Записки у изголовья

Перед нами, если говорить напрямую, мемуары самой первой aesthetic tumblr girl и рассказ одного из самых первых городских блогеров в литературе. Понравились ли они мне? Однозначно, да!

«Сэй Сёнагон»—это псевдоним придворной дамы эпохи Хэйан, созвучный с должностью министра. Уже дважды побывашая замужем, сирота поэта метким словом пробивает себе дорогу в жизни... Именно такой образ пытается выстроить рассказчица, но на мой взгляд, он очень далек от реальности.

️Императорский двор—тот еще гадюшник. Основанием для работы во дворце в то время было умение сочинять стихи и каламбуры. Как говорит сама Сёнагон, подсчитать слоги нетрудно—гораздо труднее экспромтом составить стихотворение, продемонстрировав знание китайской и отечественной поэзии. Грубо говоря, целый коллектив ежечасно пытается перещеголять друг друга в отсылках.

«Уже на второй день мне стало так тоскливо, что казалось, я и часа там не выдержу. Вдруг — о счастье! ко мне пришло письмо.
Как жить я могла, скажи,
Долгие, долгие годы,
Пока не узнала тебя?
Теперь я едва живу,
А мы лишь вчера расстались…

Я вернулась во дворец на рассвете.
— Мне не очень понравилась в твоем вчерашнем стихотворении строка: «Пойми же, с какою тоской…» Все дамы тоже нашли ее неуместной, — сказала императрица».

️Во многом ее рассказы напоминают посты в блоге. Целую главу описывается, как на храмовый праздник происходит пляска, вторая, потом как грустно, что она заканчивается. И тут император предлагает ещё раз её повторить. Фрейлины сначала не верят, а потом вдруг объявляют, что танцоры опять приехали, и все так засуетились...

️Некоторые книги создают впечатление, что в Японии присутствует какое-то уважение к женщине, не чета средневековой Европе. Я же хочу поставить этот тезис под сомнение — это просто другое отношение. Не скажу, что там и мужчин как-то особо уважали, но есть в этом издании один такой пассаж на странице 308-309, уже в самом конце, и просто диву даешься: девушкам настолько делать нечего, что они романтизируют измену! В каких там шароварах и в какую погоду придет к тебе возлюбленный... У возлюбленного законная жена есть!!! И Сенагон пишет: «Ах, как жаль бедную девушку, такой-то перестал к ней ходить и ей пришлось уехать в другую провинцию... Кстати, он ко мне ходил».

️При наличии стольких препонов — придворные дамы буквально за ширмами прячутся от посторонних глаз — ко всем умудряются ходить «тайные гости», и это настолько обыденное дело, что барышня описывает это чуть ли не через страницу.

«Нередко выглянешь из глубины дома — и вдруг увидишь, что возле дамы спит мужчина, повесив свою одежду на церемониальный занавес.
Зимой или летом, это всегда любопытное зрелище».

️Такое чувство, что эстетика церемониала — это не сопутствующий продукт, а смысл существования! С одной стороны, забавно, что барышня фиг знает сколько лет назад жившая носится с aesthetic как tumblr girl, но как подумаешь, что, может быть, это и был единственный доступный досуг для того времени, и аж жуть пробирает!

️Мне удалось выяснить, что данном издании пропущены всего 20 данов. К сожалению, мне не удалось установить источник этого феномена. Сводятся пропущенные части примерно к следующему: вельможа вызывает Сёнагон к себе, Сёнагон при помощи утонченной игры слов посылает вельможу подальше.

️И примерно к концу повествования, ты понимаешь, что происходит: Сёнагон — точно такая же карьеристка, не смотря на все ее «я не такая, жду трамвая». Проигрывает ли от этого книга? Однозначно, нет. ️

Не верится, что я наконец-то закрыла гештальт, висевший надо мной ещё с первых курсов университета. И, наверное, здорово, что я прочитала "Записки у изголовья" с теми знаниями, которые у меня есть сейчас - в противном же случае книга бы мне категорически не понравилась.

Правда, нельзя сказать, что сейчас она оставила меня в восторге: с Сэй-Сёнагон мы просто не сошлись характерами. Я понимаю, что у неё было полным-полно времени, и, чтобы хоть чем-то себя занять, она думала о поведении окружающих, но её постоянное оценивание и осуждение чужих поступков или внешности меня отталкивало.

