Полное собрание романов и повестей в одном томе

Как показывает Государыня История, ничто в мире не вечно и Страна Советов в том числе, уж что говорить о гаденьком впечатлении от прочитанной книги такого скромного человеческого отродья, как я. Всё пройдёт, как с белых яблонь дым. И не исключено, что прогулка по "Котловану"-не последнее рандеву с исчадиями Платоновского гения. Я, быть может, даже великодушно выселю из памяти воспоминание о картине мира, предложенной писателем в повести. Да-да, той самой, что темнее нефтяного пятна в Атлантике и мрачнее самого мрака! Я бы сравнила её с "Чёрным квадратом" Малевича. Понимаю, конечно, что это такая авторская задумка: показать безысходность положения тамошних жертв труда во имя реализации плоской утопической идеи ( ну и похвастаться знанием о всесоюзном тлении: "вам отшибло нюх, но я то всё чую"), понимаю. Но это не то, что мне хочется читать накануне экзаменов, более того- это вообще не то, что мне хочется читать. Уже давно затихли предсмертные конвульсии страны, которую Платонов так невыгодно высветил своим литературным прожектором, а повесть всё живёт и пышет безнадёгой.
После токой "секир- башки" так охота залечь куда-нибудь на дно и там лично умереть. Не котлован, а выгребная яма.

Платоновский сокровенный человек это тот, -
кто согласен кровь лить, но только не зря и не дуриком;
кто привык украшать жизнь геройскими рассказами;
для кого мастерство трудового человека важнее и ценнее умения воевать;
для кого родина – сердечное дело:
кто считает, что всю агитпропаганду написал дурак или бывший дьячок;
кто не понимает, почему командарм должен ехать один в целом поезде:

На счету Фомы Пухова, платоновского сокровенного человека немало и других высказываний. И все это прикрывая беспристрастными выпадами в собственный адрес. Называя себя природным дураком и человеком облегченного типа, Пухов лукавит, все это лишь ширма, природная хитрость, позволяющая выжить, открыто критикуя существующую власть. Он не враг, он смутный человек, ветер, дующий мимо паруса революции.

Сколько их было таких, не нашедших своего места в новых реалиях, на волне собственного горя отправляющихся на поиски чего-то, зачастую и не знающих где и что искать. Как тот поезд, неизвестного маршрута и назначения:

Шокирована и поражена мощью, энергетикой и глубиной этого произведения.
Какая же это фантастика – иносказание да, притча да. Или это в эпоху соцреализма был прицеплен подобный ярлык, чтобы вопросов было меньше?

Джан, небольшой народ, где собрались люди без определенной национальности, не имеющие никакого имущества, кроме сердца в груди, это рабы, беглецы, преступники – иначе говоря, изгои общества.
Это люди, приученные умирать, ум их давно стал глуп, счастье им чувствовать нечем, лучшее для них – возможность получить покой, забвение. Они оставили себе самое малое, не нужное никому, чтобы не вызвать зависти. У них нет в жизни никакой цели, никакого интереса, потому что их желание никогда, ни в какой мере не осуществлялось, народ жил только благодаря механическому действию.

Этот народ, этих людей советская власть призвана сделать счастливыми. Как помочь этим людям, ведь воскресить мертвых невозможно?!
Чагатаев, представитель это народа, а проще говоря, нерусский человек, полукровка, внебрачный ребенок. На него возложена миссия построения социализма. И хоть видит он всю бессмысленность своих шагов, но приказ получен и надо действовать.

Кажется, ему что-то удается. Люди прозрели, проснулись к новой жизни, ноги ходят. И здесь же: у ишаков тоже ноги ходят.
Если все же принять, что Чагатаев добился цели, что же это за социалистическое общество такое убогое?
В чем заключается новая счастливая жизнь? В переселении в несколько вновь построенных глиняных домов, напоминающих бараки-общежития?

Или здесь вновь надо вспомнить о подзаголовке произведения – фантастическая повесть? И все попытки построить оазис социализм в пустыне есть всего лишь фантастика и утопия.
И не надо пытаться осчастливить народ против его воли. Какая мудрость в словах Суфьяна: Он сам себе выдумает жизнь, какая ему нужна <…> счастье у него не отымешь…

Небольшое предисловие: заметила сегодня двух ребятишек, заглядываюших остожно в яму, вырытую под фонарный столб. И тут что-то в голове зашевелилось...

