Циники

Боже, какое несчастье иметь мужем пензенского кавалера.

И после расставания с «пензенским» кавалером читать слова и фразы, восхищающиеся Пензой. Впрочем, нам не до печального. Вопрос - как относиться к «Циникам»?

Конечно, я ждала немного другого, не описаний трупоедства, а скорее, безотчётной красоты страшных последствий революции на фоне улочек и зданий Москвы. Будем честны, последняя всё равно проскальзывала, неубиваемая; в слоге автора, в описаниях человека, мгновения, эпохи. Контраст Мариенгофа разителен и болюч одновременно. Ломти красной рыбы на одной странице и съеденные кисти человеческих рук на второй, это приём «на острие ножа». Вычурный, интеллектуально китчевый, бросающий в дрожь, страх, озноб. Казалось бы.

Тем не менее, заходя всё глубже в область переживаний героев, я переставала поддаваться на авторские экивоки и крючки. Меня почти не трогала трагедийность любви Владимира и Ольги, ведь это лишь слова, флёр, изыск, паровой дымок от дыхания на морозе. Закроешь глаза, откроешь. Нет любви и не было. Зато есть обилие формы, нацеленной поразить, искусить, обличить. Жаль, что она не скрывает отсутствие содержания. Похоже, Мариенгоф переиграл с оболочкой, поэтому острый конфликт и боль времени, вокруг которых кружится повествование, износились, потускнели, потеряли яркость к последним страницам.

Ольга спит за 15000 долларов. Ольга спит со всеми. Владимир любит Ольгу и терпит. Мы покупаем пуховые носки. Воруем дрова из разобранного дома. Спотыкаемся о мёртвую лошадь. Высокопарно говорим, ибо не такие, всё понимаем: циничные, умные, с претензией, набивающие себе цену. Тенденция сохраняется и сейчас. Интеллект и критическое мышление прерогатива исключительно пост-поколения героев Мариенгофа. И пока такие книги восхваляются - дела не совершаются, сердца не влюбляются, но догорают камины и жизни.

Интересна эта книга в первую очередь тем что написал её "товарищ" Есенина поэтому к ней можно относиться не только как художественной, а и как к машине времени передающей дух времени (Zeitgeist)

В ней перед нами предстают чрезвычайно неприятные по большей степени даже мерзкие люди. В начале не удавалось следить за происходящими событиями из-за лёгкого отвращения к героям.  Хоть и герои отталкивают, но то как это написано перечёркивает отторжение к героям. Благодаря красивому слогу хочется покопаться в душе у циничных и мерзковатых людей, чтобы иметь представление о том что у них происходит в "душе"

Для себя понимаю что однажды её перечитаю уж больно в растерянном настроении прочёл её

Время развития событий - 1918-1924 гг., послереволюционная Россия, время,когда прежнюю страну разрушили,а новую ещё не построили. В этой побитой стране в те годы происходили жуткие вещи.

В отношениях Ольги и Владимира такой же бардак. Они женятся, потому что Ольга,боится замёрзнуть зимой в своей большой постели,а о своей измене сообщает Владимиру за чашкой кофе, мимоходом, ,,чуть не позабыв рассказать,, ,да и ему советует найти любовницу. Он же безнадёжно влюблён, поэтому готов ради неё на всё.

В голове порядочного человека такие отношения не укладываются, но они как олицетворение того хаоса,который происходил вокруг.
Контраст образов жизни столичных жителей и из регионов лишь подчёркивает чудовищность всего происходившего: пока москвичи ходят по рынку,прилавки которого ломятся от изобилия товаров, а в шикарных ресторанах долго изучают многообразное меню, во всей остальной стране миллионы людей голодают,а каннибализм стал обыденным явлением.

