Плаха

Очень "весомая" и очень "тяжёлая" по смыслу для меня книга. Изначально, я книгу не приняла и открыв я тут же закрыла. Все потому, что столь спокойное описание гор и волчицы порой заставляли чуть не засыпать. Но позже наше знакомство пошло еще и с людьми, и вот тут для меня наступила самая интересная часть книги. В "Плахе" у всех героев было сложная жизнь, словно испытывая их на прочность. Сжималось сердце за Авдий, но с другой стороны он очень принципиальный и прямолинейный. Как порой говорила моя бабушка - был бы умный, знал бы когда промолчать. Но и жизнь Бостона тоже не легка, с его постоянной работой, с его проблемами. Одна радость у Бостона - малыш, который тоже из за проблем с волком погибает. И тут Бостон винит не себя, а других. И он разочаровывается сильно как в людях, так и в жизни целом. Акбара - волчица, некий такой талисман для наших героев, так сказать попытка показать героям что если ты поступаешь по человечески к животным то они к тебе, вспомним Авдия. Его не тронула Акбара, пожалела. Книга многогранна. Стоит только открыть первый слой, так сразу открывается ее красота и многогранность, удивительный слог автора. Безусловно красивые описания степей и пустыни. Да читается она с трудом, но зато когда вкусив начинаешь смаковать каждую страницу.

Это не книга, это тётка-кликуша. Бьётся, несчастная, в припадке, голосит не своим голосом, катается в конвульсиях. Как сойдёт на нет, так склонишься над ней, спросишь: "Что ж кричала-то ты, болезная?" А она на тебя глупо вылупится, хлопая покраснелыми раздутыми веками, рот раззявит с нитью слюны, да ответить и не сможет.
Бестолковый надсадный вой. Давай обо всём по маленькой: и про несчастных благородных зверушек-пушистиков, и про анашу, и про юродствующее христианство, и про работяг, и про подлецов. "Зачем?", - спросит вдруг дотошный читатель. Покоситься здесь на него глазом недобро, вздохнуть делано, да занюхнуть и продолжить: и про несправедливость, и про зависть, и про глупость, и про пытки, и про убийства, бессмысленные и беспощадные. И чтоб раззудись, плечо, размахнись, рука, кому на руси-матушке жить хорошо.

Главное —уподобить книгу нерву больного зуба, и тогда ни о чём больше волноваться не придётся. Ни об организации повествования, ни о подборе тем. Главное бегать вокруг, заглядывать в глазки требовательно, не забывать вовремя совать под нос милых пушистиков и несчастных детишек.
Текст скачет вкривь и вкось. То волки, раз за разом теряющие своих волчат, то история юродивого, проще говоря — идиотика Авдия-борца с наркотиками, то вдруг заворот про то, как хорошему мужику среди уродов плохо живётся. Как я понимаю, автор хотел показать непоследовательную связь сюжетных линий, но вышло, откровенно говоря, плохо. Реализация подкачала.
Художественной ценности у текста попросту нет, только бесконечный нажим на больное место. Как тяжко жить, если ты идиот. Как тяжко жить, если все вокруг идиоты. Как тяжко жить, если ты представитель проигравшего вида. Vae victis. Да и Айтматову не стяжать лавров ни Сетона-Томпсона, ни Булгакова. Не говоря уже о том, что от пафоса бесконечных богоборчества и богоискательства уже попросту тошнит.
Книга откровенно смогла меня заставить переживать, страдать и пугаться описанием Авдия. Такое животрепещущее галлюцинаторное безумие человека, напрочь оторванного от реального мира, выглядит поистине страшно. Как говорится, уж легче посох и сума.

Ещё раз убедилась, что подобные книги, рождённые в СССР, надо обходить за тридевять земель, как паршивого шелудивого пса.

Я начинала читать книгу еще в школе, но, видимо, было не время, мне было сложно и непонятно. Потом, в уже взрослом возрасте, я нашла эту книгу в старом советском издании в бабушкином шкафу и снова хотела начать, но опять отложила. И, наконец, всё сложилось. Книга трудная, в принципе, об этом можно сразу догадаться, глядя на название. Оно такое, прямо скажем, указывающее на вину и искупление. А ещё оно многообещающее - мне так сразу казалось.
Поняв, что главная героиня книги - волчица, я очень удивилась. От этого еще интереснее было следить за ее судьбой и всем сюжетом. А печальный конец семейства просто разрывает на части. Ну как так можно?

