Смерть — моё ремесло

Третий рейх вызывает у меня - да и не только у меня, будем откровенны - болезненное, тянущее любопытство. Эти странные недолюди, эти выродки тоже были когда-то просто детьми, тоже с чего-то начинали и где-то они повернули не туда. Они совершенно определенно в школе на вопрос "Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?" не отвечали "Вы знаете, очень хотелось бы стать садистом и убийцей и чтоб моё имя миллионы людей проклинали в ближайшие триста лет".

Я вообще-то начинала с документальной литературы. Гвидо Кнопп с его чрезвычайно эмоциональной "За спиной Гитлера" дал мне общее представление о главных действующих лицах (я опять делаю реверанс в сторону своей школы, но я из школьного курса истории даже не представляла масштаб Гиммлера). Затем был Йоахим Фест с трёхтомником "Адольф Гитлер" - это не просто биография тирана, но подробный анализ эпохи, страны, экономической и политической обстановки, в которой стал возможным приход этого тирана к власти. Благодаря Роджеру Мэнвеллу и биографии Гиммлера Знаменосец "Чёрного ордена" я узнала об организации "окончательного решения еврейского вопроса".

При всём этом я старательно избегала художественных произведений, потому что можно не рыдать, когда читаешь сухие строчки документов, но от любого даже слегка эмоционально окрашенного изображения войны я начинаю изливаться слезами до тех пор, пока лицо не опухнет. Книга Мерля в этом отношении пощадила меня - повествование идет от первого лица, а наш... герой начинается как насквозь травмированный семейным насилием подросток, у которого как раз явный дефицит эмоций.
Он потерял веру в бога, но ходит в церковь до тех пор, пока случайный, в общем-то, человек не даёт ему новых ориентиров:

Рудольф Ланг - идеальный немец, он всё делает основательно и его привлекли к "окончательному решению" за его организаторские таланты. И он отлично их применяет, он молодец, честно, каждый начальник мечтает о таком исполнителе. Правда, начальник-то как раз наносит Лангу последний удар - Гиммлер кончает жизнь самоубийством, перекладывая таким образом ответственность за свои приказы на своего безупречного слугу. Это одна из немногих вещей, которая трогает Ланга в последние месяцы жизни. Ну и нельзя забывать о немецкой точности!

Я не знаю, насколько мерлевский Рудольф Ланг соответствует своему реальному прототипу Рудольфу Хессу (есть известные различия, конечно), но сам путь - от человека до чудовища - показан автором наглядно и мощно, невзирая на сдержанность повествования. И главное-то, ничего чудовищного в этом пути нет.

Настоящее имя коменданта Освенцима – Рудольф Хёсс. Человек с именем Рудольф Ланг, или точнее Рудольф Ланге, существовал на самом деле. Он был командиром одного из эскадронов смерти, руководил полицией безопасности в Латвии и отвечал там за истребление еврейского населения, но к Освенциму он никакого отношения не имел. Не знаю, случайно ли Робер Мерль вывел одного палача под именем другого или сделал это намеренно, но для удобства я буду называть его Рудольфом Лангом, в соответствии с текстом.

В своей книге Мерль пытается не столько рассказать биографию Ланга, сколько показать его психологию. Это важно, потому что Ланг не уникален, его побудительные мотивы вполне типичны и ими руководствуется большинство палачей. Взяв за основу факты реальной биографии Рудольфа Хёсса, Мерль пытается реконструировать характер этого человека.

Все мы родом из детства и Рудольф Ланг не исключение. Возможно сказалось большое число предков-военных, но отец Рудольфа, несмотря на то, что он был всего лишь лавочником, ввел в доме железную дисциплину. Единственное, что позволялось говорить маленькому Рудольфу, это «нет, отец» или «да, отец», в зависимости от ситуации. Он не имел права заговаривать первым, он не имел права высказывать свое мнение, он должен был всего лишь дать четкий ответ на конкретно поставленный вопрос. Второй принцип воспитания, который культивировался в семье, это «основательность». Все, за что ни брался Рудольф – чистить ботинки, мыть окно, готовить уроки, он должен был делать основательно.

