Полное собрание романов и повестей в одном томе

В одном томе публикуются все романы и повести классика русской литературы, одного из самых талантливых и самобытных писателей первой половины ХХ века, Андрея Платонова (1899-1951).

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,8

5 оценок

5
80%
4
20%
3
0%
2
0%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 5Хотят прочитать 9

Рецензии

Аноним14 мая 2019 г.
Непревзойденная антисоветчина
При складывании печатных знаков, которыми автор изобразил жизненное существование и смысл всех, кто родился в мир, начинаешь чувствовать увеличение ума….
Вот таким а-ля-платоновсим стилем я задумывал написать свою рецензию. Но передумал, потому что хочется сказать много и быть правильно понятым, а платоновский язык только для аллегорий и всяких собраний активистов и членов разного рода «комов» (парт, проф, мест).
Повесть Платонова – блестящая антисоветчина! Далее никому в советской и российской литературе не удастся написать такой мощный антисоветский текст. Солженицын со своими потугами на тысячестраничность, выглядит на фоне Платонова карликом, а все эти Рыбаковы, Аксёновы, Войновичи и прочия-прочия– просто пигмеи.
Предупреждаю сразу – я не поклонник антисоветской литературы, в том смысле, что, если это антисоветчина, то тогда мне любо. Ни в коем случае! Любое произведение, перенасыщенное идеологией, будь то как «за», так и «против», вызывает у меня интерес только как исторический памятник своей эпохи и конкретного идеологического направления.
Повесть Платонова - уникальный памятник. Не часто автору удается настолько объединить форму и содержание, что они начинают взаимно определять друг друга, Платонов с задачей справился. Речь о языке, которым написан «Котлован». Многим он кажется заумным, некоторым смешным, правда, есть и то, и другое.
А вам этот язык не кажется знакомым? Ведь, именно так разговаривают, например, почти все герои рассказов Зощенко, и булгаковские Шариков со Швондером говорят так же, и у Ильфа с Петровым можно найти образчики такой речи. Это не выдумка авторов – это глобальное явление в русской культуре двадцатых-тридцатых годов ХХ века.
Как говорил товарищ Сталин: «Всё решают кадры!». К концу тридцатых накуют новых кадров, дадут им хорошее образование. А пока «берите то, что есть». Революция сделала свое дело – носители культуры высокого уровня были истреблены, изгнаны, изолированы.
На авансцену вышел тот, о ком предупреждал Мережковский – «грядущий хам»! Это они – мещане – стали главной движущей силой обновления общества. Пролетариату было некогда – он «работу работал», крестьянство тоже было делом занято, а вот мещанство пошло во власть и в интеллигенцию.
Известно, что необразованный человек лучше, чем полуобразованный. Вот и мещане, имея кто пару классов гимназии или реального училища, кто – ЦПШ, а кто, просто начитавшись «умственных книг», торопились излагать свои мысли не по-старорежимному, а по-новому! Но главным источником новой лексики были газеты и митинги, а там такие же носители «новояза». Зачастую, не зная и даже не догадываясь о настоящем смысле употребляемых «умных» слов, рождая вычурные и такие же бессмысленные словообороты, эти люди представляли мощнейший культурный слой.
Вот его и зафиксировал Платонов в своей повести. Зощенко и другие заставляли говорить этим языков своих героев, Платонов использует смелый прием, и делает митинговый новояз авторским языком, достигая тем самым сногсшибательного эффекта. Именно язык- главное достоинство «Котлована», достоверный исторический документ.
Про идеологическую составляющую повести сказано немало. Но и тут хочу обратить внимание на историчность и документальность книги. Смотрите даты: конец 1929 – начало 1930. Все ответы ищите там.
Да, котлован – это социализм, в который Платонов не верит, поэтому он и изображен котлованом, а не башней, например. Помню-помню, котлован они копают как раз, чтобы потом построить башню. Но когда это будет и будет ли вообще? А пока они роют котлован – строительство нового мира есть закапывание все глубже в землю, образ не самый оптимистичный.
Не верит автор и в коллективизацию, и в индустриализацию. Крестьянство изображено безвольным, в роли сельского пролетария – медведь. С одной стороны – тупое животное, что с него взять, с другой – «русский медведь», который, если разозлиться, то мало никому не покажется.
Личное безволие, предопределенность, подчиненность некому центру, - даже колхоз имени Генеральной Линии, - главное качество героев повести. Да и героев-то, как таковых в ней нет. Автор так и не дает читателю главного героя, перескакивая с одного на другого, особенно ни на ком не задерживаясь. К концу повести все они сливаются в единую безличную массу.