Котлован мы читали в школе и, скажу честно, сюжета я бы не вспомнила, если бы не порылась в интернете. Но зато я хорошо помню ужас, который сопровождал меня все время чтения этой книги.Котлован, яма - ведь это же еще и место расстрела. И место смерти (это уже ассоциации). По степени ужаса эта немного слабее, чем "1984", но где-то на уроне "Мы". О чем? Да все о том же - о социализме/коммунизме с НЕчеловеческим лицом.
Вот сейчас, освежив сюжет в памяти, я понимаю, что эта для меня совершенно точно самая страшная книга про ужасы раннего социализма/коммунизма из всех, которые доводилось читать. Другие - да, страшные. Но рационально страшные. А эта - страшная иррациональна. Действительно, как Кафка...
Хотя вот пишут - антиутопия, был запрещен. Нам в школе это преподносили как КЛАССИЧЕСКУЮ советскую литературу, "за власть советов", о коммунизме именно с человеческим лицом. Неужели так велика сила обмана, что можно одно выдавать за другое?

Эта книга должна была мне не понравится. Тут описан не самый мой любимый период истории (плюс я очень плохо его знаю), да и про слог Платонова была наслышана, что это очень сложно и непонятно. Готовилась к худшему, так сказать. Но очень неожиданно книга мне понравилась, а в слог Платонова я влюбилась.

Трудился главный герой на заводе и тут задумывается: «А в чем же смысл?». И как только задумался, сразу работать не может. А не работать нельзя, вот и пошел наш герой не понятно куда (смысл искать). Нашел рабочих, который роют котлован (равно светлое будущее) для строительства единого здания для всего местного пролетариата, и тоже стал рыть, ведь в этом же тоже должен быть какой-то смысл.

Книга была написана во времена первой пятилетки, и автор через такую яркую метафору с Котлованом изобразил всю абсурдность коллективизации. Люди просто забывали про настоящее, и работали ради чего-то, ради того, что им пообещали, ради того, что они сами себе нафантазировали. И вся их жизнь – это рытье этого котлована. Кстати, можно легко переложить на сегодняшнее время, когда многие работают на нелюбимых работах и времени у них остается только прийти домой поесть и лечь спать.

А вторая часть про раскулачивание. Люди спят в гробах, съедают своих лошадей до рвоты, чтобы они не достались другим, медведь ходит по избам, ищет кулаков, людей отправляют на плотах по рекам. И вот, на несчастье, одних, строится «счастье» других.

Платонов с помощью жуткой метафоры и тлена показал, как он видел тот период времени. Я точно не поняла все смыслы, все отсылки в книге (даже во фразах героев есть скрытые лозунги), потому что тут либо нужно знать хорошо историю, либо жить в то время. Но в целом атмосфера безысходности, потеря смыслов и идеалов, на сквозит всю книгу.

Книга очень специфичная, здесь все очень завулировано (поэтому обязательно читайте разборы), но написано очень красиво. Я всю книгу выделяла какие-то жуткие, но прекрасные цитаты.

Тяжелое, мучительное и депрессивное чтение. И невозможно вот так прямо определить жанр: антиутопия смешивается с социальной фантастикой. Книга о великой жертве во имя будущего, книга о поиске того, что дальше, чище и светлее, чем земля. Люди погружаются в котлован, а сами мучаются  и мечтают о свете и дальнейшем пути, истине и откровении, тоскуют об этом, тянутся к нему. От земли к свету, жертва во имя жизни других поколений, принятие смертей и проводы товарищей, вереница гробов, смерть ребенка, "отпуск" по реке кулаков, дом, в котором все люди смешаются, как будто Вавилонская башня — мне все это прямо позванивает настырно как звонок-отсылка к библейским мотивам, более глубоким, чем фон и время произведения.

Это закономерно, потому что Платонов и сам был "неустойчивым и неопределенным элементом", у его родителей были абсолютно разные взгляды на религию и веру. Эта разница мировоззрений оказала влияние на мироощущение автора.

Время четко говорит о том, что это начало коллективизации, а вот место размыто, оно безлико, нет привязок к географии, люди туда приходят как по волшебству, появляются сами собой, из ниоткуда практически, эти расстояния доступны даже калеке и группам людей, но при этом разделение деревня/город очень четкое, люди из этих мест не перемешиваются сразу. И в деревню опять-таки не все приходят, а 2-3 человека " приносят актуальную коммунистическую повестку", напоминает явление апостолов с Божьим словом.

