В поисках утраченного времени: Пленница

Чтение пятого тома заняло 4 месяца с небольшим с июля до начала ноября.

Львиная доля книги занята размышлениями главного героя (теперь мы знаем, что его зовут Марсель), которые прерываются обстоятельной сценой поездки юноши на вечер к Вердюренам, где хозяева, обиженные на Шарлюса, настроили против него Мореля и спровоцировали разрыв отношений между ними. Через весь том проходит тонкой нитью соната Вентейля, полюбившаяся в свое время Свану, а теперь и Марселю. Только возвышенные музыкальные переживания в сознании героя наталкиваются на низменные мысли о дочери композитора и ее подругах.

Отношения Марселя и Альбертины запараллелены с парой Шарлюс - Морель и пришли к краху другим путем. Аристократ, обладая утонченным вкусом, вылепил из скрипача и сына лакея в своем воображении Ганимеда, славившегося и красотой, и милым характером. Морель до поры до времени мимикрировал. После того как барон стал больше помехой чем пользой, ловкий парень публично отказался от покровителя.
Марсель, скорее, воображает, что влюблен, чем любит девушку в реальности. На него до такой степени влияет история любви и ревности Свана и Одетты, что он переносит ее в свои отношения,пытаясь контролировать всю жизнь Альбертины и ревнуя ее к женщинам. Только Одетта была опытной женщиной, хорошо разбиравшейся в мужчинах, так что умелыми манипуляциями получила и свободу действий, и мужа, и статус в обществе. Альбертина находится в подвешенном статусе содержанки-невесты. Главный герой ломает девушку и уничтожает черты, за которые полюбил: живость, энергичность, бойкий язык, легкость нрава, любовь к спорту. Альбертина вынуждена сидеть тихо в комнате, когда Марсель принимает гостей (нехорошо же мальчику из приличной семьи сожительствовать без брака), терпеть его капризы типа неприязни к свежему воздуху или обращения по типу "к ноге". Моральную пощечину от подруги юноша вполне заслужил.
Размышления его об искусстве теряют легкость и непосредственность, скатываясь в бесплодность. Бесхарактерностью сын уродился в маменьку, боящуюся прямо поставить вопрос о сожительстве с Альбертиной ребром, а косвенно намекающая через цитату любимой писательницы.
В конце романа герой остается на распутье: либо дальше строить карьеру светского льва, либо наконец найти серьезное занятие.

Я был разбужен спозаранку
Щелчком оконного стекла.
Размокшей каменной баранкой
В воде Венеция плыла.

Все было тихо, и, однако,
Во сне я слышал крик, и он
Подобьем смолкнувшего знака
Еще тревожил небосклон.

Он вис трезубцем Скорпиона
Над гладью стихших мандолин
И женщиною оскорбленной,
Быть может, издан был вдали.

Теперь он стих и черной вилкой
Торчал по черенок во мгле.
Большой канал с косой ухмылкой
Оглядывался, как беглец.

Туда, голодные, противясь,
Шли волны, шлендая с тоски,
И гондолы* рубили привязь,
Точа о пристань тесаки.

Вдали за лодочной стоянкой
В остатках сна рождалась явь.
Венеция венецианкой
Бросалась с набережных вплавь.
Борис Пастернак.

