке разобраться в творчестве Сорокина был найден интересный документальный фильм "Сорокин Трип", снятый в 2019 году. Доступен на ютюбе.

Очень сложно писать рецензию на Сорокина, на последнего Сорокина, когда в твоем здесь и сейчас актеры провинциального ДК воплощают в жизнь сценарии Владимира Георгиевича с упорством старательного первоклассника, но в масштабах страны, а то и нескольких.

Теллурия, лежавшая у меня на полке больше года, всплыла в самый нужный контекстуальный момент и оказалась такой мякоткой, что вместо рецензии мне хотелось написать:

Потом эмоции улеглись, и остался чистый прагматизм: Сорокин в очередной раз вывернул наизнанку наше "здесь и сейчас", стряхнул наносное, добавил вечного — и вот вам постмодерна кусок, кусман, кусище. Не подавитесь, разжевывайте, вам в этом потом жить, и не говорите, что я вас не предупреждал!

Честно признаюсь, я проглотила книгу за сутки, потом перед самым часом Х перечла еще раз. А надо ведь еще и еще, потому что бить себя по рукам и останавливаться после каждой главки—оды—молитвы—воззвания—песни—басни—you name it сил нет никаких. А постмодернизЬм у Сорокина такой нажористый тут, что по рукам стекает и пятна на бумаге, даже электронной оставляет.

Каждая главка — игра с читателем, когда в поддавки, когда в прятки. И то что автор раз за разом умнее тебя, потому как за вторым дном есть еще три-четыре запасных, приносит только удовольствие.