Если разделить характер Рудольфа Ланга на отдельные составляющие, мы увидим интересную картину, он весть состоит из одних только добродетелей. Честность – Ланг абсолютно честен и прямолинеен, он не способен соврать или слукавить, даже если это выгодно для него. Чувство долга – этот человек во всех своих поступках руководствуется исключительно чувством долга, он в последнюю очередь думает о самом себе, правильнее даже сказать, он совсем не думает о себе, у него более возвышенная мотивация. Добросовестность или та самая «основательность» - Ланг любую возложенную на него задачу, пытается исполнить максимально хорошо и делает это не ради каких-то корыстных целей, а опять же, из того самого чувства долга.

В случае Ланга важно не то, какими чертами характера он обладает, важно то, какими чертами он НЕ обладает. Ему абсолютно чуждо сострадание, он не испытывает ненависти к людям, он к ним просто равнодушен. Для него нет никакой разницы между тем, чтобы изготовить на заводе заданное количество сейфов за смену или «обработать» в концлагере 3 тысячи «единиц» за сутки (для тех, кто не понял, перевожу – уничтожить 3 тысячи евреев). И то и другое, для Ланга всего лишь работа и его долг – выполнить ее максимально хорошо.

И он не один такой. Когда концентрационные лагеря только создавались, еще не были отработаны ни схемы умерщвления, ни схемы утилизации. Было создано несколько лагерей, где энтузиасты, подобные Лангу, проводили своего рода исследовательские работы, создавали опытные площадки, делились друг с другом знаниями. Он вели себя как сотрудники какого-нибудь НИИ, перед которым поставлена интересная задача и которым важно быстро и правильно ее решить. Эти люди, так же как и Ланг, просто выполняли свою работу, свой долг. Они искренне считали, что трудятся на благо Германии и гордились собой.

История очень часто повторяется. И не потому, что люди не помнят, а потому, что люди не меняются. И люди, подобные Лангу, успешно перекочевали из века 20-го в век 21. Им говорят – убей, и они убивают, и гордятся собой, ведь они выполняют свой долг, они действую на благо своей страны, как в свое время действовал Рудольф Ланг.

Все, связанное с этой книгой, очень сложно и тяжко. Начиная с предвзятого отношения перед открытием и заканчивая нехваткой воздуха и онемением с последней страницей, будто вырвали что-то внутри, с мясом, с жилами.
Предвзятость объяснима – тема фашизма изнутри не нова и очень привлекательна для всяких спекуляций, торговле чувствами на неоправданных и необоснованных полотнах жестокости и безнравственности. Порой цель таких книг – лишь выдавливание слезы у читателя от ужасов войны на фоне отдельного эпизода. Что еще можно ожидать от громкого названия и всеобъясняющей аннотации?

Книга вышла на удивление хороша, если можно так выразиться о произведении, каждая страница которого вызывает чувство ужаса и нечеловеческого страха. Написанная в форме дневника коменданта Освенцима (не нужно говорить, что роман основан на реальных событиях) книга настолько правдоподобна, что внутренне содрогаешься от такой искренности. Веришь каждому слову, каждой описанной сцене, каждой улавливаемой мысли.

История становления героя произведения – это лишь одна из многих жизней одного из винтиков нацистской машины. И это жизнеописание многое объясняет, как смогли миллионы людей стать системой, машиной по уничтожению других людей, целых народов. Человек, хотя с трудом могу назвать именно так, не находящий должным морально объяснять свои деяния по истреблению человечества, не находящий иных оправданий, кроме необходимости беспрекословно выполнять приказы и выполнять их с максимальным усердием и старанием, не может, не имеет права на свою жизнь. Хотя время рассудит иначе, но думается мне, что «пепел Клаасса» и по сей день стучит в сердце человечества.

История, рассказанная Робером Мерлем, - это психологическая встряска, мощный эмоциональный импульс, потому как спокойная и размеренная жизнь не терпит застоя, и есть много примеров, когда мирное небо готово лопнуть по швам, показав свою изнанку, словно древний ящик снова открыт…

Страшная на самом деле книга – своей нарочитой бесстрастностью, отстраненностью, механистичностью какой-то.