Вообще, темы в книге тяжёлые. Наркотики, вынужденная миграция, вымирание как техногенного характера, так и личностного. Я не знаю, у кого как, у меня степи вызывают немыслимое уныние, безнадёгу. Это же состояние я пронесла в себе сквозь всю книгу. Ведь здесь место действия - Средняя Азия, богатая как раз на такой ландшафт. Но здесь еще и хребты, горы, которые тоже имеются в Казахстане, Киргизии.Я понимаю, почему я дважды откладывала эту книгу раньше. Такие мысли меня посещали и в этот раз. Но как же я рада, что прочитала её.

Недавно меня постигла глубокая печаль от осознания того, какая поверхностная литература сейчас, какие странные авторские и редакторские ходы делаются. Они все отнюдь не во благо. И какая мощная литература была раньше: всю душу вывернет и на части разорвёт. Я говорю не за всех, разумеется, но общая тенденция такова. Книгу горячо рекомендую, но я вас предупредила, какого эффекта можно ожидать.

Перед тем, как взять эту книгу, мне случилось прочитать пару десятков рецензий на неё. И во всех них народ почему-то отчаянно кромсал эту книгу, делил её как только можно: и по частям, и по смыслу, кто-то отбрасывал третью часть со словами, что она уже о другом, и потому отдельным произведением должна быть, кто-то всю рецку вещал про юношу-святошу, и было непонятно, при чём тут волки, которые чуть ли не на каждой обложке, кто-то вещал про волков, но ни слова про юношу, и было непонятно, почему про него вещали первые.
Мне дико непонятно, как вообще можно делить цельнолитое произведение. Если только не понимать, о чём оно?

Айтматов в своём репертуаре: ещё не начал читать, а слёзы уже катятся. Как обычно, Айтматов пишет о красоте и уродстве людей. Ещё один писатель, который ценен тем, что не считает мир чёрно-белым. Но на этот раз в его произведение вплелась и тема природы, межвидовой борьбы. Снова посотрясаю воздух возмущениями: я не постигаю, как это можно сравнивать с «Белым клыком», который всего лишь о дружбе конкретного волка с конкретным человеком, словом – совсем о другом? Айтматов же рисует картину истребления, вытеснения природы технократическим нашествием человека. Тут и волки, и овцы сайгаки, и вообще все обитатели степи. Человек страшен им всем одинаково, страшен так же, как и пожар. Недаром в данном случае пожар является делом рук человека, служит определённым целям и выступает как однозначный его союзник.

Но редко когда человек может посмотреть со стороны на творения рук своих. Они же на благо цивилизации, на прокорм миллиардов людей, перенаселивших шарик своими тушками. Как не поступиться тушками сайгаков (овцы же) и волков (волк – значит, враг, тем более) ради людей? Айтматов же с самого начала книги рисует картину мирной семейной жизни… волков. Рано или поздно (ведь нет же пока ещё людей-персонажей) самый тупой читатель начинает сочувствовать волчьей паре, теряющей один выводок волчат за другим. И мне очень жалко тех, кто встретив наконец на страницах святого юношу, забывает про то, что вообще-то книга началась и кончилась с несчастной пары волков, даже не безымянных – окрестные жители дали имена именно этой паре, ибо была она выдающаяся, и по силе, и по уму, и по красоте. Жалко тех, кто не замечая непрерывной волчьей сюжетной линии, хочет разодрать повествование на две совершенно разных повести, основываясь на том, что первые две части же о святом юноше, а третья – о горном колхозе с совершенно другими человеческими персонажами. Жалко и Гулюмкан, которая, даром, что мать, когда Базарбай привёз волчат в её дом, не подумала о них как о разлучённых с матерью детях. Жалко Гулюмкан, которая – вот же тупая баба – ну никак не могла взять в толк, почему воет месяцы напролёт волчица, у которой отобрали детёнышей. Жалко Бостона, застрелившего собственного сына в попытке его спасти. Параллель сына с волчатами проводилась Айтматовым настолько ясно и очевидно с самой встречи волчат с сыном Гулюмкан, что изначально было ясно, чем кончится эта история для человеческого детёныша.

