Жерминаль

Никогда не верила выражению: "хуже быть не может", потому что почти во всех случаях - "может". И лишнее подтверждение этому - данный роман.

Сюжет - постепенное крещендо с мощным выходом на финал с шахтами. И ещё, постоянные контрасты (или я преувеличиваю, но читая роман с позиции современного человека, у которого есть работа, есть где жить и что есть, - иначе чем через сопоставление книги и реальности - читать не получалось).
Главным противопоставлением стал мир туннелей глубоких шахт с сыростью, духотой и всепоглащающей тьмой и жизни на земле, с солнечным светом, простором и воздухом.
Об этом "наземном" мире тоскует старая кляча Труба, вспоминая запах травы и ветра, волею людей заключеная в подземелье, которое затем станет ей могилой.

Для шахтеров - спуск в шахты становится каждодневной битвой с потом и кровью за кусок хлеба, чтобы хоть как-то утолить голод своих семейств, чтобы не выставили из казенной квартиры и дали хоть немного угля, иначе - не продержаться.
И здесь контрастом встаёт семейство Грегуаров (совладельцев шахт) с единственной дочерью, слишком белой и слишком рыхлой из-за своей изнеженной жизни. Семейство, жизнь которой проходит в ожидании завтрака/обеда/ужина, а между тем текучими размышлениями на разные темы.

"Сытый голодного не поймёт" - в этом, от части, и коренится зарождение конфликта. Чем же разрешится это противостояние?

Главный герой романа Этьен Лантье, сын Жервезы из "Западни", приходит в небольшой поселок и нанимается работать в шахту. Почти все местные жители работают в шахте. Нищета и ужесточившиеся условия оплаты труда приводят Этьена и других работников к бунту и забастовке. Однако забастовка не дает нужных беднякам результатов. Они вынуждены вернуться к работе на невыгодных для себя условиях.
Не знаю, есть ли автор более реалистичный, нежели Золя. Он так пишет свои произведения, будто картины рисует: детально, живо, без прекрас, как оно было на самом деле. Жутко читать о том, как люди голодают, считают каждый су. Каждый день их мысли заняты тем, где раздобыть денег на хлеб. Зарплаты не хватает. В семьях бедняков, как правило, много детей. Приходиться работать и детям. Доходит до маразма: родители не позволяют взрослому сыну, у которого на стороне уже двое детей, жениться на матери его детей, чтобы его заработок не ушел в другую семью.
В противовес автор показывает сцены из жизни буржуа: встают, когда им захочется, не работают, много едят, у них в доме много красивых вещей. Они пытаются быть милосердными и помогать беднякам, но со стороны их попытки кажутся тщетными и недостаточными.
Своеобразное отношение мужчин и женщин. Разврат с детских лет среди всех слоев общества. Бедняки свободно (хоть и тайно от родителей) милуются на сене. Богачи у себя дома. В этом смысле богач Энбо завидовал раскрепощенным беднякам, в то время как сам он не имел близости со своей женой, изменявшей ему с племянником. (Хотя я не поняла, что ему мешало в этом деле.) Женщины же становились вещью, куклами, которых их мужчины не уважали, били, издевались над ними. А женщины терпели и продолжали любить своих мужчин. Честное слово, когда читаешь подобное, не понимаешь, как же так, почему?
Некоторые сцены очень сильные. Например, гибель Мегра с отрыванием его плоти. Или заточение в шахте двух соперников и их женщины. Или убийство Сесиль. Да и вся книга очень сильная, жесткая, без намека на светлое будущее.

Вообще отношения с французскими писателями у меня непростые. Не всегда я хорошо принимаю и воспринимаю их. Но Золя - самое приятное исключение. Несмотря на свою жестокость, а может и благодаря ей.
Я говорю "жестокость", но на самом деле это просто яркое живописание событий, свидетелем которых был писатель, без каких-либо прикрас, натурализм в чистом виде.
Когда Золя хочет рассказать о бедности, он просто с головой погружает вас в оную, когда о пороке - вы слышите шорох задранных юбок и видите вздёрнутые женские ноги, когда о смерти - вам в лицо летят ошмётки кожи и капли крови, когда о страдании - вам некуда деться от звуков рыданий и скрежета ногтей, царапающих грубую поверхность.
Он рассказывает об этом, чтобы мы ясно увидели классовую несправедливость и тяготы неимущих, всё то, с чем пришлось столкнуться обществу на рубеже XIX и XX веков.
Золя верил или хотел верить в грядущие перемены, но не доверял демагогам и краснобаям, вещающим с трибун, не верил он и в то, что кровопролитие и чрезмерная разрушительная жестокость могут принести плоды и стать фундаментом нового общества.
В скором времени станет ясно, что он ошибся, но не слишком. Кровью можно смыть старое и построить на его месте новое, но просуществует это новое недолго. Не может быть вечным то, что противоестественно для человеческой природы.