Есть отсылка и к райским мотивам: дом, где всем будет хорошо и привольно, более ясное понимание окружающего и вера в него у ребенка, вспоминаем цитату "Не расти, девочка, затоскуешь!" ( райское, полудетское состояние людей до осознания добра и зла, вера в чудо, как только познали, сразу затосковали).

Но сразу же возникают и вопросы: Вавилонская башня росла вверх, а у Платонова люди копают вниз, вглубь, к сердцу земли, а не к небу, считают это место будущим счастьем для всех.

Но вот в этом и особенность Платонова, что вроде бы и мотивы все эти есть, а назвать их чисто библейскими нельзя, философски-религиозными скорее. Видимо, потому что все так переплетено и неясно, книгу я читала долго и медленно, пытаясь глубже осознать и понять. Но, видимо, перечитывать мне ее пару раз, чтобы "снять еще несколько пластов земли со дна" произведения.

Честно говоря, меня ошеломила эта повесть. Очень жаль, что она так и не попала мне в руки в школе, очень хотелось бы обсудить её со своей учительницей, высказать свои робкие рассуждения, докопаться до большего, но самое главное – прожить её не в одиночестве и постараться ничего не упустить.

Я была уверена, что легко прочту эту повесть, но это оказалось огромным заблуждением – стиль автора не может оставить никого равнодушным, ведь сквозь слова и образы нужно буквально прорываться: они давят, словно специально сопротивляются, не дают пройти. Ты читаешь книгу, а слышишь будто бы внутренний голос, да только не свой. Чужой. Он странный, повествование не похоже на привычное, но чем сильнее сопротивление, тем больше тебе хочется идти дальше и вникать во всё происходящее. Идти вперёд страшно, от сатиры горько и в какой-то момент хочется бросить всё и уйти, но это не так просто. Рассказывать о сюжете не хочется – я либо опошлю его своим корявым пересказом, либо смогу передать лишь малую часть из огромного полотна, которое соткал автор.

Это нужно читать и переживать. Главное – не сдаться в самом начале.

Если бы Достоевский прочитал конец этой повести, то ему, а точнее, Свидригайлову, ад представлялся бы не тёмной баней с пауками, а... страшно и сложно придумать этому приличный эвфемизм.
Попробую намекнуть : у де Сада в 120 дней... нет, слишком в лоб. Оскару Уайльду снилось в тюрьме... нет, опять не то.
Ладно, чёрт с ним, скажу напрямик : в тусклую и душную камеру заключения главного героя, вошёл здоровенный, словно паук, мохнатый и отсталый в развитии палач-гомосексуалист, заявивший с жуткой улыбкой, что "справится" и без топора.
Честное слово, в этот момент герой повести рад был выбрать судьбу "Цинцинната" , из "Приглашения на казнь" Набокова : сделанные своими руками декорации мира, рушились на глазах, но в их темно и сладко приближающемся горизонте событий, мерцали не светлые лики подобных ему, казнимому, на руинах декораций мира и жизни, свершалось иное...
Почему Платонов выбрал этот странный финал, эту жуткую казнь? Ещё у де Сада, да и в легенде о Содоме, когда его жители хотели надругаться над ангелом, чувствуется не столько поругание самих основ природы, сколько экзистенциализм бесплодной, тупиковой, абсурдной страсти и жизни, одинокой до суицида и бреда судьбы.
Не хочется тут говорить о привычной связи для послереволюционного времени в сравнении Петровских тяжёлых времён ( а повесть относится к этому времени), и времён социалистических.
Является ли социализм, царизм, или же иной чрезмерный "изм", насилующий вечно-юную душу, судьбу и живую природу, подобным символом экзистенциального порока и казни ?
Итак, герой этой повести - написанной почти славянской вязью, напоминающей какую-то стилистически-грустную степную позёмку, которой удивятся многие, знакомые с "привычным" стилем Платонова, - англичанин Бертран, отправляющийся в российскую глушь, для постройки шлюзов, ради которых он угробит свою судьбу, сотни чужих судеб и слишком многое в природе. И ради чего ?
Единственная связь его с цивилизацией и "жизнью" - нежные письма к жене Мери, оставшейся в Англии, что в некоторой мере наводит на размышления об автобиографичности этой повести, т.к. и жену Платонова звали Марией, а он в то время работал мелиоратором в тамбовской глухомани.
А ведь герой хотел всего лишь повенчать любовь и быт, бытие, став для любимой, её сердца и жизни, Америго Веспуччи; сердца, для которого он - дороже жизни, а значит, он должен стать интереснее этой жизни.
"Ежели б в тылу имелась достоверная любовь - восклицает герой, - тогда бы каждый пешком пошёл хоть на луну !"
К сожалению, Мери не осталась ему верна... к сожалению, душа и муза, находящиеся в своей голубой и туманной дали, тоже нам изменяют, и не так уж важно - страшно даже подумать ! - с кем.
Право слово, иногда кажется, что у тела и души ведётся переписка, похожая на грустную переписку героев повести.
Душа-иностранка... Но и тело порой ощущает себя этим "иностранцем", которого судьба занесла ̶и̶с̶к̶а̶т̶ь̶ ̶п̶р̶и̶к̶л̶ю̶ч̶е̶н̶и̶й̶ ̶н̶а̶ ̶з̶а̶д̶н̶и̶ц̶у̶ ̶ в забытые богом и чёртом дремучие окраины мира. Что делает человек на этой земле ? Быть может, такой же абсурдный труд, как и герой повести, вочеловечивая природу, и расчеловечивая человека ?
Где этот живой баланс между построением рая на земле и счастья, свободы в творческой душе ? Чертежи для рая и вечности, у нас всегда в кармане, но где, с кем, и из какого материала их сделать ?
И в самой душе не все то шлюзы сделаны, не все окна прорублены в Старый и Новый свет :