Думаю, что никто не расскажет об ужасах концлагеря лучше его жертвы. Скорее всего, получится эмоционально и со множеством страшных подробностей (иногда их настолько много, что перестаешь воспринимать). Но рассказать правду об отношении к жертве сможет только… палач. Тот, для кого убийство – ремесло. Собственно, в этом и заключается трагедия – в превращении сотен тысяч живых людей в единицы, в объект, в материал для особой обработки.

Рудольф Ланг, от лица которого ведется повествование, не осознает свою деятельность в Освенциме как что-то чудовищное, как злодейство, как преступление. Он делает свою работу, выполняет приказ. Пожалуй, эта работа ему даже не слишком нравится; Ланг предпочел бы отправиться на фронт, но раз уж он больше нужен своей стране здесь, в концлагере, то он будет выполнять свою работу хорошо.

На первый взгляд этот роман кажется суховатым, лишенным эмоций. Но с точки зрения проникновения в голову палача, взгляда с той стороны книга впечатляет не менее историй, рассказанных жертвами.

Рассказ коменданта Освенцима, Рудольфа Ланга, о его жизни и «работе», в котором под жизнью и работой он понимает одно - служение Германии. Приказ превыше всего, это его вера, опора, он солдат и готов на всё ради своей страны, даже если для этого необходимо будет истребить тысячи, миллионы людей. Дело в том, что у Рудольфа напрочь отбито чувство человечности, он бесчувствен и даже не понимает, что с ним что-то не так. Он с энтузиазмом, с верой, что прав во всех отношениях, берется за постройку нового концлагеря, планировку объемов «особой обработки» заключенных, где, что и как достроить, пристроить, усовершенствовать.. Травить газом и жечь людей, включая, конечно же детей, он может легко, они числятся у него в голове под категорией «единицы». А как ещё он вынужден был однажды признать, отдай ему фюрер приказ расстрелять собственных детей, он сделал бы и это: «“Клянусь, я хотел ответить: "Конечно, нет!" Клянусь, я так и хотел ответить. Но слова снова внезапно застряли у меня в горле, и я сказал: - Разумеется, да.»

Был такой комендант Освенцима - Рудольф Хёсс, и как я поняла, он и стал прототипом для главного героя Мерля, многие факты из жизни у них совпадают. Ну и судя по ответу Хёсса на вопрос зачем он убивал миллионы людей: «Прежде всего, мы должны слушать фюрера, а не философствовать.» (взято из Википедии), можно сделать выводы о том насколько эти два нечеловека совпадают по внутренним качествам.

Ещё пару слов о том как написана книга. Рассказ ведется от первого лица, язык простой, но не примитивный, сухой, сдержанный, что соответствует характеру главного персонажа. Морально воспринимать книгу не настолько сложно, как я ожидала, и, думаю, именно потому, что Рудольф не воспринимал ярко происходящего, не принимал ничего близко к сердцу (не к чему было принимать, сердца-то не было), поэтому страдания людей описываются тоже сжато, какими-то штрихами, поверхностно.

«Как-то прокурор воскликнул: «Вы уничтожили три с половиной миллиона человек!» Я попросил слово и ответил: «Прошу прощения, я уничтожил лишь два с половиной миллиона». По залу пронесся гул, и прокурор крикнул, что я должен был бы постыдиться подобного цинизма. Но ведь я ничего предосудительного не сказал, я только уточнил цифры.»

Не смогла оценить эту книгу ни по пятибалльной, ни по какой-либо другой шкале. Не могу даже толком подобрать слова, чтобы описать своё состояние во время и после её прочтения. Но всё же попытаюсь это сделать, возможно, мой отзыв поможет кому-то определиться, стоит ли браться за эту книгу. В данном случае не могу ничего посоветовать. Что касается меня, то я считаю, что такие книги нужны, и чем больше, тем лучше.