Удивительно, конечно, как её категоричная неприязнь к некоторым людям сочеталась с поистине тонко настроенным чувством прекрасного. Те даны, в которых она писала о красоте игры света на льющейся воде, росы на листьях или зимних лунных ночах, запали мне в сердце. Ощущение как от хокку - коротко, но настолько образно и незабываемо, что глядеть на мир по-старому уже невозможно.

Даны же про жизнь аристократии показались мне самыми скучными, во многом и потому, что контексты общения знати утеряны, и какие-то культурные пробелы не в силах восполнить даже подробные комментарии. Единственное, что мне всегда интересно читать в такого рода литературе - описание повседневных развлечений. Придворные дамы, судя по "Запискам у изголовья", много читали, писали стихи, общались с разными людьми и сочиняли игры из явлений обыденности - например, спорили, как быстро растает гора снега. Но больше всего меня умилила игра, в которой часть написанного иероглифа закрывалась, и играющие должны были угадать, что это за иероглиф. Учитывая специфику японского языка, играть в такое можно бесконечно.

Огромное значение Сэй-Сёнагон придавала и случаям, когда она особенно умно ответила на чью-то реплику. Жалко, конечно, что при переводе теряется вся прелесть её остроумия.
К слову, остроумие её высоко ценила сама императрица.

В общем, я рада, что теперь, читая японскую литературу, я буду лучше понимать отсылки к "Запискам...", но любимой книгой я их назвать точно не могу.

Одна из моих любимых книг, перечитала в четвёртый раз, и снова подпала под её очарование.

«Записки у изголовья» были написаны более 1000 лет назад японской аристократкой, фрейлиной императрицы. Настоящее её имя неизвестно, к сожалению, а Сэй Сёнагон – это прозвище (означает «камеристка Сэй»).

Пусть имя писательницы неведомо, но её мысли, воззрения, чувства, юмор, наблюдения открываются читателю на этих старинных страницах. Много описаний придворных и религиозных церемониалов и праздников, это любопытно и величественно. Вскользь упоминаются некоторые политические события, хотя далеко не так часто, как подробные описания роскошных одежд многочисленных цветов. :) Тут и оттенки осенних листьев, и цветущих деревьев, и разнообразной зелени, и пурпур, и золото, и прочая, и прочая. Не меньшее внимание Сэй Сёнагон уделяет поэзии, искусству переписки, любовным интригам и дружбе, описаниям архитектуры, интерьеров, причёскам, веерам, оружию и разной бытовой утвари. Всё это замечательно интересно.

Но больше всего пленяют описания природы, её великолепия, изменчивости и постоянства. Как шумят ветер и дождь в разные времена года, как прекрасен лунный свет на свежевыпавшем снегу, какие травы, цветы и деревья радуют глаз в свой черёд – обо всём тут есть.

Конечно, есть и моменты слегка неприятные, скажем так. Писательница же аристократка, поэтому иногда прорезаются высокомерие, чёрствость и невежество по отношению к обычным, простым людям и повседневным бытовым заботам. Это коробит, но такие строки очень редки.

Эта книга одновременно и отражение своего времени, и наблюдения вне времени и географии, потому что человеческая природа, как и природа вокруг человека – явления универсальные. Очень атмосферное, медитативное, поэтичное и искреннее произведение.

Классика японской литературы. Записки придворной дамы, опубликованные без её согласия. Удивительная книга позволяет нам погрузиться в мир Японии в середине хэйанской эпохи (IX—XII вв.). И до чего же увлекательно следить за происходящим, подглядывая глазами Сэй-Сёнагон. Её остроумие и наблюдательность поражают даже столько веков спустя. Природа человеческая за это время совсем не изменилась, и проглядывает несмотря на непривычные обычаи и декорации. Хотя кое-какие привычки и традиции могут и шокировать. Меня изумило отношение авторки к слугам и людям простым, не придворным. И в противовес этому чувству - восхищение сановниками и, больше всех, императрицей с императором. Удивляться тут, пожалуй нечему, такова была жизнь и ожидать от Сей-Сейнагон современных взглядов было бы странно. Но невольно порадуешься что живёшь ты в другое время.
Контрастов в этой книге вообще много. Соседствуют описания роскошных шёлковых одежд и благовоний и жалобы на блох и облысение. Восхищение стихами и отвращение к нищенкам.
Жаль что мы не можем сейчас увидеть воочию танцы о которых пишет наша героиня и праздники. Как изгоняли демонов из больных и как ночью в покои крался любовник придворной дамы - о чём они беседовали?
После прочтения Записок у изголовья так и хочется самой составить список того, что неприятно или наоборот, радует слух.

