Полное собрание романов и повестей в одном томе

Очень сложно выставлять оценку тому, что совсем не поняла.

Но попытаюсь.

Я не могу судить язык. Вернее могу, но не хочу. Аннотация нас убеждает, что

Мой язык и сознание очень сильно и упорно сопротивлялись насильственному расширению. Может быть поэтому читать книгу было для меня истинным испытанием.

А может быть потому, что ни один герой, ни один поступок и ни одна идея не нашли во мне поддержки и понимания.

И скорее всего потому, что слова и фразы для меня - трансляторы идеи и информации, а у его слов и фраз как-будто сбился алгоритм. В итоге даже ребенок, вызывавший у всех любовь и умиление, у меня вызывал лишь неприязнь и раздражение.

Ну а главная претензия наверное к невероятности. К невероятности существования описываемых в книге людей, их взаимоотношений и их идей.

Поэтому невольно начинаешь вспоминать, что мне эту книгу рекомендовали как антиутопию. Не знаю, показалась ли мне книга таковой...

Еще раз повторюсь, так и не поняла, что же я прочитала.

Начнем с того, что повесть "Котлован" была написана в период активной работы Сталина - с 1929-го по апрель 1930 года. Платонов лично был свидетелем ликвидации кулаков и коллективизации. О чем нам собственно и повествует в своем произведении. Вместо вымышленных веселых будней тружеников мы получили боль и трагедию человека.
Но Платонов не похож на типичных русских писателей, ведь он очень легко пишет. Столь щепетильная проблема читается очень легко, но и в то же время проникает в тебя, оставляя непоправимые , а иногда даже печальные и ужасающие эмоции. Именно из этого произведения понимаешь весь ужас сталинских репрессий и их последствия.Смысл философской повести Платонова заключается в разоблачении созданного «всемирного счастья». Энтузиазм первых лет революции оказывается лишь рытьем собственной могилы. Появляющиеся на строительстве котлована крестьяне работают «с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована». Так постепенно Платонов приходит к мысли об отдалении людей от той истины, которой они готовы были посвятить себя без остатка.
Сам Сталин запретил публиковать это произведение. Долгое время его изучали в подполье. И хотя вождь народа любил писателя и считал талантливой личностью, Андрея Платонова ждали репрессии и преследования. Лидер так и не простил мастеру его остроты и реалистичности в рассказе.
Эта повесть оставила во мне неизгладимые впечатления, пусть и очень печальные.А главное показывает всю суть это мира и заставляет задуматься над тем, из-за чего происходят войны,а так же к чему они приводят...

Увлекательная книга. Я сейчас ничего не читаю, но вот взял ридер в руки, открыл историю и дочитал эту книгу. Точно так же взахлеб я ее читал перед этим — начнешь и остановиться не успеваешь, только на часы смотри.

Я не знаю, как характеризовать ее язык. Могу сказать, что написанное имеет оттенок чувственности и как будто развернутая наивная искренность такая, что ли. Даже рецензии чужие читать не буду, пусть это удивительное дитя от союза таланта и первородного социализма останется во мне таким каким само захотело.

Довольно странная книга, хорошо, что хоть не велика по объему. Но все равно у меня была досада, что потратила зачем-то на нее два вечера… И ладно бы мне это задали читать как студентке филфака, так нет же! Сама изволила.
Впрочем, из плюсов могу отметить хороший слог, много красиво-остроумных фраз, которые хочется тут же сунуть в свой гербарий классных фраз. Но на этом плюсы заканчиваются. Весь текст представляет собой большущий памфлет, едкую сатиру на строителей коммунизма первой пятилетки. Книга написана в 1929-1930 гг, она не была опубликована, автор подвергался гонениям и книга увидела свет лишь в годы перестройки, когда критиковать соцреализм стало можно и нужно.
Из-за этого сарказма книгу и не печатали в СССР.

Книга практически без сюжета. Аллегории и аллюзии громоздятся и громоздятся и вся это фантасмагория очень скоро приедается и становится дико скучно так, что сквозь текст приходится продираться как через чащобу. Очевидно, что остроумие в таких дозах – это тоже не к добру, это утомляет.

Рабочие роют Котлован – это основа будущей счастливой жизни, основание под здание коммунизма. Пролетарии, роющие котлован живут в бараках в ужасной нищете. Они измождены, плохо одеты, убоги умом и духом. Параллельно идет коллективизация, раскулачивание, создание колхозов. По этому поводу тоже много гротеска и прочей фантасмагории.