Ах, может статься, что любимая Мери - призрак любимой - будет ещё долго получать письма от "призрака" своего возлюбленного, которого так непоправимо и страшно уже давно нет на земле.

Необычно, неординарно, своеобразно. Все это применимо к творчеству Андрея Платонова. А в сочетании с талантом – экстракт невероятного.
Читая Платонова, не знаешь, как относиться к прочитанному. Как понять смысл, как назвать то, о чем он пишет.
Драматические, даже трагические события соседствуют с гротеском изображения советской действительности.
Жилищный кризис решается приспособлением под жилье огромных выращенных тыкв!
Отдельного слова заслуживает лирическое отступление автора о «невыясненных» советских служащих.

«Ювенильное море» - о коллективизации в системе мясосовхозов.
С одной стороны есть вредители, уводящие к кулакам племенных быков и тучных коров, есть погибшая доярка Айна, пытающаяся их разоблачить.
Есть и пафос, присутствующий в советских произведениях, рассказывающих о построении социализма и людях, активных строителях новой жизни.

Но есть и другое.
Наверное, отсутствие бань, горячего питания и недосыпание колхозников, как и выделение на весь район аж целого ящика гвоздей, можно объяснить нищетой и трудностями первых лет советской власти, но как объяснить остальное.
Как работники не стараются (выкладываются до пота), а на гурту не только не становится лучше, а все хуже и хуже.

Добывать необходимые стройматериалы в советских учреждениях Надежде Босталоевой (руководителю мясосовхоза) приходится весьма недвусмысленными методами: собственным телом и это ей не впервой:

А в соседнем колхозе, который возглавляет бездельник и бюрократ Умрищев – молочная продукция жирнее и качественнее совхозной.
Да и сам колхоз у Умрищева – весьма интересен. В нем состоят только зажиточные крестьяне, да и скот не обобществлен. По сути, колхоз есть только на бумагах и в голове Умрищева. Потому и жизнь там лучше, чем в совхозе.

И этими странностями не ограничиваются прелести новой жизни. Их можно перечислять еще и еще.

Финал не менее двусмысленный.
Умрищева снимают с должности, но он теперь живет с бабушкой Федератовной (еще один сочный образ) - ярой поборницей новой жизни. Странный союз.
Бесталоева с инженером Вермо уплывают в Америку, якобы учиться. Но что будет потом?

Трудная книга (как будто у Платонова есть простые), про которую не знаю, что сказать. Ученическое "понравилось" будет нелепо, восторженное "великолепно" будет неуместно. Наверное, про такие книги и говорить особо не надо, ибо если зацепили и запали в душу, то там и останутся навсегда:

Странные особые люди, существующие в странной пустоте,  абсолютно свободные люди, которым осталось потерять последнее - жизнь. И они к этому всегда готовы. Представляете, этот народ, обходится даже без страданий и жалости к себе!

Можно было бы принять книгу как упрёк современным потребляшкам, но это будет слишком мелко для такого многогранного произведения,  исполненного простой идеей: счастье для всех даром и пусть никто не уйдёт обиженным.

По существу, сказать мне нечего, кроме одного: читать Платонова - привилегия, которая даётся трудом.