Марсель Пруст написал, как преданные его читатели знают, знаменитый цикл текстов " В поисках утраченного времени" и роман "Пленница" - 5 книга из 6 произведений этого крупномасштабного цикла. Каждая книга представляет собой беспрерывный сплошной текст рассуждений, мыслей и выводов, почерпнутых жизнью Марселя Пруста. Его удивительный поток сознания, посвященный ушедшей жизни, некоторым историческим событиям, живописи, музыке, литературе , искусству, человеческому эгоизму и главным образом любви. На протяжении всего романа автор рефликсирует по утраченной свободе, самовыражению, похоти, эгоистическому началу, присутствующему в каждом человеке только в определенной степени. Свободе самовыражения подобно взлетающему одинокому аэроплану.
Параллельно с этим в тексте присутствует любовь к музыкальному творчеству Вагнера, дань преклонения перед Гюго, Стендалем и что очень приятно к Достоевскому. В финале произведения Пруст показывает и подробно описывает свое отношение к Великому русскому классику и здесь мы можем стать невольными свидетелями европейского отношения того времени и их восприятие прозы Ф.М. Достоевского. В каком то смысле и сам Пруст пытается добиться подобного результата. Он, как и Достоевский хочет докопаться до истины сложной, не чуждой каждому, понимания и сознания человеческой, и порой неприглядной души. Очень интересно читать трактовку Карамазовых и Иволгиных в исполнении Марселя Пруста. Хотя, как мне показалось, отношение это слишком поверхностное. Видимо это и есть тот самый заграничный взгляд на особенности русской самоорганизации и витееватой души.
Марсель Пруст занимается саможизнеописанием и следуя за его потоком сознания можно увидеть его отношение к женщине, к любви, к политическим интригам бессмертного и уродливого своим малодушием света Парижа.

И параллельно с этим в тексте упоминаются мелкие, но жизненно важные детали, которые как отдельные кусочки единого пазла иллюстрируют мировосприятие главного героя и автора - Марселя Пруста.

Его иронический и эгоистический взгляд на мир.

Отношение к девушке, с которой он сожительствует и которая ему порядком надоела своей с одной стороны покорностью "Пленницы", а сдругой тайными изменами с другими женщинами, неприличное и извращенное поведение которых она в свою очередь осуждает. И та житейская, семейная, светская и любовная ложь, которая так легко выявляется наружу, если внимательно следить за потоком сознания и нитью рассуждений великого Пруста. Автор не раз дает логическое объяснение не только изменам ( мужским и женским), когда надоевшая дама сердца теряет свою привлекательность для мужчины и становится его пленницей, но и демонстрирует все типичные особенности поступков и ошибок в поведении каждого человека. Это и сублимация, и необычайно точно сформулированная по всему тексту рефлексия, и тонкий психологический самоанализ, на обсуждение которого нас и вызвает замечательный французский писатель Марсель Пруст.

P.S. Путешествие было сложное. Нельзя в нем делать читателю остановки на протяжении нескольких дней. Потом чтение текста становится более трудным занятием, хотя по-началу это настоящая литературная музыка для души. Но я уверен, что со временем куплю и остальные произведения всего этого замечательного цикла и периодически ( изредка) буду их изучать. Но позже. Потому что не время еще оглядываться на поиски утраченного времени... Оно еще , как я очень надеюсь, не наступило...

Марсель Пруст, до встречи в Венеции!

Что-то не складывается у меня с французами...Это я собственно про Золю и теперь про Пруста.
Вот кажется,что это твоя книга:классика,много цитат,старинная Франция,герои.Но автор как-то искажает всё это.

Первое что хочу отметить—слог.
Нельзя сказать,что слог простой и легкий.Я ожидала более легкого,но также хочу сказать,что слог подобный этому очень красивый.Ещё меня немного удивило,что тут нету диалогов.Есть реплики,нно привычных — нету...Весь текст таким образом сливается в одну большую кашу.

Во-вторых,хочу поговорить о моих сложностях.Я бы не сказала,что у меня плохая память на имена.Раньше справлялась),но с этой книгой у меня в голове только и происходили взрывы.Автор ввел в книгу около 20 разных и совершенно неважных героев.20,Карл!

Но давайте погорим о приятностях.Эта книга меня удивила своими цитатами о любви.Автор видимо четко разбирается в этой тема,т.к. цитаты про любовь из-под его пера были просто великолепными.Я лично потратила полпачки стикеров,пока отмечала все крутые цитатки.

Вот сейчас даже как-то грустно.Я не сдружилась с этой книгой,а так хотела...
Я думала,что буду летать в облаках блаженства,читая эту книгу,но я просто сидела и закатывала глаза.

Вот такими дивными певучими впечатлениями начинается роман «Пленница» - пятая часть цикла Марселя Пруста «В поисках утраченного времени». И из-за этого умения автора так красиво, изысканно повествовать, я и тянусь каждый раз к следующей части цикла. Это просто завораживающая магия слова, во власти которой я прочно нахожусь с первых страниц самого первого из семи романов.