Есть Вощев – убогий человечек, который ищет смысл в жизни и в происходящем. Есть буржуйская женщина (символизирует прошлое), она умирает. Есть дочь этой женщины - девочка Настя (символизирует светлое будущее, которое для неё же вроде как и строят). Девочка умирает, так как живет со всеми в бараке в непригодных для жизни условиях. Есть еще несколько персонажей – активистов, партийцев и к ним примазывающихся. Эти персонажи неразличимы. Одного с другим местами поменяй и не заметишь. Образы этих героев никак не похожи на тех светлых, прекрасных строителей коммунизма, которых тогда изображали авторы, которых печатали. Атмосфера бытия этих Платоновских героев серая, нудная, безрадостная и бесперспективная. Автор нам показывает какбы тщету коммунистического строительства. Но все же, я думаю, что не весь тот огромный труд огромной страны был впустую. Заводы, фабрики, ГРЭСы , образование, которое было предоставлено на 90% неграмотному населению, полет в космос, в конце-концов – это все же не мало!

Могу рекомендовать книгу тем, кто любит остроумный слог и не боится мрачного обществознания.

Прочтение повести заставило обратиться к Википедии. К сожалению ( или к счастью) она не дает сведений ни о смерти Перри, ни о , тем паче, способе его казни. Но не в этом главное. Как я понимаю, Сталин был неравнодушен к творчеству Платонова. Иначе, как его покровительством над писателем, ничем не объяснить отсутствие у него тюремных сроков. И вот после прочтения повести и сопоставления дат подумалось: " Может прочтение этой повести и подвигло Сталина на строительство сначала Беломорско-Балтийского, а затем Волго-Донского канала?" Очень уж методы похожи. Только Сталин оказался более"талантливым" архитектором. Как знать....

Есть книги, которые в теории стоит перечитывать. А есть такие, расставание с которыми приносит радость. Вот "Котлован" такой. По мне, самое ужасное,что эта повесть отнесена к разряду чуть ли не гениальных...это классическая литература,понимаете? Вот я не понимаю. Увы,но мне кажется, что советская литература навсегда осталась в своем ограниченном советском пространстве. Она как газетная статья, которая актуальна здесь и сейчас, а завтра представляет собой никому ненужный набор букв. Меня даже не трогает идея перевернутости жизни, мрачность рассказа о людях, строящих счастливый дом будущего, который оборачивается могилой, котлованом. Это все красивая теория. А на деле какая-то невнятная архисоветская ерунда.

Река течёт — не спросит, земля лежит — не дышит, а человек меж ними мечется, как искра в ночи. Так и Бертран Перри, инженер английский, закинутый волею Петровой в дикое русское раздолье, чтобы Волгу с Доном свести. Да не сводятся реки по указу, не гнутся земли под линейку. И стоит иностранец посреди степи, словно посланник иной веры, с циркулем да чертежами, а вокруг — ветер, глина да людская немота.

Платонов пишет славянской вязью, тягуче, словно смолу жуёшь. Каждое слово — будто камень, обточенный водой, гладкий, но тяжёлый. И в этой вязи — вся русская судьба: и царский указ, и крестьянская потная спина, и инженерская тоска по порядку, который здесь невозможен.

Государь велел — народ вздохнул. Копали, рыли, мёрли. А потом и вовсе взбунтовались, потому что нельзя землю перехитрить, нельзя людей превратить в шестерни. Платонов знал это не из книг — сам мелиоратором был, сам видел, как крестьяне с вилами против советских указчиков вставали. Так и в «Епифанских шлюзах»: инженер Перри — словно сам Платонов, что пытался разумом измерить русскую жизнь, да только наткнулся на её тёмную, дикую сердцевину.

Здесь нет победителей. Канал не построен, инженер казнён (хотя в жизни — уехал в 1715 году). Осталась только степь, река да ветер.

Платонов пишет так, будто слова его — не буквы, а глина, из которой лепится мир. Нет здесь гладких фраз, нет удобных мыслей. Всё — шершаво, неудобно, но правдиво, как старая икона, на которой лики святых проступают сквозь копоть. Есть в русской словесности книги, что не просто читаются, а 'впускаются' в душу, как вода в иссохшую землю. Таково слово Платонова — тягучее, как речной ил, горькое, как полынь, и светлое, как утренняя роса.

Его язык — как древнерусская повесть, где каждое слово — не просто звук, а знак, за которым стоит целый мир. Читаешь — и кажется, будто слышишь голоса тех, кто давно в земле, но чья боль и надежда всё ещё живут в этих строчках.

«Епифанские шлюзы» — это повесть о 'неудавшемся чуде'. О том, как человек пытается перекроить природу и историю, а они смеются ему в ответ. О том, как власть ломает людей, а люди ломают замыслы.

Платонов знал это 'на собственной шкуре' — в 1924 году он, как и Перри, 'мерял русские дали шагами', рыл каналы, 'унимал крестьянский гнев'. И потому в повести — 'не вымысел, а исповедь'.

«Епифанские шлюзы» — не о прошлом. Они — о вечном :

- о "цене преобразований",

- о "трагедии тех, кто их осуществляет",

- о "языке, который становится мостом между эпохами".

Читайте Платонова.
Страдайте с ним.

Возрождайтесь...