Автор убедительно показывает, что будущего у этой страны с этими людьми нет. Потому-то и погибает Настя, оторванная от своей среды, тоскующая в последние минуты жизни по «маминым костям».
Он честно описал все то, что видел и знал. Он так видел и так чувствовал. Но во многом он оказался не прав – страна поднялась, дети Чиклиных и Вощевых получили хорошее образование, стали настоящими специалистами, построили электростанции и космические корабли, а их внуки и правнуки пошли еще дальше – сегодня они пишут рецензии на книги о своих прадедах на сетевых ресурсах :)
Котлован все-таки вырыли, башню построили другую, не ту, которую планировали, но фундамент покоится в котловане, вырытом тогда.
Так что Платонов был убедителен, но не прав, его пессимизм не позволил ему увидеть тот человеческий потенциал, который выдернет страну из котлована безвременья. Но он создал самую лучшую антисоветскую вещь в нашей литературе, потому что она честная и искренняя. А это главное достоинство настоящего художника, даже если он заблуждается.
Читать далее
186
13,2K
Аноним21 августа 2025 г.
"Ты счастлив(а)?"
- Я хочу тебя покорить. Чего ты хочешь, скажи? Денег? Богатства? Чтобы я ползал у ног и дышал тебе в ухо, произнося некоторые пошлые фразы после которых мы не сможем смотреть друг другу в глаза просто так, если однажды наши пути разойдутся? Нас накроет стыдом, словно ливнем от которого не спастись под зонтом или под громоздкостью крыши, неспособной укрыть от косого дождя. Я богат, но хочу ещё больше богатства, чтобы чувствовать себя счастливым и сделать тебя точно такой же. Не отказывай мне... Я не переживу ничего другого, кроме слетевшего: "Я буду твоей..." среди росчерка створок пухленьких губ. Москва... Ты меня слышишь? - шептал ей первый, смотря прямо в глаза.
- А я буду молиться на тебя, как на икону. Пылинки сдувать и никогда не посмотрю на другую, только дай мне возможность просыпаться с тобой по утрам, да показывать всем, чем я обладаю! - твердил ей другой. - Куда вас можно поцеловать - в щеку или в руку?..
- В эти места нельзя, - смеялась Москва. - Можно в губы. Дайте - я сама вас…
Она поцеловала его и ушла. Человек остался расплачиваться без нее, удивляясь бессердечию молодого поколения, которое страстно целуется, точно любит, а на самом деле - прощается навечно.
Сколько их было таких? Ей пришлось вспоминать всю свою жизнь, чтобы провести черту в ходе подсчёта тех, кто хотел её покорить. Сейчас она размышляла, замерев у окна и не двигаясь, словно сердце влюблённого. Богатство не всегда было ей интересно, впрочем как и череда ухажёров, которые пытались добиться её расположения. В её жизни всякое было... Трудное детство, приют, попытка счастливой жизни и бесконечные разочарования, когда казалось, что до счастья осталось только два шага. Отец ее скончался от тифа, а голодная осиротевшая девочка вышла из дома и больше назад не вернулась. С уснувшей душой, не помня ни людей, ни пространства, она несколько лет ходила и ела по родине, как в пустоте, пока не очнулась в детском доме и в школе. Она сидела за партой у окна, в городе, что совпадал с её именем. "Нас учат теперь уму, а ум в голове, снаружи ничего нет. Мне хочется жить обыкновенно со счастьем. Вдобавок нечего сказать..." - вот о чём думала она в то время. Как её описать? Для этого нужен язык прекрасного автора, который с лёгкостью передал бы черты характера в своей книге, чтобы описать её детство, смятения, попытки жить и взгляды на мир. Экзистенциальную дыру и метафоры, через которые миллионы ухажёров, описанных подобно или несколько иначе, чем в первом абзаце, пытались её покорить. Она просто пыталась понять и прожить эту жизнь.
На вопрос: "Что вы любите?" она могла ответить " Я люблю ветер в воздухе и еще разное кое-что..." вместо букетов цветов и преклонений к ногам, когда тот кто кланялся, сжимает в руках золотые браслеты. Она играла с людьми и была выражением целой эпохи нереализованных мечтаний, которым не суждено было сбыться по разным причинам. «Вот какой ты, мир, на самом деле» - думала нечаяно Москва Честнова, исчезая сквозь сумрак тумана вниз. - Ты мягкий только когда тебя не трогаешь!»
О ней думали разное... Её пытались разгадать и понять задолго до того момента теперь, когда она стоит у окна. Кто-то говорил, что не может она никогда променять весь шум жизни на шепот одного человека. Другие... Впрочем я не расскажу, лучше, чем это делает автор при помощи лёгкости языка и внедрённых цитат.

