Другие берега

это лучшее, пожалуй, что я читала в этом виде.
здесь все соединилось: и так любимый мною дореволюционный мир, и петербург старый, которого мне не дано, к сожалению, видеть сейчас, и изумительный, безукоризненный русский язык, и интеллектуальный юмор, который я так ценю... это, кстати, дает мне право сравнивать набокова и бродского, чьи юмор и высокое мастерство владением русского языка, более чем хороши.
из этой книги лично я мало узнала о хронологии жизненного набоковского пути, но при этом мне показалось, что я видела его больше, чем в его произведениях.
жизнь набокова - один из примеров того, что мы все почти потеряли с помощью самизнаетекого.
я не могу говорить толком об этой книге, она невесома, она этим своим кружевом укладывается где-то в душе, в сердце и остается там.

Перед началом книги уясните себе что вы любите? Чтобы было интересно или красиво?Мое мнение о книге практически менялось с каждой страницей, преобразуясь в разные окраски. То мне становилось скучно,то не могла отрываться от баснословных переживаний ,то восхищалась невероятной красноречивостью ,осмелюсь сказать ,самовлюбленного гения,который с математической точностью описывает все свои чувства,что очень легко их прочувствовать и пропитать их в себя, то становилось противно, аж тошно от его наглости, самообожания и скрытым восхваленмям себя одного( мол я такой единственный и уникальный). В любом случае,книгу обязательно нужно читать, ибо она однозначно будет вам полезна,текст сам без раздражающих факторов очень красив, плывуч и полон умных и запоминающих оборотов.

Я очень долго думала, что я могу написать об этой книге... Одно я чувствовала совершенно определенно, на протяжении всего чтения - эта книга попалась мне не во время. К сожалению я не смогла по достоинству оценить все прелести этого произведения, потому что во время чтения мой мозг меня непрестанно подгонял, а книгу нужно было читать медленно, смаковать каждое слово. В тот период мне хотелось действий, чего то отчаянно эмоционального и вдохновляющего, или же просто спасающего. Я полюбила стиль Набокова после Камеры Обскура, единственного прочитанного мной произведения данного автора. Автобиография оказалась не ко времени, но сейчас, опустив все эмоции я понимаю, что книга хороша. Эта автобиография написана как художественное произведение неимоверно красивым языком, цепким языком, немного необычным. Это искренняя книга, в которую автор вложил душу. Любители Набокова я думаю обязательно прочтут эту книгу, ну а если вы любите мемуары и красивый стиль изложения, медленное, неторопливое повествование - то почитайте эту книгу. И возможно она приведет вас к другим берегам, куда я, увы, не попала..

Автобиография Набокова дала много пищи для размышлений, позволив посмотреть на него с других сторон, однако пока не чувствую с писателем того единения, которое некоторым получается ощутить. И несмотря на прекрасный слог, многое в нем для меня пока что чуждо. Он будто не покоренная крепость, к которой я с боем рвусь и силюсь переманить её жителей на свою сторону 

«Я должен проделать молниеносный инвентарь мира, сделать все пространство и время соучастниками в моем смертном чувстве любви, дабы, как боль, смертность унять и помочь себе в борьбе с глупостью и ужасом этого унизительного положения, в котором я, человек, мог развить в себе бесконечность чувства и мысли при конечности существования». Именно так ощущается текст Набокова - ‘бесконечность чувства при конечности существования’. Его текст - это долгое и внимательное смакование каждой крупицы прожитой действительности. В определенные моменты замираешь от понимания прозорливости писателя, которому удалось уловить то, что тебе никогда не поддавалось. Будто сами небеса наградили его магической способностью улавливать суть на неподдающемся человеческому зрению уровне и передавать это с математической точностью в письменной речи 

В «Других берегах» мы гуляем с Володей в поисках бабочек, играем в шахматы с Владимиром и читаем первые работы Сирина. Набоков предстает перед нами  не просто как прекрасный писатель и известный энтомолог, а как реальный человек со своими детскими причудами, с личными переживаниями и через годы пронесенными воспоминаниями о родине. Наверное, именно России посвящены самые важные абзацы романа. По всему тексту пронесена мучительная мысль о том ‘сколько я пропустил в России, сколько я бы успел рассовать по всем карманам души и увезти с собой, кабы предвидел разлуку’

Между букв постоянно прохаживаются близкие люди писателя: его родители, няни, многочисленные гувернеры и дальние родственники. Привязанность Набокова к отцу, и резкое появление ‘ты’ в тексте, за которым скрывается его жена - это именно то, что я хотела получить от этой книги. Такого реального, чувствительного, искреннего человека. Понимаю сейчас, что взять «Другие берега» для продолжения знакомства с автором было лучшим решением. Теперь будто чуть легче доверить себя тексту писателя, ведь мы перешли с ним на новую ступень отношений