Считаю,что прочитать эту небольшую по объему книгу,но огромную по вместившему в себя смыслу,стоит хотя бы ради уникального писательского слога.Он покорил меня.
А от используемых метафор и символизмов,несмотря на всю омерзительность и ужас описываемых событий,я получила удовольствие:
,,кухонное оконце,как лошадь на морозе, выдыхает туманы,,
,,деревья шелестят злыми каркающими птицами,,
,,снег над городом-седые космы старой бабы,,
,,тело гибкое и белое,как итальянская макарона,,
,,волосы оттенка сентябрьского листа,,...
Почти каждое предложение таит в себе скрытый смысл. И я уверена,что не смотря на мои старания разгадать каждое, с первой попытки у меня это не получилось: что-то все равно недосмотрела, упустила,поэтому вернусь позже снова к этой книге.

Трагичный финал,как логичное завершение судеб,на которых не могло не отразиться происходящее вокруг,как бы они не пытались прикрываться цинизмом и делать вид,что ничего страшного не происходит...
И уже когда было совершено непоправимое, мелькнула мысль,что возможно и не стоило ломать хрупкое, но,как бы горько это не звучало,не всё можно исправить...

Герои романа, Владимир и Ольга, – два паяца, которые играю трагедию в костюме комедии. Смеются они колко, дерзко, хоть святых выноси. Владимир по классике смеется над разбитой любовью. Владимир историк, а по складу характера нечто противоположное оптимисту. Имея много страниц исторических трудов в подтверждение, Владимир приходит к заключению, что все бессмысленно, кроме его любви, даже ревность. Он ухаживает за ней с тем же трепетом, как за своей библиотекой, лично стирает с нее пыль и счастлив этим. Но, как и с библиотекой, в итоге Владимир соглашается передать эту обязанность другому, так у Ольги появляются любовники. На фоне Владимира, который находит счастье там, где другие бы нашли растоптанное чувство, можно сказать, что Ольга имеет паталогическую склонность быть несчастной, и это практически спойлер. Ей повезло, что подвернулась революция. Так удобнее страдать, когда нет отопления, перестала работать канализация, а на обед жмых. С другой стороны, она из тех людей, для которых счастье – это мгновение, как вспышка удовольствия на кончике языка, когда ешь конфету. В этой точке невозможно удержать равновесие. Роман можно растащить на афоризмы. Мариенгоф на них не менее плодовит, чем Оскар Уайльд, только без кружев и арабесок.

Книга цепляет сразу. Главный персонаж приносит цветы, и его возлюбленная хвалит его за это. Остальные вот муку дарят. И сразу же сокрушается, неуверенная, что сможет достать в революционной Москве французскую краску для губ. Революция тут показана глазами интеллигенции. Здесь нет описания военных столкновений и голодных бунтов, чтобы читатель не забывал о них, повествование прерывается хроникой, где это описывается парой скупых фраз. А есть здесь много бытовых зарисовок, показывающих революцию с той стороны, на которую обычно не обращают внимания учебники истории:

• Хорошо, не буду оспаривать: письменный стол - это предмет роскоши. В конце концов, "Критику чистого разума" можно написать и на подоконнике. Но кровать! Должен же я на чем-нибудь спать?
• Куда вы переезжаете?
• К жене.
• У нее есть кровать?
• Есть.
• Вот и спите с ней на одной кровати.
• Просите, товарищ, но у меня длинные ноги, я храплю, после чая потею. И вообще я предпочел бы спать на разных.
• Вы как женились - по любви или в комиссариате расписались?
• В комиссариате расписались.
• В таком случае, гражданин, по законам революции - значит, обязаны спать на одной.

  И автор умеет красиво это подать, разбавляя текст уместными метафорами. Здесь картофелины жарятся на «воображении повара», люди похожи на «поломанную старую дачную мебель», а флейта на базаре имеет «такой грустный вид, будто она играла всю жизнь только похоронные марши». Всё это создаёт редкую атмосферу разрухи.

  Но главные герои при этом смотрят на ситуацию с юмором. Они циники не по собственному желанию, не потому, что циником быть модно (подражая огромному количеству героев из современных сериалов и фильмов), они циники вынужденные. Само их окружение, та жизнь которой они живут вынуждают их смотреть так на мир. Потому что в те голодные годы выбор мировоззрения крайне ограничен, и лучше быть циничным, чем совершенно отчаяться.