Если оценивать это произведение с точки зрения художественных достоинств (то есть всяких там средств выразительности, которые использует автор), то в этом смысле её ценность, на мой взгляд, не так уж и велика. Хотя, скорее всего, это сделано автором намеренно. Каков герой (прости, господи, не заслуживает этот персонаж такого красивого слова), такова и манера изложения. Дело в том, что главное действующее лицо одновременно является рассказчиком, так как эта книга — вымышленные мемуары некоего Рудольфа Ланга, основателя и коменданта лагеря смерти Освенцим–Биркенау. Но вымышленные лишь отчасти. В главном Робер Мерль был почти документален, изобразив этого выродка с предельной художественной правдивостью. Это подтвердили и опубликованные позднее подлинные мемуары коменданта Освенцима Рудольфа Гёсса, ставшего прототипом Рудольфа Ланга.

Но если оценивать это произведение с точки зрения его воздействия на читателя, тогда ДА! Это мощно. Непередаваемо тошнотворно и страшно. У меня волосы вставали дыбом и было такое чувство, что я заглянула в какую-то страшную чёрную бездонную дыру, которой не могу придумать название. Когда я говорю "тошнотворно", то это вовсе не фигура речи. В некоторых местах тошнота — в прямом смысле слова — буквально подступала к горлу, и было просто невыносимо читать дальше.

И такой разительный контраст между ужасом происходящего и тем спокойным, сухим, деловитым, эмоционально неокрашенным ровным тоном, каким рассказчик ведёт своё повествование, подействовал на меня посильнее любых красочных и богатых на метафоры описаний. Так что я всё-таки склоняюсь к мысли, что такой приём был применён автором специально. Этот... (как бы назвать этого морального урода?) ... нечеловек был в принципе неспособен на нормальные чувства, так с чего бы тогда ему говорить красиво?

Вот что позднее он рассказывал (на допросе) о своей работе в должности коменданта концлагеря:

НУДНАЯ! Это говорит человек, под руководством которого, согласно оценкам историков, за время существования концлагеря Аушвиц-Биркенау было уничтожено от 1 до 1,5 миллионов человек! Нудная!

Кто он? Законченный псих? В том-то и дело, что нет. В этом-то и состоит весь ужас. Все эти их прагматичные рассуждения о газовых камерах и печах для кремации тел просто невыносимы, они разрывают сердце.

*И тут, конечно, я не могла не вспомнить нынешнего канцлера ФРГ Олафа Шольца, который назвал "смехотворными" слова Путина о геноциде русских на Донбассе.

Или вот ещё пара цитат:

Цитаты про евреев не хочу даже приводить, это звучит чудовищно.

Откуда берутся такие недочеловеки? По какой непостижимой причине и для чего они появляются на свет? Как так получается, что у них нет самого главного — души? Разум есть, а души нет. Пустые оболочки, роботы, подчиняющиеся каким угодно приказам:

Конечно, можно предположить, что корни такого поведения и абсолютно равнодушного отношения к окружающим кроются в детстве. У этого чудовища тоже были родители: мать — затюканная, сломленная женщина и отец — религиозный фанатик и моральный садист. Вероятно, это тоже наложило огромный отпечаток на всю его личность, но всё же такое объяснение меня не устраивает. Здесь замешаны какие-то другие силы.

Зачем читать эту книгу? Чтобы помнить. Наша историческая память не должна утратить злодеяний прошлого. Эта рана никогда не должна заживать, чтобы нас нельзя было сделать такими же бездумными, бездушными машинами, готовыми по первому приказу пытать, травить и сжигать в крематориях других таких же людей или делить человечество на высшие и низшие расы, последние из которых достойны, по мнению теоретиков фашизма и нацизма, только одного — быть уничтоженными. Эту рану нужно ковырять и ковырять, раз за разом сдирая с неё коросту. Пусть она кровоточит и болит, главное, остаться людьми!

Рудольф Хёсс написал и свою собственную автобиографическую книгу, озаглавленную "Комендант Освенцима", но на ее чтение мне духу не хватает - заглядывала пару раз, но когда видела, как методично и дотошно он говорит о страшных вещах, мороз шел по коже, к голове приливала кровь, и я книгу откладывала. С этой же книгой, посоветованной в годовом флэшмобе, было легче, но ненамного.