С того дня, когда я впервые встретился с героями цикла, случилось с ними много событий. Главный герой из подростка превратился в зрелого молодого мужчину. Его мужание проходило на наших глазах, много персонажей присутствовало на страницах, много мыслей, много впечатлений. Пятый роман сосредоточен на взаимоотношениях молодого человека и его спутницы, роман их вошёл в развитую стадию — девушка живёт в доме главного героя, обсуждается перспектива создания брачного союза.
Лично меня очень раздражала во время чтения книги та линия поведения, которую вёл по отношению к своей возлюбленной наш главный герой. Я бы сказал, поведение его далеко от рыцарского, от истинно мужского.
Так изводить свою спутницу ревностью, недоверием, претензиями, более того — умышленно провоцировать её на такие же действия по отношению к себе, просто из-за пакости и слабости своего характера... Я так раздражён действиями и образом мыслей героя, что не поставил высшую оценку книге, хотя Пруст ведь не обязан всех героев конструировать в угоду читателям... Автор, надо признать, мастерски справился с задачей создать образы всех персонажей (не только основных) очень живыми, подлинными, яркими. Читаешь книгу и как будто реальная жизнь проходит у тебя перед глазами — жизнь Парижа начала двадцатого века!
Но не могу смириться, когда кто-то так позорно ведет себя по отношению к девушке.
Также не мог я смириться с присутствием на страницах романа обилия парижской знати с их демонстративно высокомерным тоном, с праздным и безнравственным поведением. Примечательно, что Пруст здесь выступает исключительно филигранным повествователем, выводя характеры, ситуации, антуражи, но никак не выражая своего отношения к персонажам и к происходящему. Вероятно, в этом есть особый талант и задумка — предоставить читателю самостоятельно оценивать то безобразие, с которым он столкнется в ходе развития событий в книге.

Хочу поспорить с автором по поводу названия романа. Не «Пленница», а «Пленник» - так я бы назвал роман. Не она, героиня романа, является здесь главной пленницей, а сам главный герой — пленник, погрязший в сей постыдный плен своей ревности, подозрительности, любовной слабовольной паранойи, изощренного стремления морально терзать и себя и близкого человека. Очевидно, что от такого мазохистского пленника надо бежать, и так и будет, по-видимому, судя по названию следующего романа: «Беглянка».

Однозначно двумя руками голосую за то, что автор цикла — выдающийся писатель, книги цикла «В поисках утраченного времени» мастерством изложения притягивают к себе и — точно могу сказать про себя — не отпустят до самого последнего предложения.

Так что ещё один пленник есть у Пруста — это я, читатель, пленённый лично его талантом, коварной виртуозностью его слова.

Пришло время вернуться к прустовскому марафону и перечитать пятый том. На сей раз я умудрилась отстать от темпа подкаста Армена Захаряна, хотя и он немного подзадержался с выпуском подкаста по "Пленнице". Рассказчик наконец-то обзаводится именем (в стиле "зовите меня Марсель") и умирает от ревности, заперев в клетке своей парижской квартиры птичку Альбертину. Нет, Альбертина не заперта физически - она выезжает с подругой в свет, но за каждым ее выездом следуют приступы ревности у Марселя. Абсолютно клинический случай, и наверно, никто лучше Пруста не препарировал и не описывал это чувство. То, что особенно поразило меня при чтении в этото раз - это то,насколько Марсель переживает, что он не может проникнуть в мысли и чувства Альбертины, а значит, и не может ей полностью обладать. И да, даже он сам осознает, что в его случае рець уже давно не идет о любви, а лишь об обладании - причем не столько в смысле физическом, а о полном обладании, когда мысли, чувства, время и душа другого существа полностью находятся под его контролем.
Впрочем, читая Пруста, я получаю удовольствие не только от точности описания психологических состояний рассказчика, но - наверно, даже в бОльшей степени - от различных деталей, наполняющих роман. Например, несколько страниц, посвященных звукам Парижской улицы, которые рассказчик слышит, проснувшись, но даже не встав с кровати: молочницы, пекарь, лудильщик, пробегающие горничные - все это так живо встает перед глазами, что мне кажется, я и сама слышу эти голоса и мелодии и переношусь в Париж - очень экономный способ путешествовать, кстати говоря.
С точки зрения сюжета, в "Пленнице" произошло не так уж и много : Альбертина живет у Марселя в парижской квартире, и кажется, ей это начинает надоедать. А Марсель, преследуя Альбертину и пытаясь застигнуть ее на чем-нибудь горяченьком, приходит в гости к Вердюренам и снова слушает сонату Вентейля...Ждем шестого тома.