Жалко мне и наивного Каллистратова, только-только нашедшего своё счастье, нашедшего свою женщину и ребёнка, которого заочно уже полюбил и принял как своего, жалко – что судьба ему изменила в какой-то момент, вспять повернув всё его необычайное везение. По-настоящему святой юноша это был, но в современном мире никак не выжить, подставляя вторую щёку. Да и в каком мире выжить – будто бы спрашивает Айтматов, проводя ещё одну предельно ясную параллель, Каллистратова с Иисусом, доведя её даже до распятия. На саксауле. В любое время люди не признают праведников, не видят спасителя в спасителе. Такие уж они, слепые, приземлённые, ограниченные. Но показывает Айтматов и других, умеющих постоять за себя, однако скованных приличиями, как Бостон, слишком поздно убивший Базарбая, лишь тогда уже, когда погибли все, и волчата, и волк, и волчица, и его собственный сын.

Природа своеобразно мстит человеку, не только напрямую, как это сделала волчица, с самыми благими намерениями утащившая ребёнка в своё логово, истосковавшаяся по детям мать, но и исподволь: теми самыми конопляными зарослями, против которых было повёл войну Каллистратов.

Читал эту книгу Пётр Коршунков, и читал он её прекрасно. Но и – уж насколько плохим чтецом надо быть, чтобы запороть Айтматова? Разве лишь Сашей Жуковой, которая совершенно не вдаётся в смысл прочитанных строчек. Отдельно хочется отметить музыкальные врезки с какими-то тревожными дудками, создающими в воображении и простор степи, и напряжённость момента. Ускорение, с которым я слушал, было вполне пристойным, 1,4 (кажется, без ускорения я в принципе почти ничего не могу слушать, даже любимого Оробчука, так что 1,4 – это скорее похвала скорости чтеца, чем неудовлетворённость ею). Поэтому десяток часов почти безотрывного слушания, можно сказать, сделал мой день. Все бы книги так легко и быстро слушались!

Хотя книга, безусловно, о людях, немалую часть повествования автор посвящает волкам. Я бы даже сказала, что именно волчица является главной героиней, поскольку повествование о ней продолжается все три части, а вот люди и место действия в третей части совершенно другие. И, честно говоря, на фоне волков с их примитивными инстинктами, но вполне разумным поведением, люди смотрятся куда более варварски.
Айтматов вообще по своему происхождению очень близок к природе. Я не знаю его биографии, но по произведению чувствуется, что это не тот автор, который вырос в большом городе и лишь на лето выезжал в деревню. Напротив, видно, что вырос он в степи, среди народа, который живет там всю жизнь, а не отправляется туда в командировку. Такое впечатление создается из-за емких объемных фигур и картин. Показывает ли он нам чабана с отарой овец, или стадо сайгаков, мчащееся по степи, или логово волка. В каждом из этих образов чувствуется его любовь к окружающей человека природе, но любовь не романтически умильная, не сюсюкающая, а на паритетных началах. Благодарность природе, что она так многое дает человеку, и в то же время ответный жест человека в разумных границах потребляющего эти дары. Отсюда и эти пронзительные описания расстрелов стад диких животных, когда за маской иронии скрывается глубокая жалость и возмущение от происходящего. Здесь и пренебрежение к людям, которые одурманивают себя наркотиками или водкой до тупого скотского состояния.
Проблем а наркотиков в то время, конечно, еще не проявляла себя в полный рост, анаша еще не героин, но уже затягивала некоторую часть молодежи в свой омут. А властями возникающая проблема замалчивалась, ибо стыдно было признаться в таком грехе в справедливом и счастливом советском государстве. И вот автор выводит перед нами идеалиста, человека, который пытается не поймать и посадить распространителей этого зелья, а наоборот, перевоспитать их, показать другие ценности. И настолько он наивен, неприспособлен к жизни, что автор проводит ему лишь одну параллель, сравнивая с Христом, умершим за человечество.
Интересны вставки его про Понтия Пилата, тем более, что в это же время я перечитывала и Булгакова. Непосредственное сравнение двух художников, двух схожих взглядов в разной подаче. И все же произведение Айтматова было проще, приземленнее. Булгаков же столько раз перерабатывал свой текст, что у него там было выверено каждое слово. У него вышла восхитительная фантасмагория, обличающая людские пороки, но не призывающая к святости. У Айтматова же получилось твердо реалистичное советское произведение, смело обличающее некоторые пороки страны, поднимающее социальные вопросы про низкую зарплату и уход молодежи из чабанов. Я вижу сильную сторону этого автора в описании жизни своего народа. Когда речь зашла мельком о каких-то старинных легендах, его голос запел как у древнего сказителя. Когда же действие перемещается в город, он становится суше и строже, как на партсобраниях. А в этой, по-своему замечательной книге, у него было не так много места, где он смог бы запеть в полный голос.