"Записки у изголовья" можно рассматривать по-разному.

Если воспринимать их как источник знаний о средневековой Японии, то они, безусловно, прекрасны.
Если воспринимать их просто как книгу, то не так уж они и интересны. Особенно для иностранного читателя, которого все эти "фрейлины" и "право" напрочь выбивают из японской колеи.

Заметки Сэй-Сёнагон очень разнородны по тематике и стилю. Мне понравились её заметки о горах, реках и прочих природных объектах; очень понравились записки из разряда "то, что докучает", "то, что ночью кажется лучше, чем днём" и т. п. (потому что многие из них актуальны и сейчас). Но описание жизни придворных дам раздражало ужасно: вечно какие-то сплетни, стихи, неумолкающее щебетание, обсуждение и осуждение всех и вся. Эти моменты у меня чуть ли не омерзение вызывали, а их было очень, очень много. Кроме того, очевидно, что многие вещи просто прошли мимо меня, т. к., чтобы по-настоящему оценить подобные произведения, нужно очень хорошо знать эпоху, в которую они были написаны, а я такими знаниями похвастаться не могу. Но даже если бы могла... о боже, как же напрягает это вечное дамское щебетание!

P. S. Цитата из главы "То, что докучает":

Тыща лет прошла, а проблемы у людей всё те же: комары задолбали))

Знала ли Сэй-Сёнагон, она же Киёхара Нагико, фрейлина японской императрицы, что её личные записки будут читать спустя не одно столетие, что они распространятся далеко за пределы империи Восходящего Солнца, а читателями и читательницами станут не только придворные? Кто знает, может и не глядела она так далеко в будущее, устремляя свой взор в настоящее? Ведь именно н а с т о я щ е е запечатлела она на бумаге Митиноку, по которой так легко скользит изящная кисть.

Те, кто ищет исторических сведений, безусловно, найдут их в «Записках…» - сценки из придворной жизни с участием сливок общества эпохи Хэйан, празднества, обычаи и традиции, об умении сложить к случаю танку и о том, как надлежит вести себя в дни очищения от скверны.

Но у «Записок…» есть и другая сторона: точность житейских наблюдений, близость к настоящему которых ничуть не умаляет их мудрости и красоты. Мир во время чтения словно замедляется, а когда вы отложите книгу в сторону, ваш взгляд на вещи изменится. Вы, как и Сэй-Сёнагон, обретёте чуткость души, что позволит вам видеть то, что прежде уходило от вашего внимания и связывать в один узел то, что, казалось бы, и вовсе не совместимо. Те, кто ведут дневник, из книги могут почерпнуть одно прекрасное упражнение. Озаглавьте список «То, что радует сердце…» или «То, чего человек не замечает…» и пишите, вспоминая приятные ощущения от купленной книги или неожиданную тоску от созерцания какой-нибудь лужи под вашими ногами. Не только в писательстве будете совершенствоваться, но и в осознанности.

Изысканность и красота немногословия. Подлинная классика.

Ни как не складывается у меня с азиатской литературой. Каждый раз надеюсь, что в этот-то раз уж точно случится у нас с ней любовь, но в очередной раз мимо.
В аннотации книги сказано " Сэй-Сенагон рассуждает в своих "заметках ни о чем" о прекрасном и грубом, о грустном и занятном." Для меня ключевым моментом стала фраза "Заметки ни о чем". Некоторые главы это действительно маленькие заметки, перечень того что нравиться и не нравиться, списки гор, рек, озер, короткие, обрывочные мысли. Я , наверно, совсем не понимаю японскую культуру, потому что после третьего предложения, по типу "Что-то случилось, и я написала стих" или "отправили/получили письмом две строчки стиха и пишем/ ждем ответ" у меня начал дергаться глаз.