Марсель Пруст, Пленница: Роман/ Пер. с франц. Н. Любимова, вступ. статья и коммент. А. Михайлова. – М.: ИХЛ, 1992

Великий роман об отчужденности людей, о невозможности понять другого. Изощренный психологический анализ без всякой пошлости и перетяжек. В отличие от других романов серии, в этом есть и внутренний драматизм. Шлюшка и лесбиянка Альбертина, не равнодушная к деньгам богатого аристократа, со всеми ухищрениями лживых женщин, которые понимают, что порок и путь удовольствий им дороже, чем плен, чем даже деньги и содержание. Вместе с тем это роман о «дружбе» старика с молодостью и надеждой, о последней, так сказать, улыбке любви. Герой, конечно, безбожно ревнует свою подружку, а та без конца запирается. Детективное расследование куда интереснее, чем если бы о нем рассказывал Арчи Гудвин, и гораздо искуснее проведенное.

Бедняга Марсель Пруст! Так и кажется иногда, что он знал и в своей эпопее описывал только одно счастье: ребенком, пока еще был здоров, после крепкого сна маму запеленговать всеми чувствами и эти покой и блаженство нюансировать потом на тысячи страниц. Замечательно сделано, филигранный мастер, но как утомительны подчас эти блестящие нюансировки. И Альбертина у него мама, и Франсуаза мама, и всё-то он пытается возвратить утраченное колыбельное время (a la recherches du temps perdu). Я как Пруста очередной том прочту, так и понимаю ясно, что все горожане – больные люди: они заперты, пытаются выбраться на волю, а кому не удается, те сублимируют свою безысходность «в творчество». Вон они, «творцы» московские, - одни матюги в стихах и в прозе. Ясное дело, если ты заперт в четырех стенах, - чего тебе еще остается? Только мат.

А между тем манит простор, горизонт, дорога (не автомобильная), река, костер, болото и те тысячи состояний природы, из которых ясно, что ты есть, ты чувствуешь, а не труп общественный и обобществленный в телеящике.

Но если без предубеждений и предвзятости – у Пруста есть чему поучиться. У западной литературы ХХ века триада гениев – Пруст, Кафка, Джойс – всеми признана, но в русской культуре эти имена по-прежнему оспариваются, и в первую очередь потому, что их понимание труднодоступно, затруднено. Ну, никак нельзя человеку самодовольному или с заскорузлыми мозгами и необразованному прочесть хоть три десятка страниц в романах Пруста: абракадабра – вот и весь вердикт. А между тем Пруст вовлекает в свои чудовищные синтаксические периоды столь много опыта, картин, чувств и наблюдений, что можно говорить об объемном изображении. К сожалению, отечественными снобами и прилипалами всех мастей много делается для того, чтобы представить выдающихся писателей этакими жрецами, небожителями. Как начнут камлать и шаманить: Бродский, Бродский! - так поневоле, если не крепок духом, засомневаешься: да чего же он такого написал-то, этот Бродский, чего и понять нельзя? А оказывается – банальная правда. Правда, и больше ни фига.

Вот и у Пруста: Правда, и больше ничего.

Ведь вот 100 лет не прошло, как он писал, а о нетрадиционных сексуальных отношениях так убедительно, просто и ясно сказано, что все эти ваши фейсбучные споры – точно пыль с Марса. Ребята! Это все давно описано, расписано, изображено и аргументировано как факт жизни и психофизиология, а вы говорите: Государственная Дума приняла закон. Что вам Дума? Сенаторы и депутаты – это же селениты и марсиане: их давно нет, а они думают, что рулят жизнью и нормируют действительность. А действительность катится мимо и помимо них, и она совсем иная.