Ура, наконец-то покончено с этим бесконечным долгостроем, можно выдохнуть с облегчением и отложить Золя навсегда на неопределенно долгое время (как хорошо, что я все-таки не стала читать его на французском, никогда бы не дочитала). И с одной стороны я понимаю, почему это классика-классика, и да, кто ж спорит, Золя пишет прекрасно, и темы такие больные поднимает, и по болевым точкам общества не просто бьет, а дотошно в них ковыряется (живи он сегодня, Нобелевка по нему обрыдалась бы - а в начале XX века хоть его и выдвигали, да не выбрали)... Но неееет, полюбить эту выписанную с мельчайшими деталями социальную драму, в которой все (ой, спойлер!) умерли, я не могу. И вообще мёрших в конце пачками углекопов мне не было жалко, от слова совсем. Вот лошадей (Боевая, за что же Золя с тобой так жестоко-то, а?!), крольчиху беременную жалко, а людей - нет. То ли это моя аллергическая реакция на слова "забастовка" - "рабочие" - "буржуазия" - "Интернационал" все прочие чувства притупляет, то ли нужно не мелочиться, а читать все 20 томов «Ругон-Маккары», шоб, хм, распробовать писателя целиком и полностью, а не по каким-то там "крупицам" (кстати, "Дамское счастье", не так туго шло, но в целом примерно такое же впечатление оставило).

В "Жерминале" читатель попадает в мрачный антураж где-то на северо-востоке Франции: шахтерский городок, экономический кризис, зажравшаяся буржуазия и разжиревший крупный капитал, еле сводящие концы с концами углекопы. Понятное дело, что долго так продолжаться не может - рабочие когда-нибудь восстанут против своих хозяев с требованием справедливости (или хотя бы хлеба) и ничем хорошим это точно не закончится. Но Золя сгущает краски до крайности, приправив повествование любовным треугольником (хэппи энда не будет), русским анархистом (угадайте, что этот умник учудит) и всеми видами человеческой мерзости, которая присуща абсолютно всем социальным слоям (можно составить по этой книге целую энциклопедию человеческих грехов и пороков). Все это, понятное дело, максимально реалистично и натуралистично, так что особо впечатлительным к прочтению не рекомендуется. Ну а "черствым сухарям" вроде меня будет, вероятно, скучно читать бесконечные описания шахтерских выработок и быта бедных рабочих (а начитанных читателей, к тому же, не будет оставлять мысль - где-то я это уже видел!). И даже вроде как забрезжившая в конце книги "весна" (недаром роман получил название по первому весеннему месяцу революционного календаря) выглядит пафосно и обреченно... мы-то знаем, что все эти "революционные ростки" ни к чему хорошем не приведут. В общем, да, книжку из списка "надо прочитать" не выкинешь, действительно НАДО, но вот удовольствия от нее получить вряд ли получится.

Роман-потрясение.
Роман диких противопоставлений и сравнений.
Он ярок, он пугает. Пугает своей правдивостью и тем, как эта правдивость преподносится. Если вы привыкли, что зло завуалировано, добро побеждает, а жесткие вещи в приятных обертках, чтобы лучше воспринималось-не читайте роман.
Потому что тут перед вами разденут правду и покажут ее такой, какая она есть. Автор не побоится сравнений, не побоится назвать вещи своими именами и описать их. Жестко, но доходчиво. Доходчиво настолько, что в ужасе понимаешь, на что способен человек. Что с ним может сделать голод, нужда и слишком резкое неравенство.

Автор не раз обращает внимание на буквально скотское существование углекопов. Не раз Золя сравнивает людей с животными, толпу- со стадом.

И виной тому не личностное отношение, ни в коем случае нет. Далеко не последнее место здесь занимает теория Дарвина о естественном отборе. Что в отношениях между людьми :

Что в отношениях в обществе, между классами:

Выживает сильнейший. Закон эволюции. Золя на своих страницах сделал это и законом революции тоже.