Для меня это в первую очередь богоискательский, богоотрицающий, богообвиняющий роман.
Бог сдался, или "бог устал нас любить", или бог умер, или бога никогда не было. А как известно, "если бога нет, то все позволено".
Бога я разумею скорее как высшую справедливость, мировой закон, способный упорядочить хаос человеческой жизни.

Уже в самом начале романа откровенно проговаривается мрачный настрой автора:

И это приговор всему миру, всей истории человечества, в том числе двухтысячелетней истории христианства. Ничего оно не добилось, ничего не смогло. Во всех трех историях "хорошие" герои терпят фиаско.

Первая история: Авдей как новый Христос. Столкнувшись с дьяволом (кстати, Гришан хромой или делает вид, что хромает) и побывав на грани смерти, Авдей воскресает. Ему даруется вторая жизнь. Потом совершается второе пришествие: Христос снова приходит к людям, пытаясь увести их за собой, пытаясь влиять на них разговорами. Но все происходит не так, как написано в Библии. Второе пришествие проваливается, люди стали еще хуже, чем в первый раз, еще злее и разнузданнее. Христа снова распинают, и на этот раз он не воскреснет. Вместо Страшного Суда, которое должен был вершить бог, без суда и следствия происходит убийство самого Христа.

Вторая история: Бостон как праведник. Трудолюбивый, порядочный, честный. Но тоже нет для него божьей милости, хоть и заклинали они бога, когда молились перед походом в ущелье. После гибели ребенка он обращает к небу свой возглас: "за что?" - но нет ответа. Нет справедливости, нет возмездия виновным. Бостон сам берет на себя функции бога и вершит суд, - потому что бог не работает.

Третья история: волчица. Попадает под замес большого человеческого мира. Руководима только инстинктивной материнской любовью и как животное невинна, но расплачивается сполна, не совершив никаких грехов.

Мир лежит на плахе. Лежат справедливость, законность, доброе имя, извечные законы природы. Сам бог лежит, никому не нужный. Топор уже занесен.

Чувствуется, что книга была написана в 80-е, когда казалось бы такой устойчивый советский мир стал понемногу подтекать. Идеалы обмельчали, люди испортились, началась война в Афганистане, увлечение молодежи наркотиками...

Два самых светлых места в книге - церковное пение, которое слушает Авдей, и любовь (его к девушке, Бостона к сыну). Вот что могло бы спасти человечество, очистить, вернуть к духовности, - но, увы, не спасает.

По сравнению с «И дольше века...» роман написан хуже. Нет, словесное мастерство на том же уровне. Но слишком много пафоса. Много проговаривается в лоб. Например, параллель между Авдием и Христом. Или диалог Авдия и Гришана как диалог Бога и Дьявола. Я люблю, когда все изящнее, но это уже дело вкуса. И волчица описана прямо как человек, хотя она животное. Да, материнские чувства у нее и должны быть сильными, но есть ли у нее воспоминания, сны, как пишет Айтматов? Сильно сомневаюсь. Это мне показалось притянутым за волчьи уши.

И пусть корабль держит путь во светлый град
на дальнем океанском бреге,
хотя пристать к нему вовеки не дано...

На заре перестройки вышла в свет книга Ч. Айтматова "Плаха". На первый взгляд очень так в духе времени. Вскрываем пороки и язвы (наркомания, пьянство, тунеядство, преступность, потребительство, хищническое отношение к природе), бичуем строй (критикуем партию), но бичуем как-то так осторожненько (общая линия партии правильная, но на местах есть перегибы), для популярности добавляем Христианство (в стиле Мастера и Маргариты) и каких-то Волчьих богов - получаем на выходе злободневную книжку, с огромными тиражами и включением в программу по литературе (не уверен на 100%, но по-моему у нас в школе в конце 80-х она была).