Я давно был наслышан о незаурядной и богатой событиями биографии В.В. Набокова, но ограничивался лишь сведениями из Википедии. Пожелав исправить это упущение, я узнал, что самая полная биография из составленных самим Владимиром Владимировичем написана на английском и называется “Speak Memory”. Считаю себя человеком, разбирающимся в английском языке (по крайней мере, в большинстве книг мне удается без особого напряга понимать 80-90% слов и выражений), но Набоков показал мне, как в самом деле низок мой уровень для понимания его текста. Даже сами носители английского отмечали любовь Набокова к выбору нетривиальных синонимов и редких слов. Были главы, где я понимал процентов 30 — не преувеличиваю. Где-то на главе с описанием развития интереса к бабочкам я сдался и понял, что лучше перейти на русский вариант «Другие берега», о котором и пойдет речь в этой рецензии.

С первых глав мы погружаемся в быт маленького представителя элиты Российской Империи. Набоков тщательнейшим образом описывает свое детство (а оно проходило у него в самой настоящей роскоши). Отец писателя был крупным политическим деятелем того времени, заседал в Государственной Думе, мать происходила из древнего и богатого рода Рукавишниковых, поэтому, Набоков сызмальства привык получать всё самое лучшее: редкие английские книжки и безделушки, отдых на французской Ривьере, нянек и репетиторов из Швейцарии, Франции и Британии, поездки в школу на новеньком Мерседесе (в то время вообще любая машина была роскошью). Родители баловали Набокова, ни в чем ему не отказывали, но вместе с этим давали хорошее образование и прививали утонченный вкус. Так что Набоков поступил в престижное Тенишевское училище, уже будучи начитанным и образованным юношей. Не говоря уже о том, что он свободно говорил на двух иностранных языках, а английским овладел даже раньше родного русского.

Примечательно, что именно детским и подростковым впечатлениям писателя посвящена большая часть книги. Видимо, здесь Набоков делает реверанс в сторону Марселя Пруста, который, как известно, был крупнейшим исследователем темы памяти в литературе и мастерски описывал свой детский опыт в романе «По направлению к Свану». Автор цепляется за какую-нибудь, казалось бы, незначительную деталь, скажем, поход с матерью по грибы или велосипедную прогулку по территории имения, и «нанизывает» на неё дополнительные подробности. Невооруженным глазом можно заметить ненависть (по-другому не выразишь) Набокова к популярной в то время (да и сейчас) теории Фрейда, которая как раз делает большой акцент на детстве как определяющем личность периоде. Во время чтения заметил колкости в адрес его теории раз 10 как минимум. Одной из основных причин неприязни Набокова к Фрейду, наряду с зацикленностью на сексе, было то, что он не достаточно признавал роль литературы и искусства в понимании человеческой психологии. Набоков считал, что писатель должен быть свободен от каких-либо ограничений, в том числе и от психоаналитических теорий, чтобы создать настоящее искусство.

В предыдущем абзаце я уже начал рассуждать о языке Набокова, сейчас остановлюсь на этом подробней. В.В, используя богатый арсенал эпитетов и необычных слов (в русском варианте это тоже заметно) одновременно обогащает повествование и делает его более сложным для восприятия. Лично для меня в его языке не хватает плавности, «текучести», читая то или иное описание, я часто наталкивался на перегруженные конструкции. Заметно и использование Набоковым научных терминов и метафор. Например, «ганглии», «рекапитулярный», «восстанавливаю родной как собственное кровообращение путь». Такое пристрастие к вкраплениям наукообразности легко объяснить, ведь увлечением всей жизни для Набокова было изучение бабочек, которому в книге посвящена целая глава. Тем не менее, я признаю, что В.В. — очень мощный «стилист» и в его прозе всегда видны невероятное внимание к деталям и недюжинный талант к описанию самых разных вещей и явлений. Приведу лишь некоторые необычные эпитеты: «чернозёмно-шпинатный бас»; «... с тем странным, психопатически-звездным взглядом»; «овальный звук».

Я не согласен с мнением, что личность человека складывается в детстве, потому что характер, взгляды и интересы полностью оформляются уже в юности. Поэтому и в автобиографии Набокова мне больше всего пришлось по душе описание его обучения в Кембридже. Именно там, испытывая ноющую тоску по Родине, он начал серьезно увлекаться литературой, погружаясь в словари и зачитываясь произведениями русских и мировых классиков. До университета основными увлечениями Набокова были спорт и бабочки, а стихи, что он писал в школе для возлюбленной, были осмеяны учителями. К сожалению, об университетском периоде написано скупо, хотелось бы прочесть об этом подробнее. Мало было сказано также про события Октябрьской революции и бегство из России, хотя узнать об этом было бы более интересно, чем, скажем, об энтомологических экспедициях и пышном семейном древе (хотя кому как). Заканчивается биография довольно кратким, опять же, рассказом про эмигрантский быт Набокова в Германии и Франции. Чувствуется, что писателю неприятны эти воспоминания, и он спешит к финалу, в котором с большой теплотой рассказывает о появлении сына и заботе о нем в непростых условиях эмиграции.