прекрасно и ужасно одновременно... прекрасен образный язык, но и печален, и болезненен, какие богатые образы: кратко и емко, никаких графоманских размазываний. ужасно от сути написанного: больное время, больная любовь, нездоровые люди и отношения. точными мазками Мариенгофу удалось погрузить в атмосферу и нарисовать убийственный в своей правдивости шарж.
после этой книги Пелевинский "Чапаев и Пустота" уже не выглядит наркоманской фантасмагорией, а всего лишь еще одним вариантом описания реальности. какие страшные годы! за сухостью приводимых выдержек (из газет?) стоят жуткие видения голода, холода, смерти.. и на всем этом жирует страшный нэпман Докучаев - человек без лица и с тысячью лиц, собирательный образ ловящих рыбку в мутной воде.

Революция революции рознь. Например, в ходе неолитической революции произошел переход человеческих общин от примитивной экономики охотников и собирателей к сельскому хозяйству, основанному на земледелии и животноводстве.
Или вот Октябрьская революция. Анатолий Мариенгоф, ее современник, с помощью героев романа "Циники", дает свою трактовку событий в России.
Нет, ну что вы! Эти люди не против революции. Они встречают ее спокойно, и даже покорно, как что-то неизбежное.
А еще - с цинизмом. Здоровым таким. Без цинизма Ольга, Владимир, и все, кто встречаются нам в этой хронике смены власти от Мариенгофа, просто-таки пропали бы. В самом деле - а что еще остается? Ведь глупо из-за революции отказывать себе в простых радостях человеческого существования - любви, браке, французской краске для губ.
Герои не выглядят совсем живыми и настоящими, они больше напоминают бутафорию. Но, елки-палки, до чего аппетитно-мерзостна эта бутафория! Нет, есть ее, конечно, не хочется. Но трогать, рассматривать - очень даже. Такие "преувеличенные" герои - это тоже отличная характеристика того времени, ведь их черты характера и поступки служат этакими маркерами эпохи.
Роман удивительно мал по своему объему, но при этом удивительно точен. Казалось бы, всего каких-то 100 с лишним страничек, а даже тут, на Лайвлибе, цитат более 450.
"Циники" - это такая смачная пощечина революции.

Вся история состоит из миллионов и миллионов обычных жизней самых разных людей. То, как они выживают, приспосабливаются, отрицают или принимают происходящие изменения.

Собственно, этой фразой можно было бы и закончить рецензию, но об этой книге хочется что-то сказать.
Итак, революция, гражданская война. Страницы нашей русской истории почти на век изменившие всю страну. О ней много сказано, как сторонниками советской власти, так и самыми ярыми её противниками. Что же особенного в описанной истории?
Ничего. Показаны первые годы после революции, как бесконечная сводка новостей, прерываемая каким-то эпизодом из жизни героев.
Отголоски гражданской войны как они есть: очищенные от громких лозунгов про землю-рабочим и власть-советам, окутывающие повседневную жизнь самых разнообразных людей. Поэтому и читаем мы как о голоде и каннибализме в городах и деревнях , так и о нэпмане, готовом выложить 15 тыс. долларов за ночь с женщиной. О герленовском карандашике Ольги. О слабых, худых лошадях, падающих на улице. О наивных молодых людях, отправляющихся на защиту Родины от большевиков. О молодых людях, верящих в спасение страны "красными".
И на фоне всего этого - история любви Владимира к Ольге. Их цинизм и холодность, которые помогают абстрагироваться от происходящего. Как у Высоцкого в "Масках":

Общий фон романа для меня - грязный желто-серый, как плохая бумага, используемая для газет. Газет, в которых заголовки на главной странице кричат о разрухе, голоде, болезнях, о строительстве нового мира и искоренении старого.
И нет места в нем тем, кто ни во что не может верить, но и не может больше противиться действительности, окружившей со всех сторон: голод кончился, промышленность восстанавливается, прекращается беззаконие. Не за горами первая пятилетка.
Огромный мир рухнул. Новые великие шаги для страны.
Целая Вселенная рухнула. Женщина, которая была целым миром для отдельно взятого человека, покончила с собой.
Несопоставимо?