Мальчик с детства воспитывался без тепла и любви, в страхе и жестком подчинении, его не учили думать и анализировать, а учили только подчиняться приказам, слушать старших, делать свою работу добросовестно. И он так всю жизнь и делал все
на совесть - и башмаки чистил, и евреев массово уничтожал, считая, что ответственность не на исполнителе, а на заказчике.

Над одним моментом я довольно долго думала, но так ничего и не придумала. Во время ПМВ герой книги Рудольф Ланг воевал в Турции, и унтер-офицер отдал его тройке приказ стрелять в противника из пулемета, а последний выживший пусть принесет пулемет с собой. И вот один солдат и унтер-офицер погибли, и другой солдат, Шмитц, предлагает Лангу взять пулемет и вернуться в лагерь, но Ланг отказывается - офицер отдал приказ, что с пулеметом должен вернуться последний выживший. Шмитц возражает, что в лагере никто даже не знает, что они получили такой приказ - офицер-то мертв. Но Ланг непреклонен, и Шмитц в итоге погибает от вражеского огня. Так важен ли приказ или нет? Ведь вся армия держится на приказах. Не будешь выполнять - умрешь (дашь врагам себя убить или свои расстреляют), и приказ выполнит кто-то другой. Он в любом случае будет выполнен, потому что найдется вот такой Ланг. Всегда.

В этой же книге вспомнить турок, которые наслали солдат на арабскую деревню. Уничтожили не ту деревню, но туркам без разницы - деревня-то арабская, а значит, не может быть ни при чем. Если бы многие люди не были такими, как Ланг, в характере своем, никаких войн бы не было. Как можно согласиться отправиться черт-те куда воевать непонятно за что, не за свой дом и землю, а на чужой земле убивать чужих людей? Только будучи убийцей по натуре, способным отключить голову и переложить ответственность за убийства с себя на командование. Отличие Ланга только в том, что все эти убийства и запах горящего мяса не сводили его с ума и не понуждали покончить с собой. Он просто больше курил, меньше спал да пару раз подавал рапорт, просясь в действующую армию.

Кстати, для меня самым ужасным моментом было то, когда Ланг приехал в экспериментальный центр Кульмхоф и как ученый Кельнер показывал ему ров, в котором сжигали трупы, а чтобы лучше горели, их еще поливали вытопленным из них же жиром... Причем так радостно об этом рассказывал... Ланг, по крайней мере, относился к своему занятию без фанатизма, был бездушной машиной, задача которой выполнить приказ. И все скрыто под эвфемизмами - не люди, а "единицы", не убить, а "подвергнуть особой обработке". Будь Ланг маньяком, получающим кайф от своей работы - ну больной человек, таких, слава богу, единицы. А ведь он продукт пропаганды, голова, куда постоянно надо вкладывать идею, в которую он может верить слепо, не думая. И страшно сознавать, что таких голов вокруг тысячи и миллионы. И я совершенно не удивляюсь, что в СССР книгу издали один раз в 1963 году, а потом благополучно похоронили до девяностых.

Спасибо большое BigPikku за совет.