В целом, книга Набокова «Другие берега» — это блестящие мемуары, остроумные и выразительные. Проза Набокова очаровательна и прекрасно передает суть прожитого опыта. Однако некоторые читатели могут посчитать сложный стиль изложения недостатком, поскольку иногда описания кажутся перегруженными, а некоторые детали — излишними. Не всем придется по душе и фокус автора на детских годах. Тем не менее, книга обязательна к прочтению для всех, кто ценит творчество Набокова и его элегантный, вдумчивый и страстный подход к искусству.

Набоков открывает вам свою душу в изысканно написанной автобиографии, проводя по дорогим сердцу местам, заглядывая в каждую комнату и приоткрывая самые потаенные шкатулочки. 

Каждая мысль автора будто шёлковая нить, которая плавно тянется, переплетаясь с другой, третьей, четвёртой и все это в рамках одного предложения. Чтобы уловить все оттенки этого прекрасного текста рекомендую читать в тишине и не отвлекаться. Упустить одно слово - фатальная ошибка, которая может закончится перечитыванием целого абзаца или даже страницы. Парадокс, совершив эту ошибку вы можете получить невероятное удовольствие! Я впервые столкнулась с такой магией автора и она меня покорила. 

В этом небольшом произведении писатель делиться самым сокровенным, обличия все свои страсти: любовь к семье, к своим родителям, к Петербургу, к летним домам в Выре и Рождественно, к шахматам, к бабочкам, к любимой женщине, к языку и литературе. Описания лучших моментов юности пропитаны любовью и тоской. Все это - неотъемлемые части, без которых невозможен гений, великий русский писать Владимир Владимирович Набоков.

Автобиография это уникальный, на мой взгляд, жанр.Это как в реальности встретиться и пообщаться с автором.
А в случаи с Набоковым, это не просто встреча или интервью, это как длинная, душевная прогулка. И вопросов задавать ни каких не надо, он сам все рассказывает, делится с тобой своими сокровенными детскими воспоминаниями. И в некоторых ты можешь узнать себя, те же переживания или мысли. А его невероятно кружевной и витиеватый слог только способствует твоему погружению в атмосферу памяти.
Читая книгу, я даже как-то и забывала, что это автобиография. В какие-то моменты настолько вовлекаешься и начинаешь уже следить за героем, ждать следующего поворота судьбы. Хотя, я думаю для многих его современников судьба складывалась подобным образом. Но то как о своей жизни рассказывает Владимир Владимирович и делает ее особенной, она словно соткана из полупрозрачных нитей, летящих по ветру.

Когда я только начинала читать книги Набокова, сразу же обратила внимание на эту автобиографию. Интересно, что эта работа выдержала несколько изданий, так на английском языке автобиография вышла под названием "Говори, память".
⠀
Главным в этой книге оказались воспоминания Набокова о детстве, отношениях с родственниками и гувернантками, которых было достаточно много, воспоминания о личных семейных историях. Мне нравится слог Набокова, его особая ирония, даже по отношению к самому себе. Объясняя свое страстное увлечение энтомологией, Набоков рисует забавный образ уже немолодого профессора, который выслеживает бабочек (примечательно, что это увлечение писатель пронес через всю свою жизнь, начиная с раннего возраста).
⠀
Возможно, что я еще ни раз прочитаю эту книгу, кажется, что все же при первом прочтении многое было упущено. Однако мне не хватило подробностей, непонятно, почему совсем нет информации о более зрелых годах Набокова.
⠀
Тем не менее "Другие берега" - очень необычная, важная книга о взрослении, становлении и о жизни в целом.
⠀

Наверное, все же временно прекращу я попытки увлечься Владимиром Владимировичем. Как-то подозрительно много стало вокруг людей, которые превозносят гений Набокова (который я ни в коем случае не отрицаю), считают его лучшим писателем, восхищаются его произведениями. Я вот не могу проникнуться. Над всем - над стилем, над образностью, над изумительной точностью и красотой цитат - над всем этим возвышается сам Автор, и это не позволяет мне до конца проникнуться произведением. Ну неприятен мне этот человек.
А так "Другие берега" представляют из себя немного неравномерно-временную биографию, в которой очень много места отводится детским годам, и совсем немного - годам взрослым. Описания красивы, истории интересны, аромат эпохи ощущается