Я говорила, что роман пугает. Пугает не только происходящим на его страницах. Пугает еще и тем, что автор показывает нам, каким может быть человек в минуты отчаяния. Что заставляет его делать нужда. Он показывает нам, как до звериной жестокости доходят женщины:

И даже дети:

Автор поставил перед героями одну простую задачу. Выжить.
И они выживали как могли. Как люди, как звери.
Их порыв к свободе, равенству, справедливости стоил многим жизни. И казалось, напрасна их жертва, и нет надежды на счастье. Но это только сделало их сильнее. Они затаились. Они поняли свои ошибки, и они будут ждать,

Надежду автор дает им в самом конце. Он видит в них силу, способную очистить мир и добиться заслуженного счастья:

После прочтения в голове осталось только одно - безысходность. Удивительный язык, интересный сюжет, яркие, живые персонажи, невероятно реалистичное описание быта ради только одного - пояснить полную безысходность. На последних страницах хотелось кричать от невероятной пустоты и накатившей депрессии. И самое печальное, что другого финала и быть не могло иначе было бы не то что не реалистично, а просто не правда. И после осознания всех напрасных жертв, жизней людей, как бесконечно честных и преданных, так и откровенно мерзких душонок, которые были отданы революции принять что это все было зря.
Да, конечно, с одной стороны написано до невероятного реалистично: описание голода, ужасной и тупой работы в шахте, примитивности склада умов и досуга жителей поселка. Но это цепляет, героям начинаешь сопереживать, как будто подглядываешь в окно. За внутренним ростом главного героя я следила сначала с гордостью, потом с содроганием, семейство было жаль до ужаса, особенно мать, особенно в конце. Короче безысходность. Тупая и ноющая. Жизнь продолжается, наступила весна, люди по-прежнему идут в шахты, тарифы по-прежнему за опору. Все было зря - безысходность.

Грязь, голод, нищета, беспросветное будущее ... Хочется пойти и застрелиться. Единственная радость - плотское удовольствие, и самое горькое - маленькие дети, эти рты, что не умеют работать, но уже требуют есть. Замкнутый круг ... Люди, обрекшие себя на голодную смерть, сами, добровольно. Я понимаю их. По мне так они в любом случае подохли бы (не умерли, а именно подохли, так как они живут как скот, к ним обращаются как к скотам и сами они, их инстикты животны).
Этьен яркий пример как революция унижтожает все: не только старый режим, но и своих авторов, ее идеологов.
И во всем этом Суварин, русский социалист, единственный до конца преданный идее. Если русские социалисты-марксисты были такими как он, то я понимаю, почему именно в России произошла революция.

Читала "Жерминаль" по надобности: по программе в университете "Жерминаль" Эмиля Золя идет обязательным пунктом на экзамен по Зарубежной Литературе. Но это первый роман из обязаловки, который я читала с искренним удовольствием. Последние две части романа вообще читала взахлеб: в голове у меня рисовались кадры экшн-фильма и я не могла оторваться, строчки перестали быть просто строчками книги, а превратились в настоящий фильм. Очень переживала за судьбы Катрины и Этьена, да и вообще всей семьи Маэ. И после этой книги всерьез задумалась о несправедливости на земле: когда одним всё, а другим - ничего. Так было, так есть, и так будет всегда. Никогда не получится одному человеку в одночасье изменить данное положение вещей. К сожалению.
Читать, читать, и ещё раз читать.

Невозможный автор.
Очередное "тягучее" произведение.
Почему никто не научил г-на Золя писать в 2-3 раза короче? Ведь сократи ту же "Жерминаль" на 300 страниц - и история о бедняках-углекопах, полная трагизма, и их борьбе за свои права получилась бы вполне себе приличным произведением. В нём есть всё: достойная внимания идея, "живые герои" и атмосфера, доступный для понимания язык, но всё это блекнет перед тем, какая скука начинает одолевать уже к 3-й части книги, а к середине так и подавно забываешь обо всех достоинствах. Примерно те же чувства испытываешь, если с полчаса жуёшь фруктовую жвачку, получая удовольствие лишь первые 10 минут.
Талант, тонкая ирония, глубина мысли Золя - неоспоримы, тем не менее, чтение его трудов превращается в пытку.
На этом произведении наше общение с данным автором навсегда прекращается, с ним я дел иметь решительно больше не желаю. Ни в этой, ни в какой иной жизни. Книжный боже упаси.