Дальше... возможны спойлеры

спойлеры
Почему роман называется "Плаха"? Автор, как заправский палач, мучает и убивает свои жертвы: Авдий Каллистратов - зверски забит и распят, руками Бостона Уркунчиева автор убивает его сына (насколько больным надо быть, чтобы стрелять в волка, который несет твоего ребенка?), потом виновника всех бед Базарбая и отправляет его в тюрьму за убийство, несколько раз подряд лишает семью волков Акбары и Ташчайнара детенышей, потом убивает Ташчайнара и Акбару, смерть друга Бостона - Эрназара тоже на совести автора. Такое садистское удовольствие автор испытывает от убийств и истязаний что просто диву даешься, а у меня это всё только вызывает стойкое желание, чтобы автор сам помучился так же, как он мучает своих героев.
Когда автор пишет про волков, в принципе все нормально, такие зарисовки из волчьего быта, может быть немного антропоморфизированные, и читается это нормально. Но когда автор начинает описывать судьбу гражданина А.Каллистратова, тут у меня возникает синдром Станиславского, хочется то и дело говорить "Не верю". Такое ощущение, что перевозчик наркотиков Каллистратов попался на перевозке и теперь сидит перед милицейским лейтенантом и пытается отмазаться, какими-то гнилыми отмазками, типа "у меня задание редакции", "я проповедовал наркоманам". А как начнешь проверять оказывается корреспондент внештатный, задания как такового не было, все на уровне "хочу разоблачать, открыть глаза людям". Да ктож тебе разрешит в такую тему лезть?
И к чему эта молитва о корабле? (см. эпиграф) Это что такой тонкий намек на наш путь к коммунизму? Типа корабль давно уже утонул, а мы все плывем к светлому граду? А эта падла все молится и молится! Когда уже покойники обретут покой?
Про третью часть где описаны трудовые будни казахских чабанов и говорить не хочу, такой махровый соцреализм попёр(а вот это - хороший чабан - не пьёт, ухаживает за скотом, добивается высоких результатов, а вот - плохой чабан, пьет, бьет жену, крадет волчат... ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! ЧАБАН УНЁС ВОЛЧАТ!!!), что пролистал по диагонали. Ну вот нахрена мне в одной книге разговор Пилата с Иисусом и Бостона с Базарбаем? Зачем ставить их на одну ступеньку. Не люблю, когда автор говорит от имени Христа неправдоподобно.
На троечку

Я так и не смогла придумать, какую же оценку поставить этому роману, поэтому обхожусь без оценки вовсе.
Если бы я была юной и влюбленной в человечество, эта книга меня бы потрясла и, вероятно, превратила бы в мизантропа. Но, имея за плечами недюжинный опыт, в том числе опыт кардинальной смены мировоззрения, уже являясь прочным мизантропом, "Плаху" я воспринимаю нынче исключительно как попытку выжать из меня слезу - она ничем не могла меня удивить. То, что люди - гады все до единого? Я знала все это и без Айтматова. То, что животные всегда беззащитны перед нами, а мы этим пользуемся? Ну, мне не 15 лет, я давно уже это осознаю и сама. То, что "дон Кихоты" обречены на гибель так или иначе, сказано еще Сервантесом. Да, в Авдии я вижу именно дона Кихота, а никак не князя Мышкина - человек явно безумен и не вполне адекватен, чтобы устраивать проповеди в той обстановке и среди тех людей. Надо включать мозги - в том числе и этому учил его Христос. Но юродивому и соответствующая смерть. Не скажу, что мне его не жаль, просто он сам нарвался, а на таких, увы, я давно уже разучилась расходовать ресурсы сочувствия.
История с волками - это как раз тот самый финт, нацеленный на выжимание у читателя слезы. Уже на протяжении многих десятилетий существует в искусстве одна непреложная истина: судьба животных аудиторию волнует куда сильнее судьбы людей. Убейте в кадре лошадку, расстреляйте в книге медведя, отнимите детенышей у волка - и все, аудитория расчувствуется, утрет скупую слезу и пойдет доедать свой бифштекс (настоящую коровку ведь не так жалко, как вымышленного волка).
Лет 15 назад у этой книги были шансы стать одной из моих любимых, но я прочла ее слишком поздно: я из нее выросла во всех смыслах. Айтматову с его Плахой нечего мне сказать. А придумывать постулаты о связи судьбы Акбары и Авдия-Бостона я не вижу никакого смысла.

Даже не знаю, чья история меня задела сильнее- людей или волков?
Приносящие зло остаются в стороне, за редким исключением. А те, за кого переживаешь, столкнутся, что бы погибнуть. И ведь не скажешь, что надуманно для вышибания слезы- верится именно потому, что все так просто, обыденно.
Почему название у книги именно такое? Где же справедливость, и для чего страдания невинных? Каждый увидит свой ответ. А пока кто-то будет страдать не за свои грехи. И, может быть, когда-нибудь это изменит мир к лучшему. Хотелось бы верить, но вряд ли так случится.