Жизни не вышло. Я боюсь, что она никогда не выйдет и я теперь спешу… Я раз видела одну женщину, она прислонилась лицом к стене и плакала. Она плакала от горя - ей было тридцать четыре года, и она горевала по своему прошлому времени так сильно, что я подумала - она потеряла сто рублей или больше.
Что такое счастье? Где ваши принятые обществом нормы? Почему мы поменяли столько флагов и столько правителей, но остались приверженцами прошлых принятых слов? Жизнь изменилась, свет коммунизма был всего лишь лампочкой первого лидера, который жаждал достатка ради себя, а не ради других. Жизнь в ожидании будущего, пока не настигнет тот день, что ты перестаёшь жить в ожидании, сменив его на разочарование прошлым. Столкновение личного счастья с реальностью... Власти, поиска своего и стремления жить по лекалам от нормы. Поиски смыслов и рождение новых людей, которые пытались бы всё покорить... Вот какие узоры из слов и тоненьких нитей автор связал в прекрасную картину мира, где через метафору и полноту описаний можно забыть о реальности.
Поэтому её нельзя описать, нельзя сложить кроме трагизма судьбы, нельзя говорить о символизме и отдельно о красоте, и именно поэтому не каждый способен её покорить, а если выходит... Только на время. Она должна стоять у окна и служить людям символом недостижимого счастья. Каждый понимал её как мог, словно книгу... В меру своего образования, понимания жизни и счастья. Как её поймёт кто-то другой? Ей было плевать!
Как её поймёт кто-то новый? Для этого нужно прочесть историю жизни с вплетённой метафорой счастья, при условии, что оно существует. Я не знаю об этом... Но хотел бы, чтобы вы это прочли... Как всегда...
"Читайте хорошие книги!" (с)
Читать далее
162
1,2K
Аноним31 мая 2023 г.
Товарищи, а коммунизм никто не находил?
Сказать, что я прочитал «Чевенгур» и целиком его понял — значит солгать. О романе советского классика до сих пор пишут статьи и диссертации, над его творчеством ломают головы литературоведы и филологи, а писатели черпают из его прозы вдохновение. Концентрация философии, эмблематики и прямолинейной идейности в «Чевенгуре» просто зашкаливает. Что ни страница, то очередная остановка на подумать. Но и тяжелым роман не назовешь — подача Платонова стройна и привлекательна, а стиль речи хоть и довольно необычный, но все же легко усваиваемый почти что любым читателем. Трудность при чтении Платонова всего лишь одна — надо все время оставаться в фокусе.
События романа берут начало в дореволюционной России. Платонов показывает нам непростую судьбу сироты Саши Дванова, чей отец так жаждал узнать, что там за завесой смерти, что не вытерпел и утопился. Саша парень добрый, возможно, даже слегка блаженный. Его мотает по жизни, бросает из рук в руки, и в итоге он оказывается членом коммунистической партии, которая с распростертыми объятиями принимает Сашу в свои ряды. Новообращенный коммунист получает ответственное задание: отправиться в путешествие по губернии в поисках коммунизма, рожденного в естественной среде обитания. По пути Саша знакомится с товарищем Копенкиным — карикатурным персонажем, являющимся прямой отсылкой к Дон Кихоту. Он, как и его испанский коллега, путешествует на лошади с громким именем Пролетарская сила и воздыхает по советской версии Дульсинеи — Розе Люксембург.
Партийная миссия заводит товарищей в разные поселки и деревни, каждая из которых демонстрирует одно из существовавших в то время политических течений, например, анархизм. Выглядят жители российских глубинок весьма своеобразно, чего стоит один только коммунист-скитник, забаррикадировавшийся у себя в хате с грудой разряженных гранат и рыцарскими доспехами, не снимаемыми им ни под каким предлогом. Описание губернии и ее жителей чем-то напоминает Шир Толкиена, правда, не с дружелюбными хоббитами, а пустоголовыми крестьянами, чья глупость сопровождается следующими умозаключениями автора: «Он видел в жизни, что глупые и несчастные добрее умных и более способны изменить свою жизнь к свободе и счастью».
В итоге путешественники вновь оказываются в городе, где докладывают начальству об увиденном. После завершения первой сюжетной линии, наши герои разными путями попадают в чудный коммунистический топоним — Чевенгур. Его жители утверждают, что коммунизм они уже давно построили, расстреляв не только тела всех буржуев, но и их души: «Буржуев в Чевенгуре перебили прочно, честно, и даже загробная жизнь их не могла порадовать, потому что после тела у них была расстреляна душа».
Но с прибытием Копенкина и Дванова возникают новые сомнения и вопросы по поводу чевенгуровского коммунизма: точно ли они его построили и что такое вообще коммунизм? Эта часть текста носит исключительно философский характер и практически лишена событийной наполненности, что нисколько не понижает градус читательской вовлеченности.
Как вы уже имели возможность понять, говорить о том, что такое «Чевенгур», и как его понимать, — я не могу и не буду. Это совершенно субъективная работа, которая от каждого берет по способностям и дает по труду. Объективно сказать можно только одно — «Чевенгур» написан потрясающе красивым, совершенно неподражаемым языком, на непростые и вечно насущные темы: социального строя и смысла человеческой жизни.
Посоветовать роман я, конечно, могу, но то, как каждый из читателей его воспримет, не поддается никаким прогнозам. Платонов настолько хорош, что даже однозначного ответа на вопрос: «поддерживает автор текста коммунизм или нет?» — вы не получите. А как всем нам хорошо известно — чем больше у литературного произведения интерпретаций, тем оно лучше, а потому работа Платонова совершенно справедливо занимает свое место в списке сильнейших и наиболее значимых трудов советской литературы.
Читать далее
152
6,2K