Написано замечательно, причем выбрана такая форма повествования, что я все время порывалась заглянуть и перечитать аннотацию или профиль автора, а не попали ли ему случайно в руки воспоминания настоящего эсэсовца? Однако так и не встретила такого прямого указания. Но роман, написанный от первого лица, создает именно такое впечатление.
Понятна человеческая психика, в которой никак не может уместиться сознание, как могли твориться подобные ужасы и кто мог их исполнять? Кем надо было быть и были ли это люди? Может, это были сумасшедшие и маньяки? Но как тогда они могли так четко все организовать? Здесь явно должна была быть задействована чья-то трезвая голова. И вот автор предлагает нам свое видение этого вопроса, и предлагает нам это настолько убедительно, что безоговорочно ему веришь, именно так и было, именно такой человек и существовал.
Еще в детстве психику мальчика изуродовал его отец, нет, он не был голубым, педофилом или еще кем-то, он просто был помешан на религии и на строгости, и на понятии греха. По сути, тут следовало бы заглянуть и в детство его отца, когда ж на него напали такие ужасы? Ведь не только из-за неудачной ночи в Париже, она послужила, скорее, катализатором. Но так глубоко мы забираться не будем. Роман наш сух и строг как и его главный герой. Мальчик не боготворит, а, может, позже и ненавидит отца, но четко следует его заповедям, даже тогда, когда не осознает этого. Превыше всего в его сознании стоит долг, приказ. Он находит себя, конечно, не в сане священника, а в армии. И то, что эта армия не какая-нибудь французская, а немецкая, еще кайзеровская, с железной дисциплиной, является для него просто спасением. Демобилизация - это крушение всех надежд и всей жизни, он не умеет приспосабливаться, халтурить, только работать из последних сил. Остается лишь найти ради чего он должен отдавать свой пот и кровь. Он потерял все, потерял любимую армию и нелюбимую семью, он одинок и ему нужна идея для дальнейшего существования. И он находит ее в национал-социализме. В немногих страницах Мерль сумел так описать состояние Германии после Версальского мира, что для нас практически естественным кажется, что вся молодежь сейчас должна ринуться в различные партии, которые обещают возрождение Германии. И лишь с трудом вспоминается мир Ремарка, тоже с изнуряющими поисками денег и работы, но еще и с кафе и ресторанами, где пьянки соседствуют с самоубийствами,а минутное богатство с нищетой. Мерль отправляет нашего героя в другие места, заставляет его работать до седьмого пота. А окружающий мир нам почти не виден, ведь таков наш герой, он не интересуется окружающими, он как раз та кандидатура, которая нужна Гиммлеру, эсэсовец должен быть в любой момент убить родную мать ради партии.
Все, что делает он в жизни, подчинено долгу и приказу, а приказы, как известно, не обсуждаются. Я ожидала проявления садистских наклонностей, но герой пошел на свою работу в концлагерь не потому, что мечтал об этом, мечтал он о действующей армии, а потому что посчитал именно эту работу своим долгом, что именно он на ней больше всего нужен стране. Вот такой ужасающий робот, человек без чувств, равнодушный к окружающему и механически исполняющий распоряжения предстает перед нами.

Рудольф Ланге более всего известен, как организатор концентрационных лагерей и знаменит уничтожением невероятного количества людей.
Роман несёт в себе очень мощный посыл, что люди могут делать отвратительные вещи, идущие в разрез с человечностью и совестью, но не хотят нести ответственность. Ещё очень качественно показывается жизнь в семье психопата (в данном случае религиозного фанатика-тирана), а также насколько это накладывает отпечаток на последующую жизнь.
С одной стороны – интересно написано, красиво, хочется верить. Нет, не так. Хочется сочувствовать ребенку, дать пару воспитательных пинков подростку-юноше, но потом, в какой-то момент, сложно решить за что хвататься в первую очередь – сердце или голову.
Читается первая половина романа легко, а вторая нуждается во вдумчивом, но при этом эмоционально отстранённом подходе. Мне потребовался почти месяц чтобы настроиться и «добить» произведение. При том, совершенно не уверена, что данная книга должна быть прочитана многим. Но я и не объективна, что есть, то есть.
Однако, после прочтения, полезла в википедию (а она, как известно, врать не будет) и там говорится, что Ланге умер в феврале 1945, покончил с собой. Не поверила, в англоязычной литературе так же указывается 23.02.1945. Что же получается, роман-то утверждает, что вот он Рудольф 14 марта 1946 года арестован за завтраком, стоит перед судьями, даёт показания.
В статье, которую цитирует американский военный говорится «родился одновременно с началом века и, по существу, как бы символизирует полвека немецкой истории, полвека насилия, жестокости и фанатизма». Однако, везде указано, что Ланге родился в 1910 году (а это с опозданием на 10 лет к началу). В целом, у меня возникли очень большие сомнения на тему «биографичности» книги, что сильно испортило впечатление о произведении. Вообще было ощущение, что я читала роман и статьи о совершенно разных людях.
Ни перечитывать, ни советовать не буду.