Очень стоящий роман, всем рекомендую. Перевод Николая Любимова местами просто виртуозен (лучше оригинала: у меня есть издание и на французском, я сличал!).

Алексей ИВИН

Первая книга в новом году!
Самая камерная из всего "Утраченного времени", действие практически не выходит за пределы комнаты Марселя - особенно, если не брать в расчет то, что во всем цикле действие в принципе не выходит за пределы его головы. Да даже если и брать - все равно самая камерная, потому что мысли Марселя крутятся почти исключительно вокруг его мучительных отношений с Альбертиной и за границу этого невидимого круга не выходят. Книгу следовало бы назвать "Пленник", потому что заложником и заключенным ощущает себя именно Марсель.
А описание смерти Бергота - пожалуй самое простое и пронзительное из всех литературных смертей.

Любовь у Пруста прекрасна, чувственна, доведена до совершенства, до виртуозности, как плод изощренного мастерства. В его исполнении это не соединение слов, - это музыка, исполненная нежности.
Любовь – возвышенное чувство до тех пор, пока она не начинает взращивать и питать собою ревность.

Если вы не знаете что такое ревность, какой она бывает и что испытывает человек, разжигающий в себе ее огонь, - обратитесь к Прусту.
Ревность, как потребность быть деспотом, тюремщиком для любимого существа.
Ревность как трепет ожидания, чередующая с тяжеловесной скукой, в зависимости от того, где находится предмет вашего обожания, кто он – вольная птица или ваш пленник.

Ах, у Пруста не так важен сюжет, как стиль. Монотонный на первый взгляд, но составляющий душу автора, подтвержденный не отдельными эпизодами, а общим впечатлением от книги в целом, от красоты, которую он принес.

P.S. Размышления о Достоевском необыкновенно хороши.

Чтение эпопеи «В поисках утраченного времени» растянулось на пару лет и это непозволительное читательское поведение. Никогда так не растягивал чтение даже самых крупных эпосов. В каждом томе действуют одни и тоже лица в большом количестве, которых неизбежно забываешь, что негативно сказывается на цельности восприятия истории. Ещё и «Содом и Гоморра», в отличие от первых трёх книг, оставила по себе не самое приятное впечатление. Всё это неизбежно привело меня к смазанности в ощущениях от этой части книги.

Несомненно, она мне понравилась гораздо больше «Содома и Гоморры», хоть и по своей теме недалеко от неё уходит. Если же воспроизвести впечатление от первых трёх томов, то приходит осознания того насколько всё-таки слабы и «Содом и Гоморра» и «Пленница».

В «Пленнице» Пруст не показывает ничего нового, всё также продолжая свою бесконечную песню болезненной «любви» и бесконечной рефлексии. Главный герой понимает, что его возлюбленная ему абсолютно чужда и неинтересна, однако в результате постоянного воспламенения чувств ревностью он боится лишиться её. Эдакая простенькая эмоциональная зацепка. При этом сама его возлюбленная также особых чувств к нему не испытывает, предпочитая мужчинам женщин. Марсель желает с ней расстаться, но именно в тот момент когда не будет напряжён ревностью, в момент своего спокойствия. Выжидая наступление этого момента, он оказывается в дураках, поскольку Альбертина покидает его первой. Всё это создаёт расплывчатое отражение истории Свана или истории того же Марселя с предыдущей девушкой, или Де Шарю с Морелем.

Стиль изложения также не блещет переливами той красоты, что мне так полюбилась в первых частях книги. Возможно это связано с тем, что «Пленница» была издана после смерти Пруста и не прошла окончательной авторской редактуры, а возможно и с тем что Пруст уже не мог написать чего-то поражающего в контексте саги.

«Пленница» в целом оставили приятное впечатление и язык не повернулся бы назвать этот том плохим (чего только стоит инцидент на вечере у Вердюренов и терзания юного Марселя ревностью). Но всё же в противовес восхищению, поразительной красоте и оригинальности первых томов саги, выходит некоторая вторичность и блеклость последующих частей.